Водоплавающая дичь

Водоплавающая дичь — один из наиболее популярных объектов спортивной охоты. Ее Видовое разнообразие, широкое географическое распространение и довольно высокая численность являются причиной того, что на уток охотятся почти все охотники в нашей стране. Так, в ряде областей Российской Федерации удельный вес водоплавающих в добыче охотников доходит до 32—97% (Данилов, 1969); в Украинской ССР утки, гуси и лысухи в 1967 г. составляли около 60% всех убитых охотниками птиц (Галако, Крайнев, 1969); в Латвии (Меднис, 1969) различные виды уток составляли 35%, а в Эстонии (Йыги, 1969) до 62% всей убитой пернатой дичи.

Для громадного большинства охотников чирок или кряква были первыми трофеями, а утки вообще — наиболее частым объектом охоты.

Ходовые охоты на уток мы проводили в течение 18 лет (1951— 1968 гг.) в ряде центральных областей нашей страны, на западе Белоруссии, побережье Каспийского моря и Забайкалье. Месяцы охоты — август, сентябрь и октябрь. За это время больше всего было убито крякв и чирков-свистунков, но добывались также и другие виды, как-то: серая утка, шилохвость, широконоска и чирок-трескунок. Вся добытая дичь (1200 птиц) была подразделена на шесть групп: на молодых (до 1 года) и старых; на самцов и самок; на здоровых и неполноценных (истощенных, недоразвитых, травмированных и уродливых).

Начнем с результатов отстрела кряквы, так как уток этого вида мы добыли больше всего, да и в добыче других охотников они явно преобладают.

В центральных областях СССР (Панченко, 1969) кряквы составили 33—38% всех добытых уток; в угодьях Верхне-Волжского

и Вятского края — около 42% (Павлов, 1969); на Горьковском водохранилище (Молодовский, 1969)—44—45%; в Латвии (Медине, 1969) — 56%.

Нами было убито 580 кряковых уток, или 49% всех добытых нами представителей водоплавающих, из них молодых было 82, старых — 18%. Это соотношение и в августе, и в сентябре, и в октябре колебалось лишь в пределах 2—3%, т. е. не превышало возможной средней ошибки расчетов.

Примерно такие же результаты получены и при охоте па чирка-свистунка: из 453 убитых чирков молодых было в среднем около 81% (в августе — 83%, в сентябре — 79% и в октябре — 77%).

Близкое к этому соотношение птиц разного возраста отмечалось и среди других видов добытых уток. Из 32 шилохвостей молодых было 87%, из 26 серых уток — 81%, из 35 широконосок — 80% и из 46 чирков-трескунков — 87%. В целом по всем этим видам молодые птицы составили около 84% добытых экземпляров. Небольшое количество убитых шилохвостей, серух, широконосок и чирков-трескунков не позволяет нам проследить за изменением их возрастного состава по месяцам охоты. Но в целом для этих видов оно, как для кряквы и чирка-свистунка, почти не изменилось. Здесь наши материалы противоречат данным других исследователей. Так, В. Ларионов (1953) и Я. Сапетин (1967) указывают, что наибольший процент добычи молодых уток приходится на август, а в сентябре и октябре он заметно падает. Правда, авторы не говорят о том, для какого способа охоты эта закономерность типична. Возможно, значительная часть уток, возраст которых был определен, была убита при охотах с чучелами или с помощью собаки, что резко увеличивает удельный вес молодняка в добыче охотников. Так или иначе, но от 81 до 84% уток, добытых при ходовых охотах, представлено молодыми особями.

Если сравнить эти показатели с процентом молодых птиц, имеющихся осенью в популяции водоплавающей дичи, то можно увидеть, что процент добычи молодых крякв, чирков и остальных видов уток выше, чем их процент в природе (табл. 28). Коэффициент избирательности добычи (КИ) для кряквы равняется 1,12, для чирков—1,08, для остальных видов уток—1,29. Иными словами, явно имеет место избирательность их отстрела. Причины ее могут быть полностью вскрыты и поняты, если мы вернемся к материалам, характеризующим размещение по угодьям и особенности поведения животных разного возраста. При охоте с подхода мы, отправляясь на охоту, руководствуемся не только тем, где больше всего дичи, но также проходимостью угодий, возможностью увидеть поднявшуюся утку и, если выстрел был удачным, взять свою добычу. В места, где непролазные топи, где каждый шаг стоит неимоверных усилий, где и стрелять неудобно, так как тростник или камыш мешают обзору, не пойдет ни один опытный охотник: большая часть взлетевших птиц уйдет от него, а поиски тех, что будут убиты, сопряжены с величайшими трудностями (рис. 15).

Таблица 28

Удельный вес молодых птиц в популяции уток и в добыче охотников

Рис. 15. Найти в таких зарослях убитую утку очень трудно (фото А. Фадеева)

Вот почему ходовая охота по водоплавающим почти всегда проводится в местах более или менее проходимых, где ничто не мешает обзору хотя бы шагов на пятьдесят вокруг. Это чаще всего осоковые кочкарники по мелководью, мелкие, заросшие низкой растительностью плесы с отдельными кустами и куртинами камыша, тростника или рогоза по берегам. Именно в таких угодьях свыше 80% уток — молодые птицы. Это первая причина более частой добычи молодняка при охоте с подхода.

Вторая причина—-в меньшей осторожности молодых крякв, чирков, шилохвостей и широконосок, которые охотнее затаиваются и подпускают охотника близко, в то время как взрослые птицы даже в августе не всегда позволяют охотнику приблизиться. Они взлетают далеко и остаются невредимыми.

Интересны результаты распределения убитых нами уток по полу. В большинстве случаев явно преобладают по количеству самки. Так, из 580 крякв самок было около 370 (64±2,8%); из 453 чирков-свистунков — 257 (57±8,5%). У остальных видов уток самки составили также 57±3% числа убитых птиц (у шилохвостей — 59%, серых уток — 73, широконосок — 57, чирков-трескунков — 63%).

От августа к октябрю возрастное соотношение птиц в добыче охотников менялось мало, зато их половой состав претерпевал серьезные изменения. При этом у разных видов уток характер этих изменений был неодинаковым.

У крякв и шилохвостей больше всего самок попадает под выстрелы в начале сезона охоты. К его концу преобладание это выражено в меньшей степени.

У чирков-свистунков, широконосок и особенно серых уток самок в сентябре добывается больше, чем в августе, в октябре больше, чем в сентябре, т. е. их удельный вес в добыче охотника увеличивается к октябрю. Это, видимо, объясняется возможностью отличить самцов от самок по внешнему виду при их взлете. Селезень крупнее утки, поэтому его отстреливают чаще. У кряквы и шилохвости разница в окраске селезней и уток к концу сезона бывает уже хорошо заметна, чем охотник и пользуется. У чирков и серых уток она выражена слабо, поэтому выборочный отстрел селезней у этих видов не имеет места. К тому же с течением времени селезни по осторожности все больше отличаются от уток и реже попадают под выстрел, поэтому удельный вес самцов в добыче охотников к концу сезона падает.

В главе III было показано, что осенью для большинства представителей водоплавающей дичи в природе характерно более или менее равное соотношение количества самцов и самок. Следовательно, преобладание последних в добыче охотников в размере 57—73% общего количества убитых птиц свидетельствует о наличии избирательного их отстрела. КИ для крякв составляет 1,28, для чирков — 1,14, для остальных видов уток—1,14. Причины опять-таки кроются в особенностях размещения по угодьям и поведения птиц разного пола.

Среди убитых птиц разного возраста соотношение количества самцов и самок меняется неодинаково. Для группы взрослых уток преобладание самок в добыче выражено более сильно: самки кряквы составляют 78% (для молодняка—только 61%); чирка-свистунка — 71 % (среди молодых — 54 %).

Среди старых птиц удельный вес самок в добыче охотников заметно возрастает от начала к концу сезона. В августе старые самки кряквы составляют 74, в сентябре — 82 и в октябре уже 83% убитых взрослых птиц. Для чирка-свистунка этот же показатель соответственно менялся так: 64, 73 и 85%. В то же время среди молодняка изменение удельного веса самок в. добыче идет по-иному: у чирка от августа к октябрю он не только не возрастал, но явно уменьшался (с 64 до 47%); у кряквы молодые самки в августе составляли 62, в сентябре — 57 и в октябре — 72% убитых молодых птиц.

Различия в осторожности и манере поведения селезней и уток наиболее ярко выражены у взрослых особей (удельный вес добычи старых самок возрастает к осени). Сокращение количества убитых самок в группе молодняка к концу сезона, возможно, объясняется их усиленным отстрелом в начале охоты.

Характеристика добытых уток по их биологической полноценности такова: из 580 крякв, взятых с подхода, различными пороками страдали 58 птиц, или 10%; из 453 чирков-свистунков неполноценных имелось 57, или 13%; из 139 уток других видов таких птиц было 30, или 22%.

При этом процент добычи биологически неполноценных особей всех видов уток явно возрастал от августа к октябрю. При. отстреле крякв увеличение это шло следующим образом (%): август — 5, сентябрь—12, октябрь— 19. Для чирков-свистунков рост процента дефектных экземпляров еще больше: август — 4, сентябрь—13, октябрь — 48. Для остальных видов уток этот показатель возрастал соответственно 6, 30 и 38%.

Эта закономерность вполне понятна: от начала к концу сезона охоты в угодьях увеличивается количество подранков — птиц подстреленных, но не взятых охотниками. Уток-подстрелов мы теряем особенно часто, так как их способность нырять и совершенно незаметно исчезать с того места, где они упали, бывает поистине удивительной. Я. В. Сапетин (1959) для охранной зоны Окского заповедника указывает, что подранки различных видов уток составляют от 20 до 30% всех добытых к концу сезона охоты птиц. Г. А. Кривоносов (1969) подсчитал, что в угодьях дельты Волги охотники теряли 34% подстреленных речных уток, 38% нырков, 35% гусей и до 86% лысух. Около 92% уток, отнесенных нами в группу дефектных, были птицы раненные.

Нежелание взлетать и стремление таиться до последнего момента от приближающейся опасности, как мы видели при охоте с подхода, подводит не только молодых птиц и самок; высокий процент добычи ослабленных особей здесь совершенно закономерен.

Раненная, больная, истощенная утка обычно не взлетает и отсиживается под какой-нибудь кочкой, пока есть хоть крупица надежды остаться незамеченной. Только в последний момент она поднимается на крылья или с хлопаньем и криком бросается на воду. Большинство таких птиц так и не обнаружит себя, пропустив охотника буквально на расстоянии одного шага. Никакое затаивание не помогает только тогда, когда в охоте участвует собака. Спаниель или лайка, пойнтер или курцкар быстро отыщут птицу и либо выгонят ее под выстрел, либо сами поймают и принесут хозяину, поэтому при охоте с собаками добыча подраненных или неполноценных особей резко возрастает.

Многие из охотников не раз бывали свидетелями того, как местные охотники или подростки, захватив работающую по уткам собаку, иногда без ружья собирают много убитых или подстреленных птиц, потерянных другими охотниками, и возвращаются из угодий, отягощенные добычей, причем не столько подстреленной ими, сколько пойманной их четвероногой помощницей. Особенно часты такие случаи там, где на водоемах бывает много охотников, где идет большая стрельба, а следовательно, остается и много подранков.