Окаванго
Завсегдатай
- С нами с
- 06/04/05
- Постов
- 4 058
- Оценка
- 1 687
- Живу в:
- СПб
- Для знакомых
- Вячеслав
- Охочусь с
- 1997
- Оружие
- кое что есть
- Собака(ки)
- пара русско-европейских лаек
Предисловие
Будучи маленьким мальчиком, не более пяти или шести лет, я уже знал, что свежая веточка дуба, которая случайно украсила шляпу моего отца, означает, что следующий самец косули пал под его ружьем. Я бы тогда не распознал слово трофей, если бы кто-то упомянул его, но я понимал, что голова самца косули значила что-то особенное. Что-то, что поднимало настроение и что было темой оживленных разговоров. Что-то, что продолжало навсегда жить в рядах рогов, посаженных на щитки из срезов ствола дуба. Все они имели историю, написанную карандашом на задней стороне щитка, но рассказанную без выражения. Многие из этих трофеев потерялись, но некоторые, в том числе и первый самец косули отца, до сих пор занимают почетное место в моем доме в Южной Африке.
Мне по-прежнему не доставало еще нескольких лет до моего десятилетия, когда мне позволили сопровождать отца на охоте. Я был с ним, когда он выстрелил в козла, чья белесая шерсть выдавала преклонный возраст. Его рожки были почти невидимыми — менее трех сантиметров рифленого рога на каждой стороне. Самец исчез в густых зарослях, и мы тщательно следовали красным кровяным точкам. Я до сих пор помню, как мы дошли до него, и как мой отец благоговейно поместил (в пасть животного — прим. пер. ) «последний погрыз»из листьев дуба, его очевидную гордость за то, что он касался этих незначительных розеток рогов. Гордость, как я теперь понимаю, порожденную тем, что он добыл этого старого самца, который ускользал от него годами, и гордость зато, что он делит этот жизненный опыт со мной.
Несколько лет спустя, когда мне минуло тринадцать, мне разрешили использовать старый дедовский одноствольный карабин для добычи моего первого козла. Это случилось 8 августа1960 года — почти в полседьмого вечера. Если я применю любые действующие трофейные стандарты, то рога были менее, чем посредственные — нодля меня это трофей, который до сих пор висит в моем доме на центральном месте. Так я стал трофейным охотником. Довольно много лет прошло с тех пор: я охотился в Северной и Южной Америке, я охотился в Азии и Африке. Я до сих пор трофейный охотник и я горжусь этим.
Но в течение нескольких прошедших лет я стал во все большей степени озабочен появлением негативной критики в связи с трофейной охотой. Легко мысленная критика не охотников не слишком меня беспокоила. Между тем мое беспокойство усиливалось, когда я обнаружил, что этот негативный взгляд публики на «трофейную охоту» намеревался повлиять на будущее увлечения моей жизни. У меня были длинные и оживленные беседы с охотниками и не охотниками вокруг лагерных костров, на встречах и международных съездах, и вместо того, чтобы найти решение, мои волнения и сомнения усилились.
Устанавливая этапы
Эта статья не была написана для того, чтобы наслаждаться прошлыми достижениям или чтобы нарисовать богатую красками картину будущего. Она написана потому, что есть необходимость для критического анализа. Трофейная охота нуждается в том, чтобы найти широкое признание со стороны не охотников. Такое признание не будет получено легко. Позвольте мне заявить следующее: трофейную охоту ждут серьезные проблемы, если нам не удастся упрочить трофейную охоту как инструмент сохранения дичи, если наши действия будут восприниматься как нецивилизованные и ухудшающие, и если они будут рассматриваться как морально или биологически неправильные.
Процесс, который мы должны начать, будет болезненным, поэтому мы должны быть критичными к укоренившимся концепциям и предложить потенциально радикальные изменения. Некоторые вещи, которые я должен тут сказать в этой презентации, возможно, не будут слишком хорошо восприняты, некоторые утверждения вызовут, возможно, бурю протеста. Тем не менее, я чувствую, что пришло время ввязаться в бой и бороться за решение проблемы.
Поэтому я выбрал следующее ключевое утверждение, которое разъясняет намерение этой статьи: Мы хотим установить фундамент для формулирования позиции Международного совета по охоте и охране дичи по вопросу охотничьих трофеев и трофейной охоты. Мы хотим, чтобы члены Совета, охотники со всего мира, природоохранители и публика признали, что трофейная охота, охотничьи трофеи и книги записи рекордов являются неотъемлемыми элементами природоохранной охоты 21 века, что трофейная охота является ключевым компонентом устойчивого охотничьего туризма и рекреационной охоты местных жителей.
История трофейной охоты и трофейных записей
Трофейная охота и охота в зарубежных странах не является изобретением XIX и XX столетий. Пару тысяч лет назад до рождения Христа у месопотамских королей были высеченные в камне охотничьи сцены в церемониальных палатах их дворцов. В четвертом столетии до нашей эры греческий историк Ксенофон описал первое охотничье путешествие в чужие страны в своей книге«Кинегетикс». Задолго до него наши предки из ледникового периода в юго-западной Европе создали удивительно прекрасные наскальные рисунки охотничьих сцен. Мы наталкиваемся на древний клык оленя, ценимый с незапамятных времен, рога, переработанные в украшения без практической цели. Это является фактом: древние, и не очень древние культуры по всему свету сохраняли части диких животных, на которых они охотились, или создавали наглядные изображения охотничьих сцен.
Это самые ранние сохранившиеся охотничьи трофеи — они дают нам осознать, что существовало нечто большее в связи наших предков с дикими животными, чем просто охотиться и кушать их. Да, в те дни охота была необходимой для выживания, но она имела также рекреационное и культурное включения. Она уже воплотилась в идею, которая получила название только в 20 столетии —трофейная охота!
Общества, в которых охота была правом каждого здорового мужчины, начали исчезать в Европе с распадом Римской империи. В других частях света они сохранились дольше, но большинство из них, в конце концов, стали жертвой экспансионистской Европы. В течение долгого периода до конца 18 столетия члены королевских семей, знать и военные зарезервировали для себя львиную долю охоты, исключив из нее другие социальные группы.
В возникающих национальных государствах Европы охотничьи права были привязаны к владению землей. Только в нескольких охотничье-собирательских обществах Африки и Америк дикие животные считались общественной собственностью. Поразительно, но возникающие Соединенные Штаты встали на путь принятия дичи под охрану государства, которое, согласно Американской Конституции, содержит ее в доверительном управлении для граждан. Революционный американский дух наделил правом охоты всех граждан — с первоначально катастрофическим результатом, как показала история.
С феодальных времен в Европе мы переняли драгоценное наследие художественных достижений, связанных с охотой в музыке, театре, живописи и ремесленных изделий того периода, но также и наследие излишеств и развращенности. 19 столетие принесло конец аристократическим охотничьим привилегиям. Новый класс буржуазии открыл для себя охоту как развлекательное времяпровождение.
Дичь стала res nullius, то есть ничьей. Результаты стали почти такими же катастрофическими, как и в молодых Соединенных Штатах.
Колониальная экспансия распространила европейскую концепцию развлекательной охоты до каждого уголка земли. Они еще не называли эту охоту рекреационной, но, тем не менее, она проводилась для развлечения! Охотничьи трофеи со всего мира стали сосредоточием интересов для тех, кто остался дома.
В то же самое время, распространяющееся земледелие колониальных поселенцев рассматривало диких животных как конкурентов домашнему скоту и«цивилизации». Поселенцы сосредоточились на истреблении дичи — и снова с катастрофическим результатом.
Некоторые новаторские индивидуумы и организации начали накапливать измерения охотничьих трофеев и записывать точные места, где эти трофеи были добыты. Эти записи шли рука об руку со статьями и издательскими историями о преследовании диких животных в далеких странах. Мистер Ровланд Воод (Rowland Ward) в Лондоне был первым в 1892 году.
Идея записывания и экспонирования охотничьих трофеев возникла на первой Международной охотничьей выставке в Вене, в 1910 году. За ними в 1830 г. последовало создание Международного совета по охоте (CIC) и последующее создание формул оценки трофеев CIC. Интересно, что, по-видимому, намерение ранних сторонников системы измерений было сосредоточено на создание базиса для сравнительного анализа. Они хотели подчеркнуть достижения недавно созданной модной философии управления диким животным миром. Это видится как красная нить, которая соединила все международные охотничьи выставки, с 1930-го в Лейпциге, до последней в Пловдиве в 1981 г.
В США Теодор Рузвельт основал Буни Крокет Клуб (Boone & Crockett Club) в1887 году и стал первооткрывателем первой «формулировки правильной охоты». Его преданные последователи учредили в 1930 г создание Системы оценки трофеев Бун и Крокет Клуба — с Правильной Охотой в качестве интегральной и неотделимой части записей рекордов. Эти усилия развились в 1950-хи последующие годы в то, что я считаю сегодня золотым стандартом записей трофеев. К сожалению для оставшегося мира, наши американские друзья заняли изоляционистскую политику и ограничили себя только североамериканскими трофеями, хотя Рузвельт и многие его друзья из Клуба усердно охотились и на других континентах тоже.
Значительно позже, в середине 1970-хна сцене появились американские интернационалисты. Я подозреваю, что члены первоначальной группы хотели видеть свои имена, фотографии и охотничьи достижения в книге. Поскольку Ровланд Воод не предлагал услуг по фотографическому изображению охотников, они создали свою книгу записей рекордов. Их быстрый рост приводился в движение его основателем Макелроем, (C. J. McElroy), типичными американскими амбициями к росту, и возрастающей доступностью охоты в самых отдаленных уголках мира. Международный клуб «Сафари», (SafariClub International) его собственная Книга Рекордов и всегда расширяющаяся Программа Наград SCI росли в последующие годы стремительно быстро.
В противоположность расширяющейся Программе наград SCI, первоначальная «классика» записи трофеев Ровланда Вooда, CIC и Бун и Крокет были тем, что мы сегодня называем базой данных и связующей работой для оценки того, какой регион имел потенциал продуцирования выдающихся трофеев. В течение хода лет их центр внимания сменился, отслеживая успех политики охраны природы, как жизненно важного базиса для оценки успешности программ управления дикими животными.
Бун и Крокет Клуб, с самого начала во второй и третьей декаде прошедшего столетия, делал акцент на том, что полное и проницательное понимание биологии видов и правильное управление средой обитания является необходимым для того, чтобы гарантировать будущее всем видам. Эта философия была отражена позднее в Европе на первой встрече Международного союза Биологов дичи и диких животных (InternationalUnion of Game and Wildlife Biologists) вовремя Международной охотничьей выставки в Дюссельдорфе в 1954 г.
Записи трофеев CIC были перечнями трофеев выше среднего уровня, которые были доставлены на международные выставки их владельцами или в коллекциях экспонирующих стран. Оценки и фотографии были опубликованы в выставочных каталогах. Эти международные выставки были единственными случаями, где измерительные комиссии CIC делали скрупулезно точные записи трофеев. Так называемые «специальные» комиссии по трофеям были добавлены значительно позже, и, как мы видели в прошлом году, они не действовали согласно первоначальным высоким стандартам.
Мы сделали насколько возможно короткое и неполное прохождение через историю трофейных записей. Давайте теперь перейдем к ситуации, как она представляется сегодня. В XXI веке охота в целом, и трофейная охота в частности являются почти чисто рекреационными. Этот частичный аспект не представляет собой ничего сверхъестественного, если сравнить с другими видами человеческой деятельности. Личное самочувствие и рекреация формируют возрастающе важную часть человеческой жизни. Этот рекреационный аспект был, скорее всего, долгожданным спусковым крючком для анти-охотничьих организаций и организаций по защите прав животных, чтобы манипулировать эмоциями общественности. Медиа поддержали эти усилия и распространили эту точку зрения, что рекреационный аспект охоты нецивилизованный и отсталый. Морально неправильный, «получая удовольствие от убийства». Биологически неправильный, «убивая сильнейших и лучших». И полностью и чрезвычайно неправильный, когда целью охоты является трофей. Наиболее упрощенный базовый взгляд, удобно изъятый из контекста. Тем не менее, это упрощение имело и имеет серьезные последствия для охоты в целом и для трофейной охоты в частности.
«Богатые путешествующие охотники уничтожают угрожаемые виды диких животных» - это заголовки, которые мы видим повторяющимися до отвращения. Этому всегда удавалось поднять мрачное облако социальной ненависти. Отношение усилено утверждением, что те, кто убивает этих животных, делают это чисто с целью удовлетворить свой охотничий инстинкт.
Стены домов охотников по всему миру украшены охотничьими трофеями. Некоторые из них являются выдающимися экземплярами, другие интригующе анормальны, но большинство не будут иметь никакого качества с точки зрения какого-либо размера или баллов. Почему они там? Это нелогично, если смотреть с любой другой точки зрения, но это желание охотника отдать дань уважения к дичи и полученным переживаниям. Охотничьему животному дана жизнь после жизни желанием охотника помнить пережитое, которое имеет индивидуальную ценность и значение, что, безусловно, имеет оправдание. Охотник делает это просто путем оставления того, что обычно зовется трофеем, будь это представлено шкурой, рогами или другими ощутимыми предметами, даже фотографией.
Размещенный со вкусом трофей является напоминанием об охоте и ярко прожитых моментах. Это путь продления чувства признательности к пережитому и признательности к зверю. Это также значит, что каждое добытое животное является трофеем — не зависимо от количества баллов и суммы.
Позвольте мне добавить еще одну мысль. Трофей наиболее более ценен для охотника, если трудности, связанные с охотой, являются особыми. Разве Вы не согласны, что такие трофеи порождают самые лучшие истории вокруг лагерного костра или за бутылкой хорошего красного вина? Американец Джим Посевитц (JimPosewitz) хорошо сказал: «Основной идеей трофея является преследование животного, которое доросло до зрелости, выжив и в условиях природных ограничений, и многих охотничьих сезонов. Преследование такого животного ограничивает шансы охотника в добыче животного, потому что их мало в популяции. Испытание своих способностей, как охотника, ограничивая себя преследованием этого необычного, индивидуального животного, поднимает твой личный стандарт».
Взрослые самцы демонстрируют обычно выдающихся свойств рога, клыки, общую величину туловища, гриву. Эти свойства развиваются обычно с возрастом, и они обычно напрямую связаны с успехом в размножении. Животные в свою лучшую пору периода размножения в жизни показывают впечатляющие трофеи. Но только животные, которые уже перешли линию послепродуктивной стадии, показывают действительно выдающиеся трофеи. Фактически все самцы с наиболее впечатляющими трофеями часто уже далеко за границей своего лучшего времени и распространили свои гены в течение многих сезонов размножения.
Как охотники мы являемся натуралистами. Поэтому мы знаем, что продвинутый возраст становится исключающим фактором в активности размножения. Мы также знаем, что изъятие нескольких взрослых самцов из популяции со здоровой демографической структурой не выходит в большей части за рамки компенсационной смертности. И мы знаем также, что добыча трофейных животных с определенного возраста и выше не причиняет пагубного ущерба генетической структуре и жизнестойкости конкретной популяции.
Антиохотничьи демагоги всегда концентрируют свои аргументы на убийстве лучших «несущих трофеи» самцов. Они забывают, что самки вносят свои 50% генов, определяющих качество потомства. Конечный потенциал «трофейного животного» определяется генами самца и самки. Но в популяциях диких животных генетическая структура обычно перекрывается факторами окружающей среды. Популярный миф, «что трофейная охота за большими рогами» приводит к вырождению видовых свойств, происходит, возможно, из канадского изучения маленькой популяции толсторогого барана Скалистых гор. Это конкретное изучение часто используется для самоуверенного гипотетического предположения об опасности, возникающей через трофейную охоту. Им нужно было бы только принять во внимание записи Книги рекордов, чтобы найти несколько неопровержимых фактов и реальных данных. Никакого компьютер ного моделирования, никаких предполагаемых фактов и никаких сложных статистических анализов. Только простые факты и цифры.
Толсторогий баран в Книге рекордов североамериканских видов дичи Бун и Крокет Клуба является доказательством. Потребовались десятилетия (1880–1980) чтобы получить 47% из 100 высших трофеев толсторога. И потребовалось только два десятилетия (1980–2000) чтобы получить остальные 53%. Заключение: толстороги с большими рогами становятся более многочисленными, не менее того. Они очевидно не уменьшаются! Утверждение о том, что стандарты трофеев улучшаются применимо также и к широкому разнообразию африканских видов дичи. Африканский слон является одним возможным исключением. Пандемия браконьерства в течение третьей четверти прошедшего столетия была ответственна за почти полное истребление животных с большими бивнями. Африканский баффало является еще одним таким примером. Но в целом, хорошие старые дни для трофейной охоты на африканские виды дичи существуют именно сейчас!
Но существуют также несколько других аспектов трофейной охоты. Для не охотников главным основанием рассматривать трофейную охоту с настороженностью наиболее вероятно происходят отсюда. Я предполагаю, что эти аспекты имеют свои корни в соревновательном перегибе, который ведет к преувеличению значимости выставок трофеев, и в исключительной цели некоторых охотников добыть «рекордные» трофеи.
Другая причина может быть в термине спортивная охота. Это выражение вошло в охотничий мир из Америки. К сожалению, этот термин в большей мере нацелен на преднамеренное неверное толкование. И охотники и не охотники стали жертвами этого неверного толкования. Давайте сделаем следующую экскурсию в историю, чтобы расследовать причины.
Откуда пришли термины спортивная охота и спортсмен, как синоним охотника? Мои исследования показывают на движение «Правильная охота» Теодора Рузвельта в конце 19 столетия. Рузвельт намеревался отличать реальных охотников от рыночных охотников. Коммерческие рыночные охотники на американском Западе без разбора убивали дичь с экономическими целями до ее полного уничтожения. Для Рузвельта спортсмен и спортивная охота значили честную игру, стиль, порыв и, более всего, умеренность. Он и его охотничьи друзья впервые ввели норму ограничения добычи и первые Национальные парки. Рузвельт конечно никогда не имел намерения сделать охоту спортивным соревнованием за самыми большими и длинными трофеями.
Почти столетием позже — к концу 1970-х — стойкая идея конкуренции и соревнования была, к сожалению, внедрена в трофейную охоту. Сознательно или нет, Международный Клуб Сафари был в основном одним из главных приверженцев. Агрессивно раскрученная Книга Рекордов и Программа наград SCI развились в высокодоходную «дойную корову» для SCI. Результат можно было предвидеть. Книга рекордов с относительно низкими пределами вступления, всегда растущее количество так называемых шлемов (Slam), внутренних колец, золотых и бриллиантовых наград, и т.д. стимулировали растущую состязательность среди охотников собирать большинство, или наибольшие, или большинство наибольших трофеев. Эта тенденция преуменьшала важность изначального предмета — трофейного животного. Когда награждаются «коронованные достижения» или «охотничья «галерея славы» как награды индивидуального охотника, сторонники концентрируются на восхвалении охотника. Это было обстоятельством, которое породило широкое распространение антиохотничьих чувств, и не только в антиохотничьих кругах!
Программы уделили скромное внимание признанию биологических и эстетических заслуг охотничьих животных, которые пережили много опасностей, чтобы вырастить сильно желаемые трофеи. Им не удалось по достоинству оценить сложности природоохранного управления, необходимого для того, чтобы трофейные животные выросли. Они приуменьшили целостный опыт охоты путем закрепления завершающего успеха только за добычей, которая «годится» для записей.
Охотники путешествовали по миру с Книгой рекордов в чемодане, измерительной лентой в кармане и «списком необходимых товаров» с животными и специфическими трофеями в кошельке. К сожалению, значительное количество профессиональных охотников и проводников также поддались «искушению рекордами» и поощряли эту тенденцию. Эта самая тенденция привела к стрельбе животных в неволе, к генетическим манипуляциям, как благородный олень в Новой Зеландии, и к огороженным высокой сеткой угодьях для убийства. С этими исключительными последствиями такое развитие привело к теперешней ситуации, когда слова «охотничий трофей», «трофейная охота» и «трофейный охотник» являются фактическими непристойными ругательствами в глазах многих.
Фолькер Греллман (Volker Grellmann) сказал некоторое время тому назад, что «охота никогда не должна быть опущена до соревнования между охотниками». На одной из наших дискуссий при лагерном костре он упомянул одно из своих наибольших сожалений: «что он не мог применить свое влияние в направлении того, чтобы придать больше значения трофеям взрослых и старых животных во время создания книги рекордов SCI». Ощущения Греллмана сейчас повторяются на многих разговорных форумах международных охотников. Все они сожалеют об этой тенденции превращения охоты в спортивное соревнование.
Система формул CIC, боюсь сказать, не намного лучше, как минимум они не соответствуют «духу» их первоначальных покровителей. Глядя на развитие в течение последних нескольких десятилетий мы осознали, что система CIC подверглась бандитскому наезду со стороны коммерческих интересов, особенно в некоторых странах Восточной Европы. Посмотрите на ценники на трофеи в Европе. Большинство основывают свои цены на «баллах CIC», чем выше баллов насчитывает трофей, тем более дорогой становится охота.
Это не было бы слишком большой проблемой, если бы CIC держал контроль над применением системы, но его не было. Более того, в системе оценки имеются существенные изъяны, такие, как странные баллы за красоту и штрафные баллы, дающиеся или вычитаемые на очень субъективной основе. Включение компонентов веса и объема у оленьих также оставляет вопросы открытыми, поскольку плотность рогов является результатом факторов окружающей среды.
Смотря на «фактор состязательности» упомянутый раньше в связи с SCI, я полагаю, что система оценки CIC очень далека от того, чтобы быть идеальной. Одним из вызывающих достаточное беспокойство последствий является растущая порочность охотничьих заказников, которые используют полудомашних охотничьих животных, разведенных и выращенных в сомнительных условиях и продаваемых через границы. Неконтролируемая ситуация делает насмешкой запись в книги CIC, поскольку может быть записано фактически любое охотничье животное. Если «трофей» происходит из-за изгороди, его оценка помечается звездочкой. Эта пометка, между тем, ничего не говорит о размере вольера — и мы знаем, какими маленькими они иногда бывают!
Другое заключение показывает, что системой CIC также можно злоупотреблять в целях персонального прославления, и это поощряет нездоровую конкуренцию между охотничьими странами Европы. Эта более поздняя конкуренция, рожденная сильным желанием «произвести» самые большие трофеи во времена коммунистического господства в Восточной Европе, является излишней, поскольку это пагубно влияет на общественное восприятие охоты.
Охотничьи страны в Европе имеют богатые традиции охоты и уникальные ландшафты. Мы не должны стремиться, чтобы олени из Испании или Шотландии выглядели также, как из Венгрии или Болгарии. Богатство биоразнообразия страны находит свое выражение в специфическом формировании трофеев; это было бы потерей для охоты, если бы эта уникальность был бы потеряна из-за некоторых недальновидных антропоморфических идеалов или ради экономической выгоды.
Эволюция, или Взгляд на будущее трофейной охоты
Я цитировал Джима Посевитца раньше, и сейчас, кажется, будет правильным снова воспользоваться его словами:
«В идее «трофей» подразумевается, что дичь, на которую идет охота, является диким, живущим на свободе животным и что другие охотники не полностью ограничены в охоте на него. Также в концепции трофея подразумевается, что животное является естественным продуктом земли. Такие практики, как стимуляция роста рогов с помощью минеральных блоков, гормонов или других субстанций находятся за пределами приемлемой этической практики и умаляют ценность всех трофеев».
Да, мы живем в конкурентном мире, соревнование является ключевым элементом нашей повседневной жизни. Но место ли этой проникающей состязательности в лесах, горах, саваннах? Место ли ей в глубоко индивидуальном мире охотника? Является ли наш приятель охотник соперником? Хотим ли мы опустить дикое создание до незначительного положения, выраженного в голых цифрах и дробях?
Игры, в которые мы играем, как охотники, отображают то, какими людьми мы являемся. Как мы охотимся, какими методами записываем наш охотничий опыт и как мы представляем сами себя, будет определять то, как нас видит не охотничий мир.
И не сбрасывайте со счетов мнение не охотников! Помните, что охотники составляют небольшое меньшинство. Если большинство воспримет, правильно или ошибочно, что наша деятельность является нежелательной по каким-либо причинам, охота и охотники скоро присоединятся к южно-китайскому тигру в Красном списке видов, находящихся под высокой степени угрозой исчезновения!
Нам нужно пристально разглядеть, что угрожает разрушению имиджа охотника. Мы должны установить истинное мнение о трофейной охоте. Мы должны вновь подтвердить наш мандат как специалистов по охране окружающей среды и настоящих охотников.
Мы в долгу перед дикими животными, в смысле дичи, на которую охотимся. Мы в долгу перед самими собой. Мы в долгу перед охраной окружающей среды, потому что возобновимая трофейная охота является обязательным инструментом охраны природы и управления дикими животными XXI века.
Я полагаю, что мы должны признать, что элементы «трофейного безумия» существуют и, скорее всего, будут дальше существовать. Мы всегда будем людьми, которые смотрят на трофей как победу над животным или другими охотниками.Существуют те, кто нуждается в «Мировом Рекорде Оленя» на своей стене, и кто путает охотничьи трофеи с декоративными элементами; кто так помешан на коллекционировании трофеев, что ни охотничий опыт, ни Правильная Охота для них ничего не значат.
Охотники также разнолики, как и другие группы нашего общества. До тех пор, пока эксцентричность некоторых является чисто вопросом тщеславия в границах закона, мы, возможно, склонны не обращать на это внимания. Мы пересекаемся с подобными примерами тщеславия и состязательности каждый день в нашей жизни — в бизнесе, семьях, отдыхе, спорте и фактически в любой человеческой деятельности. Почему охота должна быть другой?
Я скажу вам почему. Охота — это не коллекционирование, целью не является просто мертвое животное. Охота не является стрельбой по живым мишеням. Охота не является каким-то иным путем декорации дома. Охота не является соревнованием со своими товарищами охотниками. Охота — это не ради трофея.
Трофейная охота имеет социальный, экономический и экологический смысл. Важно учитывать все эти аспекты — мы рассмотрели уже некоторые социальные аспекты, поэтому давайте рассмотрим те, которые имеют экономическое и экологическое значение.
Получение экономической отдачи от охоты посредством предпринимательского духа помогает сохранить и продуцировать охотничьи возможности. Наибольшая экономическая отдача часто связана с прекрасным управлением окружающей средой и всем, что летает, ползает или ходит внутри этого местообитания. Наибольшая экономическая выгода также напрямую связана с качеством трофеев животных в конкретном районе. Животные взрослого трофейного класса не растут на деревьях. Они являются продуктом качественного управления окружающей средой. Это имеет и глобальное приложение, и относится к частным, коммунальным и государственным владельцам земли. Если дикие животные в районе управляются так, чтобы продуцировались трофеи высшего класса в зрелом и последующем возрасте, добавленным результатом становится ценность окружающей среды в целом. Это является прямой выгодой для общества.
Право собственности на дичь на территории собственности, в сочетании с соответствующими мерами по охране окружающей среды, обеспечивает экономическую отдачу, превышающую по размерам традиционное аграрное производство и улучшающую сохранение биоразнообразия. Между тем мы не должны просмотреть тонкую красную нить, которая разделяет хорошее охотничье хозяйство с интенсивным животноводством.
Бун и Крокет Клуб не разрешает записывать в книгу трофеев охотничьих животных, добытых на территории угодий, обнесенных изгородью, не позволяющей животным покинуть данную территорию. СIC измеряет трофеи, добытые на открытых пространствах, также как и за изгородями. Согласно решению комитета, принятому в Праге в 1937г., трофеи с закрытых участков должны быть отмечены в списках. Ровланд Воод принимает трофеи, добытые в изгородях, за исключением львов, добытых в Южной Африке или Намибии. SCI создало подкатегорию «животных, добытых в огороженных участках». В 2005 году SCI представило Стратегию Высоких Изгородей, но эти правила — согласно вебсайту организации — ограничены дичью с североамериканского континента. Стратегия имеет солидную основу и обоснованные пункты. Несмотря на это, SCI нужно бы ответить на вопрос, почему стратегия ограничивается только североамериканской дичью?
Независимо от этих стратегий, я полагаю, что честная и этичная охота не обязательно определяются существованием изгородей, окружающих участок. Высокая изгородь не обязательно исключает Правильную Охоту. Охота за высокой изгородью может быть также стоящей, вызывающей и иногда также разочаровывающей, как и за пределами изгороди в дикой местности. Мы только должны соблюдать несколько базовых условий.
Около десятилетия тому назад я был незначительной частью избранной группы охотников, среди которых был Энтони Дайер (Anthony Dyer), президент Восточно-Африканской ассоциации профессиональных охотников, и Фолькер Грелман (Volker Grellmann), также тогда избранный на должность президента и Главный исполнительный офицер SCI. Мы воевали и дебатировали значительную часть дня, чтобы прийти к определению Правильной Охоты для Африки. В конце концов, участники поставили свои подписи под определением. Я просто сейчас зачитаю часть его:
«Правильная охота определяется как преследование свободно живущих животных или заключенных в ограды животных, обладающих естественными природными склонностями убегать от охотника и имеющих полную свободу сделать это. Животное, на которое охотятся, должно существовать как естественно взаимодействующая особь из дикой возобновимой популяции, находящейся в районе, который отвечает как пространственным (территория и местообитание) и временным (питание, места размножения и базовые потребности) условиям для популяции, членом которой является данное животное. Животное, на которое охотятся, должно, насколько это возможно, быть продолжительное время внутри экологически функциональной системы».
Я принимаю — наше заявление, сделанное в 1990 г., могло быть до сих пор определено и сделано более точно, но это было началом. К сожалению, никто из подписавших документ от SCI не мог предотвратить того, что SCI отзовет всю поддержку данному документу едва ли не двумя неделями позже. Я полагаю, что мы могли избежать немало проблем, которые мы обсуждаем сегодня, если бы этот простой меморандум, созданный международной группой хорошо осведомленных охотников, получил больше внимания.
Качество трофеев рогатых животных может быть использовано для того, чтобы судить о состоянии популяции дичи. Оценка трофеев согласно традиционным критериям, между тем, имеет ограниченное значение для того, чтобы оценивать параметры популяции диких животных.
На это есть два основания. Первое — это относительный вес, приданный антропометрическим факторам в формулах. Второе — это недостаточное внимание к биологически значимым и специфичным для видов параметрам.
Протекционистская школа мысли среди специалистов по охране окружающей среды пропагандирует запрет всякой торговли и рынков сбыта, связанных с дикими животными — включая охоту. Эта школа чисто сосредоточена на экологических аспектах и не принимает во внимание социо-экономические факторы. Их линия мышления аналогична в равной степени узкой точке зрения в охотничьих кругах: селекция трофеев основана на слишком антропометрических «идеалах» и системах измерения трофеев, которые игнорируют биологические параметры. Обе точки зрения пагубны для диких животных.
В Европе благородный олень населяет центральные регионы с множеством охотников. Трофеи исключительных самцов были гордостью и радостью аристократии со средних веков. Тенденция продолжалась до XIX и XX столетий. Международные выставки первой половины прошедшего столетия составили представление о ценности трофеев благородного оленя. Развитие системы оценки начались с системы Надлера, развившейся в Мадридскую формулу и приведшая к действующему в настоящее время методу оценки CIC. Мы все знаем, что этот процесс был субъектом многих дискуссий и горячих аргументов.
Австрийский профессор Клаус Хаклиндер (Klaus Hacklander) связывает количество отростков и формацию кроны благородного оленя с генетикой. Охотничья селекция, основанная на антропоморфических (человекоподобных) идеалах в формулах оценки рогов может тем самым привести к дисбалансу генетического разнообразия популяции, поскольку она игнорирует естественное генетическое разнообразие. Я конечно не специалист по благородному оленю, как профессор Хаклиндер, но я все равно хотел бы разделить с вами свое профессиональное мнение. Я считаю, что существующие формулы по благородному оленю и записи трофеев показывают один или несколько серьезных изъянов:
- они слишком сложные
- они не прослеживают специфических для оленя результатов социо-биологических и морфометрических исследований формирования рогов
- они концентрируются на субъективных антропометрических идеалах
- они не дают посыла опасности исчезновения подвидовых особенностей посредством простодушной гибридизации, сфокусированной на рогах с высокими баллами
- они не обеспечивают сдержек и противовесов, исключающих «трофеи» искусственно разведенных животных, одомашненных или животных выведенных при помощи генетических манипуляций
Хотим ли мы сделать его субъектом доместикации с семенем сомнительного «выдающегося вида», торгуемого вокруг света между Новой Зеландией, Соединенными Штатами и Европой?
Хотим ли мы, чтобы он страдал от пренебрежительного гормонального обращения, тесного ограничения пространства и перевозки в клетках до мест использования? И все это только ради одной цели — получения всякий раз более гигантского «рекордного трофея»?
Нам нужно предпринять решающие шаги по направлению изменения системы, которая разрешает или поощряет такие обстоятельства.
Дорога вперед
Я полагаю, что слова Бертранда Рассела (Bertrand Russell), одного из основателей Всемирного Фонда Дикой Природы (WWF) и страстного охотника, правомерны и на сегодняшний день:
«То, в чем мы нуждаемся, — это не желание верить, а желание найти, желание уважать и желание обсуждать».
Согласно словам Рассела, уполномоченные лица за записи трофеев в CIC, Ровналд Воод клубе, Бун и Крокет клубе и SCI должны понять, что пришло время для того, что я дерзко называю «Мировой форум по трофейной охоте». Мы нуждаемся в международном сотрудничестве для охраны будущего дичи и диких мест. Для того, чтобы гарантировать будущее нашего увлечения, мы должны установить всеобъемлюще приемлемые «Стандарты лучшей практики» для охоты в целом и для трофейной охоты в частности.
Имеющее широкую основу общественное признание трофейной охоты не будет близким, если наши усилия не будут включать научную общественность. Это касается в частности IUCN (Международный союз по охране природы) и их различных групп специалистов.
Прозрачное и тесное сотрудничество, в конце концов, создаст позитивный итог для охотников. Охотники и ученые для прорыва, тем не менее, нуждаются в третьем партнере. Мы нуждаемся в сочувствующей регулирующей структуре. Поэтому должны быть включены органы охраны окружающей среды правительств. CIC имеет в своих рядах основную группу государств- членов.
Перед тем, как закончить, я считаю важным мысленно вернуться к заявлению, которое я сделал во время различных точек моей презентации: мне кажется, что регистрация трофеев по всему миру до сих пор слишком акцентируется на антропоморфическом идеале трофея и пренебрегает тем, чтобы принимать во внимание биологические параметры. Доктор Бубеник (Antony Bubenik) обсуждает данную проблему в дополнительной статье «Социо-биологическая точка зрения против точки зрения охотника в вопросах рогов», опубликованной в 1989 г. в книге Вернера Тренси (Werner Trense) «Крупная дичь мира» (The Big Game of the World). Он утверждает, что создатели формул оценки трофеев были все больше опытными охотниками, чем спортсменами и натуралистами с биологическим складом ума. Я склонен согласиться с Бубеником. Я поэтому изложу заключительные ремарки Бубеника, написанные почти 20 лет тому назад, но, несмотря на это, такие существенные для настоящего времени:
«Охотники, которые заинтересованы судьбой несущей рога дичи с одной стороны и судьбой охоты с другой, должны также подумать о формулах оценки. Охотники не могут соревноваться в добыче трофеев мирового уровня для улучшения личного статуса без потери лица перед общественностью. Социо-биологические формулы трофеев созданы так, что они подрезают всякие усилия. Трофей не должен рассматриваться как символ статуса охотника, а больше как символ статуса дичи самой по себе и как специфических особенностей вида. При таких условиях трофей показывает, и книги записей будут уникальными образовательными средствами и ценными научными инструментами, показывающими, как охотники могут улучшить благосостояние дичи. Самые большие рога животные несут в переходном возрасте между высшей стадией его жизни и после высшей. Самцы в такой группе возраста могут быть добыты как лучшие носители трофеев и как вознаграждение за сохранение животного в стадии высшей фазы».
На сегодня окошко возможности утвердить трофейную охоту, как глобально воспринимаемый инструмент сохранения и рационального использования, широко открыто. Мы должны воспользоваться этой возможностью, и воспользоваться ею сейчас.
Текст взят из публикации в журнале African Indaba от 09.17.2009г.
