Охота на медведей с рогатиной

Среди русских охотников до начала двадцатого столетия было не мало опытных медвежатников-рогатчиков.

В конце прошлого столетия среди них особенно славились горьковский медвежатник И. Ф. Корольков, М. Андриевский, братья Мартемья-новы, братья Корешковы и др.

Охота на медведей с рогатиной является едва ли не самой высокоспортивной среди всех других зверовых охот. Недаром издавна любили ее смелые русские люди. И даже русский царь Алексей Михайлович не раз хаживал на медведя с рогатиной.

Всякий опытный медвежатник, обладающий достаточной физической силой и крепкой выдержкой, может испытать эту непревзойденную охоту.

Так как эта охота производится всегда вдвоем — двумя рогатчиками или рогатчиком и его помощником, вооруженным ружьем, — риск на такого рода охоте сводится к минимуму. Но, с другой стороны, если бы на медвежьей охоте не было и доли риска, охотники-медвежатники не любили бы так беззаветно эту высокую охоту.

Замечательное описание лихой охоты с рогатиной принадлежит выдающемуся русскому медвежатнику М. Андриевскому:

«Медведь, подрываемый лайками, поневоле отсиживается и возится с ними, но когда завидит охотника и сообразит, что уже не уйти от него, останавливается с решимостью идти на драку.

При некотором навыке такую окончательную остановку легко отличить от простой задержки для защиты от назойливости собак.

Инстинктивно понимая, что человек гораздо опаснее собак, медведь, решившись на драку, не обращает уже на них внимания, сосредоточивая его на главной опасности, т. е. на человеке. При этом зачастую хитрит: делает вид, что не замечает человека, отворачивает от него голову в сторону, но маленькие пронзительные глазки его зорко следят за тем, что делает охотник. Когда медведь улучит удобный момент, чтобы наброситься на своего оплошавшего или несмелого преследователя, то, заложив уши назад, с удивительной быстротой атакует его, причем обыкновенно коротко и сильно рычит — пугает.

Если охотник слишком горяч, тороплив или малосведущ и поэтому, сблизясь с медведем, станет чрезмерно круто наседать на него, не заметя, что тот уже сбавил ход, чтобы улучить минуту и удобнее броситься на своего врага, то медведь живо смекнет это и, делая вид, что неуклюже-неторопливо спасается, сам искоса поглядывает на него, а когда достаточно напустит на себя, то вдруг разом круто обернется и бросится на оторопевшего от неожиданности охотника с такой быстротой и ловкостью, которых, повидимому, нельзя ожидать от его неуклюжей фигуры. Зная эти тактические уловки медведя, опытный рогатчик по мере того как уменьшается расстояние между ним и медведем сам замедляет ход там, где позиция медведя выгоднее его позиции, и настигает его в более чистых и таких местах, в которых удобнее окончательно сойтись с ним, но никогда не подъезжает ближе двадцати-тридцати шагов, причем представляется, что будто боится медведя и заслоняет собой ро-гатину, особенно блестящее перо ее. Такая видимая робость охотника обманывает бдительность медведя, делает его более самоуверенным и беспечным. Тогда он не старается уйти или забиться в чащу или лом и, будучи настигнут на чистом месте, т. е. в положении для него менее выгодном, чем для человека, не выдерживает и бросается на охотника. А этого только и нужно рогатчику».

Далее М. Андриевский писал:

«Напустив зверя шага на три, на два, т. е. на расстояние, с которого уже можно достать рогатиной, надо решительно ударить его, и непременно в передние части тела, т. е. в грудь, по лопаткам или под пах, смотря по тому, как зверь идет. Обыкновенно медведь бросается на четвереньках, как собака, редко на дыбках... Удар рогатиной должен быть сильный, короткий, но без размаха.

Само собою разумеется, что рогатчики должны быть искренние, надежные охотники, ловкие и сильные душой и телом люди. Кроме того, они должны иметь некоторый навык или, по крайней мере, один из них, а другой должен знать хотя бы теоретически, как принимать на рогатину. Они должны как бы спеться вместе, потому что у каждого рогатчика есть свои известные привычки и манеры, которые необходимо знать, чтобы уметь без звука, без слов понимать друг друга тогда, когда вся жизнь идет на ставку и когда ревет только медведь да лают лайки, а охотники работают молча, а если уже выкрикнут слово, так именно то необходимое, полное смысла слово, от быстрого и удачного выполнения которого зависит судьба их обоих».

Из этого описания М. Андриевского нетрудно понять технику приемки медведя на рогатину. Но одной техники мало: рогатчики должны быть крепкими, сильными людьми, ловкими в ударе по зверю, быстрыми в ходьбе на лыжах.

Если в лесу лайки задержали медведя, охот-ник-рогатчик и другой охотник со штуцером, гладкоствольной двустволкой или также с рогатиной начинают преследование медведя.

По глубокому снегу, когда уже лайки не могут работать по зверю, охотники преследуют его на лыжах. Лыжи должны быть обязательно подшитые камасами (шкурами с ног оленя).

Обычно уже на 6—8-м км медведь в зависимости от глубины снежного покрова и полевых качеств лаек: их смелости и злобности, — задерживается на месте, чтобы напасть на преследующих его охотников.

Так протекает эта интересная, строгая зверовая охота, с которой может сравниться разве только охота на тигра и леопарда.