Да, письмо Кати Сусаниной дошло!

[Uris]

Фашизм вновь поднял голову, вновь гибнут люди, вновь националистические идеи отравляют души людей, превращая их в нацистских зверей. Мы, живущие ныне, всегда должны помнить о нечеловеческой природе нацизма. О всех, кто отдал жизнь в борьбе с тёмными силами фашизма. О всех уничтоженных, замученных в фашистском рабстве. Эта память должна жить вечно.
27 мая 1944 года в газете «Комсомольская правда» было опубликовано письмо Екатерины Сусаниной, замученной на фашистской каторге. Катя родилась 12 марта 1928 года в Витебской области. С началом Великой Отечественной войны её отец ушёл в Красную Армию. Вскоре Белоруссия была оккупирована. Мать Кати Сусаниной была убита нацистским офицером, а она сама была отдана в рабство немецкому барону Шарлэну. Катя не захотела оставаться рабыней, она ушла из жизни в день своего 15-летия, написав прощальное письмо своему отцу с просьбой покарать ненавистных нацистов в надежде, что оно сможет дойти до него.

Товарищ редактор! Посылаю в вашу газету письмо 15-летней белорусской девочки Кати Сусаниной, замученной немецкими палачами. Письмо мне попало при следующих обстоятельствах.

Мы остановились в Лиозно. Этот маленький белорусский город разрушен немцами. Лучшие здания сожжены или взорваны… Здесь, в этом городе, пришел к нам старик.
- У меня, сынки, к вам дело, — сказал он. — Намедни внучек мой и я разбирали кирпичную кладку разрушенной печи и вот нашли это письмо. Внук надоумил меня сдать его военным людям.
И он подал нам маленький желтый конверт, прошитый нитками. На конверте было написано: «Действующая армия. Полевая почта № … Сусанину Петру».
На другой стороне конверта было написано карандашом: «Дорогие дяденька или тетенька, кто найдет это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп уже будет висеть на веревке».
Номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не могло дойти до адресата. Мы вскрыли этот конверт.
Вот оно это письмо:

Март 12 Лиозно 1943 год.
Дорогой, добрый папенька!
Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала: «Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон». И офицер выстрелил маме в рот…
Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты, встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь — у меня отбили легкие.
А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню…
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет,- и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» — так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья»,- сказал он.
Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.
Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине.
Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья.
Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!..
Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина…
В душе я спокойна, а сердцем уверена: любимый Сталин вышвырнет немецких убийц с родной земли.
Мое сердце верит: письмо дойдет

Да, письмо Кати Сусаниной дошло!
Оно адресовано не только отцу несчастной, но гордой советской девушки — её завещание обращено ко всем нам, воинам Красной Армии. Мы отомстим, Катя, за твою страшную смерть! Мы найдём твоих палачей, мы найдем проклятого немецкого барона Шарлэна.
Черной своей кровью расплатятся они за твои слезы, за твою невинную кровь.
Красноармеец Б. Бачинский. Действующая армия.

Комсомольская правда №125. Суббота 27 мая 1944 года.