Краткие общие сведения о гончей.

Гончая — одна из самых древних пород охотничьих собак.

Задача гончей — найти зверя, взбудить его и преследовать по следу с голосом, чтобы по прошествии известного времени осилить его и взять.

Если многие из этих моментов работы мы встретим и у других пород охотничьих собак, так. найти птицу и подать ее охотнику (для чего иногда приходится проделать и следовую работу) входит в задачу легавой; или найти зверя, остановить его на ходу и лаем дать знать о том охотнику — является характерным для лайки; то преследование зверя по следу с голосом присуще исключительно гончей. Это резко выделяет ее среди всех других пород охотничьих собак.

Такая особенность гончей делает охоту с ней особенно увлекательной, и кто хоть раз побывал на охоте с гончими, тот знает, сколько захватывающих, незабываемых моментов дает эта охота. Надо, однако, сказать, что напрасно было бы думать, что весь вышеуказанный комплекс работы гончей сложился сразу, с самого отдаленного времени.

Напротив, изучая старинные источники, мы приходим к заключению, что далеко не все элементы работы сразу получили то взаимоотношение, в каком они находятся в настоящее время.

Но если этот комплекс работы сложился не сразу и был в древнее время не таким широким, то все же основное ядро этого комплекса — следовая работа и отдача голоса при преследовании имеют место и в самые отдаленные времена. Правда сначала следовая работа имела довольно ограниченное применение, так как на охоте употреблялись тенета, и гончие выступали главным образом в роли травильных собак. Это заставляло предъявлять к гончим особые специфические требования: они должны были быть рослыми и сильными. Именно так описывают нам работу гончих греческие писатели: Гомер в своих поэмах и более подробно Ксенофонт. Последний различает даже несколько пород гончих, т. к., говоря о гончих для охоты на оленя, он упоминает собак индийских, критских, локридских и лаконских, многие из них различает по статям, наружному виду, окрасу, масти и росту.

Римляне заимствовали охоту с гончими от греков, но держали ее, скорее для моды. В охоте обычно тоже употреблялись тенета, на что указывает даже особая должность тенетчиков.

Постепенно охота, будучи лишь делом тщеславия и забавой, свелась к цирковым зрелищам, где гончие употреблялись в качестве травильных собак, причем убивалось огромное количество зверя. Мы знаем, например, что при Пробе на арене цирка насажен был искусственный лес, и в один день было убито 1000 оленей, 1000 кабанов и 100 львов.

С изменением условий охоты, изменялись и требования к гончим. От них стали требовать, прежде всего, упорства в преследовании зверя. В этом отношении чрезвычайно интересно отметить характер охоты с гончими у галлов, который близок к нашему способу псовой охоты. У них гончие должны были выставить зверя из леса на своры борзых, которыми окружался обычно остров. В отличие от греков, охотившихся пешими, галлы и римляне охотились конными, что тоже делает эту охоту сходной с нашей псовой.

Начиная со средних веков, мы наблюдаем невероятное увлечение охотой и собаками. Страной, в которой охота с гончими получает не только свое дальнейшее развитие, но и достигает небывалого расцвета и совершенства — является Франция. Искусство охотиться становится сложной и серьезной наукой. Нечего и говорить, что и собаки при таких условиях достигают изумительного совершенства в работе. Работа изо дня в день, постоянная тренировка делает их выносливыми, а мускулы их стальными.

Сгонять в один день 3—4 оленей становится не редкостью. Особенно ценится в гончих верность гона, т. е. то, что, раз подняв оленя и погнав его, гончие не подменивают его другим, даже в том случае если гонный олень проходит через стадо других оленей. Такие собаки называются «chiens de creance» и особенно высоко ценятся. Это требование доходит почти до наших дней.

В настоящее время охота с гончими во Франции далеко не стоит уже на той высоте, но и сейчас еще среди французских гончих встречаются собаки, которые ни за что не станут подменивать зверя.

Породы гончих во Франции были всегда очень многочисленны, а в настоящее время к тому же сильно перемешаны. Из наиболее известных можно указать на гасконских, нормандских, пуатевенских, сентонжских, артуа, грифонов, бассетов и множество помесей с английскими, которых называют batard’aми.

Однако, в виду того, что в Россию, за редкими исключениями ¹(¹ Такое исключение составляют французские гончие артуа, бывшие у Кузнецовых, гончие Голицына и солово-пегая стая Першинской охоты, к которой для улучшения голосов была прилита кровь французских гончих.) все эти породы почти не ввозились, я не считаю нужным останавливаться на описании пород французских гончих, тем более что их, как я уже сказал, огромное количество и каких-либо более распространенных и основных в настоящее время не существует. К этому следует добавить, что во многих французских охотах к гончим была прилита кровь английских собак, и только недавно французы стали пытаться восстановить вновь в чистом виде свои первоначальные породы гончих.

Поскольку в истории нашей охоты играла большую роль английская гончая, я позволю себе несколько подробнее остановиться на Англии, и, в сущности, на национальной английской собаке — foxhound’e.

В Англии насчитывается несколько пород гончих, главнейшие из которых следующие:

1) Гончая Губерта или кровяная собака (Bloodhound).

2) Оленегонная гончая (Staghound).

3) Лисья гончая (Foxhound).

4) Заячья гончая (Harrier).

5) Бигли (Beagles).

6) Выдровая гончая (Otter hound).

Гончая Губерта или бладгаунд наиболее древняя порода, отличающаяся большим ростом, тяжелой головой с отвислыми складками, хорошими голосами, верностью гона, особенно по кровяному следу. Они обладают необычайною мягкостью характера, очень послушны, позывисты, их легко удается остановить даже на горячем следу, мертвого зверя они не рвут, несмотря на то, что довольно злобны и не отказываются гнать по любому зверю. Гончие эти очень пеши и в настоящее время с ними почти не охотятся, и чаще всего они встречаются как комнатные собаки. Обычный окрас их чепрачный. В Россию их мало ввозили и к нашим гончим их кровь не подмешивали. Пара гончих Губерта была у М. И. Петрункевича, и вот что он о них пишет: «Средней паратости, они изумили меня тем, что за целый день охоты они не разу не скололись и каждого поднятого зайца гнали без всякого перерыва, даже без заминки, пока он не был убит. Хотя, при их средней паратости, зайцы петляли и запутывали следы, что было слышно по направлению гона; но это им нисколько не помогало, ибо гон продолжался без перерыва, точно по зрячему, и лишь по голосу можно было понять, что это не так. Ясно было, что они обладают чутьем прямо-таки феноменальным, какого не только у англо-русских, но и у русских мне видеть не приходилось»¹ (¹ М. Петрункевич. - «Охотничья газета» 1929 г. № 5, стр. 5).

Оленегонные гончие или стеггаунды представляли из себя крупных фоксгаундов, употреблялись специально для гоньбы по оленям. Постепенно, с развитием парфорсной охоты, главным образом по лисице, они почти исчезли. По крайней мере, Ле Куте де-Кантеле в своей книге о гончих говорит, что последняя стая стеггаундов из Англии была продана в Австрию в 1827 году.

Гончие эти отличались крупным ростом, были пегими, как и фоксгаунды, головы имели более длинные и узкие, чем фоксгаунды, судя по сохранившимся портретам; щипец более широкий и губы более отвислые.

В настоящее время они почти не встречаются, а те гончие, что выдаются за них, по существу являются лишь более крупными фоксгаундами. Я нарочно оставляю описание фоксгаунда под конец, так как он сыграл значительную роль в образовании наших пород, и о нем надо сказать более подробно.

Заячья гончая или харрьер, употребляемая для охоты по зайцам, походит своей сложкой на фоксгаунда, но значительно меньше ростом и вообще миниатюрнее. В настоящее время харрьеры в Англии очень малочисленны. Остается еще сказать о биглях, маленьких собаках, употребляемых для охоты по зайцу, и о выдровых гончих или отергаундах, которые применялись для охоты на выдру. И те, и другие тоже крайне редки, и вообще самой распространенной гончей, ставшей национальной собакой Англии, является лисья гончая или фоксгаунд.

Охота на лисиц, получившая в Англии такое распространение ¹ (¹ Первый клуб охотников на лисиц был утвержден в 1769 году.) и значение, что целый ряд законов был специально ей посвящен, естественно выдвинула собаку, наиболее подходящую для этой цели, каковой и оказался фоксгаунд. Он был паратее других гончих, что было особенно важно при требовании сгонять лисицу в 40—60 минут.

Постоянной тренировкой у фоксгаунда выработались стальные мускулы и железное сердце, позволяющие ему выдерживать бешеную и непрерывную скачку. Некоторый недостаток чутья, в котором он уступал, например, гончим Губерта, в работе по лисице как по очень сильно пахнущему зверю, не имел большого значения. Верность следу, игравшая, как мы видели, такую огромную роль в работе по оленю, который часто запутывал след, проходя через стадо, по лисице тоже ничего не значила. Зато охота на лисицу требовала железных мускулов, хороших ног и лап, главное паратости и нестомчивости — как раз всего того, что мог дать в наибольшей степени фоксгаунд.

В Англии, в стране, где животноводство стоит на очень большой высоте, и где ведут родословные книги гончих уже с конца XVIII века, ¹(¹ Первые родословные книги фоксгаундов ведутся в Broclesby с 1786 года.) нам чрезвычайно интересно проследить ту эволюцию, какую претерпел фоксгаунд с конца XVIII века до наших дней.

Это особенно важно для нас, так как, переходя к образованию наших пород гончих и говоря о русской гончей в дальнейшем, нам придется неоднократно ссылаться на эту эволюцию, чтобы доказать несправедливость многих упреков, брошенных современной русской гончей, старыми охотниками.

Если мы посмотрим на изображение знаменитой выжловки «Merkin» (принадлежавшей Торнтону), относящееся к 1790 году, то мы увидим гончую, которая очень сильно напоминает борзую. Такая же узкая вытянутая голова и длинная шея, очень высокие и сравнительно тонкие ноги, удлиненные пазанки, небольшие уши, не очень плотно прилегающие. Смотря на это изображение, невольно приходит в голову, что англичане для быстроты своих гончих действительно прилили им кровь борзой.

Во всяком случае, насколько паратости гончей придавалось большое значение, видно из того, что, начиная с 1794 года, когда состоялся первый заклад между Meynell’ем и Smith Barry о быстроте скачки фоксгаунда, стали постоянно устраиваться состязания, для чего собаки специально дрессировались. Нам известно, что первые фоксгаунды сделали 4 мили в 8 минут; знаменитая выжловка „Merkin" Торнтона покрыла 4 мили в ⁷¹/₂ минут, а в настоящее время этот срок сокращен уже до 7 минут.

Но одной паратости было недостаточно, и поэтому англичане, дав своей гончей скорость, стали развивать и закреплять в ней выносливость, силу и сердце. Если мы обратимся к портрету Furrier’а Осбальдестона, изображенного в 1820 году, мы заметим уже существенную разницу. Голова становится значительно короче и шире во лбу, колодка делается короче, уши более круглыми и длинными. Пазанки все еще остаются довольно длинными.

Изображения двух выжлецов Rambler и Marksman, относящиеся к 1873—74 годам, совершенно ясно говорят о происшедшей уже перемене. Головы становятся все короче, шея делается тоже короче, обрез морды делается все более квадратным, пазанки становятся более короткими, а гон делается более густо одетым и несется все круче.

Наконец, портрет 1911 года «Травелера» передает нам типичного современного фоксгаунда, у которого голова стала очень короткой, получился квадратный обрез морды, шея тоже заметно укоротилась, а главное, пазанок стал совсем коротким, а лапа совершенно кошачьей круглой формы. Вся колодка тоже приблизилась к квадрату. Гон стал носиться круче, сильно загнутым на спину и стал иметь частенько большой подвес.

Особенно интересно отметить сильно бросающуюся в глаза низкопередость, которая столь характерна для современного фоксгаунда, и прямое плечо, которое стало появляться с конца XIX века.

Таким образом, если мы и имеем некоторые подмеси к фоксгаундам, относящиеся к концу XVIII века и самому началу XIX, то все же приблизительно 100 лет фоксгаунды ведутся в полной чистоте. Хотя постоянной тренировкой и определенными требованиями их настоящий тип сильно отклонился от первоначального.

Однако никому не приходит в голову высказывать по этому поводу сомнения в кровности и породности современных фоксгаундов, не говоря уже о праве на самое название, а тем более требовать от современных собак на выставках того экстерьера, который имели гончие 20-х или 40-х годов.

Из кровных фоксгаундов, которые привозились в Россию, следует упомянуть, прежде всего, собак, выписанных Березниковым, затем англичан С. М. Глебова, работу которых сам Глебов так характеризует:

«Надо было видеть, например, что за дура собака была — выписной английский выжлец «Бургам», кауропегий, с подпалинами. Бывало ходит постоянно шагом в острову, не по старости (он не очень был стар), а скорее по лени; иногда прогалопирует курц-галопом, остановится, завертится на одном месте и начнет шишлить по земле носом, а затем взбрехнет или, лучше сказать, буркнет сиплым, нелепейшим голосом —вот все свойства этого родоначальника. Таков же был и другой его родич — чернопегий выжлец «Кромвель». Что было в них хорошего, так это нарядность шерсти, необычайная ширина и хороший рост.» ¹(¹ «Записки старого охотника». - Журнал Охоты, 1876 г., № 5.).

Однако от этих выписных «дураков», по выражению Глебова, была выведена умелым подбором и толковой приездкой одна из лучших англо-русских стай. Неоднократно выписывались фоксгаунды и в гатчинскую охоту, и, например, на VII выставке бывшего Императорского общества охоты в 1881 году стояла стая фоксгаундов этой охоты.

В 1900 годах лучшее, что мы получили из Англии, были три фоксгаунда, выписанные И. Л. Крамаренко: выжлецы «Дампер», «Дэнди» и выжловка «Хазель».

Стая фоксгаундов Руперти, стоявшая на 13 юбилейной выставке Московского общества охоты (в 1912 году), представляла из себя очевидно брак. Я лично видел эту стаю на парфорсной охоте и должен сказать, что почти все собаки были с плохими голосами, большинство из них на гону шли молчком, на сколах работало только несколько собак, и вообще у меня осталось от этой стаи самое невыгодное впечатление.

В послереволюционное время М. И. Зубаровским были выписаны две выжловки фоксгаунды. К сожалению, особенно удачной эту покупку я считать не могу¹(¹ См. мою статью: «По поводу приобретения за границей двух фоксгаундов» — «Охотник», 1927 г., № 12.), но обе выжловки отличаются великолепным костяком, который передается по наследству, что можно судить по одному из сыновей, находящемуся сейчас в питомнике Всекохотсоюза.

Остается еще упомянуть об очень интересном факте. В то время как у нас раздавались голоса о том, что русская гончая давно уже перестала существовать, что все претендующие на это название собаки,— невероятная мешанина, утерявшая все ценные качества русской гончей, в Англии началась как раз широкая пропаганда русской гончей. В печати стали появляться статьи, указывающие, что надо, не теряя времени, прилить к фоксгаундам кровь русской гончей, так как она вернет фоксгаундам то, что ими было утеряно с годами: силу, злобу и энергию.

Мы знаем, что русская гончая была подлита к некоторым линиям английских гончих, так как такие гончие даже получили у англичан особое название «a dog with a black back», собака с черной спиной или «a dog with a black body», что означает собака с черным туловищем. В одном из номеров английского спортивного журнала приводится даже отчет о состязании тех стай, к которым подлита кровь русской гончей²(² Маркевич. «О фоксгаундах». – «Наша охота», 1913 г., № 6.).

В Англии очень дорожат окрасом собак, и то обстоятельство, что английские охотники не побоялись чепраком русской гончей испортить рубашку своих собак, доказывает, что, очевидно, они нашли и оценили в русской гончей те полевые качества, которые мы со свойственной нам небрежностью просмотрели или недооценили, готовые всегда к слишком скороспелым выводам.