Незваная гостья

Она явилась без приглашенья и ушла не попрощавшись. Среди ночи взъярилась Чара. Бросалась на дверь, царапая её и заходясь до хрипоты. Происходило это, когда мы, покинув солонец, возвращались к кордону. Рассвет догнал нас на подходе к лагерю. Выбежавшая навстречу лайка вертелась у ног хозяина и взлаивала, будто хотела рассказать пренеприятную историю.

У входа в зимовье стоял растрёпанный ото сна Дмитрий и ругался. Валентин что-то высматривал у ближайшей к сеням сосны. На её нижнем суку болтался обрывок верёвки – остатки кукана. Вскоре после нашего ухода Дмитрий, обмотав марлей от зловредных мух тайменя, подвесил его «на воздусях». Его утренний путь к уединённому общению с природой пролегал мимо дорогой добычи. Захотел глянуть, как там таймешка, а глянув, враз и забыл, зачем торопился. Возвратясь в избушку, подступился к Валентину, куда это он дел рыбину, и долго не верил, что ничего подобного тот не делал. Все же чудом не доведя дело до распри, они заключили – рыбу кто-то спёр. Но понять кто, так и не смогли.

Саша быстро расставил всё на места. Выходило, что минувшей ночью нас обокрали дважды. На солонце -- медведь, на кордоне – росомаха.

-Это её метки, -- указал сибиряк на еле приметные следы. – Поганый зверь. В тайге хуже нет.- И за завтраком рассказал кое-что из росомашьей жизни, этого таёжного падальщика, вора и бомжа.

Материально и морально потерпевшего Дмитрия, так и не отведавшего своего улова и в душе, рупь за сто, ждавшего очередных похвал в свой адрес, больше всего возмутило, что учёные сговорились отнести нечестивца к куньим. Ведь самая крупная из куниц – харза, не может сравниться с росомахой. Ну, представьте себе куничку в тридцать килограмм и в метр длиною? А лапы? Одной ладонью не обхватишь. Бродит неприкаянный зверь по необъятной Сибири, и даже охотники не желают с ней встречи. До сих пор у коренных народностей есть верование, что росомаха является носителем злого духа, проклятая, а собакам, сумевшим окружить её, только глянет в глаза - взор им до того затуманит, что те быстро её теряют. Зловоние росомахи выдержать невозможно. И хитра, не иначе бесовским умом. Найдёт путик промышленника – снимай капканы и прокладывай новый. Всю добычу из ловушек вымет, при том, что сама в них никогда не попадётся. Бывает, набредёт на крупную падаль, утащить которую не в силах, будет есть, пока последнюю косточку не обгрызёт. А чтобы иное зверьё на её кусок не зарилось, поливает недоеденное своей вонючкой. Саша рассказал, как к зимовью на Витимкане, повадилась таскаться росомаха. Прямо изводила. Мы только в тайгу, она к избушке кандыбает и, ну, шарить. Найдёт чего – убирается восвояси. Не сподобится – обязательно двери изгадит. Эта, похоже, из таких же.

Саша пообещал разобраться и в отместку за наглое воровство украсить зимовье росомашьей шкурой.

Так нам и не пришлось узнать , сколько из выловленного Дмитрием тайменя чего наготовить можно.

Вертолёт прилетел к исходу четвёртых суток, а нам они показались часами.

Следующая за моею охотничья ночь принадлежала Валентину. И он свой шанс не упустил. Медведя не было, а изюбрь выставился совсем рано, по сумеркам. И мы, ещё бодрствуя на лавочке подле зимовья, услыхали два далёких выстрела.

Я тоже не остался «пустым», добыв крупного гурана да двух глухарей на гарях из-под Чары. Потом на пару потешили себя на протоках и озёрах всякой уткой, уже сбивающейся в многочисленные стаи. Кабанов мы не встречали, да и места для них были не подходящие. Заметили, что по ягодникам во множестве водились рябчики и тетеревиные выводки.