LDmitry
Участник
- С нами с
- 01/10/12
- Постов
- 33
- Оценка
- 56
- Живу в:
- Нижний Новгород
- Для знакомых
- Дмитрий
- Оружие
- иж27,тоз-63.
- Собака(ки)
- Курцхаар
Из-за работы и мелких неотложных мелочей, Митяй отемнял, и в деревню к Сашкиному дому подъехал в сумерках. Сашка – его знакомец по охоте, держал выжлеца и иногда приглашал Митяя на охоту за зайцами, а чаще Димка просто оставлял свою машину у его дома и уходил в лесную избушку. В этот раз Митяй приехал без предупреждения, постучал поздороваться. Дверь открыла, Сашкина жена Светлана. Сашка был на смене. Митяй передав Сашке привет, сунул Свете шоколадку для дочурки, накинул рюкзак, ружьё и отправился, к избушке.
Лес не был приветливым – октябрьский ветер, вырывал остатки листвы, за низкими тучами не было видно звезд и луны, а в воздухе сеялась мелкая изморозь. Охотник шел, через знакомые ориентиры - полькО, угол старой вырубки, «подхватывал» попутные волока, «резал» чащей, в надежде на старенький компас, пересекал овражки. Призрачные очертания избёнки показались, спустя пару часов пути. Промозгласть была и внутри, похоже, что с прошлого сезона, никто здесь не был. Пахло сыростью и прелым деревом. На почерневшей полке, покоилась прошлогодняя Митькина свечка с новогодними золотинками, стояла банка с солью, лежал кусок бересты. Несколько березовых поленьев, бережно сложенных на полатьях, были не тронуты. Митяй зажег свечу, настрогал лучинок, затопил печурку, сходил до ручья, поставил чайник. Печка задышала, загудела, набирая силу, и ласковое, живительное тепло стало наполнять запустевшую охотничью хижину. Было в этом, что-то отжившее, архаичное, нечто стародавнее завещанное пращурами и безвозвратно потерянное для современного общества. Не имелось здесь пятизвездочного комфорта, персонала с натянутыми улыбками в строгой униформе, тут все настоящее, аскетичнопервобытное, такое редкое и по этому, ценное и важное для Митяя. Димка достал, «беленькую», Танюшкины саленные огурчики, сальцо и краюшку мягкого хлеба с хрустящей корочкой. «Причастился», крякнул от удовольствия и, наслаждаясь нехитрым бытом, приступил к вечерней трапезе. Здесь своя, совсем другая реальность, размеренная не суетливая - время, как будто замедляет свой бег, есть только теплая хибарка, сырая ночь и загадочная «тайга» за окном. Митяй ещё долго не мог уснуть, думал о своём, добром, вечном, настоящем.
Утром Димка проснулся еще в темноте, подогрел чайник, перекусил, и примерно наметив маршрут, отправился в путь. Утро было тихим, холодным, но светлым, высокие облака лениво тянулись, и сквозь них, временами, проглядывало остывшее солнце.
Сырая пожухлая листва грязно бурым ковром, укутывала землю. Деревья оголели, и от этого, лес казался безжизненно пустым и прозрачным, лишь ярко желтые лиственницы и зеленые сосны с елями контрастно выделялись, на общем унылом фоне. Неподалеку, на зарастающем польке, забулькал тетерев. Митяй знал, что он сидит в высоком березняке на краю, а с права от березняка, поле заросло пушистыми сосенками, и можно скрываясь за ними, незаметно подойти. Митяй кошачьей походкой, постоянно вслушиваясь, начал подходить, загибая правее. Тетерев то булькал, то замолкал на несколько минут, тогда и охотник останавливался, жадно вслушиваясь в лесную тишину. Митяй на поле вышел, как и хотел – косач играл с лева. Охотник дождался очередного бульканья и стал бесшумно приближаться, по заросшей подлеском опушке. Он давно уже высмотрел поляша, но это не мошник на току, тетерев не теряет слух и в чуткости многим не уступит. И от этого Митяю было только интереснее, он проворно перемещался в соснячке, ювелирно выбирая место для каждого последующего шага. Чу… петушок замолчал, Митяй застыл раскорячась в полушпагате. Минута, вторая, третья - петушок, как будто издевался над незадачливым охотнечком. До косача было метров семьдесят, Митяй добывал, конечно и с двадцати пяти саженей сидячих глухарей, но на большее, его Ижак способен не был. Ага, забулькал снова, Митяй, сделал еще пару десятков шагов, поднял ружье, и через минуту убирал, чисто битый трофей в рюкзак.
Где - то вдалеке, со стороны деревни, Митяй услышал, звуки гона, это Сашка не удержался и вышел «погулять», в деревушке, гончак был только у него, а залетные охотники, здесь редкие гости.
Митяй отправился на встречу. Песнь гона, то затихала, удаляясь, то, приближалась, разливаясь по лесу с новой, неудержимой силой…на несколько минуту все стихло, выстрела не последовало – скололась собачка… Нет, пес подхватил, уже ближе, его голос звенел, заливаясь чарующей, самобытной симфонией, звуки которой оживляли унылые осенние уремы и урманы. Собачка мелькнула впереди, перескочив волок метров в ста пятидесяти. Митяй понял - косой тянет в лиственный мелятьник, у болота. Оттуда, его не выкурить. С боку были две вырубки, а между ними перешеек леса, за которым и начиналась непролазная осиновая чаща. Заяц чистым не пойдет, а оббегать много, как раз леском меж делянок даст. Митяй сбросил рюкзак, рванул через лес, к перешейку. Успел, и судя по приближающейся серенаде выжлеца угадал. Заяц выкатил в зоне выстрела левее стрелка. Митяй немного отпустив, выцелил по ушам. После выстрела заяц кувыркнулся через голову и затих. Митяй знал, что из-под чужих собак не стреляют, но это был не тот случай – Сашка хоть и был ценителем процесса охоты, но результат для него, тоже был немаловажен, и наверняка, сегодня на ужин у него будет тушеный зайчик с картошечкой и белами грибами. Сашка работал при станции в пожарке, в которую его, по великому блату, устроил тесть, иногда его звали на лесопилку, когда, кто-то из постоянной бригады, заболел или напился. Другой работы не было, а пределом Сашкиных мечтаний был газофицированный дом, в поселке, но средств на него не хватало. Домашнее хозяйство, лес и река были большим подспорьем для его семьи. Митяй знал, что Сашка «прибирал» примерно по лосику в сезон, но объвинять его, в этом не мог. Нынешняя, ущербная деревенская жизнь заставляла людей выживать, кто как может. Сашка был дельным охотником, лучше любого егеря знал лес, где держится зверь, все переходы и стоянки, делал солонцы, кормушки. Зверя охотил один, клал на месте, лишнего не стрелял, всегда рачительно относясь к природе. Митяй, даже, где-то его уважал.
Гай, Сашкин пес, выскочив к Митяю, скуля и суетясь, заёрзал рядом. Через три четверти часа появился и сам Сашка, в выцветшей от времени брезентухе и с потертой ижевской горизонталкой, на плече. Он протянул Митяю руку и вопросительно матнул вверх головой. Митяй поздоровавшись, кивнул на подвешенного, на сломанной елке, косого. Сашка присел, улыбнулся, достал из патронташа самокрутный патрон, протянул Митяю.
- Ну, как охота?
– Нормально.
– Аа…
Митяй чужими патронами не стрелял но, что бы, не обидеть приятеля, взял и сунул его в карман. Сашка закурил, друзья не видевшиеся больше, полу года сидели молча, разговаривать было не о чем, слишком они были разные, из разных миров, каждый думал о своём.
- Ну, что, к дому?
-Да, только рюкзак подберу…
Лес не был приветливым – октябрьский ветер, вырывал остатки листвы, за низкими тучами не было видно звезд и луны, а в воздухе сеялась мелкая изморозь. Охотник шел, через знакомые ориентиры - полькО, угол старой вырубки, «подхватывал» попутные волока, «резал» чащей, в надежде на старенький компас, пересекал овражки. Призрачные очертания избёнки показались, спустя пару часов пути. Промозгласть была и внутри, похоже, что с прошлого сезона, никто здесь не был. Пахло сыростью и прелым деревом. На почерневшей полке, покоилась прошлогодняя Митькина свечка с новогодними золотинками, стояла банка с солью, лежал кусок бересты. Несколько березовых поленьев, бережно сложенных на полатьях, были не тронуты. Митяй зажег свечу, настрогал лучинок, затопил печурку, сходил до ручья, поставил чайник. Печка задышала, загудела, набирая силу, и ласковое, живительное тепло стало наполнять запустевшую охотничью хижину. Было в этом, что-то отжившее, архаичное, нечто стародавнее завещанное пращурами и безвозвратно потерянное для современного общества. Не имелось здесь пятизвездочного комфорта, персонала с натянутыми улыбками в строгой униформе, тут все настоящее, аскетичнопервобытное, такое редкое и по этому, ценное и важное для Митяя. Димка достал, «беленькую», Танюшкины саленные огурчики, сальцо и краюшку мягкого хлеба с хрустящей корочкой. «Причастился», крякнул от удовольствия и, наслаждаясь нехитрым бытом, приступил к вечерней трапезе. Здесь своя, совсем другая реальность, размеренная не суетливая - время, как будто замедляет свой бег, есть только теплая хибарка, сырая ночь и загадочная «тайга» за окном. Митяй ещё долго не мог уснуть, думал о своём, добром, вечном, настоящем.
Утром Димка проснулся еще в темноте, подогрел чайник, перекусил, и примерно наметив маршрут, отправился в путь. Утро было тихим, холодным, но светлым, высокие облака лениво тянулись, и сквозь них, временами, проглядывало остывшее солнце.
Сырая пожухлая листва грязно бурым ковром, укутывала землю. Деревья оголели, и от этого, лес казался безжизненно пустым и прозрачным, лишь ярко желтые лиственницы и зеленые сосны с елями контрастно выделялись, на общем унылом фоне. Неподалеку, на зарастающем польке, забулькал тетерев. Митяй знал, что он сидит в высоком березняке на краю, а с права от березняка, поле заросло пушистыми сосенками, и можно скрываясь за ними, незаметно подойти. Митяй кошачьей походкой, постоянно вслушиваясь, начал подходить, загибая правее. Тетерев то булькал, то замолкал на несколько минут, тогда и охотник останавливался, жадно вслушиваясь в лесную тишину. Митяй на поле вышел, как и хотел – косач играл с лева. Охотник дождался очередного бульканья и стал бесшумно приближаться, по заросшей подлеском опушке. Он давно уже высмотрел поляша, но это не мошник на току, тетерев не теряет слух и в чуткости многим не уступит. И от этого Митяю было только интереснее, он проворно перемещался в соснячке, ювелирно выбирая место для каждого последующего шага. Чу… петушок замолчал, Митяй застыл раскорячась в полушпагате. Минута, вторая, третья - петушок, как будто издевался над незадачливым охотнечком. До косача было метров семьдесят, Митяй добывал, конечно и с двадцати пяти саженей сидячих глухарей, но на большее, его Ижак способен не был. Ага, забулькал снова, Митяй, сделал еще пару десятков шагов, поднял ружье, и через минуту убирал, чисто битый трофей в рюкзак.
Где - то вдалеке, со стороны деревни, Митяй услышал, звуки гона, это Сашка не удержался и вышел «погулять», в деревушке, гончак был только у него, а залетные охотники, здесь редкие гости.
Митяй отправился на встречу. Песнь гона, то затихала, удаляясь, то, приближалась, разливаясь по лесу с новой, неудержимой силой…на несколько минуту все стихло, выстрела не последовало – скололась собачка… Нет, пес подхватил, уже ближе, его голос звенел, заливаясь чарующей, самобытной симфонией, звуки которой оживляли унылые осенние уремы и урманы. Собачка мелькнула впереди, перескочив волок метров в ста пятидесяти. Митяй понял - косой тянет в лиственный мелятьник, у болота. Оттуда, его не выкурить. С боку были две вырубки, а между ними перешеек леса, за которым и начиналась непролазная осиновая чаща. Заяц чистым не пойдет, а оббегать много, как раз леском меж делянок даст. Митяй сбросил рюкзак, рванул через лес, к перешейку. Успел, и судя по приближающейся серенаде выжлеца угадал. Заяц выкатил в зоне выстрела левее стрелка. Митяй немного отпустив, выцелил по ушам. После выстрела заяц кувыркнулся через голову и затих. Митяй знал, что из-под чужих собак не стреляют, но это был не тот случай – Сашка хоть и был ценителем процесса охоты, но результат для него, тоже был немаловажен, и наверняка, сегодня на ужин у него будет тушеный зайчик с картошечкой и белами грибами. Сашка работал при станции в пожарке, в которую его, по великому блату, устроил тесть, иногда его звали на лесопилку, когда, кто-то из постоянной бригады, заболел или напился. Другой работы не было, а пределом Сашкиных мечтаний был газофицированный дом, в поселке, но средств на него не хватало. Домашнее хозяйство, лес и река были большим подспорьем для его семьи. Митяй знал, что Сашка «прибирал» примерно по лосику в сезон, но объвинять его, в этом не мог. Нынешняя, ущербная деревенская жизнь заставляла людей выживать, кто как может. Сашка был дельным охотником, лучше любого егеря знал лес, где держится зверь, все переходы и стоянки, делал солонцы, кормушки. Зверя охотил один, клал на месте, лишнего не стрелял, всегда рачительно относясь к природе. Митяй, даже, где-то его уважал.
Гай, Сашкин пес, выскочив к Митяю, скуля и суетясь, заёрзал рядом. Через три четверти часа появился и сам Сашка, в выцветшей от времени брезентухе и с потертой ижевской горизонталкой, на плече. Он протянул Митяю руку и вопросительно матнул вверх головой. Митяй поздоровавшись, кивнул на подвешенного, на сломанной елке, косого. Сашка присел, улыбнулся, достал из патронташа самокрутный патрон, протянул Митяю.
- Ну, как охота?
– Нормально.
– Аа…
Митяй чужими патронами не стрелял но, что бы, не обидеть приятеля, взял и сунул его в карман. Сашка закурил, друзья не видевшиеся больше, полу года сидели молча, разговаривать было не о чем, слишком они были разные, из разных миров, каждый думал о своём.
- Ну, что, к дому?
-Да, только рюкзак подберу…
Но я старался...
