Исповедь ныряльщика

«Я давно люблю море…Не любить его нельзя. Оно влечёт генетическим зовом прародителя. Я чувствую его дыхание, в лике штиля, как неразгаданную тайну, вижу улыбку Джоконды, а в шёпоте прибоя слышу манящее, будто камлание шамана, приглашение ощутить новое, ещё не познанное мною измерение свободы.

К морю прийти никогда не поздно. Я шёл к нему долго и в свои пятьдесят начало моего познания моря, думаю, не выглядит сколь-нибудь смешным, ибо таких новичков оказалось не мало», - рассказывал Владимир. Мне, моряку, понять его было не сложно. А если учесть, что он рыбак и охотник, то связь с водой у него давняя. Да и плавать любил с детства. Но к морю, ещё с постсоветских времён ездил, как и большинство – покупаться и позагорать. Много ли в таком времяпрепровождении интереса для человека деятельного? Лежишь, и песенка львёнка жужжит мухой, блажь всякая одолевает. Вспоминается из далёкого детства речка с леденящим водопадом и…раки, которых Володька с братом вылавливали десятками, заныривая на двухметровую глубину. Так они зарабатывали на мороженое, сдавая свой улов в магазин Коопторга.

Володька не отличался длительной задержкой дыхания, а потому, чтобы продлить пребывание под водой, ему пришлось исхитриться, прежде чем он удумал для достижения своей цели применить щланг от противогаза. Чтобы гофрированный шланг не складывался, он вставлял в него тонкую ветку и, растянув, привязывал к ней. Через такую конструкцию и дышал, удерживая её одной рукой над поверхностью реки, а второй собирая раков.

Выдумка с противогазом принесла успех. Дела пошли круче. В сущности это были его первые уроки погружения. И всё же в то время особой тяги к подводному плаванию он не ощутил. Ныряния были всего лишь способом добывания раков, а представления о водной среде, как о чём-то ином, отсутствовали. Теперь то он понимает, что из образов детства, продолжающих жить в его сознании, ныряния за раками – одни из самых сильных, являвшихся всякий раз, стоит ему увидеть людей в маске и ластах, с аквалангом, или промелькнуть у придорожи табличке с надписью «раки».

О решении попробовать себя в дайвинге Владимир объявил друзьям зимой и, неожиданно, был ими поддержан. Из Египта они возвращались с намерением освоить начальный курс ещё до весны. И тут уже без консультаций с опытными дайверами не обошлось.

К этому моменту они уже знали, что должны получить международный сертификат по системе PADI, т.е. пройти начальное обучение: прослушать курс из пяти занятий и ещё столько же практической отработки погружения. Тут, как во всём остальном: говорит инструктор – ничего сложного, а вот на практике получается совсем не просто…от загубника до постановки дыхания и т.д. и т.д. С дыханием у Владимира первый казус и случился. При первом погружении дышал так, будто стометровку пробежал. Вот баллон за половину времени и израсходовал. Глянул на дайв-кмпьютер и ужаснулся. Пришлось раньше положенного всплывать. Вроде страха перед водой не чувствовал, но наладить правильный ритм дыхания удалось не сразу.

Уже буйствовал апрель, где-то бормотали тетерева, тянул гусь, вальдшнеп, нерестилась щука… До безумия хотелось на охоту, рыбалку. Но времени для этого уже не оставалось. В конце апреля нас ждало Красное море.

Как там у Гумилёва? «Здравствуй, Красное море, акулья уха, негритянская ванна, песчаный котёл…». Да, уж! Сегодня выбирать есть из чего: Мальта, Бали, Сейшелы, Мальдивы, Канары… Но что хорошо для крутого драйвера, не очень подходит новичку. Прежде всего, по причинам сложности. С рекомендациями в дайвинге надо считаться. Так что Красное море было самым реальным местом впервые открывающему для себя воду. Владимир улыбается:

- Всё образовалось само собою. И желанный сертификат начинающего драйвера был в кармане, и нужный ритм нащупан. Здесь, у побережья Шарм-эш-Шейха отсутствуют горизонтальные и вертикальные подводные течения, представляющие для новичков наибольшую опасность, тёплая +23* +25*С вода и отличная видимость. Для новичков подходят ещё Антильские, Бермудские и Гавайские острова. Но в Шарм-эш-Шейхе мы уже бывали и впечатления от моря и отеля «Савой» внушали уверенность в себе. Далёкие от дайвинга знакомые удивлялись: мол, зачем так далеко. Потренировались бы, скажем, для начала в Днепре. Ну разве можно сравнить не сравнимое. В Днепр, с его мутной водой, погружаются только подводные охотники. Их цель – рыба. К южным морям дайверы ездят за красотой, чего бы никогда не увидел в иных местах. Хотя и там у ныряльщиков запросы самые разнообразные: кому-то хочется добыть экзотическую и непременно огромную рыбу, кто-то надеется найти сокровище, кто-то коллекционирует ощущения экстрима, да мало ли ещё чего. И всё же есть объединяющее всех дайверов: подводная фото – или киносъёмка. Вот истинные трофеи, в полном объёме компенсирующие и усилия, и затраты. Смотришь на снимки и снова, и снова переживаешь увиденное в морских глубинах. И как странно, впечатления не только не притупляются, но ещё более детализируются. То, что раньше оставалось «за кадром», вдруг делается ясным, абстракции обретают реальные черты. А если долго смотреть, кажется, что и рыбы оживают.

Наша группа(обычное дело) была интернациональной: немцы, англичане, русские, украинцы… На пару новичков – инструктор. У нас с Георгием – симпатичная русскоговорящая девушка. Русскоговорящим оказался и мастер.

Впечатления… О них думалось задолго до первого погружения. Ещё в самолёте каждый видел себя плывущим в водах Красного моря, и всё вокруг светилось буйством красок. Но реальные ощущения первого погружения оказались иными. Инструктаж и проверка готовности – дело стандартное. Наши сертификаты оказались весьма кстати и нам не пришлось тратить дорогое время на практические занятия и контрольные спуски.

В дайвинг-центре отеля для ныряльщиков есть всё. Но дайверы с опытом, чтобы сократить расходы привозят снаряжение, кроме баллонов, с собой. Ведь каждый элемент проката и услуг оплачивается. Мы тоже кое-что прихватили: маски, ласты, фото… Многим нам ещё предстоит обзавестись. Лиха беда – начало… Инструктор нас не стращала, и хотя мы хорошо помнили известное: «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», повторение не было лишним. Не обошлось без традиционных вопросах об акулах, муренах и другой морской твари. Наша наставница с улыбкой всех успокоила, что наиболее опасная белая акула в залив Аката и пролив Губаль почти не заходит. Есть серая акула, но она больше встречается в северной части Красного моря. Самыми многочисленными считаются рифовая и ночная (иначе – мальгашская) акулы. Их размеры мало когда превышают 1,5 – 2 метра. Рифовая акула сама очень пугливая и опасности для ныряльщиков не представляет. Серые акулы (и темноперая, и белоперая) проявляют агрессию, как следует из описания, вблизи пищи или при вторжении на территорию их обитания. Агрессивностью отличается и акула-молот. Безобидный характер имеет огромная, превышающая 13 метров в длину и тяжёлая, как гранитная глыба в 20 тонн, китовая акула. Ночная, так та сама является объектом охоты, поскольку в ряде стран арабского мира её мясо пользуется достаточно высоким спросом. Нападений акул на дайверов не отмечалось давно, хотя на рыбацкий улов они покушаются постоянно, в чём, чуть позже, мы и сами имели возможность убедиться.

Первое самостоятельное, пусть даже под присмотром инструктора, погружение в море… Оно для любого дайвера самое памятное. Что испытывает он в такие минуты: осторожность, волнение, необузданную фантазию, страх, любопытство, или пронзительно осознаёт человеческое несовершенство? И чего у кого больше: желания продолжить начатое погружение или боязнь неведомого толкает к возвращению в привычную среду? Наверное, всё это глубоко индивидуально. Каждый новичок переживает восприятие нового мира по-своему. Тут нет общих правил, как не одинаково, скажем, ощущение страха на земле и в воде. А вот сравнения от увиденного в водной среде с земными представлениями случаются постоянно.

Помнится, мои попытки проследить цепочку самых первых ощущений свелись к тому, что я не видел вокруг себя ничего, кроме группы таких же как я «первооткрывателей». Самым трудным оказалось найти нейтральную плавучесть с помощью поясных грузов и жилета-компенсатора, чтобы удерживаться на заданной глубине. Подцепишь лишний груз – тянет вниз, не рассчитаешь порцию воздуха в жилет – поднимает вверх. Нужна сноровка и практика, чтобы тонко чувствовать состояние плавучести и его регулировать, не особо сосредотачиваясь на этом. Хорошая вещь компьютер. У опытного дайвера он как бы дополнение его самого. Для новичка – вещь в себе. Кто-то вообще забывает о нём, а иной так впивается в его показания, что ничего другого и не видит вокруг.

При первом погружении что-то помимо воли заставляет удерживаться в общем ритме группы: не отстать и не допустить перерасхода кислорода. Тогда вы обуза группе, причина сокращения времени плавания. В таких случаях инструктор обязан группу остановить и обеспечить подъём оказавшегося в цейтноте пловца. К нашему удовлетворению всем удалось избежать подобного положения, что само по себе уже говорило о не впустую проведённых практических спусках.

Реальное восприятие окружающего подводного мира началось со второго погружения, которое, как и первое происходило «с берега», что было чисто условным понятием. От пляжной зоны через береговой коралловый риф к чистой воде был проложен метров на сто понтон, с которого мы и опускались в снаряжении в море.

Меры такого рода, хоть и запоздалые, направлены на сохранение кораллов. Люди их нещадно затоптали. Теперь требования властей столь жёстки, что категорически запрещено ломать кораллы, продавать и вывозить в качестве сувениров.

От уреза кораллового рифа начинаются порядочные глубины. Платформа рифа обрывается, и под козырьком образовались пещеры. Дальше склон, переходящий в обрыв.

Освоившись при первом погружении, дальше трудно было не восхититься окружающими красотами. Поражало всё: и прозрачность воды, и краски, их широчайшая палитра и насыщенность, бесконечное число оттенков, чего никогда не увидишь в пресных водоёмах. Вокруг, не особенно пугаясь, плавали разнообразные рыбы. Мы ещё не знали их названий. Справочник «Рыбы Красного моря» появится у нас позже, и мы будем сличать свои снимки с иллюстрациями определителя.

Изначально, освоение подводного снаряжения и получение навыков подводного пловца нами рассматривалось как первый этап к занятию подводной охотой. Но увидев вокруг себя изобилие морских обитателей, вдруг сошлись во мнении, что совершенно не хочется на них охотиться. Зато появилось непреодолимое желание прикоснуться к ним, потрогать эту пестроту, поиграть с нею. К сожалению, в этом скрыта и определённая опасность. У ядовитых созданий пестрота и яркость окраски чаще всего служат средством привлечения потенциальных жертв. Соприкосновение со всем ярким чревато сильнейшим ожогом или отравлением. Такое свойство имеют некоторые виды кораллов, скатов, медуз…Например, высокой стрекательной способностью обладает огненный коралл. Название он получил не по окраске (он, как ни странно, жёлтый), а исключительно из-за болезненных ожогов, которые причиняют щупальца его полипов.

Инструктор всегда предупреждает, что можно делать, а чего нельзя. Но чтобы не было соблазна, погружение происходит без перчаток. Никто из дайверов не берёт с собой и ножей. Безусловно, опытные дайверы, осуществляющие самостоятельные погружения и занимающиеся подводной охотой чаще всего такие аксессуары, как перчатки и ножи, в своём распоряжении имеют, на случай непредвиденных и опасных встреч.

У нас при организованных групповых погружениях таковых не случалось, а общение и игра с дельфинами, здесь нет ошибки, именно общение, доставляли незабываемые минуты радости. Дельфины в местах погружений появлялись регулярно. Особой игривостью отличался крупный дельфин. Объектом его внимания всякий раз становилась красивая молодая особа. Его поведение напоминало своеобразное «ухаживание». Он подплывал к ныряльщице вплотную, вертелся вокруг неё, предлагая покататься, позволял себя обнимать и, было видно, испытывал при этом явное удовольствие. С другими дайверами не был столь ласков и нежен.

Для нас, «чайников», была установлена предельная глубина погружения 18 метров. В районе Шарм-эш-Шейха наиболее яркие и запоминающиеся пейзажи располагаются на глубине около 15 метров. Тут рядом с формирующими структуру рифа мадрепорами, колышутся в такт движения воды мягкие кораллы альционарии, а по всему склону рифа простёрлись целые заросли горгонарий. Контрастные переходы цветовой гаммы: от жёлтого к синему, от красного к фиолетовому, серо-зелёному и ещё ко множеству других, - порождает ощущение весеннего сада. Среди всего этого буйства и над ним, трепещут, словно и в самом деле порхают, рыбы-бабочки; снуют кабуры, кудреперы, лимонные леопольдиты, зебровидные дасциллы, мелькают рыбы-ласточки. Подплывают и, словно хотят что-то сказать, рыбы-попугаи. С хмурым видом «набычились» и тупо смотрят рыбы-носороги. Вдоль внешнего склона рифа таится крупная, вся пятнистая и в колючках рыба-ёж. Значительно ниже пестрят рыбы-ангелы. Справа уступом, похожие на штурмовики, проносятся барракуды.

Сколько же тут всего!..

Под чудесной коралловой «клумбой» таилась огромная морская черепаха. Она совершенно не горела желанием встречи с нами. Казалось, до неё рукой подать. Однако в воде с высокой прозрачностью реальное расстояние не соответствует кажущемуся для глаза. Хотелось поближе рассмотреть её, но стоило чуть к ней приблизиться, она внешне такая неповоротливая, проявив необычайное проворство, сорвалась с места и уплыла столь быстро, что оставила нас в полнейшем изумлении. Только тут мы обнаружили, что увлёкшись черепахой, опустились вопреки установке для новичков, на глубину 23 метров. Однако из этого мы сделали самостоятельное наблюдение: чем глубже, тем менее яркие краски имеет окружающая среда. Насыщенность резко падает, они становятся приглушёнными и размытыми.

Дайверы с серьёзной подготовкой проводили вечерние и ночные погружения. Нам испытать это удовольствие не представлялось возможным. Мы это понимали. И всё же в один из вечеров по за рамками программы дайвинг-центра, я, взяв только маску и ласты, поплыл вдоль кораллового рифа совершенно один. Оказалось, что вечерние погружения тоже имеют свой неповторимый колорит, когда скользящие лучи заходящего солнца создают совершенно иную освещённость поверхностного слоя прибрежных вод. Потрясающе выглядела радужная вариола. Она появилась из-за кораллового уступа и, большая, ярко оранжевая, словно утонувшее солнце, спокойно приблизилась ко мне. Я возвращался, а вариола сопровождала меня, и, проплыв со мною, что называется бок-о-бок, метров 150, также неожиданно исчезла, как и объявилась. Запомнилась встреча с жёлтым скатом, перечной муреной и океанской бородавчаткой. Вообще-то научное название этого ската – Тэниура лимма. Он лежал, полузарывшись в песчаное дно на отмели рифа. Моё внимание привлекла открытая часть его желтоватого дискообразного тела со множеством синих пятен. При моём приближении скат словно взлетающая птица замахал крыльями и, взбаламутив песок, стал уходить. Наблюдая сверху плывущего ската, я зорошо рассмотрел и его длинный хвост, и две зазубрины-шипа, содержащих яд. Он хоть и не смертелен для человека, всё же по шкале степени опасности укол шипа весьма болезнен. Есть ещё в пририфовой зоне электрический скат, пятнистый орляк и гигантский морской дьявол, но тогда повстречать их не удалось.

Перечная мурена притаилась в пещерке под самым рифовым козырьком. Этот гермафродит затаился и следил за нами одним неподвижным взглядом глаз. Испещрённая линиями и покрытая чёрными пятнышками голова слегка поворачивалась вслед нашему движению.

Океанскую бородавчатку мы, пожалуй, и не заметили бы, так здорово она замаскировалась на коралловом дне. Вся буро-жёлтая и какая-то корявая, она сама походила на коралл, почти полностью сливаясь с окружающей средой. Её нам показала инструктор и знаками предупредила о большой опасности. Но и после этого мы не сразу разглядели бородавчатку. Вначале разобрали, что на нас устремлены глаза, расположенные, как оказалось, на спине рыбы. Её яд по шкале опасности имеет почти максимальную степень, в том числе и для человека. Понятно, что приближаться к ней никто не стал, не смотря на её внешне миролюбивый характер.

Все последующие наши погружения осуществлялись в открытом море с двухпалубной яхты. Мастер на карте показывал нам выбранный район и мы в назначенное время отходили от берега. Одновременно там пребывало до десятка ныряльщиков. Погружение велось сменами. На нижней палубе яхты находились только дайверы ныряющей смены и обеспечивающие. Остальным в распоряжение предоставлялась верхняя палуба. Наверное опытному дайверу безразлично, как начинать погружение: с берега, с лодки, с яхты… И те, кто уже привык к этому, наверное согласятся, что новичок, впервые ныряющий в открытом море, испытывает ощущения, отличные от тех, какие охватывали его при погружении «от берега». Ведь под тобою бездна по человеческим меркам, и сознание невольно возвращает к поверхности, и хочется взглянуть, что там с глубиной…Это уже не тот «лягушатник», а беспредельно огромная толща. И если бы не риф, к которому тебя «привязывает», словно пуповиной, страх наверняка овладел бы душою новичка-дайвера. Но принцип: «делай, как я», быстро успокаивает. Мы освоились с погружением в открытом море и ощущения ещё большей свободы позволили пережить немало новых волнующих минут. Меня не раз подмывало опуститься ниже установленного предела. Ведь всё шло хорошо. Сказывалась предрасположенность к экстриму. Но верх брало чувство осторожности и осмотрительности. Русскоговорящий мастер не уставал нам подчёркивать, что глубина требует уважения, и халатности не прощает. Дайвер – человек с самодостаточным контролем. Ему всегда либо не хватает времени, либо дыхательная смесь заканчивается в самый не подходящий момент, либо ограничивают желания декомпрессионные таблицы. Относительно глубины погружения он говорил, что чем глубже ныряешь и быстрее плывёшь, тем меньше остаётся времени и дыхательной смеси. Каким бы опытным не был дайвер, он должен помнить, что в морской толще он лишь гость, а чаще всего чужой.

Мы не сомневались в справедливости его слов, но поняли и другое: море вошло к нам в сердца и мы, дав ему место, теперь всегда будем жить с мыслями о нём.

Возвращаясь с последнего за эту поездку погружения, капитан яхты поставил рыболовную снасть на тунцов. Прочное гибкое удилище спиннинга, солидной толщины леска, не малых размеров блесна и большой крючок были рассчитаны на крупную рыбу. Это затронуло и наши рыбацкие струны и вызвало неподдельный интерес. Матрос, следивший за снастью, положил под катушку спиннинга пластиковую бутылку, используя её в качестве сигнализатора поклёвки: рванёт, схватившая блесну приманку рыба, катушка тут же и сомнёт пластиковую бутылку. Просто и надёжно. Не много яхта и прошла малым ходом, как все, кто стоял на её корме в этот момент услышали хруст сминаемого пластика. Леска натянулась и звенела. Матрос кивнул с улыбкою, что попалась хорошая рыбина, и стал выбирать снасть. Но дело шло не так быстро, как того хотелось нам. Рыба сопротивлялась отчаянно. И матрос то отпускал её, то снова наматывал метры лески. Метров за пятьдесят до кормы тунец, величиною с метр, начал выбрасываться из воды, шарахался в стороны, но ловец медленно, а всё же подводил его к яхте. Оставалось совсем не много, не больше десятка метров, чтобы стало возможным забагрить рыбину. Вдруг озадаченный рыболов несколько раз прокричал: «Shark, shark!..». Последовал удар, и на выбираемой снасти из воды выскочила ещё живая и трепещущая…голова тунца. Остальное сожрала акула. Её атака была столь неожиданной и стремительной, что хищницу, кроме матроса, никто толком и не рассмотрел. Не менее других удивлённый акульим нахальством, я больше сожалел отобранной ею возможностью лицезреть борьбу вываживания тунца. Мне не раз доводилось ловить крупных щук, судаков, жерехов… Но видеть, как вываживается метровый тунец, удача улыбнулась впервые и… такая досада. И всё же заключительный аккорд дайв-тура на Красное море можно считать не рядовым. Это был интригующий подарок – приглашение к новым посещениям. А пока надо было обзавестись необходимым снаряжением, пройти подготовку по программе подводной охоты, получить двухзвёздный сертификат. Нам казалось, что море приняло наши намерения благосклонно…

И я верю его рассказу, потому что для меня море было не просто местом отдыха – профессией.