Заячий «профессор»
Ну, кто не слышал историй о заячьих уловках и хитростях: то, дескать, на стожок или склонённое дерево заскочил, то на скотном дворе спрятался, а то и вовсе в дупле от охотника схоронился. Немало и самому пришлось распутать заячьих маликов, исходить не одну сотню километров, истоптать не одну пару сапог за этим, казалось бы столь привычным, но от этого не менее желанным для истинного ценителя ходовой охоты трофеем.
И не так просто бывает добыть его, как об этом порой залихватски рассказывают иные охотники. Другой раз измотает тебя заяц до одури, целый день убьёшь на разгадывание его сдвоек, петель и скидок. А когда почти физически ощущаешь в рюкзаке его тёплую тяжесть, вдруг прозреваешь: зайчишки-то нет, провёл тебя косой! Только руками разведёшь.
Нет, смышлён этот зверёк, да и в смелости ему не откажешь, хоть и утвердилась в народе молва о «зайчишке-трусишке».
Весёлый звон хрустальной пороши в безветренный солнечный день был так нежен и приятен, что хождение по неглубокому снегу под его мелодичные аккорды, ничего, кроме удовольствия не доставляло. «Шурк- шурк, синь-синь, фю-фю…», - певуче рассыпался сухой снежок при ходьбе. И морозец не кусался, должно убаюканный этой музыкой.
Стрелков набралось порядочно, и егерь предложил поохотиться на лисиц и зайцев нагоном. В примыкавшем к жнивью, поросшем мелким подростом и камышом понизовье почти всегда залегали на днёвку лисы, а поднятые зайцы через него стремились уйти в соседние поля.
Только «загопали» загонщики, как из болота разом вымахнули две лисы. Старый, огненный лисовин свернул в канаву и по ней ушёл в поле. Видно, не впервой ему оставлять нашего брата с носом. Очень уж уверенно ускользнул.
Вторая лиса двигалась взлобком. Постояла недолго, послушала гонцов и лёгким галопцем пошла на номера. Мелькнула несколько раз в лозняке и пропала. «Неужели и эта?..» - подумалось. Вдруг выстрел и следом торопливый второй. И как же это везёт Аполлону Захарычу! Вот только…пропуделял первым вчистую. Вторым хоть и достал, и упала было лиса, но подхватилась и тяжёлыми махами скрылась в лесу.
-Теперь занорится, ружьё что ль, живит? – не сказал, а простонал озадаченный стрелок, рассматривая на снегу капельки крови.
- Да не, это сказки про живящие ружья, - посочувствовал ему Дмитрий, - всё дело в дроби, она ведь круглая, соскальзывает…
- Не занорится рыжая, успокоил егерь, в этом лесу нор нет, я знаю, так что далеко ей не уйти, бита хорошо, так что оклад повторим, - решил он твёрдо.
Мой номер оказался у небольшого снежного намёта в примыкавшей к лесу низинке.
- Гоп…гоп… - пошли загонщики. Ближе, ближе. Вот уже поравнялись со мной, пошли дальше. «Молчуном и я стал продвигаться по краю поля, поодаль от линии гона. Слышу, бахнуло. Впереди голоса. Решил выбираться на дорогу и по ней выходить к месту сбора. Дорога шла вверх на подъём и была хорошо укатана. Хоть и поющий нынче снежок, а по дороге всё одно как ловчее в горку идти. Пошёл себе по обочине. Метрах в пятистах из-за поворота показался грузовик. Гляжу, в мою сторону тоже продирается сквозь кустарник кто-то из охотников. Да это Аполлон Захарыч! Выбрался из зарослей, улыбается, доволен. За задние лапы держит свою «кумушку».
- Добрал - таки. Красавица!
- С полем! – кричу.
И тут словно взорвалось у него под ногами. В фонтане снежной пыли взметнулся огромный рыжевато-пепельный, с сизыми подпалинами русачина. Прежде я и не видал таких. Лисятник наш рта не успел открыть, вздрогнул только от неожиданности да так и замер: в правой руке ружьё, в левой лиса. А русак уже катит прямиком на меня. Сдёрнул я ружьё. Заяц враз затормозил и сел столбиком. Испуганно таращит на меня глазищи. Метров двадцать было до него, не больше. Самое время стрелять.
- Мой! – мелькнуло в голове.
Видимо, и заяц почувствовал, что в западне оказался. Деваться-то ему было некуда. Вот и уселся, должно быть, помолиться своему заячьему богу. Только рано я брал его на погон. Уже, было, и ружьё поднял. А грузовик тем временем, когда я зайца ухлопать собрался, мимо меня проезжал. Невольно я голову в сторону машины повернул. Что тут с зайцем сделалось! Словно иглой его кто уколол. Рванулся вперёд, прямо под колёса машины. У меня аж дух от такого оборота захватило. «Конец, - думаю, - зайцу!». Ан нет! Косой резко так развернулся, едва не вперившись лбом в колесо, и почти вплотную с ним стал от меня удаляться. Бежал он не торопко, вровень с машиной, как бы примеряясь к её ходу и понимая, что находится в безопасности. Выстрелить по нему я ещё успевал. Да разве станешь стрелять? Ведь машина. Стоял я и смотрел, как уходит «мой» заяц. Ближе к вершине подъёма он наддал. И то ли показалось мне, а может, и в самом деле было: взбрыкнул заяц этак задом, будто приветил меня, обогнал грузовик и, мигом перелетев дорогу, спокойно уже заковылял к лесу. Видно и впрямь дошла по назначенью заячья молитва. Теперь настал черёд хохотать Аполлону Захаровичу. То-то он умилялся. И когда рассказывал я охотникам о заячьей проделке, всё-то норовил масла в огонёк добавить. Так что шло и ехало… Дескать, приврать можно, даже допускается для охотника, но не до такой же степени! Но шутки шутками, а Захарыч всё же свидетельски подтвердил, что именно так и удрал заяц.
Серьёзнее других отнёсся к услышанному егерь. Поразмыслив, он без тени усмешки произнёс:
- Профессор тебе попался, точно профессор! Знакомый деятель.
И не понять было: разыгрывает он меня или нет.
Не знаю, какие заяц там лесные университеты проходил, да только ещё больше с тех пор окрепла у меня вера в заячью находчивость и смелость.