О собаке блокадного Ленинграда
Андрюшка с нетерпением ждал приезда своего питерского дедушки. На то были свои причины. Мальчику исполнялось пять лет, и дед обещал привезти долгожданный подарок - щенка овчарки из хорошего питерского питомника. Но главное - Андрюшка совершенно не помнил своего деда и мечтал наконец - то с ним познакомиться.
Мама так много о нём рассказывала, что нетерпение Андрея росло с каждым днём. И вот он пришёл - день приезда дедушки и День рождения Андрюшки. Приезд деда малыш проспал, потому что очень рано поезд прибывал в его город. Когда Андрюшка проснулся, он услышал весёлый смех и разговор на кухне, и со всех ног побежал туда с радостным криком:
- Дедушка! Дедушка приехал!
На кухне сидели мама, папа, дедушка, а по полу бегал толстенький красивый щеночек. Андрюшка остановился в дверях в растерянности: он смотрел то на щенка, то на седого, худощавого мужчину с пышными усами, весело смеющегося и протягивающего руки навстречу внуку.
- Дедушка! - Андрюшка наконец - то выбрал, к кому первому подбежать, - дедушка! Какой ты... сусатый!
Дед засмеялся:
- Ну, здравствуй, внучок! Большой какой стал! Не сусатый я, а усатый...
Ну, помнишь меня?
- Не - а! На фотографии помню, а так - не помню. Вот теперь запомню! Я уже большой! Дед, а эта собачка - мне?
- Тебе, тебе. Звать его Джим. Будет расти вместе с тобой. Хорошая порода, умная. Но ты должен ухаживать за ним и помогать маме и папе воспитывать собаку, понял?
- Ага! Понял, - Андрюшка уже тискал щенка, они вмиг затеяли весёлую возню, и взрослые со смехом смотрели на игру ребёнка и щенка.
Дни визита дедушки пролетели быстро. Андрюшка и дед вместе гуляли, вместе занимались щенком, вместе ходили купаться на море.
Накануне отъезда деда назад, в Питер, взрослые долго сидели на кухне, пели песни, о чём - то говорили, а Андрей играл в комнате с Джимом.
... Тишина на кухне насторожила мальчика, он тихонько подошёл к кухонной двери, прислушался: мама всхлипывала, дедушка о чём - то говорил вполголоса. Андрюша прислушался. Дед рассказывал о блокаде Ленинграда, о диком холоде, голоде, смертях ленинградцев и о собаке. Андрюша ещё не знал, что это такое - блокада, но то, что он услышал, глубоко поразило его маленькое сердечко...
- Эх, доченька! Я мало что помню, мне было столько же, сколько сейчас Андрюшке, нас - то вывезли сразу, а дед и бабушка остались: нужны они были в городе, ты же знаешь, хирургами они были, спасали людей, пострадавших при обстрелах и бомбёжках. Я помню, что у них был пёсик маленький: белый пуделёк Коська. Бабушка просто обожала его. Но я плохо помню деда с бабкой. Работали они всё время, виделись мы редко, да и жили мы в разных концах города... Мама была беременна, вот нас отец быстренько и увёз в деревню. А сам на фронт как уехал, так только в самом конце войны мы и узнали о его гибели.
Так вот. Разбирал я недавно бумаги мамины и нашел её дневник. Я никогда не видел, чтоб она что - то писала. А она, оказывается, много лет вела дневник... И поразила меня одна запись, уже послевоенная, когда мы вернулись в Ленинград, и она встретилась со своими родителями. Выжили они, пережили блокаду. И Коська выжил... А записала она рассказ своей матери об этом самом Коське.
В блокаду - то всех кошек - собак съели, ты знаешь, но люди прятали своих питомцев... Не всегда это удавалось, да... Но после снятия блокады на улицах города появились люди с собаками. Мало их было, но были... Вот, значит... Сутками мои дед и бабка в больнице пропадали, а Коська один дома сидел. И до чего умён был: никто не слышал его лая, пёсик как - будто понимал, что если о нём узнают - выкрадут и съедят... Воры один раз всё же забрались в квартиру, но ничего не нашли - пусто было, всё продали, обменяли на еду, Коська же был такой худенький, что смог забиться под низкий диван, его и не увидели... А диван тот был огромный, тяжеленный, этакий динозавр мебельный... С места не сдвинешь.
Знаешь, доча, даже в голодающем городе находились люди, покупающие вещи. Было у бабки колечко, старинное, берегла она его, по наследству передавалось. Такое тоненькое, с камушками... Решилась всё - таки продать. Достала из тайника, уронила, и укатилось колечко под диван. Двигали - двигали его, да слабые стали, не смогли сдвинуть, а диван так и остался стоять выдвинутым немного... А колечко уже потом нашли. Осталось оно у бабки. Во как! Не судьба была ему в чужие руки - то попасть... И вот заболела бабка - ослабела. Она, оказывается, подсовывала деду свой пай хлеба, да ещё и Коське тайком совала малюсенький кусочек, вот и ослабла - встать не смогла. Дед ушёл на работу, а она осталась дома лежать - ноги опухли... И вдруг Коська, которого уже шатало от голода, и он почти не вставал, пополз под тот самый диван и вылез оттуда с бубликом в зубах... С таким большим бубликом... с маком... Бублик был чёрствый - чёрствый, весь в паутине, но это был хлеб! Коська притащил бублик бабушке и положил на одеяло. Та не поверила своим глазам! Она сползла с постели, разожгла буржуйку, сварила хлебную похлёбку, и они с Коськой поели тёплое, хлебное варево, не забыв оставить немного деду.
На следующий день Коська снова вытащил бублик, и ещё, и ещё... Неделю мои дед и бабушка ели бубличное варево и молились на запасливого Коську. Они вспомнили, что пёсик всегда прятал часть еды или лакомства, которые ему давали, в разных частях квартиры, и вот теперь эти бубличные запасы помогли бабушке встать на ноги, а Коське - выжить... После тщательной ревизии всех потаённых уголков квартиры ещё обнаружились половинка бутерброда с копчёной колбасой и несколько кусочков засохшего варёного мяса. Все эти находки были сварены, честно поделены на три части и съедены. Так Коська оказался спасителем моих родных... Вот такой рассказ я прочёл в дневнике мамы...
- Ну, доча, не плачь! Ведь все остались живы... И Коська ещё пять лет прожил...
За дверью кухни послышалось всхлипывание и поскуливание. Женщина распахнула дверь, и все увидели зарёванного Андрюшку, прижимающего к себе щенка, который, пытаясь вырваться из крепких объятий, недовольно скулил.
- Деда! Мне Коську жалко! И твоих бабушку и дедушку... - уже не скрываясь, в голос, заревел Андрюшка, кинувшись в объятия к деду.
- Ну, ну! Мужчины не плачут! Всё хорошо... Всё хорошо... Хороший человек вырастет, вот увидите! Добросердечный. И Джим ему в этом поможет, - дед ласково гладил вздрагивающие плечи внука и улыбался светлой, мудрой улыбкой...
