Добывание лисиц

Сибирские промышленники добывают лисиц различными спо­собами, кто как умеет и кто как может, согласно местным усло­виям и временным обстоятельствам. Как ни хитра лисица и как ни сильно у нее побуждение к самосохранению, но есть же до­вольно простые средства, которыми, ловко и удобно пользуясь, сибирские промышленники в зимнее время добывают множество лисиц. Я постараюсь упомянуть по возможности о всех тех, кото­рые здесь употребительны и общеизвестны между охотниками, чтобы познакомить с ними читателя-охотника и вместе с тем дока­зать остроумие сибиряка и простоту лисицы в тех случаях, когда хитрость зверя встречает хитрость мыслящего человека.

Начну с того, что здесь бьют много лисиц попутно, во время охоты или промысла за козами или другими зверями, следо­вательно, встречаясь с ними случайно и пользуясь удобными об­стоятельствами, тесно соединенными с опрометчивостию лисиц. Кроме того, часто случается, что осенью и зимою лисицы, мышкуя среди белого дня, прибегают к самым селеньям; надо полагать, что голод или особенная страсть к мышам незаметно заставляет осторожную лисицу пренебрегать опасностью и, прислушиваясь к писку мышей, так заманчиво раздающемуся под удаленными лучами зимнего солнышка, гоняясь за ними от норки до норки, подбегать к самым деревням. Счастие лисицы, если ее увидят соба­ки прежде зорких промышленников, тогда она, наверное, спасется быстротою своего бега или хитрыми проделками, которых без охотника не в состоянии понять собачья натура. Совсем другое бывает, если лисицу заметит промышленник, схватит винтовку и скрадет ее в меру выстрела, тогда неминуемая смерть ее ожидает. Нередко случается, что лисицу заметят в одно время двое, трое и более промышленников и все в одно же время начнут скрадывать лисицу с разных мест; в таком случае лисица редко убивается, ибо промышленники, стараясь опередить друг друга, или испугают ее, или выстрелят не в меру мимо.

Многие ловкие промышленники, хорошие стрелки, позднею осенью и зимою нарочно ходят по таким местам, куда лисицы больше выбегают мышковать утром, вечером и даже днем, пря­чутся в удобных местах и караулят лисиц, иногда по целым дням, искусно приманивая их писком, совершенно сходным с мышьим.

Понятно, что для караула лисиц нужно садиться с подвет­ренной стороны относительно того места, откуда обыкновенно они выбегают. Заметив лисицу, нужно пищать и, когда она бросит­ся на писк, быть готовому к выстрелу; в противном случае прово­лочка времени, малейший шум или движение заставят лисицу уви­деть обман и мгновенно скрыться. Если же лисица не бежит к охотнику на его писк, а мышкует поодаль, не в меру выстрела, сле­дует ее скрадывать, подбегая из-под ветра и притом только в то время, когда она сама бегает, но когда она прислушивается, надо вдруг останавливаться и не шевелиться. Таким образом можно скоро подбежать в меру выстрела. Я сказал выше, что только хоро­шие стрелки бьют лисиц этим способом, плохому же охотнику ее не убить, потому что лисица, мышкуя, почти постоянно находится в движении, а на бегу или на ходу стрелять не всякий может, тем более из винтовки*.

Многие зверовщики караулят лисиц зимою по ночам, так же как и волков, на падлах. Где лисиц много, эта охота довольно добычлива, в противном случае крайне утомительна и скучна. Надо заметить, что пуганая лисица подходит к примане чрез­вычайно осторожно и нередко фычкает носом, как бы пугая или узнавая, нет ли кого в засаде.

Сибирский промышленник не знает настоящей псовой охоты за лисицами; однако из этого еще не следует заключать, что он и не годился бы в товарищи настоящим псовым охотникам по незнанию различных вычурных приемов, по неимению гончих и борзых собак и проч., а между тем он с простой сибирской двор­няжкой наверное добудет лисиц в продолжение осени и зимы не меньше настоящего псового охотника. Здешний охотник еще с ранней осени с нетерпением ожидает порошки, с замирающим сердцем посматривает в окно, нейдет ли снежок. Ежедневно пос­ле ужина выйдет на крыльцо, долго стоит на нем и, почесываясь, прислушивается: не фыркают ли лошади, хорошо ли слышны пе­тушьи голоса, собачий лай и проч., - признаки, указывающие ему на перемену погоды... И если заметит, что небо стало заво­лакивать серыми облаками, ему становится веселее, легче на сердце, он радостно возвращается в избу, говоря: Однако (общая сибирская поговорка) утре (т. е. утром) порошка будет, что-то, паря (парень), заморочило». «Дай-то господи! - говорит дру­гой. - Время уже и лисовать, да и зимнику бы (зимней дороге) не худо установиться». Вот и действительно наутро заморочало и пала порошка; промышленник, нимало не медля, седлает свое­го любимого легкого коня, берет винтовку, собаку и отправляется в те места, где лисицы больше держатся, находит свежий лисий след (нарыск), спускает своего верного товарища, мохнатого собольку, и поспешно едет за ним следом... Если место чистое и лисица будет захвачена на жировке, а еще лучше на логове, то опытный легкий соболька непременно задавит ее в скором вре­мени, тем более если хозяин поспевает поперечить дороги лиси­це и, следовательно, не дает ей увертываться от собаки в сторону. Конечно, легче поймать лисицу, если охотников двое и трое или столько же или более собак, а в лесистом месте одному охотнику с одной собакой, кроме редких случаев, лисицу не загнать. Самое лучшее - гонять лисиц по свежей, густой (глубокой) мокрой порошке, потому что тогда лисица, проваливаясь в глубоком сне­гу, скоро утомляется и не может уйти от собаки, особенно когда порошка была мокрая, ибо сырой снег липнет к пушистому хвос­ту лисицы и совершенно не дает ей ходу. Напротив, перед весной, когда снег зачирАет (затвердеет) и сделается наст, лисиц гонять почти невозможно, по той причине, что загрубевший снег сдер­живает на себе лисицу, которая как птица несется по нем, как по полу, тогда как собака, не говоря уже о коне, проваливается. Час­то случается, что лисица, наживаемая собаками, употребив в де­ло все свои хитрости и увертки и все-таки не видя спасения, в степных местах заскакивает в тарбаганьи (сурочьи) норы, а в лесных - в дупла, под коренья больших дерев, в россыпях под плиты, в пустоты между большими валунами, а в утесах - в рас­селины, щели и пещеры. В этих случаях, чтобы добыть лисицу, промышленники прибегают к особым способам, о которых будет сказано в своем месте. Молодая, неопытная собака редко зада­вит лисицу, последняя ее наверное обманет и, воспользовавшись случаем, спасется. Вот обыкновенные уловки и увертки лисицы, к которым она прибегает при гоньбе с собаками. Если лисица за­метит, что собаки еще далеко от нее, а представился удобный случай, смотря по местности, сделать какую-нибудь хитрую улов­ку, она поворачивается назад, бежит обратно своим следом, по­том вдруг делает большой прыжок в сторону, бежит куда-нибудь в скрытое место в ложок, в кусты либо в большую траву, и если увидит подбегающую собаку или подскакавшего охотника, плот­но прилегает к земле или ползет на брюхе; заметив же, что враг ее пробежал или проехал, тотчас старается попасть на след соба­ки или охотника и бежит им в обратную сторону. Попав на сан­ную дорогу, бежит по ней до удобного места, снова прячется где-нибудь за камнем, кустом, деревом, заскакивает на толстые пни или залезает в дупла и проч., и как только собака в азарте пробе­жит мимо, не заметя ее, она тотчас бросается спасаться в проти­воположную сторону. Часто, как-нибудь обманув собаку, но не ви­дя удобного места, где бы могла спрятаться, она бегает сзади собаки по ее же следам и, не замеченная ею, при удобном слу­чае спасается в другую сторону. Нередко случается, что собаке, догнавшей лисицу, остается только схватить ее зубами и покончить все дело, как вдруг лисица как-то особенно вернет своим хвостом по самому рылу собаки и увернется в сторону, а собака пробежит несколько сажен по прежнему направлению лисицы и увидит ошиб­ку, когда плутовка уже далеко в стороне!.. Промышленники го­ворят, что лисица, повернув неожиданно хвостом, стрекотнет шерстью глаза собаки, которая невольно моргнет и прозевает удобную минуту, чтобы схватить лисицу, а последней того и нуж­но... Словом, лисица прибегает ко всевозможным подобным хит­ростям, чтобы ускользнуть от собак и охотника, почему при этой охоте нужно быть как можно внимательнее, смотреть во все стороны, оглядываться, присматриваться к неподвижным пред­метам, глядеть, не притаилась ли где-нибудь лисица, не бежит ли назад конским следом и проч.

Эту охоту можно производить после каждой свежей порошки или после сильного ветра, когда он заметет снежною пылью ста­рые следы и сделает снежную поляну ровною, удобною для от­крытия свежих нарысков. Самое лучшее, когда порошка выпала днем, а еще лучше - с вечера, потому что снег завалит старые следы и откроет самые свежие, набеганные зверем незадолго перед утром, тогда как утренняя порошка скроет эти последние и только на другой день покажет более старые нарыски, вечер­ние и даже дневные, по которым труднее и не так скоро доберешь­ся до зверя.

Некоторые промышленники гоняют волков и лисиц в особен­ности и без собак, на одних лошадях. Это бывает тогда, когда вы­падает сильно густая пороша, то есть хлУпнет (выпадет) снег четверти в две и более глубиною, так что глубина снега лишает возможности зверя долго бежать, а для лошади рыхлый снег в две четверти ничего не значит. В этом случае охотники точно так же, как и в первом, вдвоем или втроем гоняют зверей верхом на рез­вых, нестомчивых лошадях до тех пор, пока они, выбившись из сил, не в состоянии будут сделать ни одного прыжка, так что их можно убить дубинкой. Бывали случаи, что и один охотник на добром коне заганивал не одну лису в короткий зимний день, но волка одному охотнику загнать почти невозможно, хотя и бы­ли примеры, но это уже большая редкость. Лисица бежит резво только версту, две и много три, а потом начнет приставать и ло­житься, но, отдохнув минуту, много 1,5, снова бежит чрезвы­чайно резко сажен сто и более, тогда как волк бежит от 10 до 15 верст без устали и потом почти вдруг лишается сил и падает, в полном смысле слова, в совершенном изнеможении, так что с ним можно делать что угодно. Самая охота состоит в том, что, наехав на свежий лисий нарыск или волчий след, охотники съезжают зверя, но лишь только он поднимется с логова, один из охотников начинает его гнать, а другие смекают, то есть скачут стороною и не дают зверю куда-либо укрыться, залечь и проч. Когда настоящий погонщик, измучив коня, не в состоянии будет преследовать зверя далее, тогда один из товарищей начинает гнать, а этот присталОй - смекать.

При лисьей гоньбе, главное, нужно стараться, чтобы не давать лисице случая отдыхать, а гнать, гнать и гнать, не переставая; в противном случае не скоро загонишь и лисицу. Конечно, и при этой охоте нужно иметь в ви­ду хитрые лисьи проделки и не зевать, как говорится, при малей­шей неровности места, а тем более не допускать лисицу к лесу. Не нужно полагаться на лису в том отношении, что она легла и, значит, можно ее убить, ибо часто случается, что охотник, при­ехав к лежащей лисице и думая, что она окончательно не в силах уже сделать более ни одного прыжка, соскакивал с лошади, что­бы ударить лисицу, но она вспрыгивала и пускалась наутек с прежнею быстротою и, тем выиграв перёд у охотника, не скоро сно­ва ложилась. Вот почему, подскакав к лисице, нужно сначала удо­стовериться, действительно ли она в изнеможении, для чего сто­ит ударить ее бичом; если она вытерпит удар, тогда надо провор­нее соскочить с коня и добить лисицу, если нет - снова гнать. Догоняя волка, еще не упавшего на снег, нужно быть осторож­ным, ибо случалось, что волк, видя на пятах всадника, собравшись с последними силами, бросался на лошадь и кусал на ноги охот­ника. Промышленники говорят, что лисица «не дюжа к гонке», и действительно, она скоро пристает (заганивается), но зато ско­ро и отдыхает, волк же - наоборот. При гоньбе лисиц тем или другим способом бывает много оригинальных и пустых, смеш­ных и раздирающих душу приключений; это такого рода охота, что без них она редко обходится. В самом деле, человек-охот­ник, во весь опор, или, как говорят попросту, в хвост и голову, прогнавшись за убегающим зверем, облетав иногда несколько де­сятков верст по необозримой снежной поляне, невольно разго­рячается, приходит в какое-то ненормальное положение, в само­забвение, особенно в горячую минуту охоты, а следовательно, бо­лее подвержен случайности, чем когда-либо; поэтому как же ему иногда и не сделать оригинальных выходок, смешных сцен и, наконец, не попасть под несчастный случай, печальный жребий судьбы?

Однажды я был свидетелем весьма неприятной сцены: один промышленник, гнавший на пятах лисицу, в каком-то бешеном энтузиазме бросился за нею по склону крутой и высокой го­ры с ее вершины - под гору, но на половине покатости конь на всем бегу споткнулся и упал через голову, сломал себе шею и тут же пропал немедленно, а бедный охотник попал под коня и был им раздавлен... Нельзя вспомнить эту ужасную картину без невольного содрогания и сожаления...

Я сказал выше, что при гоньбе в степных местах лисицы, не видя спасения, заскакивают в сурочьи норы. Вот один такой слу­чай. Промышленник загнал лисицу в такую нору; добыть ее было нечем; он, наскоро заткнув все отнорки и самый лаз норы и оставив собак около нее на карауле, чтобы лисица не выскочила, поска­кал в деревню за необходимыми инструментами и товарищами. В это время мимо этой норы кто-то ехал за сеном с собаками, по­этому оставленные у норы караульщики, увидав неприятелей, по обыкновению бросились на них; лисица, заметив ошибку ка­раульных, выскочила и проворно скрылась. Караульные собаки, позубатившись, возвратились к норе; приехал хозяин с товари­щами, раскопал всю нору - лисицы нет; приехавшие на помощь товарищи стали над ним смеяться, говоря, что над ним пошути­ла кикимора; тот уверял, клялся, что он сам видел своими глазами, как лисица заскочила в нору, почему и собаки остались у лаза норы и не побежали за ним. Действительно ли была загнана в но­ру лисица, товарищам поверить было нельзя, ибо это было еще ранней осенью, по черностопу. Промышленники посудили, поря­дили, подиковали, как здесь говорят, и пришли к такому заклю­чению, что над охотником, загнавшим лисицу в нору, действи­тельно подшутил нечистый. Долго ли было поверить этому це­лой деревне! Начали бы везде говорить про случившееся, - ко­нечно, с добавлениями, составилась бы легенда, которая от внуков перешла бы к правнукам... а там заговорил бы весь мир право­славный по целому околодку, но на этот раз случай не дал родить­ся легенде, захватив ее в самом начале и вывел суеверных из за­блуждения; мужик, который ехал за сеном, видел, как выскочи­ла лисица в то время, как дрались собаки, и скрылась в кустарни­ке - почему, приехав домой, и рассказал истину.

Во всяком деле есть мастер, который исполнит его лучше, чем другой, не знающий этого дела. Точно так же и в охоте есть мастера своего дела; один хороший стрелок, другой превосходный ловчий, третий славный псовый охотник, но худой стрелок, и дей­ствительно, удачно гонять лисиц тем или другим способом не всякий может; тут своего рода специальность. Иной проносится целый день за лисицей, проскачет несколько десятков верст, из­мучит коня, утомится сам, но лисицы все-таки не добудет; иной же затравит или загонит в день несколько лисиц шутя. В самом деле, здесь есть множество таких промышленников, которым сто­ит только поднять зверя с логова, как через несколько минут ли­сица попадает к ним в торока. Конечно, при гоньбе лисиц важ­ную роль играют собаки и хорошие лошади, но все же главное зависит от знания и уменья охотника все предвидеть, уловить местные условия и расположить все в свою пользу.

Конечно, при этой охоте, как и при всякой другой, нужны на­вык и опытность, но этого мало - тут нужна особая сметка, кото­рая найдется не у всякого и опытного охотника. Много на свете опытных, гениальных, закаленных в бою полководцев, но не все они равны между собою... Можно только одно сказать, что теория без практики - нуль; чтобы быть хорошим охотником этого ро­да, нужны практика и особая сметливость... В Забайкалье, мож­но смело сказать, из огромного количества добываемых лисиц ежегодно большая часть добыта гоньбой, а остальная, меньшая,- другими способами, о которых я сейчас упомяну.

В южной половине Забайкалья капканного промысла на ли­сиц почти нет; здесь лисицы, бегая по тропам, попадают случай­но в заячьи и волчьи капканы, поставленные на тропах и около трупов издохших животных. Говорят, что в северной части За­байкалья некоторые промышленники ловят лисиц небольшими капканами и что самый процесс этой ловли не отличается от волчьего капканного промысла, о котором я говорил в статье «Волк».

Посредством пометов лисиц добывают тоже во множестве, но только в зимнее время.

Охота эта производится точно так же, как и на волков; по­меты приготовляются совершенно одинаково, из тех же материа­лов; вся разница состоит в том, что пометы приготовляются не такие сильные, как волчьи, и меньших размеров. Самые обыкно­венные пометы, употребляемые на лисиц, - это пЫханцы, при­готовляемые из сулемы. Пыханцами они называются потому, что сулема растирается так мелко, как пыль, так что чуть пыхнёшь ртом, как она вся разлетится; в таком виде она скорее и сильнее действует и тотчас захватывает гортань лисицы.

Кроме того, лисицы попадают на волчьи луки, равно как в козьи пасти и ямы; хотя на лисиц и ставят луки особо, совершен­но таким же образом, как и на волков (смотри описание волка), но на лисицу лук настораживается ниже, именно не выше 2 четвер­тей от земли, а симка продевается чуткая, но ям и пастей особо для лисиц не делают.

Если лисица от преследования охотника залезет в пустоту между плитами, валунами, что часто случается при охоте около россыпей и утесов, «или же заскочит в нору, то промышленники поступают так: если видят, что ей выйти больше некуда, как толь­ко чрез то же отверстие, в которое она залезла, то, найдя дуплис­тое дерево, отрубают от него часть, имеющую вид пустого цилинд­ра или стакана без дна, аршина в полтора и менее длиною; на сере­дине ее длины делают сквозную поперечную бороздку до полови­ны толщины цилиндра, в которую приделывают опадную дощеч­ку, - и ловушка готова; она здесь называется башмаком. Одним концом цилиндр, или башмак, приставляется к отверстию, куда залезла лисица, затем обкладывают его кругом камнями, чтобы лисица не могла его оттолкнуть и полезла бы непременно сквозь башмак.

Когда это будет сделано и все остальные дыры крепко заби­ты, опадная дощечка настораживается обыкновенным способом, как и прочие ловушки, посредством подчиночного кляпушка - и делу конец. Лисица, заметя отсутствие человека и не найдя другой дыры, куда бы она могла вылезть, но сквозь башмак увидя манящую дневную поверхность, решается ползти сквозь него, задевает сторожок, отчего опадная дощечка с грузом упадает, при­давливает лисицу в башмаке - и лисица поймана. Промышленники имеют по нескольку штук готовых башмаков и употребля­ют их в случае надобности. Способ этот прост и удачен, им много добывают лисиц даже тогда, когда они сначала и ускользнут от рук человека. Чаще башмаки делают так: вместо деревянного цилиндра употребляют половину цилиндра, расколотого вдоль, то есть желоб такой же длины, в котором сверху прорубают не­большую поперечную щель, в которую и приделывают опадную дощечку с грузом. Башмак такого устройства ставится и насто­раживается одинаково с первым около лаза норы, в который за­лезла лисица.

Сторожок в обоих случаях делается с переднего конца ло­вушки. А - нора; а - деревянный цилиндр, полуцилиндр или желоб, то есть самый башмак; b - опадная дощечка с зарубкой; g - груз, небольшая плаха или полено; с - поперечная бороздка на башмаке, в которой ходит опадная дощечка b; d - сторожок с двумя зарубками о, о; верхнюю зарубку о закладывается подчиночный кляпушек к, который, лежа на подкладке r, другим своим заостренным концом подхватывает опадную дощечку b в сделанной на ней зарубке и тем поддерживает ее, ибо сторожок d нижней зарубкой о в то же время задевает за край башмака. Расстояние от h до бороздки с не должно быть более 5 вершков, так, чтобы лисица, пройдя в башмаке под опадной дощечкой b и задев сторожок d по направлению, показанному стрелкою, сдер­нула бы его с зарубки о и тем спустила бы опадную дощечку на себя; тогда эта дощечка по тяжести давяжка крепко придавит лисицу к земле поперек спины как раз на половине ее длины. Устройство простое и верное.

Я уже упомянул выше, что промышленники весною ловят молодых лисят и выкармливают их, а зимою убивают и получа-

ют хорошие шкурки. Но я сказал только, как поступают охотники с лисьим гнездом, чтобы мать не увела молодых в другое место; теперь же познакомлю читателя с тем, как добывают лисят из нор. Если лисье гнездо сделано в барсучьей норе, которая обыкновен­но не глубока, коротка и широка, то двум работникам не трудно разрыть ее в один день и переловить лисят, но если лисица посели­лась в тарбаганьей (сурочьей) норе - совсем другая история, по­тому что сурки живут семьями штук по 5-6, даже до 10 в одной норе, а потому чем многочисленнее семья, тем больше в ней по­бочных отнорков, тем глубже и обширнее их подземельные за­коулки и тем выше и шире становится бутан, то есть бугор земли, образующийся от выгребания ее при устройстве норы и ежегодной расчистке. Следовательно, разрыть такую нору со всеми ее под­земными помещениями - трудная работа, требующая много рук и времени. Здешние промышленники употребляют другой способ, чтобы достать лисят живыми, не разрывая всей норы.

Способ этот занесен сюда, как надо полагать, ссыльными людьми из России, потому что здешние охотники не все его зна­ют и вследствие этого при разрывании всей сурочьей норы трудят­ся более, чем знающие этот способ.

Но я забыл сказать прежде, что охотнику, хотя малоопытно­му, при отыскании лисьей норы не трудно удостовериться в том, есть в ней молодые или нет. Если нора занята лисицей с молоды­ми, то лаз в нее углажен, на нем видны лисья шерсть и пух, кото­рые остаются на боках лаза от частого влезания и вылезания ли­сицы и лисят, если они уже на возрасте, потому что тогда лисята не любят сидеть в душном подземелье и беспрестанно вылезают на дневную поверхность, почему место кругом норы и самый бутан утолочен, даже видны лежбища и тропинки, по которым бегают лисята на некотором расстоянии от норы. Кроме того, около нее валяются кости и перья, остающиеся от птиц и зверьков, съеден­ных лисятами, которых принесла мать для их пропитания. На­конец, самый верный признак - из норы слышен резкий и про­тивный запах.

Убедившись, что лисята действительно находятся в норе, промышленники забивают землей, камнями и деревом все побоч­ные отнорки, имеющие сообщение с дневной поверхностью, на­крепко и оставляют открытым только один главный лаз; ощупав палкой его направление, пробивают над ним сверху бутана на сажень, более или менее, смотря по длине лаза, четырехугольную яму, дно которой должно быть аршина на два ниже пола норы.

Яма эта копается в аршин или полтора в квадрате, то есть в поперечнике; стенки ее ниже пола норы должны быть совер­шенно отвесны, для того чтобы лисята, попавшие в этот колодезь, никак не могли из него вылезть. Пересеченную ямою нору соединяют мостиком из тоненьких прутиков, сверху которых настила­ют травы, а поверх ее засыпают легонько землей, словом, делают фальшивый пол, ровный с полом норы; самую же яму сверху тоже закрывают потником (войлоком) или чем-нибудь другим, так плотно, чтобы свет сквозь яму не проходил в нору. После этого охотники прячутся неподалеку от норы; в первый день нельзя ожидать успеха, ибо лисята, напуганные работой, не подхо­дят к мостику, а лисица, слыша присутствие человека, не подбе­гает к норе, но сердце матери заставляет пренебрегать опасностию: она начнет подбегать к норе и голосом манить детей. Лися­та, слыша призыв матери, мучимые голодом, полезут к отверстию норы, но передовой, ступив на фальшивый мостик, провалится в колодезь, попробует выскочить - нельзя; он начнет сильно виз­жать и скучать, так что охотник услышит и вынет его, а мостик исправит и снова насторожит. Через несколько времени попадет в западню другой лисенок, и таким образом переловят всех лисят. Маленькие лисята глупы и скоро попадают в колодезь, но боль­шие осторожны, иногда их вымаривают дня три и четыре, чтобы заставить идти через мостик. В продолжение всей этой охоты или добывания лисят нужно быть осторожным, особенно ночью, тут одному из охотников следует не спать и караулить, чтобы ли­сица не отрыла какого-нибудь отнорка и не увела лисят, что слу­чалось с сонливыми караульщиками. Некоторые ловят также лисят и в волосяные петли, которые настораживают в главном лазе норы, и караулят точно так же, как и в первом случае. Лися­та, заслышав голос матери, полезут из норы и попадут в петли один по одному. При этом надо строго наблюдать за тем, чтобы не прозевать той минуты, как лисенок попадет в петлю, начнет биться и визжать, - его надо скорей вынуть, потому что он мо­жет отгрызть петлю и уйти или задохнуться в ней. Если лисят хо­тят добыть неживых, то их дымят в норе точно так же, как и при добывании волчат. Когда же лисье гнездо сделано где-нибудь под камнем, под большой плитой, в расселине или щели, между плитами, в утесе или россыпи, так что посредством выкапыва­ния лисят достать невозможно, то промышленники достают их крючками, насаженными на длинные жерди, или прибегают к хит­рости и поступают так: на конец жерди навязывают толстый крестьянский шерстяной чулок и толкают его в нору; лисенок не замедлит схватить чулок зубами, что тотчас по жерди услышит охотник, нимало не медля подернет жердь к себе и, не останав­ливаясь, потащит. Лисенок, крепко схватившись зубами за чулок, не в состоянии скоро выпустить его изо рта, а будучи потащен из норы, он еще сильнее в него вцепляется, ибо в это время, не же­лая расстаться с норой, упирается лапами и бывает вытащен. Главное дело состоит в том, чтобы заставить лисенка схватить в зубы чулок, не прозевать этого момента, тотчас дернуть за пал­ку и тащить, не останавливаясь.

Ловкие промышленники иногда в продолжение нескольких десятков минут перетаскают всех лисят. Конечно, способ этот удо­бен в таком случае, если нора прямая, без крутых поворотов. Вот все известные мне способы, которыми добывают лисиц в За­байкалье.

Не могу не рассказать здесь одного случая. В 185... году, в первой половине октября, ходил я по лесу и искал рябчиков, но найти не мог, устал и хотел уже отправиться домой, как вдруг собака моя бросилась в сторону и спустя несколько секунд вы­гнала черно-бурую лисицу, которая, как птичка, бросилась от нее и скрылась. Собака убежала за ней. Я, подождав с 0.25 часа, на­чал кричать и свистеть собаку, но она не являлась. Я закурил трубку и лег на пожелтевшую траву на берегу реки Букукуна (око­ло казачьего караула того же названия, по китайской границе), как-то глухо и неприятно шумела подо мной пересохшая трава при каждом малейшем моем движении. Я начинал уже терять тер­пение, потому что собаки все еще не было, а время приближалось к сумеркам. Наконец, спустя несколько минут, прибежала ко мне собака с разинутым ртом и на четверть высунутым языком...

Я встал и хотел идти, как вдруг увидал ту же лисицу, которая по­тихоньку пробиралась под крутым берегом речки, где посуху, а где и по воде; я схватил ружье, но собака, увидав лисицу, стрем­глав бросилась в речку и едва не схватила плутовку, которая увер­нулась, выскочила на противоположный берег и вспрыгнула на толстый лиственичный пень; собака второпях пробежала мимо нее, но, заметив ошибку, тотчас воротилась, лисица же, соско­чив с пня и немножко пробежав, залезла в дупло большого упав­шего дерева. Пока я перебирался через речку, собака сидела око­ло этого дупла, не выпускала лисицы и громко лаяла.

Дупло было большое, в толстой, упавшей от ветра лиственни­це, а поэтому достать лисицу нельзя было никак - топора же с собой не было. Заложив отверстие дупла камнями, я на другой день пришел с товарищем и добыл дорогую добычу. Жаль, что по времени года было немного рано, и лисица еще не получила на­стоящей зимней шерсти.