- С нами с
- 01/01/00
- Постов
- 9 801
- Оценка
- 3 576
- Живу в:
- Питер Петроградка
- Для знакомых
- Михаил (на ты)
- Охочусь с
- 2000
- Оружие
- MP 153, Rem 700 VLS .243
Источник
Закон – тайга, прокурор – медведь. Лучше было бы так на российских просторах, где ведется охота. Повсеместный бардак ощущается и там. Назрела корректировка нормативной базы о пользовании животным миром, поддержке охотинспекторов, особенностях ведения лесного хозяйства. Подробности "Уралинформбюро" рассказал охотовед, член совета московского отделения Русского географического общества Валерий Кузенков.
- Валерий Петрович, что не видно "за тремя соснами" тем, кто не ходит в лес с ружьем?
- Как профессионал с 40-летним стажем я уверен, что произошло уничтожение охотхозяйственной отрасли в России, убит комплекс из государственного управления, общественного движения и кадровой политики.
В Госдуме создана межфракционная группа, которая стремится изменить положение дел. В нынешнем созыве в ней 21 депутат, в том числе Николай Валуев, помощником которого я являюсь. На днях было заседание, где рассматривали введение страховочных тарифов для инспекторов. Нужная инициатива, потому что когда человек погибает, надо заплатить какие-то деньги его семье. Государство почти ничего не платит! Так было в Краснодарском крае, где летом застрелили охотоведа. Я объявил сбор средств и люди скинулись. А Росохотрыболовсоюз даже венка не купил, хотя убитый охранял их угодья.
- Законопроекты есть, поправки в действующее законодательство есть. А часто, как говорится, "все кипит, но все сырое". С чем это связано?
- Все законы, которые лоббировала группа предыдущего созыва Госдумы, действительно, ничего хорошего не дали - никаких инвестиций, никакого социального эффекта. Например, закон о луках приняли, теперь это оружие, и никто не имеет права с ним охотиться. А Росгвардия до сих пор не разработала регламент, как надо регистрировать луки. Таким образом убили сектор туризма: кто-то из американцев-лучников хотел приехать, но теперь не может.
Второй закон о вольерах. Я его в целом поддерживаю, но он был так написан, что никаких денежных потоков нет - никто не строит вольеры в большом количестве. Минприроды не разработало нормативку. Никаких рабочих мест не добавилось.
- Какие, на ваш взгляд, главные болевые точки отрасли?
- У нас охотоведов моего уровня осталось буквально два-три человека. Чем охотовед отличается от биолога? Биолог знает все о медведе. А охотовед знает больше: как добыть медведя, переработать мясо, сделать чучело, применить продукцию в медицине. Охотоведение – это узкоспециализированная подготовка. Мы работали по всему СССР – в заповедниках, заказниках, были госпромхозы. Чтобы охранять лес, надо жить в нем, знать, где браконьер петлю поставил.
Была сильнейшая школа охотоведов в Кировской области, там есть аграрный университет. В этом году на охотоведа поступили три человека, в прошлом - 12. Это на всю Россию! В Балашихе и Иркутской области тоже практически умерли программы подготовки кадров. У нас сегодня ведут охотничьи хозяйства люди, которые не могут отличить зайца от северного оленя.
Необходимо развивать егерские школы, обучать гидов иностранному языку для развития туризма, направлять специалистов на курсы повышения квалификации. Нужна помощь государства.
К сожалению, охоту многие воспринимают как пьянку на природе группы граждан с оружием. Вы смотрели "Особенности национальной охоты" ? Это самый вредный фильм для охотничьего хозяйства России.
Никто не видит в охотничьей отрасли экономику, социалку, рабочие места. А между тем 16% населения Хабаровского края живут за счет рыбалки, охоты и собирательства. Это глубинка! Мы же там не построим завод. Там люди должны заниматься сельским хозяйством, лесным хозяйством, охотничьим. Иначе мы потеряем свои территории. Если с Камчатки уйдут наши, придут другие.
Недавно была объявлена инициатива правительства о сдаче экзамена на получение охотбилета. Но как его будут принимать и сдавать, например, на Камчатке, Курилах, в Магадане, Архангельской области, где люди для переоформления оружия едут 500 километров на снегоходе? Раньше были госпромхозы в шаговой доступности, где принимали экзамены, куда приходили представители малых народов и там им выдавали промысловый билет. Сейчас этого нет.
- Готовясь к интервью, я почитала про Белоруссию. Там действует жесткая система в охотрегулировании. А у нас егеря с судимостью…
- Я писал справки чиновникам - о том, что нам нужна сильная государственная природоохранная инспекция. Не вот эти Росприроднадзоры, Минприроды - это ни о чем. Нам нужны инспектора, которые будут сидеть в охотугодьях с оружием, со средствами связи, на технике. У нас в Иваново нет ни одного инспектора! Как мы можем охранять природу?
В Белоруссии инспектора за 30 минут приезжают в любую точку района. Белорусы взяли закон Главохоты РСФСР, немного переработали законодательную базу и используют ее сейчас. И потому там охота дает доход государству.
- Для охотничьей отрасли прописана Стратегия 2030. Она составлена в соответствии с интересами всех субъектов охоты?
- Там, в том числе, говорится про увеличение численности животных, но каким образом? Это происходит на бумаге, идет фальсификация учетных данных. На самом деле, мы теряем сейчас северного оленя, потеряли сайгака, теряем кабаргу, почти кончили кабана в связи с африканской чумой. Лось остался точечно. Мы теряем тех животных, которых можно есть. У нас нет проблем с волком, медведем, енотовидной собакой.
Скажу прямо, это абсолютно безграмотная Стратегия. Под нее должны прописывать элементы выполнения: зерна купить, привезти егерей, закупить технику. Должна быть госпрограмма. Отдельный нацпроект по дикому животному миру. Есть Земельный кодекс, Воздушный, Лесной, а Дикого животного мира – нет. А дикие животные – это наш стратегический запас!
И нам необходимо сделать концепцию по организации охотхозяйств. Пушнина (белки, горностаи) сегодня никому не нужна. Значит надо построить другое охотничье хозяйство, чтобы оно работало в рамках развития туристической деятельности, перерабатывающей.
Ничего не делается для развития въездного охотничьего туризма. На сегодня у нас проблема с ввозом оружия, потому Россию посещают 150-200 охотников в год, Венгрию - 38 тысяч туристов-охотников! Для понимания, бюджет Намибии на 68% состоит за счет доходов от охоттуризма.
Я поддерживаю идею давать в аренду оружие иностранным охотникам. Весь мир так делает. Другой вопрос, как это будет реализовано у нас.
Беседовала Надежда ГААГ
Закон – тайга, прокурор – медведь. Лучше было бы так на российских просторах, где ведется охота. Повсеместный бардак ощущается и там. Назрела корректировка нормативной базы о пользовании животным миром, поддержке охотинспекторов, особенностях ведения лесного хозяйства. Подробности "Уралинформбюро" рассказал охотовед, член совета московского отделения Русского географического общества Валерий Кузенков.
- Валерий Петрович, что не видно "за тремя соснами" тем, кто не ходит в лес с ружьем?
- Как профессионал с 40-летним стажем я уверен, что произошло уничтожение охотхозяйственной отрасли в России, убит комплекс из государственного управления, общественного движения и кадровой политики.
В Госдуме создана межфракционная группа, которая стремится изменить положение дел. В нынешнем созыве в ней 21 депутат, в том числе Николай Валуев, помощником которого я являюсь. На днях было заседание, где рассматривали введение страховочных тарифов для инспекторов. Нужная инициатива, потому что когда человек погибает, надо заплатить какие-то деньги его семье. Государство почти ничего не платит! Так было в Краснодарском крае, где летом застрелили охотоведа. Я объявил сбор средств и люди скинулись. А Росохотрыболовсоюз даже венка не купил, хотя убитый охранял их угодья.
- Законопроекты есть, поправки в действующее законодательство есть. А часто, как говорится, "все кипит, но все сырое". С чем это связано?
- Все законы, которые лоббировала группа предыдущего созыва Госдумы, действительно, ничего хорошего не дали - никаких инвестиций, никакого социального эффекта. Например, закон о луках приняли, теперь это оружие, и никто не имеет права с ним охотиться. А Росгвардия до сих пор не разработала регламент, как надо регистрировать луки. Таким образом убили сектор туризма: кто-то из американцев-лучников хотел приехать, но теперь не может.
Второй закон о вольерах. Я его в целом поддерживаю, но он был так написан, что никаких денежных потоков нет - никто не строит вольеры в большом количестве. Минприроды не разработало нормативку. Никаких рабочих мест не добавилось.
- Какие, на ваш взгляд, главные болевые точки отрасли?
- У нас охотоведов моего уровня осталось буквально два-три человека. Чем охотовед отличается от биолога? Биолог знает все о медведе. А охотовед знает больше: как добыть медведя, переработать мясо, сделать чучело, применить продукцию в медицине. Охотоведение – это узкоспециализированная подготовка. Мы работали по всему СССР – в заповедниках, заказниках, были госпромхозы. Чтобы охранять лес, надо жить в нем, знать, где браконьер петлю поставил.
Была сильнейшая школа охотоведов в Кировской области, там есть аграрный университет. В этом году на охотоведа поступили три человека, в прошлом - 12. Это на всю Россию! В Балашихе и Иркутской области тоже практически умерли программы подготовки кадров. У нас сегодня ведут охотничьи хозяйства люди, которые не могут отличить зайца от северного оленя.
Необходимо развивать егерские школы, обучать гидов иностранному языку для развития туризма, направлять специалистов на курсы повышения квалификации. Нужна помощь государства.
К сожалению, охоту многие воспринимают как пьянку на природе группы граждан с оружием. Вы смотрели "Особенности национальной охоты" ? Это самый вредный фильм для охотничьего хозяйства России.
Никто не видит в охотничьей отрасли экономику, социалку, рабочие места. А между тем 16% населения Хабаровского края живут за счет рыбалки, охоты и собирательства. Это глубинка! Мы же там не построим завод. Там люди должны заниматься сельским хозяйством, лесным хозяйством, охотничьим. Иначе мы потеряем свои территории. Если с Камчатки уйдут наши, придут другие.
Недавно была объявлена инициатива правительства о сдаче экзамена на получение охотбилета. Но как его будут принимать и сдавать, например, на Камчатке, Курилах, в Магадане, Архангельской области, где люди для переоформления оружия едут 500 километров на снегоходе? Раньше были госпромхозы в шаговой доступности, где принимали экзамены, куда приходили представители малых народов и там им выдавали промысловый билет. Сейчас этого нет.
- Готовясь к интервью, я почитала про Белоруссию. Там действует жесткая система в охотрегулировании. А у нас егеря с судимостью…
- Я писал справки чиновникам - о том, что нам нужна сильная государственная природоохранная инспекция. Не вот эти Росприроднадзоры, Минприроды - это ни о чем. Нам нужны инспектора, которые будут сидеть в охотугодьях с оружием, со средствами связи, на технике. У нас в Иваново нет ни одного инспектора! Как мы можем охранять природу?
В Белоруссии инспектора за 30 минут приезжают в любую точку района. Белорусы взяли закон Главохоты РСФСР, немного переработали законодательную базу и используют ее сейчас. И потому там охота дает доход государству.
- Для охотничьей отрасли прописана Стратегия 2030. Она составлена в соответствии с интересами всех субъектов охоты?
- Там, в том числе, говорится про увеличение численности животных, но каким образом? Это происходит на бумаге, идет фальсификация учетных данных. На самом деле, мы теряем сейчас северного оленя, потеряли сайгака, теряем кабаргу, почти кончили кабана в связи с африканской чумой. Лось остался точечно. Мы теряем тех животных, которых можно есть. У нас нет проблем с волком, медведем, енотовидной собакой.
Скажу прямо, это абсолютно безграмотная Стратегия. Под нее должны прописывать элементы выполнения: зерна купить, привезти егерей, закупить технику. Должна быть госпрограмма. Отдельный нацпроект по дикому животному миру. Есть Земельный кодекс, Воздушный, Лесной, а Дикого животного мира – нет. А дикие животные – это наш стратегический запас!
И нам необходимо сделать концепцию по организации охотхозяйств. Пушнина (белки, горностаи) сегодня никому не нужна. Значит надо построить другое охотничье хозяйство, чтобы оно работало в рамках развития туристической деятельности, перерабатывающей.
Ничего не делается для развития въездного охотничьего туризма. На сегодня у нас проблема с ввозом оружия, потому Россию посещают 150-200 охотников в год, Венгрию - 38 тысяч туристов-охотников! Для понимания, бюджет Намибии на 68% состоит за счет доходов от охоттуризма.
Я поддерживаю идею давать в аренду оружие иностранным охотникам. Весь мир так делает. Другой вопрос, как это будет реализовано у нас.
Беседовала Надежда ГААГ
