Нитропорох в охотничьей практике
Малодымный или бездымный порох рискованно заряжать меркой, так как даже при самом аккуратном отмеривании легко всыпать 0,09—0,13—0,22 г (2—3 и до 5 долей) лишних (именно при сортах с зернами неправильной формы, как, например, первые выпуски лишевского пороха), а это может быть опасно для ружья, так как увеличение заряда нитропороха сильно отзывается на давлениях.
Лучшие из современных заграничных порохов, с правильной формой зерен и сильно графитованные, допускают и отмеривание, но очень аккуратное. Некоторые из них мало влияют на сталь ствола. Зато некоторые из них, как «Роттвейль», очень чувствительны к сжатию в гильзе.
И все-таки, вопреки некоторым уверениям, заряжание нитропороха меркой представляет риск. Не далее, как весной 1928 г., один из известнейших американских специалистов по оружию, капитан Аткинс, лишился не только ружья, но и части руки исключительно вследствие заряжания отмериванием.
Поучительны также опыты одного из защитников ненужности отвешивания бездымного пороха, А. А. Зернова, сообщаемые в его книге «Стрельба дробью», 1935 г., стр. 156 и 159. Здесь в таблице 14 приведен результат проверки на весах сорока зарядов германского пороха (пластинчатый «Роттвейль»), отмеренных А. А. Зерновым двумя разными мерками, причем при насыпании мерки с верхом излишек срезывался (сгребался), и если это выходило неаккуратно, то заряд перемеривался. При проверке весом из 20 зарядов одной мерки самый легкий заряд оказался в 1,772 г, самый тяжелый —1,864 г, т. е. разница в 92 мг. Б 20 зарядах другой мерки разница соответственно была 2,017 г и 2,105 г, т. е. колебания в 88 мг. А разница между меньшим и большим зарядами всех 40 отмериваний (2,105'—1,722) равна 0,333 г., что может быть опасным.
Отмеривание 20 зарядов без срезания или сглаживания, т. е. порох отмеривался с верхом (там же, таблица 16), дало колебания от 1,961 до 2,132 г, т. е. разницу в 0,171 г. Такая разница при нормальном ружье и нормальных зарядах не в жаркую погоду вряд ли опасна, но серия патронов, так снаряженных, конечно, хорошего, ровного боя не даст.
Эти пороха требуют особых, сильных пистонов и очень чувствительны к их качеству.
Хотя нитропороха почти не оставляют заметных на-глаз остатков в стволе, но их остатки сильно действуют на ствол, так как не охраняют ствола (как нагар черного пороха) от очень вредных остатков взрыва пистона, вызывающих ржавчину нередко даже на второй или третий день после чистки ствола.
Они крайне чувствительны ко всяким изменениям в условиях заряжания. Поэтому со всякими опытами с ними, со всякими изменениями в нормальном снаряжении надо быть до крайности осторожным.
В шомпольных ружьях их совершенно не следует применять.
Заменять сильный пистон подсыпкой в пистоны или на дно гильзы небольшого количества черного пороха в качестве затравки ни в коем случае не следует, так как в результате получается неровный бой, а иногда и опасные давления.
Наконец, нитропорох не всегда может храниться очень много лет, особенно в жарких местах. Его следует хранить в очень хорошо закрытых вместилищах, например, в стеклянных банках с хорошо притертыми и залитыми парафином или воском пробками. И все-таки через несколько лет (4—6 и более, смотря по совершенству промывки) может начаться разложение нитропоро-ха. Оно обнаруживается легче всего обесцвечиванием зерен, не эфирным, а резким кислотным запахом, затем появлением заметных в лупу мельчайших отверстий и желтоватых точек на поверхности, — и тогда запас этот следует частями сжечь или выбросить в воду.
Чем мельче зерна или тоньше пластинки, тем легче порох воспламеняется, а это очень важно при порохах коллоидального типа, трудно воспламеняемых. Крупные зерна и толстые пластинки в стволе определенной длины могут не успевать догорать; в этом случае они частью останутся не догоревшими в стволе (так как по вылете снаряда и давление и температура в стволе, конечно, резко падают), частью же будут выброшены наружу в недогоревшем виде.
Это — крупный недостаток. При открывании и закрывании ружья во время охоты несгоревшие порошинки могут попадать в затворные части и, будучи очень твердыми, мешать в закрывании хорошо пригнанного затвора. Кроме того, при самом выстреле, особенно при стрельбе вверх или же против ветра, несгоревшие или догорающие порошинки могут попадать в глаза стрелка и причинять неприятные и болезненные засорения и поранения глаз.
Необходимо еще отметить, что скорость горения пороха в очень сильной степени зависит от давления и температуры; это создает существенную „разницу между нитропорохом винтовочным боевым, с одной стороны, и нитропорохом дробовым и для холостой стрельбы,—с другой.
Длинная, очень тяжелая (по калибру), твердая (оболочка) пуля, натуго врезывающаяся в крутые. нарезы винтовки, создает чрезвычайно сильное сопротивление проталкиванию ее вперед. Поэтому газы успевают достичь очень высокого напряжения и температуры прежде, чем пуля значительно сдвинется; да и далее горение по тем же причинам Идет очень интенсивно под сильным давлением. Так, в нашем боевом патроне среднее давление на протяжении всего ствола должно быть около 2800 атм,. чтобы протолкнуть пулю и придать ей требуемую скорость.
С другой стороны, в обычном дробовом патроне 12 калибра, даже пайковом, с сильной закруткой, требуется сила всего около 60 кг (3 пуда) или немного больше, чтобы протолкнуть снаряд в ствол; при нормальных условиях нужно среднее давление всего лишь около 150—200 атм. (наибольшее, смотря по количеству дроби, — около 400—600 атм.), чтобы придать дроби нужную скорость.
Из сказанного ясно, что для дробовика нужен порох, сравнительно быстро горящий, и мы видим, что порох Лишена имеет действительно толщину пластинки всего 0,12 мм (в 1 г—около 3800 зерен), а «сокол», хотя и пористый (следовательно, по строению зерна — легче торящий), имеет толщину также только 0,17 мм (в 1 г - около 1500 зерен).
Если мы возьмем такой порох в винтовочный патрон, то он— и без того для винтовки слишком быстро горящий — под сопротивлением боевой пули будет сгорать еще более быстро и потому даст чрезмерные давления в начале ствола и либо разорвет ружье, либо сорвет пулю с нарезов (а помимо этого может не дать в общей сложности и достаточной силы).
Для винтовки же, наоборот, нужен порох, который горел бы достаточно быстро только под сильным давлением, и мы видим, что пластинки боевого пороха имеют (берем образец, для которого построена трехлинейная винтовка, т. е. не для острой, позднейшей пули) толщину пластинки около 0,70 мм (конечно, этот порох имеет и другие отличия). Такой порох в дробовике не успеет сгореть даже наполовину и даст сильные затяжки или даже просто слабые вспышки (хотя сам по себе, по большему проценту входящего в его состав азота, он может быть сильнее дробового пороха). Не поможет и значительное увеличение заряда, так как заряд все равно будет гореть очень медленно, а когда общая поверхность зерен от прибавки заряда станет слишком большой, то первый момент вспышки заряда может дать сразу чрезмерно много газов и непосильные для казенника дробовика давления.
Словом, бездымный порох для дробовика и бездымный порох для сильной винтовки — совершенно разные типы пороха по их горению (хотя бы и очень близкие по составу); каждый из них должен употребляться лишь для той цели и в таких условиях, для которых он выработан (значит, черный порох—гораздо универсальнее бездымного).
Узнать, к какому типу принадлежит незнакомый порох,— очень легко, именно — по скорости его горения на воздухе. Вот как описывает этот простой прием д-р Сенкевич:.
«Берем полоску бумаги в палец или полтора шириной и в 6,5 см (длина обыкновенной короткой гильзы) длиной. Сгибаем ее вдоль желобком, предварительно отчеркнув (хотя бы ногтем или обугленной спичкой) один конец на поперечник той же гильзы (в 12 калибре — около 1,9 см). Отвешиваем или аккуратно отмериваем 0,25 г (6 долей) пробуемого пороха и по возможности ровнее насыпаем его в бумажный желобок вдоль всей длины бумажки, кроме отчеркнутого кончика около 1,75—2 см. Получаем таким образом ровную грядку пороха около 4,5 см длиной.
Кладем осторожно бумажку на край стола, так, чтобы как свободный конец бумажки (без пороха), так и самое начало пороховой дорожки — скажем, около 0,25 см — оказались на весу, и поджигаем спичкой конец бумажки. Когда огонь по бумажке дойдет до пороха, то порох вспыхнет и сгорит до конца. Заметив по секундной стрелке часов начало вспышки и конец горения пороховой грядки (вдвоем это легко сделать, если один следит за часами, а другой стуком по столу отмечает начало и конец горения пороха), мы и определим тип пороха. Дробовой нитропорох сгорит в этих условиях в 2—3 секунды (скорость горения грядки — 1,5—2 см в секунду), а боевой винтовочный'— в 7 или 8 секунд, т. е. скорость его горения—0,5—2/3 см в секунду, — примерно, втрое медленнее дробового».
Из наших прежних дробовых нитропорохов лишевский (завода Виннера в Саблине) давал полнейшее удовлетворение нашим охотникам как по бою, так и по другим своим качествам.
«Сокол» требовал, как и лишевский, сильного воспламенителя (закрытый пистон «жевело» или обыкновенный, т. е. открытый, того же парижского об-ва, с зеленой массой). Но его многие избегали из-за того, что стрельба им гораздо сильнее портила стволы: никакой чисткой не удавалось сохранить их поверхность неизъязвленной. И давления при нем были повыше и не так ровны.
В 1924 г. Шлиссельбургским заводом был выпущен под названием «глухарь» новый дробовой нитропорох чисто коллоидного типа, очень плотный.
В основу выработки «глухаря» были положены два принципа:
1. Первый принцип: лучший порох — это такой, который но всей длине ствола дает одинаковые давления.
Это правило как-будто бесспорно; оно есть в каждом курсе внутренней баллистики. Да оно и действительно верно для боевых винтовок (и орудий), для которых все эти курсы написаны. Для дробовиков же это правило неверно; подобный порох для них является не лучшим, а негодным по двум причинам.
Во-первых, при более или менее равных давлениях по всему стволу и толщина его стенок по всей длине должна бы быть более или менее одинаковая. В винтовке это не только возможно, но и полезно (перевес на ствол облегчает выцеливание, толщина дула уменьшает вибрации, а также делает винтовку более пригодной для штыкового боя). А в дробовике это совершенно не допустимо, так как при тяжелой передней половине стволов теряется баланс ружья, и вскидка становится трудной и неверной.
Во-вторых, в винтовочном выстреле от каждой пули требуются только определенная скорость и верное направление полета. Для дробового же выстрела столь же необходима еще кучная и правильная осыпь убойного круга дробью, а этого не получается при высоких давлениях газов у дула: вырываясь из ствола при слишком большом давлении, газы раскидывают дробь.
2. Второй принцип, положенный в основу выработки «глухаря», состоит в том, что чем меньше давления в патроннике, тем лучше: хорошо, если их снизить до 300 атм., а если до 2S0 атм.,, то еще лучше.
Это в общем верно, но не всегда. Давление пороховых газов — это та сила, которою действует ружье и без которой нет боя.
Для определенной силы боя, т. е. для придания снаряду определенной скорости, необходима определенная высота давления газов, и если порох этого давления не дает, то никаким чудом снаряд нужной силы боя не получит.
Но это необходимое среднее давление (т. е. в среднем на протяжении всего ствола) может распределяться различно. Оно может быть очень высоким в патроннике и затем быстро падать или же может быть сравнительно невысоким в патроннике, но зато более высоким в дальнейших частях ствола. И если мы не жертвуем потребной для нормального боя средней величиной или общей суммой давлений на протяжении всего ствола, то понижение давления в патроннике возможно только и единственно за счет повышения давлений в передних частях ствола.
В винтовке с ее колоссальным запасом прочности в дульной половине ствола действительно выгодно повышать давления в этой половине за счет понижения их в патроннике. В двустоль-ном же дробовике обычного типа толщина ствола в конце средней трети его протяжения редко превышает 0,75 мм, тогда как у патронника эта толщина почти всегда более 3, а нередко и 4 мм (почему так приходится строить дробовые стволы, указано немного выше). А при такой конструкции добиваться крайнего понижения давлений в патроннике — значит, добиваться раздутий стволов в самой тонкой и слабой их части или же понижения скоростей.
Хорошие черные пороха в дробовом ружье давали и дают давления в патроннике около 450 атм. (400—500 атм.); ружья делались и делаются в расчете на эти давления с полуторным-двойным запасом прочности, и добиваться пороха с вдвое более низкими давлениями само по себе нелепо.
При бездымных же порохах слишком низкие давления ведут к недогару порошинок и затяжным выстрелам, и потому хорошие пороходельные фирмы прямо бракуют партии нитропоро-ха, показывающие давления в патроннике в 300 атм. или ниже.
Помимо этих двух принципиально ошибочных заданий, при выработке «глухаря» была сделана еще и крупная фактическая ошибка: почему-то считали, что нормальными для охотничьей стрельбы скоростями дроби являются скорости в 10 м от дула в 290—310 м/сек. (что при дроби № 1 соответствует начальной скорости около 325—350 м/сек.). Между тем, уже 30 лет назад нормой считалась начальная скорость не менее 360 м/сек., а современная норма—380 м/сек., что соответствует скорости в 10 м от дула уже не в 300, а в 330 м/сек. А при начальных скоростях, не превышающих 340 м/сек., как мы знаем уже десятки лет, при серьезной охоте получаются главным образом только подранки.
Таким образом, незнание того обстоятельства, что баллистика дробового выстрела и баллистика винтовочного столь же различны, как и конструкция этих двух типов ружей (и их снарядов), повело к тому, что пои выработке «глухаря:» поставлены были задания частью недостаточные, а частью прямо неправильные.
Результат получился естественный—совершенная практическая непригодность «глухаря». Пробовали его переделать, раскрошив на более мелкие пластинки (в 1 г около 4300 порошинок вместо 1630), но тогда получались высокие, превышающие 500 атм. давления.
Давления эти для нормального, не попорченного ружья не опасны, но этот порох трудно воспламеняем, в чем нет никакой надобности: давления в 500—600 атм. получаются и при неплотных, легко воспламеняемых порохах.
Пробовали дать среднюю величину резки, но и этот, уже третий, «глухарь» годился только для стрельбы при особо сильных пистонах. Впрочем, использовать «глухарь» все же возможно.
Во-первых, он годится (даже в большей степени, чем настоящие дробовые нитропороха, по понятной причине) для стрельбы из прочных винтовок очень (по их калибру) легкими пульками, например, около 4—5 г при калибре около 7,5 мм.
Во-вторых, наш военный капсюль зажигает его хорошо и. потому может быть применен в тех немногих охотничьих ружьях, которые этот капсюль разбивают безотказно (например, магазинки).
В-третьих, для дробовиков мелких калибров он, а также и третий образец «глухаря», является несколько более подходящим, чем для 12 и 16 калибров. Это и понятно, так как чем меньше калибр, тем при прочих равных условиях выше получаемые в стволе при выстреле давления, Значит, уменьшается опасность затяжных выстрелов, недогара порошинок, а также ускоряется горение пороха.
Наконец, можно несколько рассверливать запальные отверстия в гильзах и тем облегчать воспламенение пороха.
Все это, конечно, только частично улучшает дело.
Новейшие американские бездымные пороха, постепенно горящие вначале и поэтому не сминающие дробин даже очень тяжелого снаряда, дали возможность поднять бой прочных чоков на 10—15 м (15—20 шагов) выше обычного в Европе уровня боя.
Полезно подчеркнуть, что слабый порох вовсе не значит плохой порох. Это только значит, что для получения равной резкости при том же снаряде его надо брать больше на заряд. Да и тут надо оговориться, что более сильным капсюлем и увеличенным и более плотным пыжом можно значительно усилить слабый порох (ускорить его горение).
Так, довоенного «жемчужного мелкого» пороха приходилось в 12 калибре брать на заряд для получения той же резкости на 25 проц. больше, чем довоенного «царского мелкого». Но в огромном большинстве ружей он давал лучшие результаты, а именно, при равной резкости лучшую кучность, лучшую осыпь, более ровный бой, менее неприятную отдачу, не портящий боя при усиленной стрельбе нагар и меньшее давление на стволы. Но в чрезвычайно укороченных и очень казнистых стволах лучший бой давал не «жемчужный», а «царский» порох.
Вот интересные данные о хороших сортах нитропорохов по сравнению с некоторыми отличными черными порохами. Скорости здесь указаны в метрах в секунду на расстоянии 10 м от дула ружья, давления же — в атмосферах (килограмм на квадратный сантиметр) в патроннике и — в таблице 53 — еще в 112 и в 212 мм от казенного обреза.
Приводим в таблице 54 опыты Испытательной комиссии быв. охтенских пороховых заводов близ тогдашнего Петербурга, произведенные еще в 1897—1898 гг. с выработанным той же комиссией нитропорохом «Д» — совершенно замечательных свойств. Здесь снаряд дроби № 1 в 35 г. Скорость в метрах в секунду в 10 м от дула и давления в атмосферах в патроннике.