Натаскал

...Дивная стоит нынче зима: хорошая пороша, солнечные деньки, морозец не крутой, не мешает ходить завируха. Раздолье охотнику. И то сказать, опостылели нашему брату оттепели, туманы и дожди средь зимы – радуется каждому погожему дню. Вот только зверь будким стал, на слуху лежит, настёганный – трудно такого взять без доброй собаки.

Но, случается, если собака не подвела, то охотник сплоховал. А и без добычи, когда славный денёк, возвращаться не горестно. Дышится легко, думается ясно. Сам ты какой-то не такой. Добрее, что, становишься? И к людям ласковее, и к делу сноровистее. Вот и получается, что всегда есть от охоты польза. А воротник жене не принёс, так это не беда. Раз на раз не приходится. Зато сколько расскажешь ей интересного! Как зверь бежал, как целился ты, как стрелял…Она только руками всплеснёт и вымолвит:

- Какой же ты у меня славный, отдохни, устал, поди?

И ты мирно уснёшь, причмокивая, как когда-то в далёком детстве под убаюкивание матери. Будут тебе сниться лес, полный зверя, умный, всё понимающий пёс Брутик и любимая жена Алла Ивановна, трепетно принимающая из твоих рук огнёвку…А утром разбудит тебя Брутик, лизнув в нос и как бы извиняясь: «Оплошали мы с тобой, хозяин». Тут опять вспомнится тебе все, как было…

Вспоминал, конечно, и мой приятель, Аполлон Захарович, возвратившись с одной неудачной охоты на лисиц.

Номер ему достался отменный, у сухого, кочкаристого болота, поросшего кустарником и мелкой берёзкой. Самое лисье место. Вокруг сплошняком нарыск. Залегают, залегают тут лисы!

Пошли загонщики, с ними Брутик, молодой жёсткошерстный фоксик первого поля. Брутик метался в кочкарнике, забирался в самые крепкие места и, улавливая лисий запах, волновался всё больше и больше.

Нельзя сказать, чтобы Захарыч не занимался с ним и его не натаскивал. Старался, беспокоился. И нюхать давал лису, и, стрельнув, в нору пускал. Всё выполнял Брутик. К примеру, команде «аппрот» Захарыч обучал его на утиной охоте. С берега он бросал подальше в камыш добытую утку, одновременно стреляя в воздух. Брутик долго возился, сопел, пока наконец не появлялась из камыша его квадратная морда. Утку приносил, но долго не желал отдавать.

В городе Захарыч с сыном Саней обучали Брутика выполнять эту команду с помощью мячика. Команду «мячик» Брутик выполнял с блеском. Даже в машине при слове «мячик» он вскакивал, бешено вращая головой.

Поднятая, надо полагать, не без помощи загонщиков и Брутика, сиводушка рысцой, а где и мелкими прыжкам уходила между кочек. Её-то, идущую прямо на номер, и приметил Захарыч. Напустил метров на двадцать и выстрелил. По месту попал. Лежит. Пушистая, мех первостатейный, темногрудая, приятного окраса. Вроде как пришлая, таких здесь давно не видали.

От радости Захарыч забыл, что на номере стоит, размечтался: Аллу Ивановну в лисьем воротнике представил.

Где-то Брутик голос подал. Опомнился лисятник. Снова замер, стоит. Авось ещё пофартит ненароком? Тут как в пасьянсе, никогда не знаешь, что выпадет. Помнится, ей-ей, не вру, только взял шумовую огнёвочку, слышу: «Тяв, тяв, тяв…», - кажись, смекаю, чья-то собачка гонит. Приготовился и…получите подарочек! Строчит лисичка, а за нею лисовин с голосом. Ну, тебе, гончак! Видать, самочка в течку пошла, вот и ухажер сразу объявился. Спеет за ней, аж, от нетерпения тявкает, бедолага. Как раз мимо меня поспешали. Что ж, дуплетиком я и позабавился. Дальше понятно, как нос задрать можно при трёх-то лисах!..

Вот и Аполлон Захарыч очередного счастья ждал. Да так самозабвенно, что пока гон слушал, мёртвая лиса оживать стала. Шевельнула хвостом, ухом повела и голову приподымает. Потом, разом вскочив, юркнула за ствол и шаткими поначалу прыжками замелькала среди деревьев. Захарыч оторопел, засуетился. Вскинул ружьё. Да вроде близко, разбить можно. Какой тогда воротник Алле Ивановне? Форменное решето получится. А лиса уже увереннее бежит, на галоп перешла. Захарыч влево отскочил, вправо, чтоб лучше выцелить и наверняка…Не тут-то было! «Кумушка» всё шибче прёт, через пни и кочки сигает, как и не стреляная вовсе. Тут и Брутик подоспел, скачет вокруг хозяина, которому уже и стрелять несподручно, да и далековато будет для того самого «верняка».

- Да, поди ты, - орёт, - не меня за штаны хватай, а лисицу… Вона, вона пошла! – принялся напускать на след Брутика.

Натёк Брутик и пустился с голосом. Сзади и тоже с голосом, размахивая руками, Захарыч:

- Взять, взять, хватай её, хватай! – и-и…шмяк носом в кочки. – Твою лисью душу…

А лиса недалеко убежала, но понорилась крепко. Как ни старался Захарыч с помощью Брутика достать её – не вышло, мертво сидела, а, может и отнорок-другой был. И вот какую картину я увидел,подойдя к месту события. Загонщики и стрелки стояли полукругом. В центре – Захарыч. Шапка сбилась на затылок, куртка расстёгнута. Отчаянно жестикулируя, он взволнованно изображал всё, что произошло. Слушая, мы хохотали до слёз. В конце концов комичность ситуации дошла и до самого незадачливого охотника. Огорчение, растерянность сошли с его лица, и вскоре он уже смеялся вместе со всеми.

Возвратились мы без трофеев. Но что шкурка лисы в сравнении с весёлым настроением коллектива? А лисичку на воротник Алле Ивановне Аполлон Захарович добыл-таки в другой раз. Тогда, говорили, и Брутик отличился, таща её из норы.