Без гнева и пристрастия

Хищные птицы и охотничье хозяйство — проблема не из легких, самая «горячая» точка соприкосновения интересов человека и пернатых хищников. В сфере охотничьего, а точнее спортивно-охотничьего хозяйства хищные птицы вступают в прямые конкурентные отношения с человеком, что и определяет остроту проблемы. Строго говоря, она как раз и возникла вокруг охотхозяйственного значения этих птиц.

Что же говорит на сей счет современная орнитология? Аксиома «в спорах рождается истина» в случае с пернатыми хищниками чуточку видоизменилась: многолетние споры порождали все новые и новые исследования, приближающие нас к истине. Знаменательно, что с каждым новым этапом исследований список «вредных» хищников неуклонно таял. Появление работ, характеризующих качественную сторону питания хищных птиц, вычеркнуло из него большую группу мышеядных и насекомоядных хищников, птиц-падальщиков, Серия исследований соотносительной численности различных хищников отмела обвинения во вредности таких птиц, как сапсан, кречет, балобан, чеглок, беркут, могильник, орлан-белохвост и др. Лет двадцать тому назад, в самый разгар «третьей волны» борьбы с хищниками в числе вредных оставались лишь ястреб-тетеревятник, болотный лунь да по недоразумению попавший в эту компанию перепелятник,

В разных районах нашей страны и за рубежом исследовалось воздействие пернатых хищников на поголовье охотничьих животных. При этом выяснилось, что за редким исключением суммарное изъятие всеми хищниками какого-либо района не превышает 5—7% общего поголовья дичи, обитающей на той же территории. Результаты исследований в одном из охотхозяйств Владимирской области показали, что все хищные птицы за летний сезон изымали не более 4—5% поголовья куриных птиц, причем 3—4% этого изъятия осуществлялось немногочисленным здесь тетеревятником и не более 1—2% обычными в тех краях канюками. Сходные результаты получены в Белоруссии (Беловежская пуща), где воздействие канюка на куриных птиц также было ничтожным.

Незначительным оказался и пресс хищничества перепелятника на поголовье шестинедельного молодняка фазанов, выпускаемого из вольер в охотничьих угодьях южной части Шотландии, где за три летних месяца от пернатого хищника погибло чуть больше 3% фазанят. Несколько весомее оказалось воздействие хищников (выявленное в центральных районах Канады) на воротничкового рябчика — 7—8%; большая его часть (иногда свыше 6%) приходилась на виргинского филина, меньшая (до 2%)—на краснохвостого канюка.

Еще один важный аспект количественных оценок пресса хищничества— новое подтверждение тезиса о том, что хищные птицы сами по себе не могут снизить численность добываемых ими животных. В упоминавшемся уже Владимирском охотхозяйстве при должной охране и разумной эксплуатации запасы дичи от пятипроцентного воздействия на них пернатых хищников не снижаются. Еще разительнее пример Окского заповедника. Многочисленные, охраняемые здесь коршуны, а также большие подорлики и другие хищные птицы изымают даже большую часть поголовья утиных в окрестностях заповедника, до 10—12%. И тем не менее благодаря строго нормированной охоте и надежному контролю за соблюдением этих норм численность уток здесь не сокращается, а временами даже возрастает. Эти и многие другие примеры убеждают, что надежная охрана охотничьего фонда от браконьерства и разумное его использование — главное условие сохранения и увеличения запасов дичи. Пернатые хищники этому не помеха.

Основываясь на научных данных, можно разграничить отношение к пернатым хищникам в зависимости от интенсивности ведения охотничьего хозяйства.

Первое, что следует из всего сказанного: на территориях, где специально не ведется дичное охотничье хозяйство, какое-либо ограничение численности любых пернатых хищников нецелесообразно. Но охотничье хозяйствование ведется лишь на незначительной территории, следовательно, запрещение какого бы то ни было преследования хищных птиц должно быть общим правилом, а случаи, когда допустимо ограничение их численности,— исключением из него.

Иным может быть подход к оценке деятельности пернатых хищников в хорошо организованных, интенсивно опромышляемых спортивно-охотничьих хозяйствах. Там, где человек вкладывает труд в поддержание и увеличение численности дичи (подкормка, создание убежищ, охрана от браконьерства), где охота ведется настолько активно, что отстреливается почти весь годовой прирост, меры по сбережению каждой утки от болотного луня или каждого тетерева от тетеревятника вполне оправданны. В таких и только таких хозяйствах в порядке исключения возможно некоторое, в разумных пределах, ограничение численности ястреба-тетеревятника или (в хозяйствах на водоплавающую дичь) болотного луня. Во избежание гибели редких хищных птиц это регулирование может быть поручено только опытным егерям.

Наконец, возможна и третья ситуация, с особым подходом к деятельности пернатых хищников. Во многих европейских странах сейчас распространено своеобразное полувольное охотничье хозяйство, когда фазанов или куропаток выводят под наседками, выращивают в вольерах, а перед началом охотничьего сезона выпускают в угодья. Понятно, что этот беспомощный молодняк «по зубам» не только таким «профессионалам», как тетеревятник, но и канюкам или коршунам. Охраняя этот «детский сад», где на счету буквально каждый цыпленок, приходится отстреливать и хищников, приохотившихся кормиться в вольере или месте выпуска молодняка. В этом случае вид хищника безразличен, важно лишь, чтобы под выстрелы попадали действительно те особи, которые привадились жить грабежом. А потому такой отстрел должен строго ограничиваться территорией соответствующего дичеразводного хозяйства.

Таковы сегодняшние представления о характере отношений к хищным птицам в сфере охотничьего хозяйства. Главное в этой системе то, что в ней нет места для всяческой самодеятельности в отношении к ним. Какую бы то ни было регламентацию их численности вправе осуществлять только государственные организации. Самовольная пальба по пернатым хищникам, принесшая непоправимо много вреда нашей природе, стоит вне закона.