Все познается в сравнении. И читателю никогда не лишне напомнить, что протяжённость Байкала – 636 км, наибольшая ширина – 79 км, наименьшая – 25. Площадь его водной поверхности составляет 31 500 км2, что равняется территориям таких государств Европы, как Голландия, Бельгия или Швейцария. Байкал – самое глубокое озеро в мире, его глубина достигает 1620 м. А объем его водного тела? 23 тысячи кубических километров воды составляют пятую часть ее мировых запасов.

В семи километрах от западного берега Байкала, против улуса Хурай – Нур, что на левом берегу реки Анга, устремилась ввысь розовато – белая, как фламинго, гора Сахюртэ.

Сохраненные временем её наскальные рисунки изображают охоту на маралов и коз с собаками; поодаль скользят на лыжах охотники, вооруженные луками.

Признаться, мы уже и не чаяли, что сотня-другая патронов, заготовленных впрок для зимней охоты на гусей, будет так быстро востребована. Чаще случается иное.

Теперь, на привале, поглядывая на первых добытых птиц, мы размышляли о переменчивости охотничьей удачи. Как бы поступил среднестатистический охотник, неделей назад совершивший головоломный заезд, подобный тому, какой проделали мы, а нынче, узнавший, что где-то между Килийским гирлом Дуная, озёрами Сасык и Китай, после бури скопилось тысяч тридцать гуся?

Оно, собственно, таким и было. Ни больше, ни меньше. И в словах гаишного майора, адресованных нам, не чувствовалось ничего обидного, потому как произнесённая им фраза давала право капитану, начальнику поста, сделать единственно приятный водителям жест:

- Этих «ненормальных» пропустите, - сказал майор, - они, так ли, этак ли… тропами из города выскользнут…

Он, как мы поняли, и сам был бы не прочь пробиваться с нами сквозь охвативший всё мрак пурги, ибо также был хронически болен охотою, и, пуще того, слыл в Одессе «поведённым» гусятником.

Как по сезону, гуси подтянулись давно. Вот только осень замолаживала: погоды стояли тёплые и липкие. Птица в побережье рассеилась и в большие стаи не сбивалась. Местные серые, наструненные ещё от утиных охот, редко тешили кого из счастливцев, таясь больше по плавням лиманных мелководий. На кормные поля вылетали не дружно, вереницами царапая поднебесья.

… С высоты гусям далеко видно. Когда, с каких времён пролегли их пути к зимовьям на черноморских лиманах? Наверное, с геологических эпох знают они эти места. И тянутся к ним, как уставшие корабли к гаваням.

Сказочный выдался вечер
И непогода не в счёт,
Стая гусей мне на встречу
Прямо под выстрел идёт…

(Авт.)

Я гнал волков: паратисто и зло,
Как гонят опостылевшую стерву.
Сегодня мне неслыханно везло –
Аж на ходу прихватывало нервы…

(Авт.)

Он приходит к нам из сказок и детства, и живёт всегда рядом, как делал это сотни и тысячи лет прежде, неизменный внешне, но разный во времени и пластичный, будто сама жизнь…

Умный и коварный, выносливый и кровожадный, совершенный и непредсказуемый…Волк!

Я слышал эти сладостные звуки,
Совсем не схожие на цапель резкий крик,
Когда устав от стылости и скуки,
Мне на заре «чуфыкал» токовик.
Что в звуках тех? Простое бормотанье…
И где тут трели, тембра глубина?
Не верьте скептикам(!), в них чувство и
страданье
Так в сердце входит радостью весна!

(авт.)

Общество «круглого костра» заседало. Близилась полночь. Что может быть сказочнее теплой майской ночи? Над Ипутью безумствовали соловьи. Их трели рвали расплескавшуюся окрест тишину и…наши сердца.

… На пне замшелом жду заката
В лесном скрещении дорог.
Здесь у речного переката
Путь «тяги» вальдшнепов пролёг...

(авт.)

Весенняя свежесть разлилась тихо и светло. После грозы земля дышала легко и парко. Лист и трава на глазах лезли к солнцу, наряжая бурую округу в яркий изумруд. Заливались жаворонки. Над пожней в чистой сини неба кувыркались и кричали чибисы. Наши машины втянулись в лес и стали пробираться к левому берегу реки. Дорогу, как строгий часовой, преградили длиннющие лужи.

…Нам косачей задорный ток
И вальдшнепиной тяги ноты,
В весенней краткости охоты,
Как легким воздуха глоток…

( авт.)

Явились мы за полночь, но банька, истопленная по - белому к трем часам пополудни, еще хранила осколки земной благости: пахло тонким ароматом березовых веничков, да крепким духом остывающей каменки.

- Эко, вас носит, - досадовал Петр Титыч. – Парок нынче куда как хорош был: и мягок, и заборист…Она ж,- показал на баню, - что живое существо. Тоже гостей ждала, преобразилась вся.