Глава 4. КЛАССИКИ НАШЕЙ КИНОЛОГИИ
Интересно, что вышедшие в это время (1876 г.) "Записки псового охотника Симбирской губернии" П. М. Мачеварианова - непререкаемого авторитета в знании борзой
собаки - ничего нам не проясняют с русской гончей, хотя и поминают
костромскую гончую, наряду с курляндской (брудастой), английской и польской.
Все преобразилось только с выходом классических трудов большого знатока охоты, теоретика и страстного защитника отечественной гончей Н. П. Кишенского "Записки охотника Тверской губернии о ружейной охоте с гончими" (1879 - 1880 гг.), "Выбор гончих" (1881 г.), "Опыт генеалогии
собак
" (1882 - 1885 гг.). Конечно, как зачинатель учения о
породах гончих, страстный полемист, а часто и нетерпимый критик, Н. П. Кишенский допускал в своих книгах и многочисленных публикациях много просчетов и ошибок, но надо отдать ему должное: он первый так основательно и настойчиво поднял голос в защиту русской гончей, а по сути дела и явился зачинателем формирования этой
породы. Деятельность его не имела прецедентов ни в отечественной литературе, ни в иностранной, и поэтому для нас он и поныне классик, отец-основатель, как П. М. Мачеварианов - в отношении борзых.
В своей первой капитальной работе "Записки охотника Тверской губернии..." (21, с. 8 - 20) Н. П. Кишенский приводит описания известных ему в России десяти "коренных"
пород гончих - старинная русская,
костромская, русская пешая, курляндская, польская маленькая, или заячья, польская паратая, польская тяжелая, английский лисогон, арлекин и бурдастая, - отмечая при этом, что "старинные русские гончие теперь, кажется , совершенно перевелись; мне уже давно не приходилось их встречать", и о
костромских: "...Со свойственной нам неряшливостью мы допустили и эту замечательную
породу почти уничтожиться". Подводя же общий итог состояния гончих он заключает: "Но как охотничьи журналы, так и выставки, к сожалению, доказывают, что чистокровных гончих коренных
пород не существует. Я не говорю, что нет хороших гончих, но все они обыкновенно представляют не что иное, как неустановившуюся помесь, и исключения очень редки".
Имея безукоризненные знания полевого досуга гончих, большой опыт их разведения, Н. П. Кишенский, конечно, понимал всю шаткость своих теоретических выделений "коренных
пород", почему уже через год в его статье "Выбор гончих" (18, с. 1 - 21) мы видим более реальное отражение действительного положения вещей: все российские гончие объединяются в три группы, и для каждой из них дается общее описание: "Группа первая заключает
породы западных гончих. Группа вторая -
породы восточных гончих. Группа третья -
породы (или
породу) брудастых гончих". В первую группу им отнесены: "1) Тяжелые польские, 2) Паратые польские и 3) Курляндские". "Ко второй группе принадлежат
породы собственно русских гончих: 1) старинные русские, 2) русские пешие и 3)
костромские". Интересно, что далее по тексту французские гончие без сомнения относятся к западным, но для английских места в этих трех группах не нашлось, и они рассматриваются отдельно.
В этой статье приводится и первое описание русской гончей, которое, по странному стечению обстоятельств, лишь изредка упоминалось позднее отдельными авторами, пишущими о гончих, но нигде больше, кроме как Л. П. Сабанеевым, не публиковалось, хотя написано Н. П. Кишенским для выставочных судей по просьбе Московского общества охоты и до 1925 года являлось практически единственным руководством по экспертизе на выставках этого общества. Вот этот текст:
"
Голова. Нос плоский, волчий, выдающийся вперед нередко значительно, что особенно часто встречается у
костромских; вздернут нос не бывает, а наоборот, большинство гончих горбоносо. Глаза или совсем желтые, или желтовато-карие. Череп с развитым гребнем, но
лишь на затылке, от которого лоб идет постепенным скатом, и крутолобости, как у западных гончих, не бывает. Лоб и морда даже у старых гончих морщинисты не бывают, только у более сырых экземпляров к старости отвисают щеки, образуя от глаз вниз значительную складку. Уши всегда углом, короткие, достигают, не натягивая, только такой длины, что закрывают глаз; сидят, сравнительно с польскими, - высоко.
Колодка и ноги. Восточные гончие
высокопереды, особенно кобели. Грудь не широка, но выпукла, ребра достигают до локотков всегда, но часто спускаются ниже пальца на два; зато некоторые из этих гончих сравнительно лещеваты. Ноги всегда толстокостные и лапистые (следистые, сравнительно с ростом); шпор никогда не имеют.
Гон. Короткий, хотя и встречается изредка малоизогнутый (только у некоторых
костромских), но чаще изогнут очень сильно; все
породы наклонны к крутогонности.
Псовина. На морде и ногах короткая, плотно прилегающая; на колодке грубая ость с густым и мягким подшерстком. Ость особенно груба и длинна по хребту и шее, на которой часто образует гриву, как у волка. Гон всегда густо одет, но без подвеса.
Масть. Основная масть восточных гончих - волчья; другие масти, которых они бывают, - только более или менее изменившаяся волчья, и расположение окраса остается неизменным. Черная масть всегда сохраняет серый или желто-бурый подшерсток, а грубая ость к корню тоже другого цвета. Подпалины никогда не бывают красные, но всегда
желтые, бывают всех оттенков этого цвета, начиная еле заметным желтоватым, почти белым, и кончая темным, грязноватым, почти темно-серым. Особенность подпалим та, что они сливаются с остальной мастью и к оконечностям всегда светлее, нередко незаметно переходя в белый цвет. Резко отделенные подпалины бывают только на морде и щеках, и исключительно у гончих черных. Одноцветных багряных этих гончих не бывает; если же спина и багряная, то к оконечностям багряная масть переходит постепенно в более светлую желтую. Конец гона всегда белый.
Встречаются гончие и пегие или с белыми значительными отметинами, но от появления белых отметин не застрахован ни один вид домашних животных, и все-таки
пегих восточных гончих признать за типичных нельзя". К этому описанию требуется только одно замечание, сделанное вскоре после публикации редактором журнала "Псовая и ружейная охота" К. В. Мошниным: "Терпимость, с которой автор, столь строгий в других отношениях к признакам типичности восточных гончих, относится к белым отметинам, есть, несомненно, с его стороны уступка личному вкусу. Белые отметины никогда не считались типичными для русских гончих.." (48, с. 328).
В следующей своей работе, "Опыте генеалогии
coбак", Н. П. Кишенский развивает свою мысль о существенном различии между группами восточных и западных гончих. Но если, говоря о конкретных качествах, опираясь на описания реально существующих
собак, он оставался обычно на достаточно объективных позициях, то, взявшись за теорию происхождения гончих, он - видимо, в силу своей страстности и увлеченности - довел ее до абсурда. По теории, выдвинутой Н. П. Кишенским, предки восточных и западных гончих - совершенно разные дикие виды семейства собачьих: буанзу из Индии - прародитель восточных, а гиеновая
собака из Африки - западных гончих.
До столь смелого утверждения ни до, ни после Н. П. Кишенского не доводил своих изысканий никто, кроме Л. П. Сабанеева, принявшего эту версию в части признания буанзу предком
костромской гончей. Но и Л. П. Сабанеев отнесся с сомнением к происхождению западной гончей от гиеновидной
собаки и такого объяснения не принял (48, с. 151).
Индийский буанзу - это один из подвидов красного волка, относящегося к иному подсемейству и иному роду, чем домашние
собаки, характерен существенными отличиями от них, и для любого сведущего в зоологии сама мысль о происхождении от этого зверя домашней
собаки - недопустима по причине их систематической удаленности. Совершенно то же самое надо сказать и по поводу происхождения западных гончих от гиеновидной
собаки. Кстати, в отличие от
собак, волка и шакала, как красный волк, так и гиеновидная
собака отличаются отсутствием нижних третьих коренных зубов, т. е. имеют 40 зубов, а не 42, а гиеновидная
собака, кроме того, о четырех только пальцах на передних ногах. Сомнительно и объяснение происхождения
костромской гончей от гончей из Центральной Азии, приведенной в Россию ордами татаро-монголов в XIII - XIV веках. Во всяком случае, сам Н. П. Кишенский во втором издании своего труда "Записки охотника Тверской губернии...", вышедшей в 1906 году отдельной книжкой под измененным названием "Ружейная охота с гончими", ни словом не обмолвился о своих теоретических изысканиях и недвусмысленно заявил: "У нас в России, где, по свойству охоты, требовалась гончая средней паратости, возможно более голосистая и способная к составлению громадных стай, возможно более выносливая, были выведены старинные русские и
костромские гончие, соединяющие в себе вышепоименованные качества" (21, с. 4).
В 1890 году выходит другой классический труд о гончих - "Полное руководство ко псовой охоте" П. М. Губина. Эта книга, вместе с работами Н. П. Кишенского, вошла в золотой фонд литературы о гончих, открывающей нам пути познания истории
породы. Работа П. М. Губина основательна, академична и, я не побоюсь сказать, представляет собой истинно научное исследование о псовой охоте, равного которому не было и нет в нашей отечественной литературе. Смущает только отсутствие упоминаний и ссылок на первые две работы Н. П. Кишенского; случившееся возможно по причине определенного снобизма этого автора - авторитета псовой охоты, проигнорировавшего суждения гончатника-ружейника. И надо сказать, что у П. М. Губина на это были основания, т. к. в некоторых вопросах псовой охоты Н. П. Кишенский проявил полное невежество - как, например, в предположении, будто в древние времена составлялись громадные многосотенные стаи гончих, со страшным ревом выгонявшие все живое из островов. Конечно, для знатока псовой охоты, прекрасно знающего принципы и возможности стайной работы гончих, это было по меньшей мере странным, т. к. количественный состав стаи имеет строго ограниченные пределы, продиктованные самой охотой.
П. М. Губин перечисляет: "...Употребительнейшими для псовой охоты в России были
породы гончих
собак следующие: Русская прямогонная, Русская крутогонная.
Костромская, Русская брудастая, Арлекины, Польская и Английская" - т. е. семь
пород. Но, как и Н. П. Кишенский, П. М. Губин признает, что в чистом виде эти
породы практически не существуют: "Все
породы гончих до такой степени перемешаны, что встретить чистокровную гончую
собаку в настоящее время представляется несравненно труднее, чем встретить чистокровную борзую, то поэтому каждый псовый охотник должен быть как можно осторожнее при выборе
собак для
породы; и тем более, что никакая
порода собак не скрывает так своей меси (по виду) как
собаки гончие" (10, с. 32).
Несмотря на то, что Н. П. Кишенский и П. М. Губин совершенно игнорировали друг друга в своих работах, они писали в одно, по сути дела, время, а главное - об одних и тех же
собаках, бывших тогда в России; каждый этих
собак, сообразно своим представлениям, и систематизировал.
Так, "старинная русская гончая" по Н. П. Кишенскому, признаваемая им за наиболее древнюю
породу на Руси, описывается у П. М. Губина под названием "русская прямогонная гончая". Как и Н. П. Кишенский, он подчеркивает древность этой гончей, ее главенствующую роль в создании всех последующих русских
пород и практически полное ее исчезновение (так что и пишет-то о ней уже в прошедшем времени). Надо подчеркнуть, что описания этих гончих у обоих авторов в основном совпадают и вполне соответствуют типу "восточной гончей" по Н. П. Кишенскому. В описаниях есть расхождения только в мелких деталях, а в целом показана рослая, сравнительно высокая на ногах, могучая, звероватая гончая с относительно массивной толстомордой головой при небольшом клинообразном ухе и с серповидным гоном.
Особый интерес для нас представляет сравнение их описаний
костромской гончей, о происхождении которой П. М. Губин прямо говорит: "
Костромская гончая выведена в России, во времена довольно отдаленные, татарами-охотниками от меси Русских прямогонных гончих
собак с ищейками, <...> т. е. особого рода дворняжками - лайками..." (10, с. 40), и прежде всего не с целью поиска расхождений, что сделал в свое время Н. П. Пахомов (39), а для нахождения общего в этих двух характеристиках.
У Н. П. Кишенского: "Голову
костромских гончих можно сравнить с волчьей, особенно морда и нос... Череп узкий, борзоватый, с развитым гребнем на затылке... Уши маленькие, угольником, висячие; при возбужденном состоянии заворачиваются назад и прижимаются к шее, причем складываются как у борзой" (21, с. 10).
У П. М. Губина: "Голова - вострочутовата и составляет исключительный признак или особенность
костромских гончих
собак; во лбу между ушей широка, а к чутью сужена... Уши полувисячие и составляют исключительный признак единственной
породы гончих
костромских собак..." (10, с. 42).
Характеристики общего склада у Н. П. Кишенского: "Если глядеть на
костромскую гончую издали, то она очень похожа на волка... Колодка замечательно развитая... Ноги толстые, сухие и мускулистые, сравнительно с колодкой несколько коротковаты, отчего
собака кажется длинной... Хвост всегда короткий, толстый в начале и тонкий к концу, изогнут довольно круто... Псовина... на шее и спине - довольно длинная... на ляжках длинная, на хвосте очень густая..." (21, с.11). То же у П. М. Губина: "По виду
костромская гончая среднего роста, длинновата и низка на ногах; при этом ребриста, широка и высокопереда. Кроме того, очень шерстиста, шерстистее пряногонной гончей... Гон - прямой, но более изогнутый и короткий, чем у прямогонных гончих, и притом постав гона более крутой..." (10, с. 42).
И здесь в основных породных характеристиках мы у обоих авторов видим описание практически одного типа гончей
собаки: могучей, приземистой, высокопередой, тепло одетой, с подчеркнуто клиновидной головой с полустоячим или на хряще ухом и гоном в окороть.
Значительные расхождения мы находим у них только в описании "русской крутогонной" (по П. М. Губину) или "пешей" (по Н. П. Кишенскому) гончей.
По П. М. Губину, "русская крутогонная" гончая - это помесь русской прямогонной предположительно с мелкими французскими гончими. Она небольшая, с узкой головой, с большими навыкате глазами и с плотно лежащим, слегка закругленным среднего размера ухом, несколько приземиста, с гоном, круто загнутым на спине в кольцо (10, с.З6 - 40).
По Н. П. Кишенскому, "русская пешая" гончая - "продукт скрещивания
костромского типа с северной
собакой или промысловой лайкой... оставаясь в общем и в деталях восточной гончей, носит вместе с тем отпечаток лайки, даже гон... загнут, между тем, кольцом на спину, не уступая часто самым крючкохвостым лайкам..." (20).
И в этом случае, несмотря на уже достаточно резкие различия в описаниях, мы видим больше общего: речь идет о явно крючкохвостой гончей все того же восточного типа (но правды в объяснении ее происхождения скорее больше за Н. П. Кишенским).
Надо отдать должное этим авторам: они добросовестно описали известных гончих
собак и, опираясь на свой опыт, попытались систематизировать их. И хотя каждый из них подчеркнуто игнорировал иные точки зрения, тем не менее они нарисовали нам в общем-то одну картину, которая, на мой взгляд, сводится к следующему.
Бесспорно, в России существовала особая разновидность аборигенной гончей, имевшая происхождение от предшествовавших ей более древних
собак и отвечавшая признакам восточной гончей, описанной Н. П. Кишенским. Главное отличие ее от всех прочих заключалось в явном влиянии лайки - древнейшей охотничьей
собаки угро-финнов, первых обитателей Русской равнины, на просторы которой задолго до возникновения русской государственности с юго-запада пришли восточные славяне, а затем, с юго-востока, и татары. Признаки лайки-остроушки во внешнем облике этой гончей весьма характерны: клинообразная голова, маленькое клинообразное ухо, высокопередость и своеобразный шерстяной покров создавали схожесть
собаки с волком, так называемую звероватость. Как родимое пятно сопровождала ее постоянно и крутогонность. Возникла эта разновидность наверняка давно, во всяком случае значительно раньше 1810 года, когда впервые в литературе упоминаются ярославские и
костромские гончие. Конечно,
пород этих в нашем понимании тогда не существовало: были только разновидности гончих, которых можно было условно разделить по их внешним и внутренним качествам, т. к. собственно разведением занимались отдельные владельцы, руководствовавшиеся личными вкусами. Но тем не менее, по причине общности происхождения существовали, хотя и не резко очерченные, отдельные разновидности, которые при определенных допусках можно причислить к примитивным
породам. Такую примитивную
породу составляли и восточные гончие, имевшие общее (в достаточно широком смысле) происхождение, общие основные внешние и внутренние характеристики, но представленные в виде различных разновидностей по степени выраженности этих качеств. И, как мы видим из предшествующих описаний восточной гончей, на крайних пределах стояли старинная русская гончая и русская крутогонная.
Костромская гончая занимает центральное положение как наиболее выраженный тип. Интересно, что старинная русская гончая в этом ряду (старинная -
костромская - крутогонная) занимает периферийное положение как менее типичная, хотя и является, по общему признанию, родоначальницей все породной группы. К моменту описания этих разновидностей восточной гончей все авторы сходились в одном: старинная русская гончая практически исчезла, а
костромская здравствует, широко распространена по причине своих полевых качеств и является практически единственной представительницей восточной гончей, поскольку крутогонная - вторая из существующих разновидностей - все-таки помесь, хотя и не совсем ясная по кровям. Странно, что многие последующие авторы, и прежде всего Н. П. Пахомов, полностью отрицали существование
костромской гончей, хотя охотники России весь XIX век держали
собак этой
породы, охотились с ними, разводили и не сомневались, с
собаками какрй
породы имеют дело. Конечно, гончей, имеющей родиной только
Костромскую губернию, не существовало, но была достаточно единообразная по своим качествам
собака, возникшая по границе соприкосновения русских и татар с угро-финнами в северных и северо-восточных российских окраинах, к которой со временем пристало название "
костромская". Что
костромская гончая появилась с северо-востока России, ни у кого нет сомнения, как и в том, что старинная русская гончая
собака по месту распространения занимала более южное и юго-западное положение. И это вполне объяснимо: территория, где раньше преобладала старинная русская гончая, потеряла угро-финнов с их
собакой значительно раньше Ярославской и
Костромской губерний, почему в облике этой разновидности меньше, чем в
костромской, и проглядывалась лайка.
