D. Прочие принадлежности охоты

Едва ли нужно говорить о том, что кожаный патронташ в мире охотничьем всегда будет иметь свое значение.

Много придумано было в последнее время различных охот­ничьих препаратов, как-то: кожаные кишки для дроби, всевозмож­ных устройств пороховницы, дробовницы и другие вещи, но все они далеко не удовлетворяют тем потребностям, которые вполне мо­жет доставить только один патронташ. В нем все заключается: порох, дробь мелкая и крупная, даже можно положить картечь и пули - и все это в одном месте. Носить его удобно и легко. Между тем как при нынешних модных устройствах нужно навздевать на себя пропасть различных принадлежностей. В одно место положи пороховницу, в другое - кишку с дробью, в третье - истонницу, в четвертое - пыжи. Да этак, пожалуй, и карманов не­достанет! Ну где же тут ловкость, где удобство? Если придется бежать, что часто случается на охоте, все это трясется, выскаки­вает из своих мест, колотит тебя в разные части тела - словом, беда да и только! Если заряжать придется, туда слазай, другое отверни, третье сними, четвертое вытащи... просто надо иметь не­мецкое терпение! То ли дело патронташ, начиненный дома, на досуге, не торопясь, когда заряды сделаны верно по ружью, аккуратно. Нужно зарядить - вынь только патрон: тут и пыжи, тут и порох, тут и дробь - словом, что только потребно. Быть может, многие охотники со мной не согласны будут в этом отно­шении; пожалуй, скажут, что я отсталый охотник, совсем не слежу за нововведениями, как сибиряк-промышленник; скажут, что я пристрастен к старине и проч., и проч. Я за это на них нисколь­ко не посетую, не мешая им следовать за модой, и все-таки буду держаться в этом случае старинки, сознаваясь в пристрастии только не к патронташу собственно, а к удобству; потому что вовсе не желаю нашивать в своем охотничьем костюме про­пасть карманов и кармашиков, а уж тем более возвращаться с охоты избитому, исцарапанному*.

Но не будем спорить о вкусах, поговорим лучше о сибиряках в этом отношении; сибирский промышленник не употребляет ни того, ни других. Он надевает на себя через плечо широкий ремень, называемый натрускою, к которому привешены всевозможные принадлежности охоты, а именно: спереди небольшая роговая пороховница, которая кладется за пазуху; тут же заткнуты два готовых заряда в костяных трубочках. Заряды эти называются скороспелками, они употребляются только в экстренных слу­чаях, равно как и прокатные пули, которые промышленник, охотясь, носит во рту, всегда в запасе, по две и по три. Про­катными пулями называют такие, которые нарочно сделаны так, чтобы они прокатывались в дуло винтовки сами собой, для особого какого-нибудь случая, чтобы ими можно было ско­рее зарядить винтовку. Сзади к ремню прикрепляется ремеш­ком же кожаная каптурга (мешочек особого покроя), в которой хранятся пули или дробь; тут же прикрепляется и отвертка, и мешочек с запасными кремнями - все это затыкается сзади за пояс, равно как и ножик, без которого сибиряк никуда не ходит, не только что на охоту, почему ножик прикрепляется уже не к ремню, а к поясу, равно как и огниво, с кремнем и трутом, и маленькая медная чашечка (с наперсток) с горючей серой: это для того, чтобы можно было добыть огонь и во время самого сильного ненастья, когда ветошь, гнилушки, береста, хворост - словом, все горючее, что обыкновенно служит посредником при добывании в сухую погоду живого огня посредством загорев­шегося от искры трута, - промокает совершенно, так что нельзя развести огня обыкновенными средствами, при этом употребляемыми; тогда-то вот и прибегают к сере, которая в этом случае играет важную роль, тем более весною или осенью, когда, про­мокнув до костей, наколачивая зубами, захваченный холодною темною ночью, поневоле захочешь согреться около огонька, но в том-то все и дело, что его-то и трудно добыть в такую погоду. Если же есть с собою горючая сера - половина беды: тогда стоит только зажечь трут посредством кремня и огнива, поло­жить его в чашечку на серу, подуть - последняя тотчас загорится живым огнем и - дело в шляпе: огонь может быть разведен, не­смотря на ненастье. Все эти принадлежности, пожалуй, пока­жутся неудобными и неловкими, а между тем посмотрите, как скоро сибиряк-промышленник заправляет (заряжает) свою вин­товку! Употребляя это выражение, многие зверовщики вообще заряд называют заправом.

Необходимо также заметить, что здешние охотники вовсе не употребляют длинных болотных сапогов; они не знают таких нежностей и необходимости болотных охотников, хотя им часто приходится разгуливать по ужасным лесным трясинам, по зыбу­чим берегам озер, речек и по болотам. Притом, надо признать­ся, что в здешних местах почти невозможно ходить в болотных сапогах, ибо чрезвычайно утомительно таскать их по кочкова­тым и неровным местам. Зверовщик одевается легко и удобно; ничего у него не висит, ничего не задевает. На ногах здешние охотники носят обыкновенно так называемые олОчки, летом юфтовые*, а зимою половинчатые (половинки приготовляются из шкур сохатиных, изюбриных и медвежьих). Олочки шьются похожие видом на русские лапти, только проще и удобнее. Хо­рошие половинчатые олочки, если их только не мочить, можно носить постоянно две и три зимы.

Кроме того, зимою еще носят на ногах так называемые унты, или кутУлы. Это не что иное, как мягкие, теплые сапоги; сна­ружи они похожи на спальные туфли с голяшками (голени­щами). Унты, или кутулы, делаются по большей части из барлОвой** гурАньей*** шкуры, шерстью вовнутрь, и притом так, что подошвы выкраиваются из кожи с шеи гурана, которая осенью бывает чрезвычайно прочна и крепка вследствие гоньбы (т. е. теч­ки); впрочем, об этом будет сказано в своем месте, в статье о диких козах. Зимою точно так же носят еще так называемые арамУзы, то есть длинные голенища; они делаются из изюбровой половинки и носятся для того, чтобы, ездя по лесу, не рвать штанов, равно как и для тепла. Надеваются они так, что внизу, около пяток, завязывают ремешками точно так же, как и свер­ху; эти последние называются талыгАми прикрепляются к ремню, которым затягивают штаны на пояснице.

На голове во время охоты сибирские промышленники носят небольшие уютные шапочки, сшитые по большей части из различ­ных обрезков звериных шкурок, больше из лапок: лисьих, волчьих, козьих, даже собольих и проч., шапки эти всегда без козырька. Многие промышленники для охоты делают себе еще шапки из шкурки с козьей головы, то есть шкурка снимается с головы ди­кой козы с ушами и частию шеи, проделывается и придается ей форма обыкновенной шапки или, лучше сказать, ермолки. Конечно, ноздри зверя обрезываются, а глазные отверстия зашиваются. По­том такую шапку сушат и подшивают какой-нибудь подкладкой. Шапки эти называются здесь арОгдами. Странное дело, а в такой арогде действительно скрасть (подкрасться) зверя легче, неже­ли в обыкновенной шапке, в особенности где-нибудь из-за бугра и тому подобного. Надо заметить, что арогды запрещены прави­тельством, потому что было несколько несчастных случаев вслед­ствие ношения промышленниками этих шапок, именно: зверовщи­ки, ходя по лесу, видя одни головы своих товарищей, но принимая их за головы зверей, метко всаживали в них винтовочные пули. Но мало ли что запрещено, да делается украдкой.