А у нас „во дворе"?

В разнообразном нашем хозяйстве? Здесь подход должен быть принципиально иной. Человек, вкладывая свой труд, получает тем самым естественное право оценивать деятельность тех, кто ему мешает или, напротив, помогает, что распространяется и на пернатых хищников. С одним лишь уточнением. Раз уж всесторонний анализ признан одним из основных критериев объективной оценки того или иного вида, его результаты не могут быть сведены к однозначным выводам: полезен — вреден. Поэтому животных, так или иначе вступающих в соприкосновение со сферами хозяйствования человека, правильнее именовать проблемными видами. К этой категории, вне всякого сомнения, принадлежат и некоторые пернатые хищники.

Применительно к проблемным хищникам положительная или негативная оценка того или иного вида в той или иной области интересов человека может быть вполне к месту. Но нужно совершенно отчетливо представлять, что реальные экономические проблемы могут порождать только виды многочисленные или обычные.

Деятельность хищников малочисленных и, тем более, редких с позиций хозяйственных оценивать бессмысленно. Нелепо звучало бы утверждение о полезной роли змееяда в истреблении ядовитых змей, когда одна пара этих редчайших птиц приходится на несколько областей Европейского центра нашей страны. Но равным образом нелепо говорить о якобы вредной деятельности (как истребителей, например, уток или рябчиков) почти столь же редких в наших лесах сапсанов, беркутов или белохвостое. При численности ниже одной пары на 100 квадратных километров пернатые хищники, как правило, не могут иметь сколь-нибудь заметного экономического значения. К тому же хищные птицы подлежат рассмотрению как проблемные виды только в условиях, где человек с какой-либо целью вкладывает свои средства и труд, а деятельность хищников либо способствует, либо затрудняет достижение этих целей.

В лесном хозяйстве хищные птицы, как известно, на количество и качество древесины прямо воздействовать не могут. Чего нельзя сказать о влияниях косвенных — через изменение численности добываемых ими животных, будь то враги или друзья леса. Здесь к месту будут некоторые замечания по поводу равновесия в системе хищник — жертва.

Малый ястреб, или перепелятник, многие десятилетия числился в рядах злейших врагов полезных насекомоядных птиц. Само собой разумелось, что уничтожение перепелятника (сей «труд» взяли на себя охотники, хотя ястреб этот, вопреки наименованию, к дичи отношения практически не имеет) помогает мелким птицам истреблять врагов леса. Стоило, однако, всерьез изучить взаимоотношения перепелятника с мелкими птицами и все эти умозаключения рассыпались. Уничтожение перепелятником 3— 5% населения воробьиных птиц отнюдь не приводило к снижению их численности. Могут, конечно, встретиться ситуации, когда присутствие перепелятника нежелательно—в городских парках и садах, в молодых насаждениях, которые нужно быстрее заселить птицами, в местах привлечения пернатых помощников для борьбы с массовыми вредителями. Что же касается птичьего населения наших лесов в целом, вредное воздействие на него малого ястреба оказалось мифом. Более того, ныне считается даже полезным для воробьиных птиц, когда на 6—8 квадратных километрах леса живет парочка перепелятников. В наших лесах малый ястреб получил, наконец, «законную прописку».

Все сказанное о перепелятнике еще в большей мере относится к иным птицеядным хищникам леса: чеглокам, коршунам, некоторым орлам, поскольку численность их даже меньше, чем малого ястреба. Применимы эти рассуждения и к той части деятельности тетеревятника, которая не касается охотничьих животных.

Справедливости ради заметим, что, исключая такие надуманные «минусы» деятельности пернатых хищников в лесу, как нанесение серьезного ущерба полезным дятлам да дроздам, мы точно так же обязаны поступить и со столь же надуманными «плюсами»— существенным якобы сокращением численности, например, лесных полевок.

В отношении мышевидных грызунов роль хищников примерно такова же, как и в отношении мелких птиц. Уничтожить их полностью и даже вызвать хроническое падение численности пернатые хищники не могут. Теоретически мыслимо, конечно, создать каким-то образом (вот только каким?) повышенную концентрацию хищников-мышеедов в каком-либо участке леса и добиться тем самым резкого снижения количества здесь грызунов. Но затея эта технически вряд ли осуществимая, да к тому же и никчемная, так как хищники, выев мышей, либо примутся за других (в том числе и полезных) животных, либо разлетятся, и грызуны быстро восстановят свою численность. Иное дело — участки лесопосадок, лесопитомники. Здесь человек складывает значительный труд в выращивание посадочного материала и, естественно, защищает его от вредителей. В таких условиях привлечение некоторого количества канюков или пустельг путем расстановки шестов, развески оснований для гнезд или крупных дуплянок пошло бы на пользу. В этом случае полезный эффект достигается за счет непосредственного уничтожения хищниками нескольких тысяч грызунов на вполне конкретном участке, что позволит сберечь несколько десятков тысяч молодых деревцев.

В заключение можно заметить, что интересы лесного хозяйства, за редкими исключениями (пример с лесопитомниками), не требуют на сегодняшний день вмешательства человека в естественные отношения хищных птиц с другими лесными жителями, кроме охотничьих животных, с которыми разобраться надобно всесторонне, объективно, спокойно,...