Фагот
Старейшина
- С нами с
- 15/12/04
- Постов
- 5 577
- Оценка
- 2 608
- Живу в:
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Игорь
- Охочусь с
- 1982
- Оружие
- МР-153, CZ-550 (308win), Аргумент, Фотооружие Canon.
Эта птица- исключительно южная. Самая северная часть ареала их обитания-юг России, русские степи, низменности, плавни. Далее на юг- в Турцию, Магриб, и далее в Африку - они весьма обычны. Они обитают даже в Северной Америке, и, внимание! - в Австралии, но для нашей фауны эти птицы- весьма примечательны.
[/URL]Каравайка6 by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Я их встречал еще в детстве, знал, что охотники их стреляют, едят. Но ни в те дни, ни уже став самостоятельным охотником, я так ни разу и не выстрелил в каравайку, так и по сей день. Мне было непонятно, зачем поднимать ружье на эту необычную птицу, когда обычной дичи хватало. К сожалению, тот факт, что эта птица не является охотничьим видом, и ее отсутствие в путевках, не останавливает многих от стрельбы по ней. Вероятно, каравайке бы жилось легче, если бы не ее размеры, в результате чего, по убеждению некоторых, она способна прокормить целые семьи. На самом деле, эта птица- не крупнее кряквы, хотя визуально кажется не меньше гусака. Плюс ко всему, каравайка летает не быстро, и представляет из себя не самую сложную мишень, хотя прессинг заставляет ее быть весьма осторожной. Человеку она не доверяет, и поднимается на крыло за сто и более метров. Удивительно, но охотники на Нижней Волге предпочитают каравайку огари и некоторым другим уткам, утверждая, что эти птицы семейства Ибисовых - уж очень вкусные. С этой точки зрения мне вообще тяжело смотреть на каравайку, как на добычу, поскольку те случаи, когда мне доводилось эту птицу встречать, говорили мне, что она не может быть вкуснее, скажем, цапли, или других птиц, кормящихся на мелководье в жарких регионах. Представьте себе август или сентябрь, Кубанскую степь, жару с самого утра, к обеду превращающуюся в адские 40 градусов по Цельсию, цветущие зеленью водоемы, обмелевшие реки, старицы и пруды. Там, где весной было выше пояса, теперь воды по щиколотку, а далее - ил, муляка (на местном наречии), в котором в лучшем случае запросто оставить и никогда не достать сапог, а в худшем можно и самому застрять капитально. Слой водички, оставшийся от былой роскоши, нагревается до неприличных значений, становится почти горячим, микроорганизмы в такой воде плодятся мириадами, отчего в горячем воздухе застывает запах подогретого болота. И над ним, жужжа и выписывая пируэты, кружат и роятся тысячи мух, мушек, ктырей и иных крылатых и бескрылых насекомых, наслаждающихся изобилием, расцветшим на плодородном, исторгающим миазмы, болоте. Южные болота - совсем не похожи на болота таежной зоны. Вероятно, я просто не знаю, как правильно назвать места, описываемые мной в качестве местообитания караваек. Они, так же, как и цапли, ходят по колено или выше по илу и горячему вонючему мелководью в жару, с той лишь разницей, что каравайки не выказывают никакого интереса к пище, столь любимой цаплями. Цапли- хищники, а каравайки- вегетарианцы, если можно так назвать тех, кто получает питательные вещества не только из растений, но и из мелких беспозвоночных, в изобилие живущих в разогретых полувысохших водоемах.
Столь подробно описанные места обитания каравайки позволяют понять, что подобраться к каравайке с какой-либо целью, весьма непросто, будь то цель охотничья, или же цель научная. Птица спокойно перемещается по месиву, покрытому водой и водной растительностью, легко и непринужденно, совершенно не проваливаясь, в том время, как охотнику или его собаке не стоит и думать о том, чтобы шагнуть в ту жижу. Обладая превосходным зрением, слухом, будучи вооруженной генетически заложенным недоверием к человеку, каравайка еще внимательно слушает других птиц, чей голос может просигналить тревогу, тем самым предупредив о появлении охотника или хищника.
Есть способы подобраться к водоплавающим и околоводным птицам в упор, и тогда у них не будет шанса, уйти от выстрела или фотокадра, но эти способы требуют особенного подхода, не связанного с прогулкой. Я же стараюсь совмещать фотоохоту с прогулкой, не прибегая к тем способам, которые гарантируют результат. Так бывает не всегда, но часто.
В тот вечер я тоже шел, зная о возможности встречи с каравайками, но совершенно не имея четкого плана, как я собираюсь получить приемлемый кадр. Мне даже удалось снять птицу в полете.
[/URL]Каравайка8-1 by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Но я хотел рассмотреть их ближе и на земле. Накануне я заприметил несколько птиц на мелководье подсохшего за время жаркого лета пруда, и не стал их беспокоить.
Прикинув, как и откуда я буду их скрадывать, я приступил к делу. Достаточно сильный суховей раскачивал деревья, кусты и траву, и я мог не бояться, что под ногой хрустнет ветка и выдаст меня. Я должен был спуститься в низинку, и подняться из нее прямо на берег, спрятавшись за высокой травой и тростником, проскользнуть под плакучую иву, растущую у уреза воды и опустившую свою густую шевелюру до самой земли. Оттуда у меня были шансы, если останусь незамеченным, дождаться, пока кормящиеся каравайки, бродя по жиже, сблизятся со мной, и сделать кадр.
[/URL]Каравайка5 by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Мне предстояло быть в разы более осторожным, чем на охоте, поскольку, будучи вооруженным ружьем, мне бы хватило приподняться из низины, и моя дичь была бы уже в пределах досягаемости ружейного выстрела, метров 45 разделяло бы нас. Но эта дистанция была запредельной для фотоохоты. Я должен был вдвое сократить ее, чтобы начать рассчитывать на удачу. И еще свет должен был лечь как надо, освещения должно было хватить, ведь в моей ситуации о штативе речи не велось, и мне предстояло снимать с рук.
Я, пригнувшись, скользнул в низину, прошел по ней к берегу, и ползком начал двигаться вверх, чтобы преодолеть гребень берега, и далее, прикинувшись ужом, несмотря на шумный ветер, стараясь не подшуметь ни единым движением, оказался под сенью старой ивы. Я прикинул, в каком месте у меня меньше шансов быть замеченным. Да, вот за этой прядью листвы я не обнаружу себя, но если шагну влево или вправо, каравайки увидят движение моих ног, и тогда все пропало.
Я опустился на колени, уперся ими в грязь. Штаны в секунду намокли, а кроссовки ранее уже напитались грязной воды, ноги провалились в жижу почти по щиколотку. Мошкара, потревоженная мной, встала на крыло и быстро расселась на все доступные поверхности, жужжа у глаз и ушей. Смахнуть ее я мог лишь с риском выдать себя.
Сфокусировав взгляд сквозь листву, я обнаружил, что вожделенные мной объекты ничего не заподозрили, и продолжали бродить по мелководью, проверяя длинным изогнутым клювом мутную горячую воду и мокрый ил. Их было трое, старая особь, и две молодых, чуть поменьше.
Для съемки мне необходимо было найти не просто просвет среди листьев, но более или менее открытое пространство меж ветвей. А поскольку дул приличный ветер-суховей, все вокруг двигалось, и мне приходилось ловить моменты и двигаться в такт с ветвями, таким образом присоединившись к замысловатому танцу ветра.
Каравайки покрутились некоторое время поодаль за пределами фотовыстрела, развернулись, и пошли в мою сторону. К тому моменту я уже приготовился к съемке, прикинул расстояния и точки, где имело смысл, если предоставится малейшая возможность, нажать кнопку спуска.
[/URL]Каравайка2 by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Пока этот момент не наступил, я откровенно наслаждался не только наблюдением за птицами, но и своим исключительным положением, ведь я четко осознавал, что очень и очень не многие из двуногих имели возможность с 15-20 метров рассматривать осторожнейших птиц в естественной среде обитания, видя их поведение, разглядывая их до перышка, оставаясь при этом незамеченным. Это, скажу я Вам, намного интереснее, чем смотреть любимую передачу на Animal Planet или Discovery Channel по телевизору.
[/URL]Каравайка4 by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Тем временем, каравайки достаточно приблизились ко мне, обходя лишь места, где можно было сделать кадр, стороной. Несколько раз я ловил пристальные взгляды старой птицы на тех ветвях, за которыми скрывался я, и сердце замирало вместе с ней. Она очевидно настораживалась, видимо улавливала в тени ивы то, чего не было раньше. Но разглядеть ей толком ничего не удавалось, и она в очередной раз запускала свой длинный клюв себе под длинные ноги, продолжая кормиться. Я несколько раз щелкнул затвором фотоаппарата, сделав пробные кадры, но больше желая понять, услышат ли птицы щелчки и насторожатся ли. Нет, все спокойно.
[/URL]Каравайка1 by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Наконец-то, спустя много длинных минут, каравайки вышли туда, где я их ждал, где на них можно было сфокусироваться и разглядеть уже через видоискатель.
[/URL]Каравайка by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
К сожалению, за время недолгой съемки их не атаковал орел, к ним не подкралась лиса, все остались живы. Никакой драмы. Словом, ничего интересного не произошло. Когда они немного отдалились от меня, я также незаметно выскользнул из-под ивы через бугор в низинку, и пока солнце не село, довольный пошел гулять дальше.
Там меня ждал сюрприз, на который я если и рассчитывал, то в самой-самой глубине души.
Совсем скоро я повстречал зайцев, и также не имея четкого плана по их фотодобыче, успешно отстрелялся.
На обратном пути меня, как водится с закоренелыми рецидивистами, потянуло на "место преступления", и я вернулся к каравайкам, снова повторив весь процесс от начала и до конца.
[/URL]Каравайка by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Только теперь стало существенно темнее и заходящее солнце придало неповторимый цвет снимкам. Каравайки же к тому моменту перестали кормиться и величаво ступая, прогуливаясь по водоему, встречали приближающуюся ночь.
[/URL]Каравайка2 by Igor Teslenko, on Flickr[/IMG]
Я их встречал еще в детстве, знал, что охотники их стреляют, едят. Но ни в те дни, ни уже став самостоятельным охотником, я так ни разу и не выстрелил в каравайку, так и по сей день. Мне было непонятно, зачем поднимать ружье на эту необычную птицу, когда обычной дичи хватало. К сожалению, тот факт, что эта птица не является охотничьим видом, и ее отсутствие в путевках, не останавливает многих от стрельбы по ней. Вероятно, каравайке бы жилось легче, если бы не ее размеры, в результате чего, по убеждению некоторых, она способна прокормить целые семьи. На самом деле, эта птица- не крупнее кряквы, хотя визуально кажется не меньше гусака. Плюс ко всему, каравайка летает не быстро, и представляет из себя не самую сложную мишень, хотя прессинг заставляет ее быть весьма осторожной. Человеку она не доверяет, и поднимается на крыло за сто и более метров. Удивительно, но охотники на Нижней Волге предпочитают каравайку огари и некоторым другим уткам, утверждая, что эти птицы семейства Ибисовых - уж очень вкусные. С этой точки зрения мне вообще тяжело смотреть на каравайку, как на добычу, поскольку те случаи, когда мне доводилось эту птицу встречать, говорили мне, что она не может быть вкуснее, скажем, цапли, или других птиц, кормящихся на мелководье в жарких регионах. Представьте себе август или сентябрь, Кубанскую степь, жару с самого утра, к обеду превращающуюся в адские 40 градусов по Цельсию, цветущие зеленью водоемы, обмелевшие реки, старицы и пруды. Там, где весной было выше пояса, теперь воды по щиколотку, а далее - ил, муляка (на местном наречии), в котором в лучшем случае запросто оставить и никогда не достать сапог, а в худшем можно и самому застрять капитально. Слой водички, оставшийся от былой роскоши, нагревается до неприличных значений, становится почти горячим, микроорганизмы в такой воде плодятся мириадами, отчего в горячем воздухе застывает запах подогретого болота. И над ним, жужжа и выписывая пируэты, кружат и роятся тысячи мух, мушек, ктырей и иных крылатых и бескрылых насекомых, наслаждающихся изобилием, расцветшим на плодородном, исторгающим миазмы, болоте. Южные болота - совсем не похожи на болота таежной зоны. Вероятно, я просто не знаю, как правильно назвать места, описываемые мной в качестве местообитания караваек. Они, так же, как и цапли, ходят по колено или выше по илу и горячему вонючему мелководью в жару, с той лишь разницей, что каравайки не выказывают никакого интереса к пище, столь любимой цаплями. Цапли- хищники, а каравайки- вегетарианцы, если можно так назвать тех, кто получает питательные вещества не только из растений, но и из мелких беспозвоночных, в изобилие живущих в разогретых полувысохших водоемах.
Столь подробно описанные места обитания каравайки позволяют понять, что подобраться к каравайке с какой-либо целью, весьма непросто, будь то цель охотничья, или же цель научная. Птица спокойно перемещается по месиву, покрытому водой и водной растительностью, легко и непринужденно, совершенно не проваливаясь, в том время, как охотнику или его собаке не стоит и думать о том, чтобы шагнуть в ту жижу. Обладая превосходным зрением, слухом, будучи вооруженной генетически заложенным недоверием к человеку, каравайка еще внимательно слушает других птиц, чей голос может просигналить тревогу, тем самым предупредив о появлении охотника или хищника.
Есть способы подобраться к водоплавающим и околоводным птицам в упор, и тогда у них не будет шанса, уйти от выстрела или фотокадра, но эти способы требуют особенного подхода, не связанного с прогулкой. Я же стараюсь совмещать фотоохоту с прогулкой, не прибегая к тем способам, которые гарантируют результат. Так бывает не всегда, но часто.
В тот вечер я тоже шел, зная о возможности встречи с каравайками, но совершенно не имея четкого плана, как я собираюсь получить приемлемый кадр. Мне даже удалось снять птицу в полете.
Но я хотел рассмотреть их ближе и на земле. Накануне я заприметил несколько птиц на мелководье подсохшего за время жаркого лета пруда, и не стал их беспокоить.
Прикинув, как и откуда я буду их скрадывать, я приступил к делу. Достаточно сильный суховей раскачивал деревья, кусты и траву, и я мог не бояться, что под ногой хрустнет ветка и выдаст меня. Я должен был спуститься в низинку, и подняться из нее прямо на берег, спрятавшись за высокой травой и тростником, проскользнуть под плакучую иву, растущую у уреза воды и опустившую свою густую шевелюру до самой земли. Оттуда у меня были шансы, если останусь незамеченным, дождаться, пока кормящиеся каравайки, бродя по жиже, сблизятся со мной, и сделать кадр.
Мне предстояло быть в разы более осторожным, чем на охоте, поскольку, будучи вооруженным ружьем, мне бы хватило приподняться из низины, и моя дичь была бы уже в пределах досягаемости ружейного выстрела, метров 45 разделяло бы нас. Но эта дистанция была запредельной для фотоохоты. Я должен был вдвое сократить ее, чтобы начать рассчитывать на удачу. И еще свет должен был лечь как надо, освещения должно было хватить, ведь в моей ситуации о штативе речи не велось, и мне предстояло снимать с рук.
Я, пригнувшись, скользнул в низину, прошел по ней к берегу, и ползком начал двигаться вверх, чтобы преодолеть гребень берега, и далее, прикинувшись ужом, несмотря на шумный ветер, стараясь не подшуметь ни единым движением, оказался под сенью старой ивы. Я прикинул, в каком месте у меня меньше шансов быть замеченным. Да, вот за этой прядью листвы я не обнаружу себя, но если шагну влево или вправо, каравайки увидят движение моих ног, и тогда все пропало.
Я опустился на колени, уперся ими в грязь. Штаны в секунду намокли, а кроссовки ранее уже напитались грязной воды, ноги провалились в жижу почти по щиколотку. Мошкара, потревоженная мной, встала на крыло и быстро расселась на все доступные поверхности, жужжа у глаз и ушей. Смахнуть ее я мог лишь с риском выдать себя.
Сфокусировав взгляд сквозь листву, я обнаружил, что вожделенные мной объекты ничего не заподозрили, и продолжали бродить по мелководью, проверяя длинным изогнутым клювом мутную горячую воду и мокрый ил. Их было трое, старая особь, и две молодых, чуть поменьше.
Для съемки мне необходимо было найти не просто просвет среди листьев, но более или менее открытое пространство меж ветвей. А поскольку дул приличный ветер-суховей, все вокруг двигалось, и мне приходилось ловить моменты и двигаться в такт с ветвями, таким образом присоединившись к замысловатому танцу ветра.
Каравайки покрутились некоторое время поодаль за пределами фотовыстрела, развернулись, и пошли в мою сторону. К тому моменту я уже приготовился к съемке, прикинул расстояния и точки, где имело смысл, если предоставится малейшая возможность, нажать кнопку спуска.
Пока этот момент не наступил, я откровенно наслаждался не только наблюдением за птицами, но и своим исключительным положением, ведь я четко осознавал, что очень и очень не многие из двуногих имели возможность с 15-20 метров рассматривать осторожнейших птиц в естественной среде обитания, видя их поведение, разглядывая их до перышка, оставаясь при этом незамеченным. Это, скажу я Вам, намного интереснее, чем смотреть любимую передачу на Animal Planet или Discovery Channel по телевизору.
Тем временем, каравайки достаточно приблизились ко мне, обходя лишь места, где можно было сделать кадр, стороной. Несколько раз я ловил пристальные взгляды старой птицы на тех ветвях, за которыми скрывался я, и сердце замирало вместе с ней. Она очевидно настораживалась, видимо улавливала в тени ивы то, чего не было раньше. Но разглядеть ей толком ничего не удавалось, и она в очередной раз запускала свой длинный клюв себе под длинные ноги, продолжая кормиться. Я несколько раз щелкнул затвором фотоаппарата, сделав пробные кадры, но больше желая понять, услышат ли птицы щелчки и насторожатся ли. Нет, все спокойно.
Наконец-то, спустя много длинных минут, каравайки вышли туда, где я их ждал, где на них можно было сфокусироваться и разглядеть уже через видоискатель.
К сожалению, за время недолгой съемки их не атаковал орел, к ним не подкралась лиса, все остались живы. Никакой драмы. Словом, ничего интересного не произошло. Когда они немного отдалились от меня, я также незаметно выскользнул из-под ивы через бугор в низинку, и пока солнце не село, довольный пошел гулять дальше.
Там меня ждал сюрприз, на который я если и рассчитывал, то в самой-самой глубине души.
Совсем скоро я повстречал зайцев, и также не имея четкого плана по их фотодобыче, успешно отстрелялся.
На обратном пути меня, как водится с закоренелыми рецидивистами, потянуло на "место преступления", и я вернулся к каравайкам, снова повторив весь процесс от начала и до конца.
Только теперь стало существенно темнее и заходящее солнце придало неповторимый цвет снимкам. Каравайки же к тому моменту перестали кормиться и величаво ступая, прогуливаясь по водоему, встречали приближающуюся ночь.
