- С нами с
- 01/01/00
- Постов
- 9 797
- Оценка
- 3 569
- Живу в:
- Питер Петроградка
- Для знакомых
- Михаил (на ты)
- Охочусь с
- 2000
- Оружие
- MP 153, Rem 700 VLS .243
https://lenta.ru
О перспективах контроля над оборотом гражданского оружия
Заявление президента России Владимира Путина о том, что основная задача недавно созданной Национальной гвардии — поставить под особый контроль оборот оружия в стране, заставило поволноваться владельцев гражданского оружия и участников рынка. Ведь в прошлом внимание властей к этой теме не раз оборачивалось новым «закручиванием гаек».
Что имел в виду президент
«Первое и основное, что лежит в основе принятого решения, — это поставить под особый контроль оборот оружия в стране», — так Путин объяснил причины создания Нацгвардии в ходе прямой линии с гражданами России 14 апреля. Глава государства не пояснил, о каком именно оружии идет речь — о легальном гражданском или о том, что находится в незаконном обороте. Именно это и вызвало пересуды. Ведь известно, что в ведение Национальной гвардии переданы в том числе органы, занимающиеся лицензионно-разрешительной работой в части оборота оружия и оказания частных охранных услуг.
Вдобавок, как напомнил исполнительный директор Союза российских оружейников Руслан Пухов, Госдума сейчас рассматривает в первом чтении новый вариант закона «Об оружии». Вносимые поправки предполагают как либерализацию оборота гражданского оружия, так и его ужесточение. В начале апреля председатель думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая и председатель комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Озеров внесли законопроект, который, в числе прочего, запрещает «производство гражданского и служебного оружия из боевого ручного стрелкового оружия, в том числе снятого с вооружения».
Госпожа Яровая известна как непримиримый борец с гражданским оружием и уже не раз инициировала проекты по ужесточению оружейного законодательства. В 2014 году были приняты поправки, внесенные Яровой и группой ее единомышленников, которые существенно ужесточили правила ношения оружия ограниченного поражения (ООП — так называемая травматика). Например, гражданам запретили ношение ООП на территории образовательных учреждений, организаций, «предназначенных для развлечения и досуга», работающих в ночное время и реализующих алкогольную продукцию. Такие ограничения во многом сводят на нет саму идею оружия самообороны.
Оружейные страхи мнимые и реальные
Большинство опрошенных «Лентой.ру» экспертов считают, что действующие нормы и правоприменительная практика обеспечивают необходимый контроль за оборотом легального гражданского оружия. Статистика преступлений с использованием зарегистрированного оружия также говорит в пользу эффективности действующей системы. Председатель правления всероссийской общественной организации «Право на оружие» Игорь Шмелев, ссылаясь на данные МВД, привел такие цифры: на 1 января 2016 года зарегистрированы более 4,44 миллиона официальных владельцев огнестрельного оружия; у них на руках находится примерно 6,6 миллиона стволов, включая оружие ограниченного поражения. При этом за 2015 год с использованием зарегистрированного оружия было совершено всего 589 преступлений. «Это всего 0,013 процента от числа владельцев оружия, или 0,009 процента от количества единиц оружия. С той же травматикой совершается 0,016 процента правонарушений от количества единиц травматического оружия. Фактически применение легального оружия при совершении преступлений находится в пределах статистической погрешности».
Большую часть этих преступлений составляют не грабежи и убийства, а браконьерская охота. Плюс особенности российской правоприменительной практики: как отмечают адвокаты, занимающиеся самооборонными делами, в 90-95 процентах случаев самообороны, если нападающий погиб или ранен, против обороняющегося заводится дело по «тяжелой» статье — «умышленное убийство», «умышленное нанесение тяжких телесных повреждений, повлекшее смерть» или «умышленное нанесение тяжких телесных повреждений».
С применением нелегального оружия за тот же период было совершено около 6,5 тысячи преступлений. Реальных преступников запретительные меры не останавливают, особенно когда под боком есть несколько «проблемных зон», откуда может поступать нелегальное оружие. Одна из них — зона гражданского конфликта в Донбассе. «Оружия там скопилось много, граница транспарентна, соответственно все, кто задаются целью, могут оттуда оружие "выдернуть", — комментирует Руслан Пухов. — Второй источник — зоны проведения контртеррористических операций на Северном Кавказе, там тоже много оружия. Наконец, Афганистан, имеющий транспарентные границы со странами Центральной Азии, через которые нелегальное оружие может поставляться в Россию».
Президент Института национальной стратегии политолог Михаил Ремизов напоминает, что в некоторых областях Северного Кавказа наличие в доме огнестрельного оружия (в том числе нелегального) — неформальная норма, которая зачастую превалирует над законом. «Чтобы изменить это положение дел, очевидно, потребуется силовое подкрепление на уровне Национальной гвардии, — говорит политолог. — Учитывая высокий конфликтогенный потенциал в некоторых республиках Северного Кавказа, опасения по поводу широкого распространения огнестрельного оружия в этих регионах вполне могут быть оправданы».
Контролировать — не значит запрещать
Примечательно, что сторонники гражданского оружия, как и его противники, считают, что действующая система по контролю за оборотом и хранением требует коррекции. Прежде всего оружейное лобби ратует за отмену так называемого «пятилетнего ценза»: действующее законодательство позволяет гражданам приобретать нарезное длинноствольное оружие только после пяти лет владения гладкоствольным.
Второй часто упоминающийся пункт — правила приобретения оружия. Сейчас для покупки каждой единицы нужна отдельная лицензия. Игорь Шмелев из «Права на оружие» считает такой регламент неоправданно сложным: «Не надо перегружать лицензионно-разрешительную систему, не нужно на каждую единицу оружия каждый раз собирать справки, три раза бегать в милицию». По его мнению, единожды выданной лицензии должно быть достаточно для покупки разрешенного количества стволов — с последующей их регистрацией в соответствующих органах.
Спорным вопросом является оружие ограниченного поражения — даже в оружейном лобби немало сторонников его запрета. Дело в том, что многие владельцы травматики воспринимают ее как ненастоящее оружие, своего рода «оружие для драки» — отсюда случаи необоснованного применения.
А вот возможный запрет на производство гражданского оружия из боевого эксперты считают необоснованным. Сегодня большая часть нарезного ассортимента крупнейших российских производителей — концерна «Калашников» и ООО «Молот-Оружие» — это карабины на базе автомата и ручного пулемета Калашникова (марки «Сайга» и «Вепрь»), а также модели на основе снайперской винтовки Драгунова — карабины «Тигр».
«Как только мы что-то меняем в продукции для Минобороны, мы начинаем разрабатывать аналогичную гражданскую версию», — комментировал «Ленте.ру» производственную политику концерна «Калашников» директор по маркетингу компании Владимир Дмитриев.
Значительный источник доходов российских оружейников — «огражданивание» старых военных образцов с армейских складов: доработанные под нормы гражданского оружия АК и АКМ, выпущенные в 50-70 годы, а также ППШ, винтовки Токарева (СВТ), пулеметы Дегтярева (РПД) и «Максимы», лежащие со времен Великой Отечественной войны. В прошлом году завод «Молот» выпустил на рынок модели на базе карабина СКС (ВПО 208) и АКМ (ВПО 209) со стволами под гладкоствольный патрон 366 ТКМ, специально разработанный ЗАО «Техкрим».
Подобное оружие не имеет каких-то боевых преимуществ перед обычными «Сайгами» и «Вепрями», а криминальное использование «огражданенных» из РПД и «Максима» вообще крайне затруднено в силу его веса и габаритов.
Впрочем, Руслан Пухов из Союза российских оружейников полагает, что еще рано делать какие-либо выводы: пока поправки вносятся, идет совместная работа экспертов и депутатов.
Владислав Гринкевич
О перспективах контроля над оборотом гражданского оружия
Заявление президента России Владимира Путина о том, что основная задача недавно созданной Национальной гвардии — поставить под особый контроль оборот оружия в стране, заставило поволноваться владельцев гражданского оружия и участников рынка. Ведь в прошлом внимание властей к этой теме не раз оборачивалось новым «закручиванием гаек».
Что имел в виду президент
«Первое и основное, что лежит в основе принятого решения, — это поставить под особый контроль оборот оружия в стране», — так Путин объяснил причины создания Нацгвардии в ходе прямой линии с гражданами России 14 апреля. Глава государства не пояснил, о каком именно оружии идет речь — о легальном гражданском или о том, что находится в незаконном обороте. Именно это и вызвало пересуды. Ведь известно, что в ведение Национальной гвардии переданы в том числе органы, занимающиеся лицензионно-разрешительной работой в части оборота оружия и оказания частных охранных услуг.
Вдобавок, как напомнил исполнительный директор Союза российских оружейников Руслан Пухов, Госдума сейчас рассматривает в первом чтении новый вариант закона «Об оружии». Вносимые поправки предполагают как либерализацию оборота гражданского оружия, так и его ужесточение. В начале апреля председатель думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая и председатель комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Озеров внесли законопроект, который, в числе прочего, запрещает «производство гражданского и служебного оружия из боевого ручного стрелкового оружия, в том числе снятого с вооружения».
Госпожа Яровая известна как непримиримый борец с гражданским оружием и уже не раз инициировала проекты по ужесточению оружейного законодательства. В 2014 году были приняты поправки, внесенные Яровой и группой ее единомышленников, которые существенно ужесточили правила ношения оружия ограниченного поражения (ООП — так называемая травматика). Например, гражданам запретили ношение ООП на территории образовательных учреждений, организаций, «предназначенных для развлечения и досуга», работающих в ночное время и реализующих алкогольную продукцию. Такие ограничения во многом сводят на нет саму идею оружия самообороны.
Оружейные страхи мнимые и реальные
Большинство опрошенных «Лентой.ру» экспертов считают, что действующие нормы и правоприменительная практика обеспечивают необходимый контроль за оборотом легального гражданского оружия. Статистика преступлений с использованием зарегистрированного оружия также говорит в пользу эффективности действующей системы. Председатель правления всероссийской общественной организации «Право на оружие» Игорь Шмелев, ссылаясь на данные МВД, привел такие цифры: на 1 января 2016 года зарегистрированы более 4,44 миллиона официальных владельцев огнестрельного оружия; у них на руках находится примерно 6,6 миллиона стволов, включая оружие ограниченного поражения. При этом за 2015 год с использованием зарегистрированного оружия было совершено всего 589 преступлений. «Это всего 0,013 процента от числа владельцев оружия, или 0,009 процента от количества единиц оружия. С той же травматикой совершается 0,016 процента правонарушений от количества единиц травматического оружия. Фактически применение легального оружия при совершении преступлений находится в пределах статистической погрешности».
Большую часть этих преступлений составляют не грабежи и убийства, а браконьерская охота. Плюс особенности российской правоприменительной практики: как отмечают адвокаты, занимающиеся самооборонными делами, в 90-95 процентах случаев самообороны, если нападающий погиб или ранен, против обороняющегося заводится дело по «тяжелой» статье — «умышленное убийство», «умышленное нанесение тяжких телесных повреждений, повлекшее смерть» или «умышленное нанесение тяжких телесных повреждений».
С применением нелегального оружия за тот же период было совершено около 6,5 тысячи преступлений. Реальных преступников запретительные меры не останавливают, особенно когда под боком есть несколько «проблемных зон», откуда может поступать нелегальное оружие. Одна из них — зона гражданского конфликта в Донбассе. «Оружия там скопилось много, граница транспарентна, соответственно все, кто задаются целью, могут оттуда оружие "выдернуть", — комментирует Руслан Пухов. — Второй источник — зоны проведения контртеррористических операций на Северном Кавказе, там тоже много оружия. Наконец, Афганистан, имеющий транспарентные границы со странами Центральной Азии, через которые нелегальное оружие может поставляться в Россию».
Президент Института национальной стратегии политолог Михаил Ремизов напоминает, что в некоторых областях Северного Кавказа наличие в доме огнестрельного оружия (в том числе нелегального) — неформальная норма, которая зачастую превалирует над законом. «Чтобы изменить это положение дел, очевидно, потребуется силовое подкрепление на уровне Национальной гвардии, — говорит политолог. — Учитывая высокий конфликтогенный потенциал в некоторых республиках Северного Кавказа, опасения по поводу широкого распространения огнестрельного оружия в этих регионах вполне могут быть оправданы».
Контролировать — не значит запрещать
Примечательно, что сторонники гражданского оружия, как и его противники, считают, что действующая система по контролю за оборотом и хранением требует коррекции. Прежде всего оружейное лобби ратует за отмену так называемого «пятилетнего ценза»: действующее законодательство позволяет гражданам приобретать нарезное длинноствольное оружие только после пяти лет владения гладкоствольным.
Второй часто упоминающийся пункт — правила приобретения оружия. Сейчас для покупки каждой единицы нужна отдельная лицензия. Игорь Шмелев из «Права на оружие» считает такой регламент неоправданно сложным: «Не надо перегружать лицензионно-разрешительную систему, не нужно на каждую единицу оружия каждый раз собирать справки, три раза бегать в милицию». По его мнению, единожды выданной лицензии должно быть достаточно для покупки разрешенного количества стволов — с последующей их регистрацией в соответствующих органах.
Спорным вопросом является оружие ограниченного поражения — даже в оружейном лобби немало сторонников его запрета. Дело в том, что многие владельцы травматики воспринимают ее как ненастоящее оружие, своего рода «оружие для драки» — отсюда случаи необоснованного применения.
А вот возможный запрет на производство гражданского оружия из боевого эксперты считают необоснованным. Сегодня большая часть нарезного ассортимента крупнейших российских производителей — концерна «Калашников» и ООО «Молот-Оружие» — это карабины на базе автомата и ручного пулемета Калашникова (марки «Сайга» и «Вепрь»), а также модели на основе снайперской винтовки Драгунова — карабины «Тигр».
«Как только мы что-то меняем в продукции для Минобороны, мы начинаем разрабатывать аналогичную гражданскую версию», — комментировал «Ленте.ру» производственную политику концерна «Калашников» директор по маркетингу компании Владимир Дмитриев.
Значительный источник доходов российских оружейников — «огражданивание» старых военных образцов с армейских складов: доработанные под нормы гражданского оружия АК и АКМ, выпущенные в 50-70 годы, а также ППШ, винтовки Токарева (СВТ), пулеметы Дегтярева (РПД) и «Максимы», лежащие со времен Великой Отечественной войны. В прошлом году завод «Молот» выпустил на рынок модели на базе карабина СКС (ВПО 208) и АКМ (ВПО 209) со стволами под гладкоствольный патрон 366 ТКМ, специально разработанный ЗАО «Техкрим».
Подобное оружие не имеет каких-то боевых преимуществ перед обычными «Сайгами» и «Вепрями», а криминальное использование «огражданенных» из РПД и «Максима» вообще крайне затруднено в силу его веса и габаритов.
Впрочем, Руслан Пухов из Союза российских оружейников полагает, что еще рано делать какие-либо выводы: пока поправки вносятся, идет совместная работа экспертов и депутатов.
Владислав Гринкевич
А на счёт Канады - однокашник у меня там "окопался", давно уже...завидую ему белой завистью...так вот у них действительно - лицензируется не оружие, а человек, и лимита на количество стволов нет никакого...хотя у них там тоже свои прибамбасы есть - например запрещено напрочь всё оружие, сделанное на базе Калашникова и Драгунова...
