Охота за паровозом разрушителем

[tvi55]

Вообще, говоря о том, что паровоз для авиации цель второстепенная

Иногда, конечно, во фронтовой работе штурмовиков были и необычные случаи. Когда под бомбы совался неприятель, которого бомбить и не собирались. А он взял и сам напросился. Об этом - в воспоминании одного из ветеранов - летчика-штурмовика.
"Стояли мы под Белостоком. День уже клонился к вечеру. Мы готовились к ужину. Знали, сейчас по 100 граммов, покушаем и отдыхать. Водку давали только на ужин. Вдруг бежит посыльный: «Вторая эскадрилья — к боевому вылету!» Накрылись наши 100 граммов… Облачность очень низкая. Поэтому работать над целью с ходу, с бреющего. Никакой штурмовки. Нашу пехоту на плацдарме прижали очень сильно, и надо было срочно поддержать славян. Нам сказали, что наша пехота будет обозначать себя красными ракетами. Ракеты они будут пускать в сторону немцев. Поэтому решили так: как только увидим ракеты, так сразу и бомбить, бомбы как раз к немцам и прилетят. Этот прием мы уже хорошо знали. И бомбить, и стрелять к тому времени мы уже научились. Пошли четверками. Пошло первое звено. Через 400–500 метров второе звено, потом, через такой же интервал, третье. Полетели мы на плацдарм. Летим, а пехота себя никак не обозначает. Мы убрали обороты, чтобы лететь помедленнее. Внимательно смотрим вниз. Стали друг над другом, следим, чтобы винтами один другого не зарубить. Я шел в третьей четверке. Вижу, дело неверное. Ушел в облака. Минуты три шел в облаках. Начал выходить. Время уже выйти, а земли нет. Наконец, вижу, внизу затемнело: вот она, земля. Дело летчика, в особенности это касается штурмовика, такое: летай в небе, а землю чувствуй. Огляделся: нет никого. Я — один. Встал в вираж. Смотрю, еще один наш идет — Костя Голышкин. Сразу качнул крыльями. Мы друг друга сразу узнавали, издали. Встали в пару. Ведущим никто не идет. То я ему в хвост захожу, то он мне. Потом, смотрю, третий наш появился — Сафронов. Сафронов был постарше нас, посмелее. С сорок третьего года воевал. Сделал знак: «Давайте ко мне». Мы пристроились. Летим.

Ищем ориентиры. Видим, внизу идет железная дорога. Сразу узнали ее по очертаниям на картах: Гдыня — Бромберг. Идем хорошо. Ребята рядом опытные, бывалые. С такими в небе не страшно. Оба потом погибли. Идем. Вроде облачность поредела, видимость улучшилась. Слева железная дорога. Догоняем немецкий состав. Мы бы прошли и не тронули его — не до него нам было. Мы обрадовались, что нашли ориентир, и от него теперь надо было искать передовую, чтобы выполнить задание. Но с эшелона нас обстреляли. Смотрим: трассы от поезда идут к нам. Н-ну, братцы! У вас — пулеметы. А у нас — бомбы, еще полный боекомплект, пушки заряжены. Мы сразу — в правый разворот, выходим на угол атаки. Пропустили эшелон под углом примерно в 60–70 градусов. Легли на бреющий. Тут уж не промахнешься. Бомба мимо состава не проскочит. Если и недолет, то подпрыгнет — и в первый же попавшийся вагон! Так и получилось. Разделали мы тот состав под орех. Прилетели на аэродром, уже начало смеркаться. Зашли. Удачно сели. Комполка к нам: «Такие-сякие! Где были?» Докладываем: «Так и так. Отбомбили эшелон». — «Точно?» — «Так точно! Отработали — дай Бог на Пасху!..» На другой день утром послали туда разведчика с фотоаппаратом. Тот проверил, зафотографировал нашу работу. Нам всем — благодарность."

https://zen.yandex.ru/media/rk...