Чутье

О чутье гончей написано порядочно, однако все написанное является почти исключительно теоретическими рассуждениями, и только некоторые авторы заметок делятся своими наблюдениями и опытом. Однако эти наблюдения носят чисто случайный характер и поскольку они не были систематическими, построить на них какие-либо выводы невозможно.

До последнего времени никаких опытов над чутьем собак не производилось, и только теперь на это обращено особое внимание.

Над изучением чутья старательно работают, особенно за границей, и имеется ряд интересных достижений.

В сущности, говоря, чутье входит во многие другие элементы работы гончей. Так, например, добычливость тесно связана с чутьем, так как для подъема зверя оно совершенно необходимо. Мастерство на сколе и исправлении следа тоже довольно тесно переплетается с чутьем и, наконец, вязкость, являющаяся следующим элементом работы гончей, тоже находится в большой зависимости от чутья. Таким образом, огромная роль чутья в работе гончей совершенно очевидна. Но вопрос, который нас сейчас интересует, заключается в том, должно ли чутье быть незаметно распыленным среди других элементов работы или оно, наоборот, должно быть выделено в отдельную графу, и получить самостоятельную оценку наравне с другими элементами работы.

По этому поводу были высказаны различные мнения. Старые таблицы проб МОО вовсе не имели обособленной графы «чутье», она появилась лишь в моем докладе кинологическому съезду и была утверждена этим съездом. Однако старый опытный гончатник В. А. Селюгин, еще задолго до съезда, выдвинул в своей статье ¹(¹«Наша охота», 1910 г. № 11.) требование ввести чутье в таблицу оценки, как чрезвычайно необходимый элемент работы гончей, «специальной графы для оценки чутья испытуемых гончих, - пишет он, - на полевой пробе Московского о-ва охоты нет. Оценка чутья, вероятно, входит в графу «Мастерство на сколе и исправление следа». Думаю, чутье должно быть выделено в отдельную графу и, если стрелять зайца, не только чуть ли не с подъема, но и на втором и третьем кругах, то судьи будут иметь возможность составить себе представление о чутье испытуемых стай».

Рассмотрим теперь, можно ли на полевых пробах при сильно ограниченном времени испытать у гончих чутье и следует ли вообще выделять и оценивать его в самостоятельной графе.

Раздается очень много голосов за то, чтобы не выделять чутье в отдельную графу, так как во время пробы будто бы невозможно определить степень чутья, для чего необходимы длительные охоты с данной гончей. Это конечно совершенно неверно, так как есть много таких моментов работы гончей, в которых чутье обнаруживается очень ярко и резко. Мало того, бывают такие участки работы, которые говорят лишь о наличии чутья у той или другой гончей, почему справедливо выделить эту особенность гончей в отдельную графу. Какие же участки, какие моменты работы дают нам возможность ярче всего определить наличие чутья у гончих?

Если вы возьмете работу гончей по русаку, который любит поля, дороги, любит сесть на межу, то вы убедитесь, что здесь понадобится, прежде всего, именно чутье, чтобы гончие его хорошо держали. Разве не случалось вам наблюдать, как зверь, пошедший дорогой, по железнодорожному полотну и т. д., часто бывает стерян именно собаками с малым чутьем, и как в таких случаях наиболее чутьистая гончая всегда справляет растерявшихся товарищей не потому, что она опытней, а просто потому, что она чует там, где другие не чуют. Поэтому поводу я вспоминаю чрезвычайно яркий пример из собственной практики. У меня в стае была первоосенница выжловка «Кинарка». Когда заяц шел дорогой, шоссе или железнодорожными путями (иногда поворачивая под прямым углом), то всегда стаю справляла именно она, так как чутье у ней было изумительное, а об опытности у первоосенницы конечно говорить не приходится.

Таким образом, если вам удается перевидеть некоторые заячьи уловки по запутыванию следа, его петли, двойки, тройки, скидки и пр. хитрости, вы всегда сможете достаточно точно определить размеры чутья гончей.

На одной из проб, организованных т-вом «Московский охотник», был очень интересный случай, когда работа испытывавшейся гончей позволила с очевидностью убедиться, что чутье вполне поддается расценке. В первый же день пробы (2 ноября 1929 г.) испытывался молодой выжлец «Бушуй» М. Е. Дмитриева. Подняв зайца (крупного матерого беляка), он сначала хорошо держал его, с очень небольшими перемолчками, большой круг, во время которого беляк, очевидно, не делал особых хитростей, но как только заяц стал западать, скидываться и прибег к своим обычным приемам, чтобы отделаться, выжлец вскоре же стерял его, так как одного чутья здесь было недостаточно, а понадобилось мастерство и опытность, чем выжлец еще не обладал. Об этом же мы читаем и в сухих строках самого отчета:

«Всего гонял 50 минут. Выжлец оставил приятное впечатление своим зарким гоном, обнаружил хорошее чутье, но еще недостаточную опытность и уменье разбираться в заячьих хитростях, как следствие молодости и непозволительно краткого времени для нагонки по существующим законам» ¹(¹ Отчет 1 областной (4-й очередной, пробы гончих т-ва «Московский охотник»)).

Всего вышеприведенного достаточно, чтобы иметь полную возможность ответить утвердительно на вопрос: можно ли определить на полевой пробе чутье гончих?

Посмотрим теперь, что нам известно о силе чутья гончей, какими наблюдениями и опытам можем мы поделиться.

К сожалению, как я уже говорил, в этой области мы не только не провели каких-либо научных опытов, но даже наш личный опыт не удосужили как-либо соединить и систематизировать.

Известный авторитет по гончим Н. П. Кишенский посвятил целую статью ¹(¹ О чутье гончих собак. - «Природа и охота», 1878 г., № 4.) чутью гончей, в которой он попытался обосновать положение, что чутье гончей выше чутья легавой. На это последовал обстоятельный ответ Д. Вальцева²(² Несколько слов на статью-О чутье гончих собак. - «Природа и охота», 1878 г., № 6), который, опровергая положение Кишенского, тоже не может похвастаться вескостью своих доказательств. Вопрос этот остается открытым и по сие время.

Помимо попытки доказать превосходство чутья гончей над легавой, Кишенский в своей статье приводит общие положения о том, в какую погоду гон бывает хуже, а в какую - лучше. Заслуживают интереса его наблюдения над изменением чутья гончих от направления ветра. По его словам, лучший гон бывает при северном, северо-восточном и восточном ветре, а худший - при северо-западном, западном, южном и юго-восточном.

«Случалось, - пишет он, - так, что с утра ветер дует благоприятный, и гончие гоняют отлично, затем ветер переменяет направление, переходит в юго-западный, и собаки теряют чутье. Бывало и, наоборот: с утра дует юго-западный ветер - собаки не гоняют; переменился ветер - и гон начинался хороший... Состояние погоды бывало и сухое, и дождливое, и ненастное без мокроты, а чутье пропадало одинаково».

Самая хорошая погода для гона или безветренная, пасмурная, достаточно прохладная при условии, чтобы под ногой было мягко и умеренно сыро, или погода с небольшим ветерком. Мелкий осенний дождь нисколько не вредит работе собак, и я много раз наблюдал, что под таким дождем гончие работают даже лучше, чем в ясный солнечный день. Но в проливной дождь, который заливает следы, гончие обычно работают очень плохо. Лучше всего гонят гончие по чернотропу, хуже по белой тропе и совсем плохо в пестрое поле¹(¹ Тропою на языке гончатников называется состояние земли в лесу и полях. Так черная тропа - время до снега, белая тропа - когда земля покрыта снегом; пестрое поле - когда земля покрыта снегом не повсеместно, а частично, что обычно бывает при первом снеге). В такое время гон обыкновенно не ладится, гончие плохо поднимают, часто скалываются и скоро теряют.

Рассмотрим теперь вопрос о силе запаха того или иного зверя. Заяц, например, на лежке дает очень мало запаха, что проверено многочисленными опытами. Вот что по этому поводу пишет В. В. Деконнор ²(² О гончих. „Семья Охотников", 1908 г., № 23.): «Заяц на лежке дает так мало запаха, что его самая чутьистая собака и в десяти шагах не почует; если бы заяц при приближении собак не вскакивал сам, его бы не подняли собаки. В те дни, о которых я упоминал, что собаки не поднимают зверя, бывают случаи, что гончие давят зайца на лежке. Причина та, что заяц при приближении собаки не встает, собаки его и в пяти шагах не чуют и схватывают, наткнувшись в упор. В обыкновенные же дни дело обстоит так: собака топчется, разбирает скидки, петли, которые заяц понаделал перед лежкой, заяц в это время вскакивает, если собака его не увидела, она погонит, наткнувшись на взбудный след».

Почти то же пишет В. А. Селюгин в уже упоминавшейся статье:

«Из всех гончих, бывших у меня и виденных мною в работе, только один мой «Валяй» поднимал зайца, светрив его на лежке шагов за 15- 20» . И несколько далее: «Беляк, чтобы отделаться от гончих, начинает западать в крепь, а русак у нас еще и махнет на версту дорогой и, скинув, западет; вот и бьются собаки кругом да около, а верхом прихватить упалого не могут».

Что заяц на лежке дает мало запаха - это очевидно, и на этом основывается продолжительность скола по упалому (залегшему) зайцу. В отчете А. Обинского ¹(«Три дня с гончими в Тишковском лесу». - «Наша охота», 1912 г., № 2.) об известном, столь нашумевшем испытании англо-русской стаи Корбе-Баковецкого, происходившем в 1911 г. в Тишковском лесу, после нескольких примеров, рисующих высокое чутье гончих, мы читаем: «Собаки лазят, но найти упалого не могут. Стоим, судим и рядим, и, наконец, я иду к месту скола. Запавшего гонного русака нахожу» и т. д. Дальше рассказывается, как послали за фотографическим аппаратом, как снимали зайца, и только после этого была вызвана стая. Нелишне сказать, что стая состояла более чем из 10 смычков. Очень интересен вопрос, сколь долго сохраняет след зверя свой запах. Я припоминаю, что на одной из московских проб гончих у меня произошел интересный спор с одним из присутствующих на пробе старых охотников по вопросу о том, до какого часа приблизительно сохраняется запах заячьих жировок. Я говорил, что жировой след, по моим наблюдениям, сохраняет свой запах, во всяком случае, до полудня, а мой оппонент утверждал, что гончие чуют его лишь до 9-10 часов утра.

Вот что пишет об этом Деконнор: «Обыкновенно же всякая приличная гончая в течение дня может почуять заревой нарыск, и до вечера чует жиры и след на лежку. След зверя, идущего спокойно, сохраняет запах 9-12 часов, наверное, и это независимо от того, какой день для гоньбы - хорошего ли чутья или плохого».

След зайца гораздо менее пахуч, чем след красного зверя, т. е. лисицы или волка. Поэтому гон по последним всегда ровнее и легче, чем по зайцу. Однако запах следа лисицы сохраняется меньшее время, чем след зайца. Это неоднократно мной было проверено. Сколько раз бывали такие конфузные на первый взгляд случаи, что гончих бросали на след несколько часов тому назад слезшей лисицы, и ни одна гончая не отзывалась. И наоборот, когда, желая проверить, делали опыт с таким же остывшим следом зайца, гончие, правда, не сразу, но прихватывали его и, наконец, доходили до зайца.

Об этом же пишет и Деконнор ¹(¹ «О гончих», «Семья охотников», 1908 г., № 23): «Обыкновенно полагают, что след зайца дает меньше запаха, чем след лисицы. Относительно гонного следа, быть может, и так. Что касается заревых следов ²(² Заревым называется утренний след), то общепринятое мнение неверно. После полудня редкая собака пойдет добором по заревому нарыску ³(³ Нарыском называется след лисицы.), а жиры и след на лежку гончие обыкновенно чуют до вечера.

Я не могу припомнить, но в одном очерке псового охотника я читал, как особую похвалу какому-то выжлецу, что он чуял след несколько часов тому назад прошедшего волка. Все это говорит о том, что даже средняя по чутью гончая должна поднимать зайца во второй половине дня. Однако у многих охотников, особенно молодых, еще неопытных, сложилось твердое убеждение, что к 12 часам дня гончим самостоятельно поднять зайца невозможно и нужны либо легендарные «верхочуты», либо поднять должен сам охотник.

Следует еще отметить, что гон по зайцу, поднятому самой собакой, всегда лучше, ровнее, чем гон по зайцу, согнанному скотиной или другой собакой. Чем это объясняется, не могу сказать, но наблюдал это много раз.

Теперь мне хочется остановиться на «верхочуте», так как о «верхочутах» очень много писалось и пишется и до настоящего времени (см. книгу Н. Челищева «Гончая»), а еще больше говорится. Очень многие верят в существование «верхочутов», которым приписываются совершенно необычайные способности.

Верхочутом называется гончая, которая обладает верхним чутьем и которая на гону не придерживается строго тонного следа зверя, а идет сбоку, на значительном расстоянии, а на сколе вместо того, чтобы работать на кругах, стараясь отыскать зверя, прихватывает будто бы сразу же запах самого запавшего зайца, почему сколов у таких верхочутов почти не бывает, а бывают небольшие перемолчки.

Посмотрим, как освещался этот вопрос в охотничьей печати. Вот что пишет о верхочутах В. А. Рахманов ¹(¹ «Несколько заметок псового охотника Калужской губернии по поводу статьи Мачеварианова». - «Журнал охоты», 1875 г., № 6.): «Начну с того, что он (Мачеварианов) говорит, - мастер в стае должен быть верхочут. Не знаю, насколько это доступно в Симбирской губернии, но у нас такие собаки не ценятся, обыкновенно их сбывают, потому что отдельные собаки, подваливши на ее отзыв и не слыша чутьем следа, раскидываются врозь; доезжачий и выжлятники сбиваются с топку и, несмотря на свои крики - «Слушай, к нему» - ничего не могут сделать со стаей и собрать ее в общий гон. Вообще эти верхочуты после двух осеней делаются перечниками, портят все поле, участь их большей частью - «петля на шею».

Долгие годы охотничья литература хранит молчание о верхочутах, но в 1906 г. появляется заметка известного гончатника, вдумчиво относящегося к работе гончей, К. П. Баковецкого ²(² «О верхочутых гончих». - «Псовая и ружейная охота», 1906 г., № 28.), в которой он пишет: «Справочная книга для охотников, календарь Сабанеева, указывает на верхочутость, как на одно из неоцененных достоинств костромской гончей. Наши охотники, наслушавшись рассказов про знаменитых костромичей, стали восхвалять верхнее чутье гончей наравне со всеми книжными атрибутами, присущими этой гончей, приняв все это и даже самое существование костромской гончей на веру. Действительность же говорит, что верхочутыми гончими зверя сгонять нельзя, разве зайца, да и то редко. Причина та, что верхочутая гончая с поднятой головой несется то справа, то слева следа и часто без толку уносится вперед от гончей, которая как пришитая держится следа. Это утверждает охотник, пятидесятилетняя охота которого выработала большую практику и наблюдательность. Французы и англичане, как утверждают люди, знакомые с охотничьей литературой этих народов, ценят только гончую, которая держит след, как пришитая, «line hunter», ибо только с такими гончими всякий зверь, рано иди поздно, а будет сгонен. У англичан и французов термина «верхочутый» для гончей вовсе нет, а то, что у русских «верхочутый». то у них «bricoleur», «fighty», которых они уничтожают. Думаю, что показания охотников, умудренных более чем столетним опытом, как англичане и французы что-нибудь да значат».

В своей другой за метке¹ (¹ «Ответ Ружейнику Антону». - Там же, 1906 г., № 31), являющейся ответом на возражения Ружейника Антона, Баковецкий пишет следующее: «Верхнее чутье у гончей считается пороком, потому что как бы сильно оно ни было, при бешеном преследовании зверя, особенно когда ветер не со стороны следа, а за следом верхочут неминуемо должен сколоться. Сколовшись, верхочут разыскивает зверя верхним чутьем, по этой причине собака, отдавшая преследованию все свои силы, с разинутым ртом, еле переводя дыхание, за редкими исключениями почует верхним чутьем успевший уже остыть запах зверя. Вот почему верхочуты и одного круга по зайцу не держат и бросают гнать, разыскивая нового зверя. ...В заключение должен сказать, что собаки, которые держат след как пришитые к нему, не пеши. Иначе чем объяснить езду англичан par force, когда известно, что верхочутов они выбраковывают? Если бы английские гончие были пеши, англичанам не пришлось бы скакать сломя голову за стаей на своих, привыкших к бешеной скачке лошадях. Что дельные не верхочутые гончие никогда так не будут нестись за зверем, как пресловутые верхочуты - это верно, но толку от этого безумного «ерзанья», как убедится впоследствии Ружейник Антон мало».

Наконец Деконнор в 1908 г.²(² «О гончих». - «Семья охотников», 1908 г., № 22) пишет о верхочутах следующее: «Кроме того, между русскими гончими редки такие, которые бы в гону держались по самому следу, что составляет великое достоинство и непременное условие хорошего гонца. Русская гончая идет то справа, то слева от следа, перескакивает через него. Русские охотники склонны видеть в этом «верхочутость», но таких «верхочутов», как справедливо когда-то в «Журнале охотника» заметил Рахманов, возражая Мачеварианову, нужно вешать. Настоящий гонец в дни заурядного чутья идет по самому следу; в дни особенно хорошего чутья может идти сбоку следа, но всегда с подветренной стороны, а не переносится со стороны на сторону, как пресловутые «верхочуты» русских охотников»

Эти описания верхочутов настолько обстоятельны и ярки, что мне кажется больше говорить о них нечего. И хотя в книге Челищева «Гончая» и повторяется все то, что о них говорилось Кишенским и другими в 80-х годах прошлого столетия, а Алексеев в своей статье пишет: «Есть гончие, причуивающие зайца на лежке за 50-60 шагов», надо твердо помнить во время испытаний гончих, что от «верхочута» до «шалавы» всего один шаг, и строго проверять случаи «верхочутости», дабы не произвести на высшие баллы незаслуженно какую-нибудь дрянь, идущую из-за своего огромного верхнего чутья не по следу зайца, а этак- за полверсты от него, так что самого зайца-то никогда и не видно. Заканчивая главу о чутье, закончу ее знаменательными словами Селюгина ¹(¹ «О чутье гончих». - «Наша охота», 1910 г., № 11.). «Но до тех пор, пока от гончих будут требовать почти только вязкости и полаза и при сортировке ²(² Сортировкой называется подбор производителей.) не будут обращать внимания и на чутье, - хорошие работники среди них будут такой же редкостью, как сейчас»