Vitamin Ju
Завсегдатай
- С нами с
- 26/06/05
- Постов
- 945
- Оценка
- 351
- Живу в:
- Ветлуга, Нижегородская обл.
- Для знакомых
- Виктор (на Ты)
- Охочусь с
- 1998
- Оружие
- ИЖ-18М-М, ТОЗ-34ЕР, СКС
Это рассказ моего деда, Юмакова Анатолия Ивановича, о Великой отечественной войне. В детстве я часами не отходил от него, просил рассказать что нибудь о войне.
"Возвращение с того света"
До Отечественной войны я ни дня в армии не служил. В первые месяцы великой битвы, тоже брать не хотели. Я в то время
председателем колхоза работал и мне всякий раз говорили, что от дел в артели исход войны зависит. Требовали вырастить
хороший урожай, убрать хлеб с поля, а потом-уж обещали и вопрос о моей отправке на фронт решить.
Закончили мы сельскохозяйственные работы, опять я стал в армию проситься. В районе обещали не противиться моему уходу
и вот в конце сентября 1941 года явился я на призывной пункт. Осмотрели меня, прослушали и признали годным к строевой
службе. А через несколько дней я прибыл в лагеря для учёбы пулемётному делу. Стали из меня заряжающего в пулемётном
расчёте готовить.
До зимы нас научили и отправили в распоряжение командующего Северо-Западным фронтом. Так я стал рядовым стрелковой
роты.
Мы ехали на фронт! Однажды ночью наш эшелон остановился. Приказ - разгружаться. Выбежали из вагонов, смотрим - кругом
лес. Выгрузились и пошли на запад. Шли почти сутки и вот на рассвете вступили в бой. Часть наша наступала на Малую Вишеру.
Продвинулись к самой окраине города и начяли окапываться, закреплять занятый рубеж.
В это время налетела немецкая авиация и начала нас утюжить на бреющем полёте. Потом бомбами забрасывать стали, обсре-
ливать из миномётов.
Одна мина разорвалась перед самым щитом пулемёта. Нас отбросило в сторону и с ног до головы осыпало грязью и снегом.
Отряхнулся кричу наводчику:
- Жив?
- Кажется, да, - ответил тот и пополз к пулемёту.
Он приложился к прицелу, я занял своё место справа и подал новую ленту. Пулемёт молчал... Повреждён был замок. Ротный
приказал отнести его в мастерские боепитания нашего полка.
- Сдайте и тотчас же назад!
Долго мы пробирались по снегу в лес, где должны были располагаться мастерские. Наконец, когда стало, смеркаться мы набрели
на замаскированные ветками автомашины. Это были наши полковые мастерские. Сдали пулемёт технику-лейтенанту и заспешили
назад.
Идти пришлось всю ночь. На рассвете пришли на то место, где был командный пункт нашего ротного. Но тут уже не было ни души.
Решили по следам искать своих. Пройдя километра два, увидели небольшую группу людей, которые стояли в окопе. Это был
командир и комиссар полка, начальник штаба нашего батальона и двое в белых маскхалатах.
Мы доложили командиру полка о себе, сказали что ищем свою пулемётную роту. Выслушав нас он ответил, что сейчас роту искать
нечего.
- Пойдёте с этими ребятами в разведку. Всё равно в роте без пулемёта вы не нужны. Возьмите маскхалаты, наденьте ва-
ленки.
Мы сбросили свои застывшие сапоги, надели тёплые валенки, натянули маскхалаты. Каждому дали по автомату.
Вечером мы вышли из землянки.
Темнело. Во весь рост шагаем по заснеженному полю в сторону леса. Поле преодолели благополучно. Когда вошли в лес, повалил
сильный снег. Мы неспеша пробирались через мелколесье. Нам нужно было дойти до расположенного за лесом местечком Копцы
и установить численность огневых точек вокруг этого места.
Едва мы вышли из леса. - было двенадцать часов ночи, - гитлеровцы стали развешивать ракеты. Нас на голом поле
они могли видеть как на ладони. Мы залегли в снегу и не шевелились. Но немцы по-видимому, заметили нас, потому что сразу же
ударили миномёты. Мины начали падать перед нами, а потом сзади и сбоку...
И тут жгучая боль резанула меня по голове!.. Я потерял сознание. Когда очнулся и открыл глаза, то показалось, что лежу в могиле.
Надо мной был снег. С трудом протянул руку к голове, нащупал только "уши" своей ушанки: верхняя часть шапки вместе с
башлыком и колпаком маскхалата были срезаны осколками мины. Голова залита кровью. Начал раскапывать снег. С большим
трудом прорыл дыру длинною в руку. Но до поверхности я так и не добрался. Передохнул и стал разгребать снег вокруг себя с тем,
чтобы получить возможность легко поворачиваться. Несмотря на то что я лежал под снегом, мне было жарко, нестерпимо болела
голова. Но я копал и копал снег, стараясь расширить свою "нору". Руки мои горели... Всё чаще появлялось желание уснуть, но
я прилагал немало усилий, чтобы отогнать эту мысль и опять принимался копать...
И вот наконец увидел свет. "День, - мелькнуло у меня в голове, - а ведь незадолго до разрыва мины было 12 часов ночи!"
Кое-как выбрался из-под снега. Действительно, был день, светило солнце. Радость охватила меня. Но особенно счастлив был
я тогда, когда увидел цепь наступающей пехоты. Красноармейцы шли прямо на меня! Я возвращался с "того света".
Ко мне подбежали санитары и уложив на плащ-палатку повезли в санчасть. По дороге я потерял сознание. Видимо, сильное
напряжение во время раскопки снега сказалось теперь. Я пришёл в себя только тогда, когда врачи начали промывать рану.
Как мне рассказали потом, осколками мины мне снесло не только шапку, но и часть черепа. Хорошо хоть мозг-то не задело!
После промывки раны и перевязки головы меня отправили в прифронтовой госпиталь, а оттуда в госпиталь в Оренбург. Лечился я почти
два месяца, делали мне операцию: осколки черепа из мозговой оболочки доставали.
когда я поправился, мне дали на шесть месяцев отпуск и я поехал домой в родную деревню на отдых.
Записал со слов Юмакова Анатолия Ивановича, В.Н. Морохин. 8 июля 1964 г.
на этом фото мой дед по центру, с перевязанной головой. 1942г.
"Возвращение с того света"
До Отечественной войны я ни дня в армии не служил. В первые месяцы великой битвы, тоже брать не хотели. Я в то время
председателем колхоза работал и мне всякий раз говорили, что от дел в артели исход войны зависит. Требовали вырастить
хороший урожай, убрать хлеб с поля, а потом-уж обещали и вопрос о моей отправке на фронт решить.
Закончили мы сельскохозяйственные работы, опять я стал в армию проситься. В районе обещали не противиться моему уходу
и вот в конце сентября 1941 года явился я на призывной пункт. Осмотрели меня, прослушали и признали годным к строевой
службе. А через несколько дней я прибыл в лагеря для учёбы пулемётному делу. Стали из меня заряжающего в пулемётном
расчёте готовить.
До зимы нас научили и отправили в распоряжение командующего Северо-Западным фронтом. Так я стал рядовым стрелковой
роты.
Мы ехали на фронт! Однажды ночью наш эшелон остановился. Приказ - разгружаться. Выбежали из вагонов, смотрим - кругом
лес. Выгрузились и пошли на запад. Шли почти сутки и вот на рассвете вступили в бой. Часть наша наступала на Малую Вишеру.
Продвинулись к самой окраине города и начяли окапываться, закреплять занятый рубеж.
В это время налетела немецкая авиация и начала нас утюжить на бреющем полёте. Потом бомбами забрасывать стали, обсре-
ливать из миномётов.
Одна мина разорвалась перед самым щитом пулемёта. Нас отбросило в сторону и с ног до головы осыпало грязью и снегом.
Отряхнулся кричу наводчику:
- Жив?
- Кажется, да, - ответил тот и пополз к пулемёту.
Он приложился к прицелу, я занял своё место справа и подал новую ленту. Пулемёт молчал... Повреждён был замок. Ротный
приказал отнести его в мастерские боепитания нашего полка.
- Сдайте и тотчас же назад!
Долго мы пробирались по снегу в лес, где должны были располагаться мастерские. Наконец, когда стало, смеркаться мы набрели
на замаскированные ветками автомашины. Это были наши полковые мастерские. Сдали пулемёт технику-лейтенанту и заспешили
назад.
Идти пришлось всю ночь. На рассвете пришли на то место, где был командный пункт нашего ротного. Но тут уже не было ни души.
Решили по следам искать своих. Пройдя километра два, увидели небольшую группу людей, которые стояли в окопе. Это был
командир и комиссар полка, начальник штаба нашего батальона и двое в белых маскхалатах.
Мы доложили командиру полка о себе, сказали что ищем свою пулемётную роту. Выслушав нас он ответил, что сейчас роту искать
нечего.
- Пойдёте с этими ребятами в разведку. Всё равно в роте без пулемёта вы не нужны. Возьмите маскхалаты, наденьте ва-
ленки.
Мы сбросили свои застывшие сапоги, надели тёплые валенки, натянули маскхалаты. Каждому дали по автомату.
Вечером мы вышли из землянки.
Темнело. Во весь рост шагаем по заснеженному полю в сторону леса. Поле преодолели благополучно. Когда вошли в лес, повалил
сильный снег. Мы неспеша пробирались через мелколесье. Нам нужно было дойти до расположенного за лесом местечком Копцы
и установить численность огневых точек вокруг этого места.
Едва мы вышли из леса. - было двенадцать часов ночи, - гитлеровцы стали развешивать ракеты. Нас на голом поле
они могли видеть как на ладони. Мы залегли в снегу и не шевелились. Но немцы по-видимому, заметили нас, потому что сразу же
ударили миномёты. Мины начали падать перед нами, а потом сзади и сбоку...
И тут жгучая боль резанула меня по голове!.. Я потерял сознание. Когда очнулся и открыл глаза, то показалось, что лежу в могиле.
Надо мной был снег. С трудом протянул руку к голове, нащупал только "уши" своей ушанки: верхняя часть шапки вместе с
башлыком и колпаком маскхалата были срезаны осколками мины. Голова залита кровью. Начал раскапывать снег. С большим
трудом прорыл дыру длинною в руку. Но до поверхности я так и не добрался. Передохнул и стал разгребать снег вокруг себя с тем,
чтобы получить возможность легко поворачиваться. Несмотря на то что я лежал под снегом, мне было жарко, нестерпимо болела
голова. Но я копал и копал снег, стараясь расширить свою "нору". Руки мои горели... Всё чаще появлялось желание уснуть, но
я прилагал немало усилий, чтобы отогнать эту мысль и опять принимался копать...
И вот наконец увидел свет. "День, - мелькнуло у меня в голове, - а ведь незадолго до разрыва мины было 12 часов ночи!"
Кое-как выбрался из-под снега. Действительно, был день, светило солнце. Радость охватила меня. Но особенно счастлив был
я тогда, когда увидел цепь наступающей пехоты. Красноармейцы шли прямо на меня! Я возвращался с "того света".
Ко мне подбежали санитары и уложив на плащ-палатку повезли в санчасть. По дороге я потерял сознание. Видимо, сильное
напряжение во время раскопки снега сказалось теперь. Я пришёл в себя только тогда, когда врачи начали промывать рану.
Как мне рассказали потом, осколками мины мне снесло не только шапку, но и часть черепа. Хорошо хоть мозг-то не задело!
После промывки раны и перевязки головы меня отправили в прифронтовой госпиталь, а оттуда в госпиталь в Оренбург. Лечился я почти
два месяца, делали мне операцию: осколки черепа из мозговой оболочки доставали.
когда я поправился, мне дали на шесть месяцев отпуск и я поехал домой в родную деревню на отдых.
Записал со слов Юмакова Анатолия Ивановича, В.Н. Морохин. 8 июля 1964 г.
на этом фото мой дед по центру, с перевязанной головой. 1942г.
!