Звуки весны
…Нам косачей задорный ток
И вальдшнепиной тяги ноты,
В весенней краткости охоты,
Как легким воздуха глоток…
( авт.)
Явились мы за полночь, но банька, истопленная по - белому к трем часам пополудни, еще хранила осколки земной благости: пахло тонким ароматом березовых веничков, да крепким духом остывающей каменки.
- Эко, вас носит, - досадовал Петр Титыч. – Парок нынче куда как хорош был: и мягок, и заборист…Она ж,- показал на баню, - что живое существо. Тоже гостей ждала, преобразилась вся. Эх, - махнул, будто шайкой, громадной своей дланью и пригласил в дом.
Нам было неловко от нашей нерасторопности, и мы в голос принялись ругать таможенные порядки, ища в том собственное оправдание.
Поутру гостеприимный хозяин с гордостью показывал нам домашнюю живность:
- Мои помощники, всяк на своем месте. Одних собак – семь.
С появлением во дворе хозяина, всё живое на нем пришло в движенье. Мельтешня мешала разобраться – что да как…Вот две западно – сибирские и русско – европейская лайки, дратхаар, гладкошерстная такса и пара щенят. А птицы-то, птицы!..Павлины, фазаны золотые декоративные, фазаны семиреченские, утки криковные и…перепела.
Из этого многочисленного зверинца спокойствие и невозмутимость сохраняли, словно чувствовали себе цену, принц – павлин, да валет – фазан. Время от времени павлин раскрывал и демонстрировал нам свой гигантский и необычайно яркий хвост.
Распущенный, он заполнял собою всю вольеру. Ни в одном зоопарке я не видел столь дивного украшения.
- Титыч, эти же в угодьях не водятся…
- Они для души. Красотой своей согревают.
- А морозы ваши переносить им не трудновато будет?
- Справляются. Если уж совсем прижимает, утепляем вольеры.
Утки удирали из-под ног, смешно оглядываясь, переваливаясь с боку на бок и покрякивая. Шустренький перепел то заскакивал в свой домик, то, выбегая из него, вытягивал шею и начинал «бить», быстро и звонко. Щенки вертелись и мешали ходить. Собаки с громким лаем кидались на решетки вольер, приветствуя появление Титыча и, переполненные чувством любви и преданности к нему, старались заглянуть в глаза, готовые немедленно исполнить его волю. Для каждого из своих питомцев он находил нужное слово. В его сердце находилось место для каждой божьей твари и он, большой и добродушный мужик, казался мне совсем не похожим на охотника, берущего «на булат» кабана. Наверное, в таких людях всегда всего через край. Слабое создание ищет в нем защиту, сильное – уважает, а дрянное и поганое – бежит. Он – гроза волков и браконьеров, трепетно заботится о тетерке, косулёнке, журавушке и десятках других обитателях лесов и болот. Наверное, это было не только обязанностью начальника охотхозяйства, скорее образом его жизни.