Гарри
Участник
- С нами с
- 03/04/11
- Постов
- 266
- Оценка
- 73
- Живу в:
- Зеленоград
- Для знакомых
- Игорь
- Охочусь с
- 1989
- Оружие
- ИЖ54 1961г., ИЖ26Е 1969г., МЦ 21-12 1989г.
- Собака(ки)
- Ушёл в страну вечной охоты
Вот еще выношу на суд.
Охотничья изба. Живое тепло.
У каждого человека наступает такой момент в жизни, когда он на каком-то незримом уровне роднится с тем или иным жилищем. Это родство нельзя увидеть, нельзя пощупать – это когда открываешь дверь в предвкушении долгожданной встречи после долгой, долгой разлуки, неспешно ступаешь на порог, останавливаешься, прислушиваешься, глубоко вдыхаешь тот особенный воздух и вместе с воздухом вдыхаешь некий эфир, который наполняет душу таким спокойствием, такой безмятежностью, что спадает вся шелуха, все наносное и остается только самое-самое, важное, сокровенное. В таком жилище человек ощущает себя защищенным, в таком жилище, действительно, и стены помогают.
И вот чувствуешь пора, готов и делаешь шаг через порог, как будто бросаешься в объятья матери, невероятно соскучившись за время разлуки. Вглядываешься в лицо, изучаешь, пытаясь осмыслить и принять изменения, произошедшие из-за того, что река времени не щадит никого. И что самое главное сам открываешься навстречу, смешиваешься воедино, становишься частью.
Затем распаковываешь вещи, раскладываешь все по привычным местам, заполняешь пустоту и изба оживает, нет, наполняется жизнью, просыпается. И из каждого уголка на тебя глядят глаза, и кожей чувствуешь непроизнесенные слова, сродни шопоту в дуновении сквозняка: «Приехал. Наконец-то.»
Но картина еще не полная, чего-то недостает, не хватает для полноты ощущений. И тогда идешь к поленнице, набираешь охапку для первой закладки, аккуратно спускаешь около печки и начинаешь колдовать… Из под печи достаешь сухое поленце, распускаешь на лучины, строишь в печке закладку, бросаешь последний взгляд… ну вот, вроде все, как должно быть и разжигаешь очаг. Огонь, сначала несмело, пробует на зуб лучинки и, найдя их достаточно приятными на вкус, переходит к более серьезным блюдам, набираясь смелости от минуты к минуте и скоро, спустя совсем немного времени, из печного угла доносится спокойный, размеренный гул огненной трапезы. И вдруг замираешь, посреди какого-то дела, как околдованный берешь стул, кресло или полено, ставишь напротив печки… и выпадаешь из действительности.
Очнувшись, понимаешь, что в воздухе происходит какое-то движение – это печь начинает отогреваться от спячки и, в знак благодарности, делиться теплом. Как же отличается это живое тепло от сухого безликого тепла батарей центрального отопления! Разительно отличается, потому что, отведав этого живого тепла, и человек размягчается, становится теплее, благодушнее. И, намерзнувшись на тяге, стремишься со всего маха ухнуть в это живое тепло избы, принеся с собой запах просыпающегося леса, сгоревшего пороха, ружейного масла…
А в конце дня, почистив ружье, вычесав собаку, поев, осоловевший ложишься на кровать и в тишине слушаешь: вот, ветер ударился о стену, где-то под полом, пискнула и прошуршала мышка, взвизгнула во сне собака, скрипнула доска на чердаке, щелкнуло полено в печи, и в такие моменты нет примет, что нет Домового, нет подозрений, что никто не защищает твое жилище, пока твою лодку носит по реке жизни бродяга-ветер, подгоняя к новой встрече с миром живого тепла.
Гарри
Охотничья изба. Живое тепло.
У каждого человека наступает такой момент в жизни, когда он на каком-то незримом уровне роднится с тем или иным жилищем. Это родство нельзя увидеть, нельзя пощупать – это когда открываешь дверь в предвкушении долгожданной встречи после долгой, долгой разлуки, неспешно ступаешь на порог, останавливаешься, прислушиваешься, глубоко вдыхаешь тот особенный воздух и вместе с воздухом вдыхаешь некий эфир, который наполняет душу таким спокойствием, такой безмятежностью, что спадает вся шелуха, все наносное и остается только самое-самое, важное, сокровенное. В таком жилище человек ощущает себя защищенным, в таком жилище, действительно, и стены помогают.
И вот чувствуешь пора, готов и делаешь шаг через порог, как будто бросаешься в объятья матери, невероятно соскучившись за время разлуки. Вглядываешься в лицо, изучаешь, пытаясь осмыслить и принять изменения, произошедшие из-за того, что река времени не щадит никого. И что самое главное сам открываешься навстречу, смешиваешься воедино, становишься частью.
Затем распаковываешь вещи, раскладываешь все по привычным местам, заполняешь пустоту и изба оживает, нет, наполняется жизнью, просыпается. И из каждого уголка на тебя глядят глаза, и кожей чувствуешь непроизнесенные слова, сродни шопоту в дуновении сквозняка: «Приехал. Наконец-то.»
Но картина еще не полная, чего-то недостает, не хватает для полноты ощущений. И тогда идешь к поленнице, набираешь охапку для первой закладки, аккуратно спускаешь около печки и начинаешь колдовать… Из под печи достаешь сухое поленце, распускаешь на лучины, строишь в печке закладку, бросаешь последний взгляд… ну вот, вроде все, как должно быть и разжигаешь очаг. Огонь, сначала несмело, пробует на зуб лучинки и, найдя их достаточно приятными на вкус, переходит к более серьезным блюдам, набираясь смелости от минуты к минуте и скоро, спустя совсем немного времени, из печного угла доносится спокойный, размеренный гул огненной трапезы. И вдруг замираешь, посреди какого-то дела, как околдованный берешь стул, кресло или полено, ставишь напротив печки… и выпадаешь из действительности.
Очнувшись, понимаешь, что в воздухе происходит какое-то движение – это печь начинает отогреваться от спячки и, в знак благодарности, делиться теплом. Как же отличается это живое тепло от сухого безликого тепла батарей центрального отопления! Разительно отличается, потому что, отведав этого живого тепла, и человек размягчается, становится теплее, благодушнее. И, намерзнувшись на тяге, стремишься со всего маха ухнуть в это живое тепло избы, принеся с собой запах просыпающегося леса, сгоревшего пороха, ружейного масла…
А в конце дня, почистив ружье, вычесав собаку, поев, осоловевший ложишься на кровать и в тишине слушаешь: вот, ветер ударился о стену, где-то под полом, пискнула и прошуршала мышка, взвизгнула во сне собака, скрипнула доска на чердаке, щелкнуло полено в печи, и в такие моменты нет примет, что нет Домового, нет подозрений, что никто не защищает твое жилище, пока твою лодку носит по реке жизни бродяга-ветер, подгоняя к новой встрече с миром живого тепла.
Гарри
Спасибо за рассказ!
обычных нормальных людей, к тому, что не только на открытие, но и вообще честно говоря, лишнего соседства в лесу не хочется... 
