Селянин
Завсегдатай
- С нами с
- 16/03/11
- Постов
- 4 890
- Оценка
- 1 170
- Живу в:
- Владимирская область
- Для знакомых
- Вадим
- Охочусь с
- 1989
- Оружие
- Иж94 "Север",ИЖ-43,МЦ 20-01, Карабин 7,62
- Собака(ки)
- Лайки русско-европейские
Далёкий край.
Более всего в запланированном путешествии меня страшила дорога. Дорога предстояла дальняя, а опыта езды на собственном автомобиле на такие расстояния у меня не было. Самым большим моим страхом была непредсказуемая поломка машины, которая и для опытного автомобилиста есть происшествие чрезвычайное, а что уж говорить обо мне, если далее 200 километров от родного дома я ни разу в жизни не отъезжал! Вот и представьте, какой трепет испытывал я, отправляясь в архангельский Каргополь, находящийся в доброй тысяче вёрст от земли владимирской.
Оптимизируя предстоящий маршрут, я решил выскочить на трассу М8 (Москва-Архангельск) не через Иваново, а через Суздаль и Тейково. На многих картах этой дороги даже и нет, но я прекрасно знал о её существовании, т.к. уже пару раз пользовался ей. Правда воспоминания о качестве этой дороги были не очень приятными, но я рискнул и…… и мои воспоминания вновь стали явью. Дорога оказалась очень ухабистой, особенно в районе Рубского озера.
Изрядно истрепав нервы и поколотив колёса, я всё же выбрался на трассу М8 чуть выше Ростова Великого и уже без особого напряга покатил по отличному асфальту к городу Ярославлю.
Рассматривая накануне карты дорог, я как-то не очень углублялся в изучение расстояний между городами и прочими контрольными пунктами. Я уяснил, как мне казалось, главное: сначала я должен проскочить Ярославль, потом быстренько миновать Вологду, после которой рукой подать до Вельска, а там уже и поворот на Няндому и Каргополь, что должно было означать, что я уже почти и приехал. Почему мне всё это показалось таким лёгким?! В реалии же я потратил на дорогу почти 14 часов, а в конце пути уже просто не мог стоять на ногах. Голова моя кружилась, ноги заплетались, а в горле стоял отвратное ощущение тошноты. Кстати, от поворота с трассы до Каргополя я ехал так долго, что чуть не сошёл с ума. За каждым извивом дороги мне мерещился долгожданный город, но чем сильнее я на него накатывался, тем надменнее он откатывался всё дальше и дальше. В итоге оказалось, что от трассы Москва-Архангельск до Каргополя, ни много ни мало, 209 километров. А я наивно полагал, что там лишь одно нажатие на газюльку и я уже приехал.
В Каргополе меня встретили, накормили, напоили и уложили спать в отдельной комнате. Всего этого гостеприимства вполне хватило для того, чтобы утром я был свеж, как молодой огурчик.
Изначально предполагалось, что добравшись до Каргополя в качестве водителя, дальнейший маршрут я проделаю в роли пассажира, но этим радужным посулам не суждено было сбыться. После небольшого совета и прикидкам по количеству груза, было решено ехать на двух машинах. Так и поступили. К обеду второго дня моего пребывания в Архангельской области мы отправились в Карелию, в конкретно определённое заранее место, до которого по приблизительным прикидкам было около 150 километров. Так начался второй этап моего автопутешествия, в котором мне опять пришлось крутить «баранку».
В общем-то, этого следовало ожидать, что чем дальне в лес, тем труднее и непролазнее становится дорога. Эта закономерность всегда срабатывает в центре России, а что уж говорить об архангельско-карельской глубинке?!
И вновь для меня случилось открытие – я впервые в жизни ехал по «грунтовке», но не простой, какие есть в любом уголке Владимирщины, а по федеральной! Федеральная грунтовка, щедро смоченная дождями и располосованная фурами и лесовозами, являла собой угнетающее зрелище. Если бы не оптимизм песен Владимира Высоцкого, способствующий укреплению морального духа, то навязчивое желание повернуть обратно одержало бы надо мной победу.
В народе есть мудрое изречение: «Крута гора, да забывчива!» А ведь так оно и есть. Стоило только добраться до места, как все трудности и неурядицы дороги растаяли, как мороженое, случайно оброненное на прогретый летний асфальт.
Вопреки моим ожиданиям увидеть на берегу карельского озера одинокое зимовье или рыбацкий балок, взору моему открылась завораживающе скорбная картина, представляющая из себя пейзаж брошенной людьми полуразрушенной деревни. Точнее, не деревни, а небольшой таёжной деревеньки с накренившимися от тяжести времени и безуходности домами.
Тесовые крыши на некоторых домах обветшали и истлели настолько, что устав опираться на стропила, обвалились в своём старческом бессилии на ещё более прогнившие перекрытия потолков и вместе с ними рухнули на пока более-менее крепкие полы.
Днём, при свете жизнеутверждающего солнца, деревня казалась сказочной, словно явившейся миру и из глубины веков. И не было в этом явлении ничего музейно-туристического, коего много теперь по всему Золотому Кольцу, что призвано радовать, но не травмировать глаз праздного туриста, взирающего на древний мир сквозь окно комфортабельного автобуса. В течение первого дня я с удовольствием бродил по этому музею прежней карельской жизни, заглядывал в дома, дворы, где сохранилось ещё довольно много различной бытовой утвари, мебели, различных рыболовных приспособлений и представлял себе живую деревню, людей, копошащихся в этих дворах, сгребающих возле домов высохшее сено. Мне представлялось, как они переговариваются друг с другом, что-то кричат соседу, отталкивающему в реку лодку и собирающемуся проверить снасти на озере, до которого тут по реке рукой подать. Я представлял, как кипит жизнь в этом далёком от цивилизации краю, как умирают старики и рождаются им на смену дети. Все эти фантазии будоражили моё воображение, и мне казалось, что и я причастен к этой неведомой и далёкой жизни в далёком таёжном краю. Сердце моё переполнялось радостью и волнением.
Волнением?! Действительно, а откуда в моей душе народилось это чувство, незаметно пришедшее на смену радостному душевному подъёму? Солнце! Да-да, всему причиной солнце, давно перевалившееся через возвышающуюся над деревней гору и скатившееся к макушкам растущих у её подножия деревьев. Вот ещё миг и малиновый луч скользнул пастельным штрихом по речному перекату и упёрся в большой черёмуховый куст, повисший над журчащей водой. Вслед за этим угасающим лучом на деревню стали опускаться сумерки и в окружающем меня мире всё изменилось. Совсем скоро стало казаться, что какая-то непостижимая тоска накрыла всю землю. Играющие на солнце брёвна домов почернели и стали утопать в этой бездонной глубине времён, из которых выбиралась и вползала в человеческую душу грусть. Теперь деревня выглядела совсем по-иному. Появилось робкое желание уйти из этого, сузившегося до тесноты, места, задавившего душу тяжестью восприятия окружающего мирка. Не в силах больше переносить эту грусть по ушедшим временам, я зашёл в дом.
Дом этот, как и ещё один из шести, ещё поддерживаются человеческими стараниями, а потому остаются пригодными для достаточно комфортного проживания. В доме есть мебель, функционирует большая кирпичная печь, на полах расстелены половики, есть вымытая и уложенная посуда, стол, лавки, две хороших кровати с матрацами, подушками и одеялам. В этом доме нам предстоит прожить несколько дней. Нам, это мне, моему товарищу Александру и его жене Ларисе.
Не смотря на относительную отдалённость от дорог и труднодоступность, места эти посещаются людьми и не всегда ответственными и уважительными. По приезде оказалось, что дом взломан, вырван пробой и открыты дворовые ворота. При осмотре выяснилось, что в этот раз из дома ничего не пропало, но история последних лет знает, что были и грабительские посещения дома, когда было украдено всё мало-мальски ценное.
По рассказам я узнал, что истинными владельцами этого дома были Лопаткины Нина Андреевна и Валентин Павлович. Последние годы они жили в этом доме только летом, заготавливали грибы и ягоды, ловили рыбу, а на зиму уезжали в город. В 2012 году Валентина Павловича не стало, он умер от банального аппендицита, вызвавшего перитонит – просто не обратился вовремя к врачам. Нина Андреевна, оставшись вдовой, перестала приезжать в родную деревню и теперь живёт в Петрозаводске. С небольшой цветной фотографии на стене они по-прежнему улыбчиво встречают входящих в дом людей. Ключи вместе с правом пользованием домом бывшая хозяйка передала Колмаковой Катерине и её мужу Дмитрию, которые несколько последних лет были частыми гостями в этом доме. Дмитрий и Катерина живут в Каргополе. Именно по их разрешению мы и посетили этот дом, ставший для нас гостеприимным приютом на несколько майских дней.
Основной целью нашего сюда приезда была рыбалка, а именно, рыбалка на щуку, которая к этому моменту уже должна была отнереститься, переболеть и начать активный жор. Изначально намечалось поблеснить, но исследовав практику рыбалки здешних мест и прислушавшись к советам Катерины Колмаковой, пришли к выводу, что щуку лучше всего пробовать ловить на живца.
Живцов добывали в небольшой речушке Тамбичке, вытекающей из озера Тамбич и протекающей прямо по деревне, разделяя её на две половины. Через речку переброшен мостик, по которому можно проехать даже на мотоцикле с коляской. Прямо под домом, в котором мы жили, через речку перекинуты две доски для удобства близкого перехода через речной поток.
Ловлей живцов занимались исключительно я и Лариса. Руководитель экспедиции (Александр) подобными мелочами не занимался, а находил для себя более важные и значимые дела.
На самом деле, основной его задачей было обслуживание расставленных по Чёрному озеру жерлиц или, как тут говорят, рогаток. Надо отметить, что до Чёрного озера от деревни было почти 1,5 километра пути тайгой через гору. В такую непривычную для этих мест жару, которая нас изнуряла всё время проживания в деревне, поход через гору был делом очень непростым и требовал определённой выносливости и упорства. К счастью, все члены экспедиции обладали этими качествами в полной мере.
Правда, мне под предлогом бытовой занятости, удалось несколько раз увильнуть от походов на Чёрное озеро.
Что и говорить, щуки на Чёрном озере были не только, как полагается, чёрными, но и приятно крупными.
Много их, к сожалению, не ловилось, но пара-тройка штук в сутки попадались. Впрочем, в такую жару нам больше и не нужно было. Я думаю, что даже крутой посол не сохранил бы их для последующего потребления?
В те дни, когда я не ходил на Чёрное озеро, я с интересом предавался изучению самой деревни и прилегающих к ней близких территорий (по жаре не очень гулялось).
Особый мой интерес привлекла икона, сохранившаяся в деревенской часовне. Я не большой знаток иконописи, скорее вовсе не знаток, но мне показалось, что икона эта всё же имеет какую-то религиозно-художественную ценность. Во-первых, написана она прямо на доске, что по нынешним временам уже редкость; во-вторых, изображение на ней сильно потёрто временем. Да вот сами посмотрите.
Странно, что её по сей час никто не унёс из часовни. Всё-таки осталось в нашем народе что-то заветное?! А так ведь, тащат всё, что нужно и не нужно.
При отсутствии людей, деревню с удовольствием населили звери и птицы. Вот гнездо кряквы, устроенное ей в старом, развалившемся парничке, под окнами одного из домов.
Это ласточки, которые в полуденный зной с удовольствием отсиживались в прохладе бревенчатых руин.
А это вот лоси, вышедшие на поляну близ родничка.
Наверное, нужно сказать пару слов и о самом родничке, как главном, не смотря на обилие воды вокруг, объекте снабжения народонаселения питьевой водой. Действительно, зачем пить речную воду, если имеется в наличие ключевая?! А вода в роднике, стоит упомянуть, была вкусной и, что не маловажно в жару, студёной.
На второй день нашего пребывания в деревне, к нам заявились гости. Гостями оказались три рыбака, которых отлично знал Александр. Рыбаки поведали нам, что они уже несколько дней рыбачат на Тамбич озере, а рыбы уже поймали столько, что настало время уезжать, чтобы не проквасить улов.
Мы тоже сделали пробный выезд на Тамбич, тем более что у нас были и лодка, и мотор.
Озеро оказалось в разы больше Чёрного, с приличной волной, поросшими буйной растительностью берегами и каким-то морским запахом воды. От деревни до озера по реке-Тамбичке ходу на моторке было не более пяти минут. Оценив эту транспортную доступность, приняли решение постепенно перебираться со снастями с Чёрного озера на Тамбич озеро. К сожалению, нашим планам не суждено было осуществиться. Причиной тому испортившаяся погода. Предварительно было решено, что Александр и Лариса уедут на пару дней в Каргополь, а я останусь осваивать Тамбич озеро, после чего Александр вернётся, и мы порыбачим ещё несколько дней. И вот тут все карты спутали нависшие над тайгой грозовые тучи. Стало понятно, что если зарядят дожди, то выбраться из деревни на дорогу будет очень не просто. Вопреки своим настроениям, я принял решение выбираться вместе с Александром и Ларисой. Решение было одобрено на экспедиционном совете, и мы спешно, пока не зарядил ливень, стали готовиться к отъезду.
Как не спешили мы, как не носились, а ливень вдарил раньше, чем мы тронулись в обратный путь.
Выезжали под проливным дождём, сопровождавшим нас в разной степени силы, до самого Каргополя.
Утром следующего дня, отлично выспавшись перед дорогой, я двинул в сторону родной сторонки. До свидания мир озёр и лесозаготовок.
За три часа добрался до трассы Москва-Архангельск и, глянув на указатель, ужаснулся предстоящей мне долгой дороге.
Домой прибыл в два часа ночи и сразу ощутил теплоту и доброту родного жилища. Боже мой, как же хорошо дома!
Более всего в запланированном путешествии меня страшила дорога. Дорога предстояла дальняя, а опыта езды на собственном автомобиле на такие расстояния у меня не было. Самым большим моим страхом была непредсказуемая поломка машины, которая и для опытного автомобилиста есть происшествие чрезвычайное, а что уж говорить обо мне, если далее 200 километров от родного дома я ни разу в жизни не отъезжал! Вот и представьте, какой трепет испытывал я, отправляясь в архангельский Каргополь, находящийся в доброй тысяче вёрст от земли владимирской.
Оптимизируя предстоящий маршрут, я решил выскочить на трассу М8 (Москва-Архангельск) не через Иваново, а через Суздаль и Тейково. На многих картах этой дороги даже и нет, но я прекрасно знал о её существовании, т.к. уже пару раз пользовался ей. Правда воспоминания о качестве этой дороги были не очень приятными, но я рискнул и…… и мои воспоминания вновь стали явью. Дорога оказалась очень ухабистой, особенно в районе Рубского озера.
Изрядно истрепав нервы и поколотив колёса, я всё же выбрался на трассу М8 чуть выше Ростова Великого и уже без особого напряга покатил по отличному асфальту к городу Ярославлю.
Рассматривая накануне карты дорог, я как-то не очень углублялся в изучение расстояний между городами и прочими контрольными пунктами. Я уяснил, как мне казалось, главное: сначала я должен проскочить Ярославль, потом быстренько миновать Вологду, после которой рукой подать до Вельска, а там уже и поворот на Няндому и Каргополь, что должно было означать, что я уже почти и приехал. Почему мне всё это показалось таким лёгким?! В реалии же я потратил на дорогу почти 14 часов, а в конце пути уже просто не мог стоять на ногах. Голова моя кружилась, ноги заплетались, а в горле стоял отвратное ощущение тошноты. Кстати, от поворота с трассы до Каргополя я ехал так долго, что чуть не сошёл с ума. За каждым извивом дороги мне мерещился долгожданный город, но чем сильнее я на него накатывался, тем надменнее он откатывался всё дальше и дальше. В итоге оказалось, что от трассы Москва-Архангельск до Каргополя, ни много ни мало, 209 километров. А я наивно полагал, что там лишь одно нажатие на газюльку и я уже приехал.
В Каргополе меня встретили, накормили, напоили и уложили спать в отдельной комнате. Всего этого гостеприимства вполне хватило для того, чтобы утром я был свеж, как молодой огурчик.
Изначально предполагалось, что добравшись до Каргополя в качестве водителя, дальнейший маршрут я проделаю в роли пассажира, но этим радужным посулам не суждено было сбыться. После небольшого совета и прикидкам по количеству груза, было решено ехать на двух машинах. Так и поступили. К обеду второго дня моего пребывания в Архангельской области мы отправились в Карелию, в конкретно определённое заранее место, до которого по приблизительным прикидкам было около 150 километров. Так начался второй этап моего автопутешествия, в котором мне опять пришлось крутить «баранку».
В общем-то, этого следовало ожидать, что чем дальне в лес, тем труднее и непролазнее становится дорога. Эта закономерность всегда срабатывает в центре России, а что уж говорить об архангельско-карельской глубинке?!
И вновь для меня случилось открытие – я впервые в жизни ехал по «грунтовке», но не простой, какие есть в любом уголке Владимирщины, а по федеральной! Федеральная грунтовка, щедро смоченная дождями и располосованная фурами и лесовозами, являла собой угнетающее зрелище. Если бы не оптимизм песен Владимира Высоцкого, способствующий укреплению морального духа, то навязчивое желание повернуть обратно одержало бы надо мной победу.
В народе есть мудрое изречение: «Крута гора, да забывчива!» А ведь так оно и есть. Стоило только добраться до места, как все трудности и неурядицы дороги растаяли, как мороженое, случайно оброненное на прогретый летний асфальт.
Вопреки моим ожиданиям увидеть на берегу карельского озера одинокое зимовье или рыбацкий балок, взору моему открылась завораживающе скорбная картина, представляющая из себя пейзаж брошенной людьми полуразрушенной деревни. Точнее, не деревни, а небольшой таёжной деревеньки с накренившимися от тяжести времени и безуходности домами.
Тесовые крыши на некоторых домах обветшали и истлели настолько, что устав опираться на стропила, обвалились в своём старческом бессилии на ещё более прогнившие перекрытия потолков и вместе с ними рухнули на пока более-менее крепкие полы.
Днём, при свете жизнеутверждающего солнца, деревня казалась сказочной, словно явившейся миру и из глубины веков. И не было в этом явлении ничего музейно-туристического, коего много теперь по всему Золотому Кольцу, что призвано радовать, но не травмировать глаз праздного туриста, взирающего на древний мир сквозь окно комфортабельного автобуса. В течение первого дня я с удовольствием бродил по этому музею прежней карельской жизни, заглядывал в дома, дворы, где сохранилось ещё довольно много различной бытовой утвари, мебели, различных рыболовных приспособлений и представлял себе живую деревню, людей, копошащихся в этих дворах, сгребающих возле домов высохшее сено. Мне представлялось, как они переговариваются друг с другом, что-то кричат соседу, отталкивающему в реку лодку и собирающемуся проверить снасти на озере, до которого тут по реке рукой подать. Я представлял, как кипит жизнь в этом далёком от цивилизации краю, как умирают старики и рождаются им на смену дети. Все эти фантазии будоражили моё воображение, и мне казалось, что и я причастен к этой неведомой и далёкой жизни в далёком таёжном краю. Сердце моё переполнялось радостью и волнением.
Волнением?! Действительно, а откуда в моей душе народилось это чувство, незаметно пришедшее на смену радостному душевному подъёму? Солнце! Да-да, всему причиной солнце, давно перевалившееся через возвышающуюся над деревней гору и скатившееся к макушкам растущих у её подножия деревьев. Вот ещё миг и малиновый луч скользнул пастельным штрихом по речному перекату и упёрся в большой черёмуховый куст, повисший над журчащей водой. Вслед за этим угасающим лучом на деревню стали опускаться сумерки и в окружающем меня мире всё изменилось. Совсем скоро стало казаться, что какая-то непостижимая тоска накрыла всю землю. Играющие на солнце брёвна домов почернели и стали утопать в этой бездонной глубине времён, из которых выбиралась и вползала в человеческую душу грусть. Теперь деревня выглядела совсем по-иному. Появилось робкое желание уйти из этого, сузившегося до тесноты, места, задавившего душу тяжестью восприятия окружающего мирка. Не в силах больше переносить эту грусть по ушедшим временам, я зашёл в дом.
Дом этот, как и ещё один из шести, ещё поддерживаются человеческими стараниями, а потому остаются пригодными для достаточно комфортного проживания. В доме есть мебель, функционирует большая кирпичная печь, на полах расстелены половики, есть вымытая и уложенная посуда, стол, лавки, две хороших кровати с матрацами, подушками и одеялам. В этом доме нам предстоит прожить несколько дней. Нам, это мне, моему товарищу Александру и его жене Ларисе.
Не смотря на относительную отдалённость от дорог и труднодоступность, места эти посещаются людьми и не всегда ответственными и уважительными. По приезде оказалось, что дом взломан, вырван пробой и открыты дворовые ворота. При осмотре выяснилось, что в этот раз из дома ничего не пропало, но история последних лет знает, что были и грабительские посещения дома, когда было украдено всё мало-мальски ценное.
По рассказам я узнал, что истинными владельцами этого дома были Лопаткины Нина Андреевна и Валентин Павлович. Последние годы они жили в этом доме только летом, заготавливали грибы и ягоды, ловили рыбу, а на зиму уезжали в город. В 2012 году Валентина Павловича не стало, он умер от банального аппендицита, вызвавшего перитонит – просто не обратился вовремя к врачам. Нина Андреевна, оставшись вдовой, перестала приезжать в родную деревню и теперь живёт в Петрозаводске. С небольшой цветной фотографии на стене они по-прежнему улыбчиво встречают входящих в дом людей. Ключи вместе с правом пользованием домом бывшая хозяйка передала Колмаковой Катерине и её мужу Дмитрию, которые несколько последних лет были частыми гостями в этом доме. Дмитрий и Катерина живут в Каргополе. Именно по их разрешению мы и посетили этот дом, ставший для нас гостеприимным приютом на несколько майских дней.
Основной целью нашего сюда приезда была рыбалка, а именно, рыбалка на щуку, которая к этому моменту уже должна была отнереститься, переболеть и начать активный жор. Изначально намечалось поблеснить, но исследовав практику рыбалки здешних мест и прислушавшись к советам Катерины Колмаковой, пришли к выводу, что щуку лучше всего пробовать ловить на живца.
Живцов добывали в небольшой речушке Тамбичке, вытекающей из озера Тамбич и протекающей прямо по деревне, разделяя её на две половины. Через речку переброшен мостик, по которому можно проехать даже на мотоцикле с коляской. Прямо под домом, в котором мы жили, через речку перекинуты две доски для удобства близкого перехода через речной поток.
Ловлей живцов занимались исключительно я и Лариса. Руководитель экспедиции (Александр) подобными мелочами не занимался, а находил для себя более важные и значимые дела.
На самом деле, основной его задачей было обслуживание расставленных по Чёрному озеру жерлиц или, как тут говорят, рогаток. Надо отметить, что до Чёрного озера от деревни было почти 1,5 километра пути тайгой через гору. В такую непривычную для этих мест жару, которая нас изнуряла всё время проживания в деревне, поход через гору был делом очень непростым и требовал определённой выносливости и упорства. К счастью, все члены экспедиции обладали этими качествами в полной мере.
Правда, мне под предлогом бытовой занятости, удалось несколько раз увильнуть от походов на Чёрное озеро.
Что и говорить, щуки на Чёрном озере были не только, как полагается, чёрными, но и приятно крупными.
Много их, к сожалению, не ловилось, но пара-тройка штук в сутки попадались. Впрочем, в такую жару нам больше и не нужно было. Я думаю, что даже крутой посол не сохранил бы их для последующего потребления?
В те дни, когда я не ходил на Чёрное озеро, я с интересом предавался изучению самой деревни и прилегающих к ней близких территорий (по жаре не очень гулялось).
Особый мой интерес привлекла икона, сохранившаяся в деревенской часовне. Я не большой знаток иконописи, скорее вовсе не знаток, но мне показалось, что икона эта всё же имеет какую-то религиозно-художественную ценность. Во-первых, написана она прямо на доске, что по нынешним временам уже редкость; во-вторых, изображение на ней сильно потёрто временем. Да вот сами посмотрите.
Странно, что её по сей час никто не унёс из часовни. Всё-таки осталось в нашем народе что-то заветное?! А так ведь, тащат всё, что нужно и не нужно.
При отсутствии людей, деревню с удовольствием населили звери и птицы. Вот гнездо кряквы, устроенное ей в старом, развалившемся парничке, под окнами одного из домов.
Это ласточки, которые в полуденный зной с удовольствием отсиживались в прохладе бревенчатых руин.
А это вот лоси, вышедшие на поляну близ родничка.
Наверное, нужно сказать пару слов и о самом родничке, как главном, не смотря на обилие воды вокруг, объекте снабжения народонаселения питьевой водой. Действительно, зачем пить речную воду, если имеется в наличие ключевая?! А вода в роднике, стоит упомянуть, была вкусной и, что не маловажно в жару, студёной.
На второй день нашего пребывания в деревне, к нам заявились гости. Гостями оказались три рыбака, которых отлично знал Александр. Рыбаки поведали нам, что они уже несколько дней рыбачат на Тамбич озере, а рыбы уже поймали столько, что настало время уезжать, чтобы не проквасить улов.
Мы тоже сделали пробный выезд на Тамбич, тем более что у нас были и лодка, и мотор.
Озеро оказалось в разы больше Чёрного, с приличной волной, поросшими буйной растительностью берегами и каким-то морским запахом воды. От деревни до озера по реке-Тамбичке ходу на моторке было не более пяти минут. Оценив эту транспортную доступность, приняли решение постепенно перебираться со снастями с Чёрного озера на Тамбич озеро. К сожалению, нашим планам не суждено было осуществиться. Причиной тому испортившаяся погода. Предварительно было решено, что Александр и Лариса уедут на пару дней в Каргополь, а я останусь осваивать Тамбич озеро, после чего Александр вернётся, и мы порыбачим ещё несколько дней. И вот тут все карты спутали нависшие над тайгой грозовые тучи. Стало понятно, что если зарядят дожди, то выбраться из деревни на дорогу будет очень не просто. Вопреки своим настроениям, я принял решение выбираться вместе с Александром и Ларисой. Решение было одобрено на экспедиционном совете, и мы спешно, пока не зарядил ливень, стали готовиться к отъезду.
Как не спешили мы, как не носились, а ливень вдарил раньше, чем мы тронулись в обратный путь.
Выезжали под проливным дождём, сопровождавшим нас в разной степени силы, до самого Каргополя.
Утром следующего дня, отлично выспавшись перед дорогой, я двинул в сторону родной сторонки. До свидания мир озёр и лесозаготовок.
За три часа добрался до трассы Москва-Архангельск и, глянув на указатель, ужаснулся предстоящей мне долгой дороге.
Домой прибыл в два часа ночи и сразу ощутил теплоту и доброту родного жилища. Боже мой, как же хорошо дома!
Думаю придётся опорно-двигательный аппарат лечить.
