В чужом глазу соринка

Почему проблема хищных птиц столь долго была предметом бурных дебатов? Как случилось, что почти столетие ученые и охотники говорили о пернатых хищниках словно бы на разных языках? Из-за чего, наконец, даже сейчас нет-нет и вспыхнут страсти вокруг все тех же хищников?

Односложного ответа на эти вопросы не существует. Причин тому много и главная из них — сами хищники.

Напоминаю, что их на земном шаре живет без малого 290 видов, в нашей стране почти 50. А ведь хищник хищнику рознь. У каждого свои привычки, повадки, свои охотничьи наклонности. Одни ловят мышей, другие — птиц, третьи — рыбу, четвертые — насекомых. Так разве можно всех их «стричь под одну гребенку»? Более того, один и тот же вид в разных местах может иметь разное значение, которое к тому же может меняться в разные годы в зависимости от наличия или отсутствия излюбленных кормов, численности охотничьих животных в этой местности и множества других причин. Описанная выше ситуация с канюком — хороший тому пример. Тут бы досконально во всем разобраться, прежде чем выносить безапелляционные суждения, а тем более смертный приговор пернатым хищникам. А что было в действительности?

Судьбу миллионов хищных птиц сплошь и рядом решали такие «аргументы»: «я сам видел, как ястреб чирка схватил» или «у соседа коршун на днях цыпленка унес». Когда-то и этого было достаточно, чтоб начать расправу со «злодеями». Позднее в обвинениях стали фигурировать результаты изучения питания разных видов хищных птиц. Но их использование в принципе оставалось тем же: если в добыче какого-либо хищника попадались охотничьи животные, значит, он вреден и подлежит уничтожению.

Очевидна, казалась бы, несерьезность субъективных оценок типа «я видел» или «мне говорили». В силу явной случайности наблюдений и, несомненно, тенденциозной их интерпретации, поскольку любой охотник, любой владелец курятника видит, естественно, только отрицательные деяния хищников, ибо иные аспекты его попросту не интересуют. А вот был ли тот злосчастный чирок случайной добычей хищника или ястреб только тем и занимался, что истреблял тетеревов да уток, охотнику чаще всего оставалось неведомым. Отражал ли замеченный кем-то факт суть образа жизни обсуждаемого вида или это была та самая пресловутая «соринка», которую так заманчиво разглядывать со стороны,— таких тонкостей в те времена толком не знали. Да охотники и не очень стремились в этой премудрости разбираться — куда как просто списывать на хищников оскудение лесов дичью.

Явная поверхностность оценок бросалась в глаза. Но тем не менее за ними следом шли грозные санкции — отстрел, премии, гибель сотен тысяч хищных птиц, реальное значение которых оставалось неизвестным. Уникальный юридический казус, когда столь плачевную роль в решении судеб пернатых хищников сыграло именно незнание. Вопреки здравому смыслу и классической формуле философа Спинозы...