[h=1]Ночной гость. Часть I[/h]
История, которую я вам расскажу, случилась с моим другом. Он бывший военный, человек малопьющий, в принципе неверующий в Бога, в силы Ада и Рая. Убеждённый материалист, так сказать.
Примерно с апреля по октябрь мой друг вместе с семьёй большую часть времени привык проводить не в городе, а на своём садовом участке, в Подмосковье. Природа, чистый воздух, тишина, радости простой деревенской жизни, каждый день пение птичек, ягоды, овощи, фрукты. Хорошо! Отдых для души горожанина.
Но наступил октябрь, полетели с деревьев опадающие листья, похолодало. Настало время перебираться из летнего пригородного домика назад, в квартиру.
Первыми перевезли кота и кошку.Они особо не возражали против переезда с одного знакомого места на другое. Также была увезена и большая часть вещей, солений, заготовок. Жена и сын остались жить в городе,a друг вернулся в деревню. Ему хотелось успеть до наступления настоящих холодов и снега закончить отделку бани.
Ночь переночевал один. Другую, третью. Ничего. В принципе, жить можно было. Не очень холодно. На четвёртую ночь, а это было как раз накануне выходных, укладывался спать как обычно, в своей комнате, слегка правда заправившись пивком. Чуть-чуть совсем выпил вечером, всего-то пару литров пива, под пиво работа шла повеселее.
Лёг, накрылся одеялом, пригрелся, да и уснул крепким сном уставшего за день, наработавшегося на свежем воздухе человека. Проснулся посреди ночи, сам сперва не поняв- от чего именно. Темень, хоть глаз коли. Сквозь занавешенное шторой окно не пробивалось ни капли света. Было совершенно не понятно сколько времени, который час.
Что такое? Кто-то есть в комнате?! Сразу и не осознал, что заставило проснуться. А когда осознал...
В ногах ощущалась такая тяжесть, как-будто на кровать забралась кошка или кот. Кот? Кошка? И тут же отходящий ото сна мозг пронзила мысль быстрая, словно молния- так я же сам, лично и кота и кошку отвёз в город! Крыса?! Они же иногда на участке встречались. Крыса? Но... вес. Это даже не как кошка весит, а больше! Как...
Ужас вместе с мурашками, проступившими на коже, волной прокатился от ног до головы и обратно, заставил не просто замереть и затаить дыхание, а всем телом вжаться в простыню и наволочку на подушке. Сердце в груди замерло. Дыхание спёрло. Сразу же вспомнилось- слева, внизу, у дверного косяка стоит топор. Наверное, уже в тысячный раз пожалел о том, что так и не удосужился до сих пор завести сторожевую собаку для охраны дома. А ведь собирался, но всё откладывал и откладывал.
Тяжесть в ногах не исчезала,a продолжала тихо лежать. Сколько прошло времени в таком ожидании? Сам себе не мог отдавать отчёта в этом. Всё вокруг будто бы замерло, смолкло и остановилось. В подобном состоянии временные промежутки невозможно оценивать объективно. Наконец, тело устало вжиматься в глубину кровати и начало затекать, находясь в одной позе без движения. Не усилием воли, а по истине сверх-усилием друг вытянул ноги.
С высоты застеленной кровати нет, не упал, а мягко спрыгнул кто-то незримый и не торопясь пошагал в угол комнаты. Шаги были не собачьи и не кошачьи. А как-будто бы ноги ребёнка постукивали, идущего в носках по ковру. От каждого шага чувствовалось- волосы на голове встают дыбом всё выше и выше, выше и выше. В углу комнаты шаги стихли.
Полежав немного, сдержанно, приглушённо выдохнул. Ух! Кто это был?! И куда делся? Или?! Он всё ещё здесь, в комнате? Пролежал без сна, не смея сомкнуть глаз до тех пор, когда сквозь плотно зашторенное окно стал пробиваться слабый рассвет. Далеко за стенами домика прокукарекал проснувшийся соседский петух, возвещая о наступлении нового дня.
Медленно и пристально обвёл глазами погружённую в полумрак комнату, все её до мелочей знакомые детали, пока едва различимые предметы, обитые вагонкой потолок, стены. Долго, очень долго всматривался в тот угол, где в ночной тишине стихли шаги гостя. Подумалось: надо не собаку заводить, а а священника пригласить, что ли... Мысль показалась вполне естественной, хотя прежде жена и говорила, надо бы освятить домик, мол многие так делают, но всякий раз гнал эту мысль прочь как дикую. Теперь вот, задумался всерьёз.
Встал с кровати. Во всём теле чувствовалась слабость, начал пробивать озноб. Заболел, что ли? Температура? Hет вроде, негде было простужаться. Зажёг свет. Ещё раз осмотрел и даже ощупал все предметы, пол, коврики, половицы, стены. Вышел из комнаты и включил свет везде, даже на участке.
Никого. Тишина вокруг. Туман, плотный туман покрывал округу бледной, молочной пеленой. Вот только показалось, что слегка повеяло не утренней свежестью, а холодом и сыростью какого-то мрачного подвала. Поёжился и зачем-то обернулся. Никого...
Сходил к умывальнику, умылся ледяной водой. Немного отпустило, полегчало, озноб уже почти не ощущался. А где телефон? В доме? Может, домой позвонить?
Ближе ко обеду приехал в город. Рассказал жене и друзьям про случившееся прошлой ночью. В ответ начали говорить кто-чего. Одни предлагали вернуться и обругать новоявленного домового на чём только белый свет стоит. Другие, напротив, попытаться задобрить его, поставить в углу стакан или кружку с водой, положить кусок хлебушка. Третьи впрямь советовали пригласить батюшку с кадилом и святой водой.
Что делать-то? Остаться в городе? Но ведь баня не до конца отделана, есть и ещё дела. Решил вернуться.
Приехал. Тишина. Только редкое птичье пение нарушало первозданную, звенящую сельскую тишину. Во второй половине октября на селе уже тихо. Всё сущее готовится к зиме, к скорому приходу морозов.
Ночевать решился только при свете ночника, старого ночника с потемневшим от времени абажуром сделанным в виде школьного глобуса. Со светом стало намного спокойнее, ощущение относительной безопасности согревало изнутри, хотя и иллюзорно. Топора, поставленного у двери, теперь показалось мало. Привёз из города и положил в изголовье кровати длинное мачете для рубки тростника. С ним как-то уютнее. Xолодный метал, близость остро заточенного куска холодной бездушной стали начала согревать, придавать уверенности.
Удивительное это чувство- страх! Он живой, наверное. То нападает, а то и легко отступает, убегает... в углы, в самые дальние и тёмные углы, куда-то на окраины подсознания.
На землю спустилась ночь. Человек готовился отойти ко сну. В темноте, снаружи, у входной двери остался ночевать его страх. Мирно спали в городской квартире кошки. А страх- в сырой осенней тьме, возле входной двери. Стpах теперь готовился остаться здесь навсегда. Просто, пока про это никто кроме него не мог знать. Свет ночника с абажуром в виде глобуса не пускал страх в дом. И ещё лежащий на подушке, в изголовье кровати, кусок холодного металла.
В ожидании возвращения неведомого гостя навалился сон. Сон казался безопасным, мягким, пушистым, тёплым и родным, как любимое шерстяное одеяло. Одеяло могло укрыть, как и сон. Вот только защитить одеяло не могло.
А ближе к полуночи, тихо-тихо, слегка подминая опавшие с деревьев листья, к свернувшемуся у входной двери страху подошёл ночной гость. Страх не знал про гостя. Гость не знал чувства страха. Спящий в доме человек не мог знать о том, что происходит за входной дверью. Человек уже крепко спал.
--- Добор поста---
[h=1]Ночной гость. Часть II. Воплощение химеры[/h]
2012-ый год. Ноябрь месяц.
Так вышло, что друг мой немного приболел. Горло. Кашель.
Я ему позвонил на днях узнать как здоровье. Навестил. Да слово за слово и предложил:
-A давай-ка, друже, я твой участок с домиком малость покараулю.
Выпученные глаза:
-А чего? А зачем?
-Ну, ты ж понимаешь... Да мне и самому интересно.
Друг помялся маленько да и пошёл за ключами. Вернулся.
-Да ты, в принципе, там и сам всё знаешь. Где свет включается, где газ, где вода. Выключить только ничего не забудь. И как в сторону города поедешь, мне звякни.
-Хорошо. А ты давай, лечись.
Я закончил дневные городские дела и заехал домой.
В рюкзак забросил пару банок консервов, кирпичик чёрного хлеба, кофе, собачий корм, камуфляжную сменную одежду. Туда же в рюкзак отправился нет-бук c зарядным устройством и ружейные патроны.
Собаку на поводок. Зачехлённое ружьё из сейфа. Мимо лифта вниз бегом-бегем-бегом. И вот мы внизу, у машины. Забросил чехол с ружьём, рюкзак на правое переднее сиденье, пёс сделав свои дела величественно неторопясь и с достоинством улёгся на заднее.
-Охраняй. Сторожи!- сказал я по привычке и захлопнул дверцу машины- Охраняй. Сторожи...
Я обошёл машину, уселся за руль. И мы поехали.
Прибыли уже почти затемно. Я вошёл через калитку. Открыл ворота. Загнал машину. Заперся. Выпустил собаку. Сеттер радостно побежал обнюхивать и метить давно ему знакомую территорию. А я вытащив вещи направился к дому.
... Тишина вокруг. Изредка только проносятся по отдалённой трассе машины да едва-едва слышится проезжающий за лесом поезд.
...Нивы сжаты,
Рощи голы,
На дворе туман и сырость...
Всё точь в точь, как и писал классик. Негромко шуршит под ногами и собачьими лапами опавшая листва да кое-где натыкаются мыски кроссовок на неубранные, начинающие подгнивать яблоки. Поздняя осень.
В доме застоялый воздух давно не посещаемого и не проветриваемого помещения. Сразу же зажёг газ на плите, включил обогреватели. Переоделся в более практичную камуфляжку, чуть-чуть набросил корма собачке в пластиковую миску и отправился греть баньку.
Время к ночи. Попарившись и помывшись вернулся в дом, накормил по полной пса. Кофе отставил в сторону, может быть после попью. Заварил чаю. Помянув ночного гостя открыл стенной шкаф с посудой, достал оттуда старый гранённый стакан и налил в него воды из рукомойника. Ведь говорил же, говорил, налейте воды немного поставьте в угол и пусть стоит. А налил кто-нибудь? Сомневаюсь. Значит, я это сделаю.
Подумал ещё: полный ли стакан наливать или же- до половины хватит? Оставил только половину. Сверху накрыл горбушкой хлеба, отрезанной от буханки и в таком виде поставил себе в ноги, под диван, к стене. Придвинул именно подальше к стене, по привычке и с тем расчётом, что если даже и собака проберётся в комнату, то под низким диваном до стакана и краюхи хлеба на нём добраться никак не сможет.
Проверил, хватает ли длины зарядного устройства нет-бука от розетки до дивана. Спать даже и не собирался. 3аперся и улёгся писать. Ночник-глобус не включал. Света от экрана мне и так хватало. А в нагрудном кармане лежал небольшой но мощный фонарь. У входной двери поставил ружьё с двумя патронами в магазине. Уверенно себя чувствовал, по хозяйски, но на всякий случай и ружьё зарядил. Всё ж таки один на большом, загородном участке поздней осенью. Kричи не кричи, если что- докричаться не получится.
Пёс остался посапывать-похрапывать и слегка вздрагивать посреди своего собачьего сытого сна в прихожей.
-Охраняй! Сторожи!
А я стучал и стучал по клавишам. Письма входящие, исходящие, извещения, объявления... Словом, обычная работа.
Слышимость отличная. Ночь стояла тихая безветренная. Слышно было отчётливо и как пёс время от времени ворочается с боку на бок во сне, как иногда встаёт и переходит из угла в угол прихожей. То тут, то там шуршали мыши, а временами и более крупные животные- неуспевшие погрузиться в зимнюю спячку ежи. И крысы. Крыс по звуку чётко можно отличить от прочих ночных странников. Эти отчётливые тихие шажочки с разных сторон, но с одной и той же целью- проникнуть к еде и теплу, к теплу и к еде. Крысы вообще настырные и довольно примитивные по своему психотипу животные. Берут своё лишь крайней наглостью и настойчивостью. Не боятся даже домашних кошек.
Посреди ночи я раза два вставал и выходил покурить. Пёс тоже вставал, выходил cо мной на двор в сырую холодную ноябрьскую темноту, делал свои незамысловатые дела, короткие пробежки туда-сюда ожидая, пока хозяин накурится и возвращался в прихожую на половицу, постеленную у входной двери.
Только бы ёж собаке в ночи не попался, думал я покуривая. Встреченный ёж для пса среди ночи это всегда долгое, шумное, запоминающееся событие. Ёж для собаки это словно некий камень преткновения. Даже ночной хохот самца куропатки за тканевой стенкой туристической палатки похожий на ведьмин смех не возбуждал моего пса так, как встречающийся иногда в ночной тьме обыкновенный ёжик. Тут уж всякий раз оставалось только идти за поводком и уходить подальше от колючего раздражителя собачьих нервов.
Но в эту ночь Бог нас миловал и обошлось без ежа. Под утро сон начал одолевать меня и обмахивать своими ласковыми, нежными, невесомыми крыльями. Я погасил экран на мониторе, нащупал правой рукой холодную сталь тростникового мачете в изголовье и провалился в забытиё, в объятья Морфея.
Проснулся с будильником, который был установлен в мобильном телефоне на десять часов утра. Выключил будильник не открывая глаз. Прислушaлся к звукам по округе. Тишина. Только проснувшаяся за дверью собака отряхнувшись топталась в прихожей. Отчётливо слышалось даже её немного учащённое после сна дыхание.
Я открыл глаза, осмотрелся, потянулся. Включил экран монитора и просмотрел текущую почту. Выключил компьютер, встал, погладил по спине пса в прихожей и выпустил его на двор.
Утро. Тихое пасмурное ноябрьское утро. Только где-то далеко-далеко раздавался стук молотка по дереву. Наверное какой-то припозднившийся дачник или абориген подправлял перед зимой свой домик. Спокойная деревенская жизнь впустила меня в ещё один свой день.
Пошёл к умывальнику, умылся ледяной водой. Хорошо. Свежо.
Вернулся и подбросив немного корма в собачью миску начал неторопясь собираться в сторону города.
Минут через двадцать всё было готово к отъезду. Завёл и начал прогревать машину, в которой уже лежали ружьё и рюкзак. Свет и газ выключил, дом запер. От чего-то обернулся напоследок, готовясь посадить в машину собаку и открыть ворота. Оставалось только выехать.
Но вот тут-то мысль о оставленном под диваном стакане с водой пронзила меня. Я не стал открывать ворота, заглушил машину, вернулся к дому, отпер дверь и вошёл. В комнате встал на колени, заглянул под диван и достал до стакана. Даже в полумраке комнаты я увидел... нет, я не увидел. Я схватил накрытый хлебом стакан так, как хватает эстафетную палочку бегун перед последним решающим этапом забега.
Стакан был пуст! Но краюха хлеба с него никуда не делась, а лежала на нём также, как я её и положил вчера вечером. Мне в тот момент показалось, что майка одетая на мне приподнимается, а вместе с ней приподнимается и китель, одетый поверх майки. Это даже не мурашки по телу. Нет. И волосы на голове встают иначе.
Вместе со стаканом и хлебом я даже и не подскочил. Не подскочил с пола. Меня подбросило к выключателю. Включил свет, хотя в комнате без того было неплохо видно. Краюшка хлеба упала на пол. Уж теперь точно- стакан совершенно пуст!
В комнату вошёл осторожно мой сеттер. Деликатно покосился в один угол, в другой, на меня на кусок хлеба. Осторожно понюхал воздух в комнате... и вышел. Слышно было как он ушёл на двор.
Держа стакан в левой руке перевернул его вверх дном. На пол, на половицу медленно упали четыри капли, ровно четыри. Подняв с пола кусок хлеба я вышел на улицу. Подозвал собаку. Перед ним ещё раз перевернул стакан. На умной морде пса изобразилось сперва недоумение, а после он слегка насторожил свои вислые уши изображая некое подобие мысли и попытки понимания происходящего. Затем сеттер покосился взглядом на хлеб.
-Бери. Ешь. Кушай. Кушай.
Я протянул кусок собаке. Пёс понюхал его и немного помедлив съел. А после и крошки с моей ладони смахнул своим влажным языком. В это время на землю покрытую жухлой осенней листвой из перевёрнутого стакана упала последняя капля. Пятая...
Зашёл в комнату. Погасил свет. Стакан в шкаф вместе с посудой ставить не стал, а закинул на самый верх. Tуда, где горкою лежали кухонные полотенца и прихватки.
Торопливо запер всё. То и дело оборачиваясь, сам точно не понимая- кого ожидая увидеть не пошёл, а побежал к машине. Собаку посадил и в город.
Дорогой поймал себя на мысли: еду чисто автоматически.
Перед глазами не трасса, а тот стакан, который с вечера я наполовину наполнил водой из деревенского рукомойника. Даже въезжая в город мысленно я был далеко от того места, где находился в реальности. Похоже, химера начала воплощаться.
Ноябрь. 2012 год.