В эти выходные с погодой повезло! Давивший с вечера мороз к концу ночи отпустил до -14. Звёздное небо затянуло облаками, задул сильный южный ветер. Вот бы ещё снежка под утро подсыпало, чтоб по короткой пороше быстрее читать строчки лисьего нарыска! Но я, наверное, размечтался – снега мы в наших краях уже недели две не видели, а мне захотелось всего и сразу. И действительно, снег так и не выпал…
Лишь только новый день начал нарождаться багряной каймой на горизонте, я уже был в полях. Иду осторожно намеченным маршрутом, поглядываю в бинокль и радуюсь. Радуюсь заснеженным просторам, цепочке свежих лисьих следов на моей старой припорошенной лыжне, ветру, что качая метелки камыша по берегам замершей речки, дует мне прямо в лицо, охоте, что только началась, и необъяснимому чувству, что сегодня всё сложится удачно. Эх, были бы желание и силы, а лиса найдётся!
И действительно, не проходит и часа, как осматривая в бинокль заросшее бурьяном поле, примыкающее к ровной глади припорошенного снегом жнивья, я нахожу лисицу. Ба, да это ж мой старый знакомый: крупный ярко-красный лисовин, за которым я уж не один год гоняюсь. Увлечённо мышкует - кажется, забыв обо всём на свете. Это хорошо, но как к нему подобраться? Можно попробовать перебежать метров двести по полю к островку леса впереди. Там у опушки леса я часто встречал следы лис и есть шанс, что закончив охоту, рыжий хищник пойдёт именно этим путём. Или попробовать подстроиться под ход лиса и перехватить его на мелиоративной канаве, что разделяя поля на две части, тянется по правую руку? Придётся, правда, заложить крюк километра в полтора… Немного понаблюдав за лисой, выбираю второй вариант. Предстоит небольшой марш-бросок. Прикрываясь деверьями, растущими вдоль ручья, обрамляющего поле, пыхтя и отдуваясь, пробегаю на лыжах до канавы. Но чтобы в неё попасть, надо проскользнуть незамеченным через открытый участок. Улучив момент, когда лис, раскапывая в снегу мыша, повернулся ко мне спиной, быстро перемахиваю чистину и ныряю на дно канавы. Беззвучно скользя по присыпанному снегом льду, стремительно сокращаю разделяющее нас с лисой расстояние. На ходу раскидываю сошки карабина, снимаю защитные колпачки с прицела. Уже начинаю жалеть, что не взял с собой ножик, чтобы снять с лисы шубу прямо на месте. Эх, мечты, мечты!
Тихонько поднявшись по снежной насыпи, с замирающим от волнения сердцем, припадаю к биноклю. Ну, где же ты мой, дорогой? А «дорогой», капризно изменив маршрут, уже деловито семенит вдоль леса, где изначально я думал его поджидать. Вот ведь невезение! Пригибаясь, бегу лисовину наперерез прямиком через поле, прикрываясь складками местности. Но вот впереди, ровная как асфальт, заснеженная целина. А лиса уже на углу леса, в аккурат, где должен был сейчас стоять я. Падаю в снег. Маню писком мыши – далековато, зверь явно меня не слышит. Попробую «зайчиком» - лисовин, задумчиво посмотрев в мою сторону, помедлил, да и пошёл обходить меня по дуге, заходя на ветер. Вот он юркнул в ручей, за которым я подбирался к нему всего 15 минут назад. Сейчас он пройдёт по нему, зайдёт мне в бок, причует мой запах и поминай как звали! Забавно, но из охотника я теперь превратился в дичь…
Рву что есть силы к ручью! Кровь молоточками бьёт по вискам. Ну почему же я не увлекаюсь коллекционированием марок? Сидел бы сейчас дома у камина, перелистовал кляссер под бокал коньяка, - вместо того, чтобы с утра пораньше в мыле гоняться за лисами по полям...
Ещё чуть-чуть, ещё немного, и я буду на нужном рубеже. Тогда посмотрим, кто кого... Но нет, рыжий силуэт отделился от зарослей кустарника и неспешно, с достоинством, словно идя по своим делам, направился обратно к лесу. А я виден, как на ладони. Стою, смотрю, «кусая локти», как пронзительно красная, крупная лиса безвозвратно ускользает от меня. Но делать нечего – это охота…
На обратном пути у ручья на своей лыжне нахожу свежие отпечатки лап «моего» лисовина, и прямо на ней желтый след его метки. Вот же плут, так уверен в своей хитрости, что посмел даже над охотником посмеяться! Ну, ничего, мы с тобой ещё встретимся! Выпив кружку чайка за здоровье лиса, я зашлёпал лыжами к машине...
Сев за руль, объезжаю другие поля в поисках лис. То и дело останавливаюсь и подолгу всматриваюсь в заснеженные дали, стараясь не проглядеть, не упустить из вида даже самую незначительную темную точку вдали. Ведь от этого может зависеть вся охота... Вскоре мне везёт. Гдё-то в километре от дороги на убранном с осени овсяном поле замечаю охотящуюся на мышей лисичку. Отогнав машину за перелесок и сверившись с направлением ветра, начинаю подходить.
Первые пару сот метров дались легко – край поля зарос густым тальником, надежно скрывающим меня от лисицы. Затем, прикрываясь одиноким кустиком, в полуприсяде удалось подобраться поближе. Дальше уже ползком - от одной заснеженной кочки к другой. Но вот закончились все кочки и впереди ни единого бугорка, ямки, пучка бурьяна, за чем бы было можно укрыться от глаз лисицы. Голая, как футбольное поле, широко раскинулась ровная белая гладь, и на ней где-то вдалеке рыжеет маленькая точка. Что же мне делать?
Прильнув к прицелу, разглядываю куму. Та села столбиком как собачка, забавно крутит острой мордочкой из стороны в сторону, слушает мышиную возню под снегом. Насколько мог громко, я поманил мышкой. Лисица повернула голову в мою сторону, черные ушки торчком. Встала и ... неторопливо пошла ко мне. Не верю своим глазам! Неужто услышала?! Остановилась, оглядывается по сторонам – откуда писк? «Пик, пик...пик!» - опять позвал я рыжую. Теперь сомнений нет: слышит, плутовка, слышат мою манку! Бодро затрусила ко мне. Вжавшись в снег, с волнением наблюдаю, как растёт лиса в окуляре прицела. Рыжая густая шерсть горит, переливается на солнце, сверкает белая манишка воротничка, пышный пепельно-рыжий хвост играет, стелется по снегу за своей хозяйкой. Лиса пройдёт немного, остановится, послушает. Я опять её поманю и, как на верёвочке, тяну-подтягиваю Патрикеевну к себе всё ближе и ближе. Уже и стрелять можно - расстояние метров 200. Я и с предохранителя винтовку снял, и к стрельбе уж давно изготовился. Но охотничий азарт подначивает подманить зверя ещё ближе, на самый верный выстрел…
Вдруг послушно идущая ко мне лисица остановилась, замерла, вильнула «трубой» и, осторожно переступая одетыми в черные «чулочки» лапками потянула в сторону. С каждым шагом её движения становились всё выверенней, всё напряженнее. Хитрый взгляд направлен куда-то вниз. Вот она остановилась, подобрала задние лапы, словно сжимаясь пружиной. Грациозно подпрыгнула и, подняв фонтан снежной пыли, нырнула в снег.
Вынырнула с мышью в зубах. Мордочка вся в снегу. Кума, щурясь то ли от удовольствия, то ли от яркого солнца, с наслаждением жует пойманный завтрак. Перекусила, да и повернула к лесу. Я опять звать её в манок. Но рыжая ко мне не идёт – уже наелась или планы у неё поменялись, а может, распознала фальшь. Последний шанс вернуться сегодня домой со шкурой плутовки уходил от меня неспешной, сытой походкой...
У нас, у охотников, бывают порой такие мгновения, когда, повинуясь какому-то необъяснимому чувству, ещё не выстрелив, мы уже понимаем, что цель наверняка будет поражена, и наше тело, всё делает интуитивно быстро и слаженно. Происходит это настолько легко, играючи, само собой, что мы сами потом удивляемся, как это так ловко удалось срезать быстрым выстрелом взметнувшегося из кустов свечкой вальдшнепа или свалить мелькнувшего в прогале деревьев секача. Так и в этот раз всё для меня слилось в один короткий миг: дистанция, порывистый боковой ветер, лиса, замеревшая на секунду, и крестик прицельной марки, легший на кончик её носа. Дыхание замерло, и я додавил спуск. Словно подкошенная, Патрикеевна обмякла и ткнулась мордочкой в слег. С ликующим криком я вскочил на ноги и побежал, нет, полетел к наконец-то добытому трофею…
Опять кобелёк. Попал в шею.