Из практики охоты с флажками

Приведу несколько случаев и положений из практики охоты с флажками. Они являются примерами воздействия флажков на зверя, прорывов флажной линии из-за технических ошибок, образцами правильного применения флажной техники и мощности флажного приема охоты.

Однажды ноябрьским утром я пересек след волка. След вышел на дорогу, и было очень трудно определить направление зверя на разветвлениях дорог. Их оказалось много, вдобавок начался перистый снегопад.

След зверя на торных дорогах при снегопаде становится невидимым через несколько минут. Пришлось наобум проверять дороги, потратив на это драгоценное время коротенького совсем тусклого ноябрьского дня.

К счастью, при проверке третьей дороги волк обнаружил принятое им направление, сметнувшись широким прыжком в целину, и запорошенный след его, на рыси, пройдя по небольшой полянке, скрылся в опушке елового болота.

След носил явный характер хода на лежку.

Сумерки приближались. Вся наша команда в тот день состояла из 2 лиц — 1 загонщика и 1 стрелка. Ветер позволил выбрать номер в опушке, на средний выстрел от входного следа. Мы затянули болото без предварительного обхода. Оно оказалось полуобрезным, окружностью 1,25 км. Только одна линия шла лесом, остальные — по чисти.

Окончив затяжку, я побежал на номер. Второй охотник должен был обождать минут 10 и начать гон. Я еле успел устроиться на намеченном нами номере, отоптал под собою снег, осторожно срезал мешавшие мне веточки куста, за которым я стоял, как услыхал глухое отдаленное пого-пывание через заснеженный лес. Вечерело, снег все падал и падал. Голос раздавался то в центре, то на фланге, — мой помощник «мастерил», так как правый фланг в тыловой части представлял некоторое плечо. Немного минут прошло, как, держа направление чуть правее меня, появился довольно крупный темного окраса волк на рысях. Не дойдя до стрелковой линии, он перешел на галоп, по-видимому, сквозь опушку он увидал флажки. Я выпустил его из кустов ивняка и шагах в 25 выстрелил. Он перескочил уже стрелковую линию и начал быстро скрываться в ельнике, когда я сделал второй выстрел, не положивший зверя на месте. Но через несколько секунд я услыхал за стрелковой линией треск веток и мягкое падение тела, словно в толщу снега шлепнулся снежный навес.

В другом случае след волка взят был от привады. Волк оставлял то тисненые следы по свежему снегу дорог, то рваные разрезы ямок по целине, розовеющие и синеющие в зависимости от пересечения надувного снега, или шершавой корки, с которой сбежал свежий слой снега под напором ночного ветра. След был поздний, предутренний. По всем приемам волчьего хода не оставалось сомнения, что мы имеем дело со зверем бывалым. Волк много шел дорогами, пересекал хвойные острова. Поравнявшись с сосновым болотом, волк круто свернул с дороги, опустился по длинной пологой горе, и след его скрылся в запудренных кронах стоявшего внизу низкорослого сосняка, сливавшегося затем с островками высокоствольного ельника и сосны.

Выходного следа не было. Я стал на номер на углу болота за ребром проходившей дороги с противоположной входному следу стороны. Флаги по левому флангу шли по редкому невысокому сосняку шагах в 40 от более рослого хвойного леса оклада.

С правого фланга линия тянулась по полянам и прогалкам между окладом и однородным с окладом лесом. Ветер тянул поперечный, с левого фланга. Оклад окружностью около 1,5 км был довольно нагонистый. Не успели раздаться первые голоса загонщиков (их было двое), как я заметил в редколесье шагах в 100 от меня мчавшегося волка, который направился сперва на левый фланг, но, заметив флажки, не дойдя до них шагов 150, круто повернул на стрелковую линию и понесся на меня почти на штык. Я не допустил его до дороги, и, лишь только его голова и шея показались из-за куста, грянул выстрел. Волк не был виден, словно он метнулся обратно, заслонившись толстыми стволами редколесья. На самом деле он лежал за ребром обочины дороги, уткнувшись мордой в пухлый снег и прикусив язык.

А вот случай, характеризующий безразличное отношение зверя к флажкам.

В длинном, нешироком хвойном болоте обложена была молодая лисица-самка. Обе фланговые линии флажков были протянуты по чистому месту — по просторным сенокосным угодьям, где еле хватало кустарника для подвешивания шнура.

Лисица вышла на флажки шагах в 150 от номера на чистом месте. Она шла трусцой, не оглядываясь ни по сторонам, ни на крик загонщиков. Не доходя шагов 40 до флажков, лисица, поглядывая на них, присела и тем же спокойным аллюром, тихою трусцою, перешла под шнуром линию флажков и, не оглядываясь, медленно продолжала свой путь. Такое спокойствие зверя при встрече с флажками можно наблюдать не часто. Не раз случалось наблюдать переход лисицами флажного заграждения. Когда такой переход не являлся результатом паники, лисица выбирала участки, кажущиеся ей более безопасными, а тут — как шла, так и перешла. Такого равнодушия, представляющего собой исключение и для лисиц, я никогда не встречал у волков.

Волк и лисица идут из-под гона сравнительно спокойно, когда они не принимают на свой счет крика и наступления загонщиков. Но когда спокойно идущий зверь, удаляясь от загонщиков, встречает на своем пути флажное заграждение, встреча эта ему не по нутру, он чувствует себя стесненным в свободе и несколько беспокоится за безопасный выбор дальнейшего пути.

За весну, лето и осень волки и особенно лисицы привыкают, приспособляются к постоянному нахождению вокруг угодий, где они живут, людей и домашних животных. Постоянная встреча следов человека, самих людей, предметов обихода косцов, жнецов, дроворубов, пастухов и  притупляют остроту впечатления зверя, но держат его в должной, неослабевающей осторожности, не вызывая страха. Зверь привыкает к восприятию чутьем запаха человека. Красочность же природы летнего и осеннего периода не останавливает острозрительного внимания зверя цветистыми пятнами. Эти причины нередко притупляют в звере настороженность при встрече с флажками по первому, особенно раннему снегу. Но как только снег становится глубже, как только зима вступит в свои права, как только мертвенная тишина прочно установится в полях и лесах, так воскресает и обычное чувство боязни посторонних предметов.

Приведу несколько случаев прорыва зверем флажной линии.

В окладе плотного елового насаждения обложен был волк. Участок оклада выкроен был из однородного массива, и флажки проведены были по насаждению, не отличающемуся от оклада, теряясь в густоте тесных еловых опахал.

Волк оказался бывалым и сразу при первых криках загонщиков бросился напрямик на махах по кратчайшему направлению к выходу из оклада и, нарвавшись в упор на флажки, проскочил через флажную линию.

Так случается при быстром ходе зверя в испуге, когда встреча с опасностью происходит на таком близком расстоянии и внезапно, что зверю выгоднее, не теряя времени на повороты, скакать по первоначально принятому направлению.

Рис.17.Прорыв зверем флажковой линии при наличии «мешков»-тупиков

Такой же случай имел место в полуобрезном участке. Волк прорвался на фланговой линии, проведенной хотя по чистому месту, но под самой опушкой, к тому же густой.

Другой раз лисица попала во флажный тупик и, повертевшись в нем, видя, что флажки находятся и спереди и сзади ее, проскочила через линию (рис. 17). Волк был затянут флажками в продолговатом окладе смешанного насаждения, состоящего преимущественно из высокоствольной ели и березы.

Стрелковые номера (3) расположены были по стороне длины оклада, в ущерб его нагонистости, иначе не позволял ветер, а отчасти ход и лаз зверя. Волк выскочил шагах в 200 от крайнего номера и прорвался.

Флажки в данном случае преградили ход и лаз зверю, предоставляя ему три другие менее желательные стороны: поле (не лаз), поле, загражденное флажками, тыловую линию (загонщики) и большую поляну, где расположена была стрелковая линия.

Прорыв имел место, не смотря на то, что загонщик правого фланга умышленно выдвинут был вперед в предвидении возможности прорыва в этом месте (рис. 18).

Рис. 18. Прорыв зверем флажковой линии при наличии «стенки»

Поворот флангового шнура под прямым углом на стрелковою линию, так называемые «флажки стенкою», часто отпугивают зверя от номеров.

Обложенная однажды лисица зажалась в окладе и, пропустив загонщиков, вышла из круга, обнаружив стрелковую линию. Избежать расположения «флажков стенкою» в данном случае, правда, было довольно трудно. Скосить правофланговую линию к номерам было бы неосторожно (рис. 19), так как правая часть оклада представляла собой значительную крепь, и скашивать здесь линию было рискованно из опасения стронуть зверя. Передвижка же номеров слева к правому флангу не вызвала бы улучшения, создав еще более длинную стенку флажков на левом фланге стрелковой линии.

Рис.19. Выход зверя через линию загонщиков

Если зверь доведен до панического страха, флажки часто оказываются малодейственными. При соблюдении всех требований техники охоты флажки, однако, нередко приходят на помощь и в таких случаях.

Волки робкие, из числа молодых, склонные зажиматься и особенно стреляные безрезультатно около флажков, настолько иногда панически их боятся, что не рискуют не только перейти флажную линию, но и приблизиться к ней. Таким образом паника, в большинстве случаев толкающая зверя на прорыв линии флажков или линии загонщиков, вызывает в некоторых случаях у робких молодых экземпляров большую боязнь флажков, чем людей.

В полуобрезном к полю высокоствольном елово-березо-вом острове в феврале накануне охоты затянуты были флажками 4 волка (2 старика и 2 прибылых).

Ни единого следа к флажному оцеплению волки за сутки не дали. Быть может, они и из опушки не видели флажков, но, без сомнения, они чуяли их. Волки затихли, притаились на сутки, а среди них были старики. Ровно через сутки после оцепления оклада флажками волки услыхали крик загонщиков. Старая волчица выскочила первою и пала от удачного выстрела. Через несколько секунд выскочил старик, которого постигла та же учесть. Вскоре вышел на фланг прибылой и, пользуясь мелколесьем, стал было трусцой удаляться от стрелковой линии вдоль оклада. Выцелив по затылку шагов на 75, я послал ему в угон заряд картечи в 28 штук. Волк не прибавил ходу после выстрела и повернул влево к линии флажков, выйдя на чисть, с редкими деревцами. Не дойдя до шнура шагов 25, он круто повернул обратно, и, пройдя той же трусцой несколько десятков шагов, пал замертво.

Этот случай не является исключительным и свидетельствует, что и смертельно раненый зверь не теряет способности реагировать на впечатление, полученное от флажков.

Известно много случаев перехода зверем флажной линии в том случае, когда флажки сильно заснежит. Особенно ненадежны густо заснеженные флажки на лисиц. Нет тогда во флагах ни цвета, ни запаха.

Мне случалось подметить, как лисицы, выйдя на фланг, пытались перейти флажную линию то подойдя к ней, то отдаляясь или следуя вдоль нее, и, наконец, переходили. Эти случаи характерны тем, что лисицы тогда переходили место заграждения именно там, где шнур был подвешен непомерно высоко, образуя дугу на протяжении 1-3 шагов. Другой раз лисица прошла под шнур в том месте, где недоставало двух флажков подряд и где образовались своего рода ворота. На всем шнуре это была единственная такая брешь.

Все эти случаи указывают, насколько кажущиеся мелочи флажной техники важны, как основанные на практических данных наилучшего воздействия на зверя. Несколько раз условия заставляли опускать флажки прямо на снег.

Однажды печатный след лисицы направился на небольшую поросшею мелколесьем сопку, окруженную широкими сенокосными лугами почти со всех сторон и лишь на незначительной части примыкавшую к поросли молодняка.

Мы столько же были уверены, что лисица на лежке, сколько и в том, что она на ходу. Во всяком случае, условия местности никоим образом не позволяли мешкать. Объезжая на санях круг, мы спустили флажки прямо на снег.

Лисица вышла на номер и была убита. Как выяснилось по следам, она лежала на вершине сопки, прекрасно видя, как мы расписывали снежную пелену красной змейкой флажного шнура.

Другой раз на виду у лисицы, ходившей по склону, поросшему можжевельником, мы спустили флажки на снег.

Лисица вышла на флаги, остановилась и прошла вдоль лежащего шнура значительное расстояние, приведшее ее прямо к стрелку.

Оба раза мы ехали по целине и опускали шнур на внутреннюю сторону круга из соображений, что проложенный нами след саней с глубокими рыхлыми колеями полозьев также послужит своего рода заграждением, сдерживающим переход зверя через флажную линию.

Флаги и не в распущенном виде могут сослужить службу при охоте, особенно нагоном на поле. Я часто пользовался смотанными катушками. Поставленная на должном месте красная тумбочка не раз делала свое дело при охоте нагоном на поле — этом прекрасном способе, дающем возможность во время охоты длительно наблюдать зверя, видеть колебания его в выборе того или иного направления. Остановится волк или лиса, поднимет повыше голову, смотрит вдаль, ловит запахи и изменит ход.

Не раз случалось видеть, как зверь, шедший было прямо на поставленную вдали катушку флажков, заметив ее, изменял путь.

Однажды под вечер нам встретилась на поле мышкующая лисица, которая, завидев наши сани на дороге, пустилась стрелой без оглядки в хвойный лес.

Нам удалось объехать ее с двух сторон на лошадях по дорогам. Круг был велик. Смеркалось. Об охоте в тот же день уже речи быть не могло. Жаль было оставлять объехан-ную лисицу, и мы одновременно с двух сторон затянули по дорогам круг в 3 км. На другое утро чуть свет мы прибыли на место. Лисица была в кругу.

По довольно удобному месту мы разрезали оклад поперек на две части, пересекая много лисьих следов. Определив по счету следов участок, в котором осталась лисица, мы перетянули эту новую линию оставшейся неиспользованной катушкой. Лисица была выставлена на один из двух имевшихся номеров и убита. Она оказалась самцом-огневкою в 7,25 кг.

Флажки как специальный прием охоты, нельзя рекомендовать ни на медведя, ни на рысь, ни на копытных зверей, ни на зайца. Флажки вызывают должную настороженность и опасения лишь у волков и лисиц.

Вряд ли какой-нибудь охотник рискнет гнать медведя, лося или рысь при одном-трех загонщиках, хотя бы весьма опытных, затянув фланги, без подкрепления их дополнительными загонщиками. Как общее правило, никто не станет пользоваться флажками при охоте на зверей, недостаточно остро реагирующих на флажки.

Не надо забывать, что направление ветра далеко не всегда позволяет занять стрелковыми номерами лучший или хороший лаз и что направление зверя на худший лаз делается при помощи флажков. Небольшая надежда может быть возложена на флажки при охоте на тот вид зверей, который не осознает флажки как предмет обихода человека, не живет на счет хозяйства человека и не испытывает поэтому упорных преследований со стороны человека. Иногда и медведь, и лось, и рысь отворачиваются от флажков, проведенных по чистям, тем более, когда флажки колеблются от ветра.

Приведу несколько случаев, свидетельствующих об отношении медведя, рыси и лося к флажкам. Приводимые примеры характерны не прорывами, которые делают и волки и лисицы, а манерою прорыва, позволяющею сделать заключение, что не в природе этих зверей осознавать флажки как враждебный предмет и таиться от них. Понятно, когда флажки расположены по редколесью или чистям и колеблются от ветра, на некоторые экземпляры поименованных видов зверей они оказывают иногда влияние, и то при окружении оклада на большей его части загонщиками.

Не один раз при охоте на лосей я затягивал часть фланга к стрелкам флажками и по сосновому редколесью, и по сосновым болотам с значительными безлесными плешинами, подвешивая флажки применительно к росту зверя, и ни разу флажки не оказали сдерживающего влияния — лоси не делали ни приостановки, ни побочивания, а прямым ходом переходили шнур, разрывая его напором туловища, словно раздвигая ветки, прикасались, следовательно, к шнуру и флажкам, не пытаясь, как это обычно замечается у волков и лисиц, избежать при прорывах соприкосновения со шнуром или флажками.

Вот эта-то последняя черта и объясняет разницу в силе воздействия, разницу восприятия флажков тем или другим видом зверей.

Вблизи коренного хвойного участка, граничащего с пустошными угодьями, около дороги лежала туша павшей лошади. Выслеживая волка, мы обнаружили, что тушу эту посетила рысь. Зверь наелся и пошел в этот снежный хвойный участок. Выхода не оказалось. Мы затянули оклад флажками, и двое загонщиков погнали на двух стрелков.

Выйдя на флажки на довольно чистом месте, рысь прошла под ними, не ускоряя и не замедляя хода. На следующий день мы только под вечер смогли заехать осмотреть, не посетили ли еще какие-нибудь гости лошадиную тушу. Та же рысь, оказывается, снова приходила кормиться и снова осталась на дневке в том же хвойном участке, как и накануне. Мы снова затянули прежний оклад флажками и отложили дальнейшие действия до следующего дня, ввиду наступления сумерек. В ночь или на утро рысь вышла из флажков и, закусивши, снова осталась в том же офлаженном месте. В этот день мы поставили капкан у лошадиной туши. В первую же ночь рысь попала в капкан задней лапой и была убита в полукилометре от лошадиной туши в лесу на довольно крупной сосне, куда она забралась, заслышав наш подход.

Вышеописанного примера достаточно, чтобы выявить вообще разницу характеров рыси, с одной стороны, и волка и лисицы — с другой. Волк и лисица понимают враждебное отношение к ним человека. Преследование и даже просто выслеживание удваивают их осторожность, и они не решатся избрать дневкою место, где их недавно обеспокоили, чем более столь близко расположенное к приваде или к их добыче.

Облавные охоты на медведя сопряжены с значительным количеством загонщиков. Расположенные обычно поблизости берлоги хвойные чащи требуют особо густой расстановки людей. Медведь — зверь осторожный, владеющий собою до поры до времени, но легко впадающий при сильном испуге в панику. Сила его позволяет ему при необходимости прорываться преимущественно на быстром ходу сквозь густо расположенную в чаще цепь загонщиков. Дело это впрочем простое — люди расступаются перед ним, да иначе поступать и не приходится, так как медведь расчищает себе путь силой, которой он, правда, пользуется при встрече с человеком только при самообороне или в состоянии сильного раздражения.

В отличие от волка и лисицы, медведь, хотя и нападает на крупный, преимущественно рогатый окот, но только в том случае, когда он приближается к месту жительства медведя.

Перечисленные свойства характера медведя (за исключением осторожности) ослабляют значение флажков при охоте на этого зверя, и если до некоторой степени флажки могут помочь на чистях или в редколесье, то, во всяком случае, при относительно спокойном состоянии зверя. Вряд ли, однако, кто-либо из охотников-медвежатников понадеется на флажки.

Я был свидетелем, когда медведь на среднем ходу прорывал сперва линию флажков по редколесью без подроста, а затем и цепь молчунов-загонщиков, стоявших за заслонами шагах в 35 от флажков и поднявших невероятный галдеж при появлении медведя у линии флагов.

К сезону охоты с флажками, наступающему обычно в ноябре, далеко не всегда встречается первоначальный (летний) состав волчьего выводка. Часть прибылых гибнет от естественных причин, частью от отстрела. От последней причины к наступлению зимы произойдет уже небольшой процент убыли стариков и переярков. Независимо от гибели, состав встречаемого выводка волков в сезон охоты с флажками переменчив и вследствие отлучек (временного отхода) некоторых переярков от выводка, а иногда и по причине раскола семьи после гибели старой волчицы-матери.

Численность выводка волков в начале флажного сезона чаще встречается в 4-5 голов, между тем как полную семью средневзрослых производителей, считая и родителей и переярков, следует исчислять в 8-10 голов. Группировка волков по вышеописанным причинам и вследствие наличности одиночек бывает разнообразна. В окладе, следовательно, бывает разное количество волков, от 1 до 9 и редко выше.

При незначительном числе (1-2) стрелков и при количестве обложенных зверей свыше трех взять всех зверей в подавляющем большинстве случаев не удается.

Результаты в 100% при трех и большем количестве обложенных волков достигаются с большей вероятностью при увеличении числа стрелков. При трех обложенных волках 100% результаты нередки и с двумя стрелками, а пара обложенных волков может быть взята и при одном стрелковом номере.

Чтобы добиться высокого процента взятых зверей, бесспорно, нужно немало как созданных окладчиком, так и использованных им условий при удовлетворительном составе всей бригады, подразумевая качество стрелков. Но все же известный процент утечки вполне нормален. Да и офлаженный оклад — не клетка. Однако при систематическом применении флажного приема уцелевшие экземпляры вновь попадают во флажное оцепление и остро реагируют на флажки, за исключением зверей, у которых сложилась определенная повадка прорывов.

Из многих десятков волчьих выводков и групп волков, с которыми пришлось иметь дело за время моей долголетней практики, удавалось при систематическом и упорном применении флажной охоты покончить в тот же сезон с уцелевшими было от предшествовавших охот зверями.

Конечно, с некоторыми из них, испытавшими на себе разнообразные приемы человеческих козней, пришлось повозиться.

Приведу одни из характерных примеров, выявляющий ценность в деле истребления волков метода уничтожения в первую голову старой волчицы.

В одном из районов Московской области несколько лет подряд каждогодне бывал выводок волков. Местные охотники принимались неоднократно, особенно по зимам, за их истребление, но это не удавалось. Состав двух бригад флажников, конкурировавших одна с другой, был малочислен по составу и не обладал достаточным знанием зверя и техники охоты.

Правда, часть молодняка им удавалось взять за зиму, но, тем не менее, ежегодно новый выводок продолжал наносить убытки, и дело таким образом стояло на мертвой точке. Товарищество охотников поручило мне руководство истреблением.

Волков оказалось 8 штук. Они не трогали положенную приваду, проходя иногда в непосредственной близости, делали громадные переходы и держали себя очень осторожно — «на слуху». Нет сомнения, что постоянное преследование местных охотников удесятерило их осторожность и опыт.

Дело оказалось трудным. Случайно старая волчица была сильно ранена и погибла. Как только выводок лишился ее руководства, волки стали ходить в разных группировках, редко соединяясь на короткое время. Образовались следующие группы: 1) старик с двумя самками (переярком и прибылою); 2) прибылой самец; 3) (прибылой самец с самкою-переярком и 4) прибылой самец.

Некоторые экземпляры, особенно прибылой самец, настолько боялись флажков, что их трудно было выгнать из оклада, где они зажимались в чащах, пропуская загонщиков.

Группа со стариком, да и остальные, пребывала «на слуху», не выдерживая нормального обхода при окладывании. Вскоре волчица-переярок после выстрела — промаха одного из стрелков в 25 шагах в лесу, отошла от прибылого, с которым ходила ранее в группе, и перестала заходить в лес, проживая на открытых полях. Наконец, разрозненные группы и одиночки стали посещать приваду. Начал это дело самый робкий прибылой.

Погода была неблагоприятная — целый месяц держалась звонкая корка, не позволявшая делать оклады пешком, которые удавались лишь, когда благоприятствовали пролегающие дороги. Волки часто были на ходу и днем и, во всяком случае, заслышавши обход, не останавливались , уже на дневку.

Несмотря на эти трудности, дезорганизация выводка, удерживавшая волков от больших переходов, создавшая неуверенность во всех экземплярах, дала возможность постепенно покончить со всеми волками.

Перечислю те особые повадки, которыми обычно спасаются бывалые экземпляры: 1) сознательный ход на крик; 2) дневка «на слуху», — заслышав обход окладчика, зверь поспешно удаляется, 3) лежка «на виду», — избрание места для дневки, откуда зверь видит на значительное расстояние (моховые глади с редкими низкорослыми соснами, стожки сена на болотистых осочистых лесных покосах, небольшие сопки с незначительной древесной растительностью, поля с волнистым рельефом и др.); 4) исключительное пребывание на открытых местах при охранении себя слухом и зрением (встречается как последствие внезапного обнаружения зверем стоявшего в лесном окладе за заслоном стрелка и сделанного выстрела); 5) бодрствование днем при ночном отдыхе и пребывание днем на открытых местах — довольно редкое явление, сопряженное, по-видимому, с ослаблением или потерею слуха; 6) стремление в панике к кратчайшему выходу из оклада с обязательным прорывом флажной линии на одном из флангов, нередко свидетельствующее, что бывалый экземпляр проспал и поздно услыхал голос загонщика, и 7) стремление в панике к кратчайшему выходу из леса на чисть, по причине боязни засады за заслонами, с вероятным прорывом флажной линий на чистом месте фланга.