Андрус
Участник
- С нами с
- 28/03/10
- Постов
- 11
- Оценка
- 19
- Живу в:
- Петербург
- Для знакомых
- Андрей
- Оружие
- МЦ 21-12
- Собака(ки)
- Нет
Получив благожелательные отзывы о моем предыдущем отчете, о глухариных охотах в 2009 году, я решился предоставить на суд читателей свои записки об охоте и за предшествующий 2008 год. Фотографии, как и прежде, мне поможет выложить один из "синих" старожилов.
Глухариные тока весной 2008 года.
В течение многих лет я предпочитал прочим весенним охотам охоту на глухариных токах. Охотился всегда в одном регионе - на границе Псковской и Ленинградской областей. Охота в этих двух районах сдвинута по срокам, что позволяет охотиться весной более десяти дней. Часто в разговорах охотников затрагивалась тема «когда глухарь поёт, а когда нет». Участники разговора начинают припоминать удачные и неудачные охоты, пытаются вспомнить, какая была в тот день погода, что могло помешать пению глухаря, какие ошибки на току они допускали? При этом воспоминания о погоде, как правило, бывают неточны. Мои воспоминания о предыдущих охотах тоже точностью не отличались, и вот уже второй год, как я стал вести дневник весенней охоты. В этих записях я отмечал температуру воздуха в момент выхода из дома на охоту, на каком току охотился, интенсивность токования и результаты охоты. Целью этих записей было - помочь проанализировать поведение глухаря на току. В прошлом году записи были более лаконичны - в этом более пространны. В предыдущие годы я посещал два тока, назовём их Ближний и Дальний. За десять охотничьих дней на глухариную охоту удавалось сходить три – четыре раза, хотелось ещё и на утку поохотиться. Поэтому поисками новых токов я не занимался, хватало и этих. Но в прошлом году по дороге, ведущей на дальний ток, стали возить лес. Глубина клеи – выше колена, не проехать. Идти же пешком семь километров и ещё три по лесу, а потом столько же обратно мне показалось далековато. И Дальний ток оказался недоступным. На Ближнем току произошла другая история. На нём охотятся ещё несколько человек, и после нескольких дней охоты птица на нём становится осторожной. Бывает, что после вчерашней охоты, сегодня глухари не поют. Каждый охотник старается прийти на ток пораньше остальных, ещё до открытия сезона. На току могут в одно утро оказаться несколько охотников, что не способствует…
Вспоминаются в связи с этим два случая. Раз мой приятель подходил к глухарю. Тихо, под песню. Осталось совсем немного. Вдруг, рядом выстрел. Через несколько секунд: что это, дождик? А это дробь по веткам и по кепке шлёп, шлёп. Всё день пропал. В другой раз подъехали два охотника на Ближний ток к тому месту, откуда дальше пешком. Увидели мою машину, не поленились, прошли два километра по лесной дорожке, ночью. К току подошли аккурат к пяти часам и, не спеша, пересекли его туда и обратно. Я, когда к своей машине подходил, видел издалека, как они отъехали. А через несколько дней я встретился там со своим приятелем, и пришли мы к мысли, что дальше так жить нельзя. Решили искать новые тока – непосещаемые. Посвятили поискам прошлую весну. И в результате в этом году мне довелось охотиться на незнакомых, вновь найденных токах…
8 апреля. +7. Ток Крест. Ранняя весна после аномально тёплой зимы. Как-то сложится охота в этом году. Вышел из дома в три часа ночи. Очень тепло. На дороге при подъезде к лесу огромные глубокие лужи. Несколько раз фары «Жигулей» скрывались на несколько секунд под водой, хорошо не заглох и не застрял. В трёх километрах от ближайшего жилья, на лесной дороге это было бы не кстати. Кстати и толкнуть некому. Лесовозы, видимо, хорошо поработали. С трудом нашел, по какой из многочисленных дорог и дорожек можно зайти в лес и найти нужную, по которой до тока ещё два километра пути. В результате пришёл на ток к пяти часам, ждал, сидя на поваленном стволе дерева, до пяти тридцати, теряясь в догадка - почему не поют? Может, где-то рядом лес рубили? Может где-то глубже поют? Уже и вальдшнеп пролетел, а глухари всё молчат. Ток этот мне мало знаком, я нашел его только в прошлом году и охотился на нём всего четыре раза, добыв одного глухаря.. Решил зайти поглубже в ток. Пройдя немного вперёд и вернувшись затем назад, вспугнул семь глухарей. Значит, сидят, но не поют??? Утро выдалось пасмурным, но тёплым. Возвращаясь к машине, не слышал обычных в это время тетеревов. Весь день и следующую ночь шел дождь.
9 апреля. Сильный дождь, ветер достиг ураганной силы, были повалены многие деревья. Видимо в этой погоде и кроется секрет молчания глухарей и тетеревов 8 апреля.
10 апреля. + 4. Ток Красный. Этот ток также мне мало знаком, и тоже найден в прошлом году. На нём я был три раза, и добыл глухаря.Вышел издоматихой, звёздной ночью. К пяти часам, пройдя по лесу два километра и совершив утомительный полуторакилометровый путь по болоту, подошел к месту тока. Вскоре закапал дождь, и моросил всё утро. Но, несмотря на это, ток был очень активным. С одного места я слышал более пяти петухов. Кроме того, квохтали и перелетали с места на место глухарки. Я наметил себе глухаря и, не мешкая, направился к нему. Пока шел - рассвело. Он меня заметил и решил улететь, не испытывая судьбу. Стал подходить ко второму, но впереди было открытое пространство, и он заметил меня раньше, чем я его. К третьему подходил просто ради интереса и тренировки уже в семь часов. Было совсем светло и, хотя я заметил его раньше, чем он меня, подойти ближе сорока метров не смог. Выходил из болота к лесу под бодрое тетеревиное бубнение.
11 апреля. В три часа ночи вышел на крыльцо, полюбовался ливнем, справил малую нужду и ушел обратно в дом.
12 апреля. -2. Ток Канава. Этот ток тоже найден в прошлом году и проверен в последний день охоты. В тот раз я здесь взял одного глухаря. Очень тихая и очень звёздная ночь. Трава хрустит под ногами, мох трещит, лёд на лужах колется. А в лесу очень тихо, даже как-то неловко. Пока искал вход, пока к птице подходил – рассвело, и птица улетела. Ток, однако, был очень активным. Кругом все летали, бегали по земле, хрустели крыльями по веткам, кудахтали и пели. С треском и шумом побрёл к машине.
13 апреля. + 6. Ток Красный. Всю ночь и утро над землёй носился сильный, но тёплый ветер, который, не переставая, завывал и целый день. На току из за шума и треска деревьев было долго не слышно, где поёт глухарь. Наконец, заслышав одного, стал подходить и подошёл совсем близко, как вдруг на что-то с треском наступил. Он петь прекратил. Долго мы с ним стояли друг напротив друга метрах в тридцати. Под его пристальным взглядом я никак не мог поднять ружьё, но когда всё-таки решился – он с треском скрылся в предрассветной мгле. Пошел искать другого, и на удивление быстро под шум ветра, неожиданно подошёл на верный выстрел. Он сидел боком ко мне на невысокой, метра три, сосне. Не мешкая, стрельнул. Он спланировал на землю и побежал, но недалеко. Второй более цельный выстрел прекратил его бег. Хотя глухари и пели, глухарих на току слышно не было. Тетерева молчали. Да и журавли на болоте не кричали. Дома трофей потянул на 4 кг. 200 г.
14 апреля. С вечера и на всю ночь – мелкий моросящий дождик, переходящий временами в полноценный дождь, продолжавшийся и весь день. В связи с этим удалось, наконец, выспаться.
15 апреля. – 2. Ток Комплекс. Это место предполагаемого тока было найдено в мае прошлого года, и вот наконец настала пора посетить его под покровом таинственной ночи. Таинственная ночь оказалась морозной, тихой и лунной. Луна фонарём освещала лес. На небе загадочно мерцали звёзды и звали куда-то вдаль, но мы похрустывая ледком затянувшем лужи, шли не вдаль, а на ток. Незаметно пролетели два километра лесной дороги, и вот я с хрустом и треском захожу на небольшое моховое болото. Навигатор показывает пять часов тридцать пять минут. Останавливаюсь, прислушиваюсь. И тут же знакомое «потукивание». Позднее тот же навигатор показал, что до этого глухаря было 165 метров. Не зря за месяц до начала охоты я сходил к ЛОРу и промыл уши. Подготовил так сказать телегу зимой. Территория тока была мне не знакома, поэтому сто метров я шёл по сосновому бору, а оставшиеся шестьдесят пять - по завалам и дебрям, пока не оказался перед исполинской елью, в середине которой, прижавшись к стволу, метрах в тридцати над землёй, сидел певец. Увидев меня, птица замолчала и с интересом стала рассматривать. Я предвидел подобное развитие ситуации и поэтому успел на последних шагах поднять ружьё. Прицелившись, я решил стрелять под песню, но время шло, а птица молчала. Руки стали уставать и слегка подрагивать, а он всё не пел. Отяжелели и как-то заломили плечи, а он всё молчал. Стал слезиться глаз, а чертова птица переступила с ноги на ногу и повернулась ко мне задом. Я почувствовал, что больше не могу и шмальнул. Едва стихло эхо моего выстрела, огласившего дальние и ближние болота, как глухарь с шумом и грохотом, ломая ветки, рухнул на землю. Я слышал хлопанье его крыла, как мне показалось, в предсмертных конвульсиях. Но когда я подбежал к ели, то трупа не обнаружил. Напрасно бродил я в дебрях под елью, коря себя за необдуманный выстрел. А тем временем ток, на минуту утихнув, возобновился с новой силой. С квохтаньем бродили по кустам глухарихи, трещали крыльями и пели глухари. Этот день был неудачным и для моего друга. Подходя к глухарю, он вспугнул его и заставил перелететь на соседнее дерево. Немного успокоившись, тот распелся. Мой настырный друг продолжил преследование, и вторично умудрился подойти к птице на 15 -20 метров. Добычу прикрывала густая хвоя, Был виден только шевелящийся в такт песне хвост. Сделав необходимые расчёты и упреждения, друг выстрелил, но, видимо, в его расчёты вкралась ошибка, и глухарь благополучно улетел. Таковы неутешительные итоги этого прекрасного утра. А оно было по- настоящему прекрасно. Яркий диск солнца вставал из за деревьев, ледок на лужах таял, и мы с хмурыми лицами, но бодро шагали по раскисшей лесовозной дороге под жизнеутверждающую песню далёких тетеревов.
16 апреля. + 5. Ток Канава. Вышел из дома под утробное урчание лягушек. Пока шел по полю – замёрз. Ветер завывал в кронах деревьев. В лесу стало тихо и тепло. Вот он «припарок». Один из местных бывших охотников, теперь по причине преклонного возраста он не охотится, в разговоре о пении глухарей сказал: - «Глухарь хорошо поет, когда припарок - утром тёпло и тихо». Вскоре я вошёл в ток и в пять часов сорок минут услышал первого глухаря. Особо не мешкая, направился к нему. Через несколько минут услышал второго, затем третьего и четвёртого. Передо мной по фронту пели четыре птицы. При этом они, как водится, поворачивались на своей ветке, и пение раздавалось то громче, то тише. Я приостановился и прислушался, пытаясь понять, который из них «мой». Затем выбрал крайнего слева и направился к нему. Вскоре притихли все. Подождал. Затем распелись. Пошёл. Тяжело подходить, когда несколько певцов сидят близко друг от друга. Вобщем, когда наконец подошёл к «своему», над лесом вовсю расходилось хмурое, серое утро. Шёл я к нему, шёл, а он взял, да и улетел. Направился к другому, и уже подошёл на 28 метров, но было уже совсем светло. Смотрели мы друг на друга минут пять, и, видимо, он что-то нехорошее прочитал в моём взгляде. Потому, наверное, и улетел. Глухарок в это утро на току было не слышно, тетерева не пели. Видимо, птицы за несколько часов почувствовали, что утро будет хмурым, и вели себя не активно. Брёл я обратно и думал: - «Удовольствие от сегодняшней охоты я, конечно, получил, но удовлетворения - никакого».
17 апреля. - 0. Ток Крест. Мертвенно бледная луна сквозь рваные облака таинственным светом озаряла старую лесную дорогу. На рассвете в кронах деревьев зашумел и стих ветер. Меланхоличный лось, бродя по лесной чащобе, обосрал мне сегодняшнюю охоту. Но всё по порядку. На ток с приятелем мы пришли рано, посидели, и первого глухаря заслышали в пять часов двадцать пять минут. «Иди на песню» - Жарко прошептал я ему на ухо. А сам тем временем направился дальше, к другому входу на ток. Подойдя ко входу, прошёл вперёд метров пятнадцать и, вступив ногой в мох, остановился и прислушался. И было к чему. Мой товарищ пёр по току, хрустя ветками, как лось. Я как в воду глядел, это и был лось. А мой бедный друг в это время по той же причине мысленно слал проклятия в мой адрес по тому же поводу. Глухари то прекращали петь, то начинали вновь, и даже редкое квохтанье глухарок их не раззадоривало. Несколько птиц лось вспугнул, после чего тихим и пасмурным утром пришлось тихо и с пасмурным настроением покинуть это скорбное место.
20 апреля. + 2. Ток Красный. Когда в три часа я вышел из дома, было тепло, лягушки пели свою сладострастную песнь. А на болоте уже в четыре тридцать бубнили тетерева. Но, когда я приблизился к току, грянул мороз и под ногами захрустел мох. Первого глухаря услышал в пять часов восемь минут. Направился к нему, не мешкая, и осторожно подошёл без перемолчек, что говорит о том, что он меня не слышал. Подошёл метров на двадцать и с трудом рассмотрел его в ветвях невысокой сосны. Увидели мы друг друга одновременно. Я замер, он замолчал. Несколько минут глухарь молча смотрел на меня, я не шевелился. Рассмотрев меня как следует, он, недовольно покряхтывая, ушёл по ветке ближе к стволу дерева. Скрывшись от меня, он возобновил свою песню. Я, наконец, смог пошевелиться и подошёл на шаг ближе. Зловредная птица замолчала, я понял, что тянуть с выстрелом нельзя. Тщательно прицелился и, как потом выяснилось, произвёл очень точный выстрел по сосновой ветке. На часах было ровно шесть, охота, в ходе которой глухарь не пострадал, продолжалась ровно час. Призывное квохтанье глухарок и треск крыльев в кустах прекратились. Похрустывая утренним мхом, я ушёл домой.
21 апреля. – 2. Ток комплекс. В эту, по-прежнему неудачную для меня ночь, было холодно и тихо. Мороженая трава хрустела под ногами так, что всё живое в лесу притихло, подумав бог знает что. При входе на ток, с высокой ели спугнул глухаря. Затем долго в ночной темноте стоял, дожидаясь, когда раздадутся первые голоса птиц. Вскоре, как обычно, первым прохоркал вальдшнеп, затем запищала синица, за ней бекас заблеял, журавли закричали, и после всех я услышал сразу трёх глухарей. Такое начало не предвещало ничего хорошего. Подходил долго и мучительно, пытаясь угодить всем троим. В результате на «своего» вышел и поздно и не удачно. Он сидел на сосне и так был скрыт среди ветвей, что были видны только шея и голова. Даже на расстоянии 20 – 30 метров пришлось отказаться от выстрела. Ток оказался по площади большим, глухари пели не только по краю, но и в самом болоте. Возвращаясь к дороге, поднял семь птиц. Утро выдалось активным: глухарки кудахтали, тетерева на болоте сосредоточенно бубнили.
22 апреля. + 2. Ток Канава. Вышел из дома в три часа, сопровождаемый сладострастной лягушачьей серенадой. К пяти часам мороз усилился, в пять восемнадцать я услышал сразу двух певцов, и направился в их сторону. Не успел пройти и двадцати шагов, как услышал третьего. И тут, каюсь, повёл себя, как женщина лёгкого поведения. Изменив траекторию, направился к нему, решив, что к одному подойти будет легче. Затем опять пошёл к двум, так как лес в их стороне был погуще – легче продвигаться, прячась за деревьями. Затем опять к одному, так как пел он активнее, чем два. Затем опять к первым двум. Потом всё-таки к одному. И пока до него дошёл, над лесом уже всходило солнце, которое било своим лучом прямо мне в глаз. Против света я его видел плохо, а оглянувшись назад, понял, что он меня видел прекрасно, чем естественно и воспользовался. Метров за тридцать он замолчал, было уже шесть часов. Пора домой. Ток в этот день был не очень активный, скорее осторожный. Перед тем, как уйти восвояси, отметил для себя другой вход в ток, так что бы восход был за спиной.
23 апреля. – 2. Ток Крест. Несмотря на пронизывающий холод, в пруду урчала одна неугомонная лягушка. Под ногами трещало всё: и трава, и мох и сухие сучья. В лесу было тихо, звёздно и лунно. Первого глухаря услышал в пять часов сорок минут и потрещал к нему. Прошёл метров двадцать, как взлетает глухарь – молчун. Всё стихло, постоял, мой распелся, пошёл. Продвинулся ещё метров на тридцать, взлетает ещё один молчун. Постоял, помолчал, распелся, пошёл. Через некоторое время поднимаю третьего молчальника. Стою, жду, распелся, иду. Осталось метров тридцать, вылетает ещё один и с хрустом скрывается в дебрях. Стоим, молчим, ждём. Уже светло. Я пошевелился – он улетел. Направился к другому, тот подумал, подумал, да и петь перестал. И откуда на меня такое терпение снизошло? К третьему пошёл. Сидела эта птица на высоченной осине, слегка покачиваясь на самой её вершине. Как я к нему подошёл по густейшему берёзовому подросту, и сам сейчас объяснить не могу, но факт остаётся фактом, очередного глухаря взял в шесть часов сорок минут. Токующих глухарей в тот день было мало, но сам ток был выдающимся. Еще в семь часов утра над лесом в лучах ослепительно восходящего солнца, как воробьи в Летнем саду, туда – сюда пролетали глухари и глухарихи. В чащобе раздавался треск крыльев. И отовсюду, со всех сторон, слышалось кудахтанье. Последнего пролетающего глухаря видел уже метрах в пятистах от тока.
Проезжая по деревне, встретил сидящего на завалинке охотника в "отставке". Обычно он попадается на дороге, когда я возвращаюсь без добычи. А тут в ответ на его ехидное приветствие: - «Ну, как? Что-то машина сегодня присевши, наверно с добычей?» Небрежно и стараясь не торопиться, открываю крышку багажника. После того, как стихли его восторженные вопли, и он перестал хлопать себя по худым ляжкам корявыми ладонями, мы присели поговорить. Разговор, как водится, шёл об охоте на глухаря. Старый охотник поминутно вскакивал и с темпераментом, неприличным для его возраста, показывал: как глухарь поёт, сидя на ветке, как к птице надо подскакивать, как надо целиться. А в заключение пустился в пляс, потрясая над головой воображаемой добычей.
Затем, немного успокоившись, он сказал: - «А вот ещё есть ток. Лёшка Соловьёв говорил, что сразу за деревней у него маленький ток есть. Он один его и знает, и никто там не охотится. А он утром до работы ещё, пойдёт туда, глухаря застрелит и нам говорит: - «Я уже на охоте побывал сегодня, глухаря застрелил». «А из какой он деревни», - спрашиваю. «А это далёко, километров двадцать от нас, из Березняка. Его дом ближе к речке. А отца дом ближе к дороге. Там и брат евоный живёт. Они все оттуда». «А сколько ему лет? Старый или молодой?», - спрашиваю. Охотник надолго задумался, зашамкал беззубым ртом, что-то считая в уме: - «Да нет, он вроде, как и я с тридцать второго года». «А как он сейчас, охотится?», - не унимаюсь я. «Да нет, он уже помёрши лет десять назад. Они наверно уже все помёрши», - ответил охотник. Я достал карту, посмотрел, где Березняк. С одной стороны от деревни – река, с другой - поле, с третьей - другая деревня и дорога, а с четвёртой стороны - большой лесной массив с редкими просеками, тропами, ручьями и небольшими болотцами. Одно из таких болотец километрах в двух от деревни, как раз, если выйти из деревни часа в четыре, к семи можно быть дома, и на работу. «Вот, наверное, его ток - в небольшом болотце, километрах в двух от Березняка», - говорю я, показывая карту старому охотнику. «Точно, это он и есть. Два километра, он самый. И небольшой такой, он один туда ходил», - отвечает старик. «А вот здесь посмотри, канава есть, он что-нибудь про канавы говорил?», - спрашиваю. «А я без очков не вижу. Но это точно он. Маленький такой и близко», - убеждает он меня.
Пошёл я домой, поел, поспал, ещё раз поел, и в три часа пополудни поехал искать ток. В километре от Березняка нашёл ведущую в лес в нужном направлении лесовозную дорогу, и бодро зашагал по ней, наслаждаясь красками, звуками и запахами весеннего леса. Дорога проходила по низким местам и была сырой. Колеи заполняла вода, обильно сдобренная лягушачьей икрой. Вырубки чередовались то березняками, то сырыми сосняками. Через некоторое время прямо с дороги, с высокой солнечной обочины выпорхнула, оставляя за собой пыльное облако, глухарка. «Это не спроста», - подумал я. И в самом деле, пора заходить в лес, искать болотце. Затем я зашёл в лес, нашел болотце, прошёл его сверху вниз и слева направо, отметил наибольшую концентрацию глухариного помёта, и, отметив это место на навигаторе, надписью «Место», вышел обратно на дорогу. Уже на дороге нашёл место наиболее удачного входа на ток и, поставив ещё одну отметку, отправился домой почивать перед предстоящей охотой.
24 апреля. – 0. Ток Место. Как обычно, в три часа встал, поел, поехал. Ночью всё выглядело совсем не так, как днём. Дорога, изрезанная бездонными колеями была скользкой и вязкой, ветви кустов рвали одежду, поперёк пути, откуда ни возьмись, появились огромные стволы деревьев, которых днём точно не было. Может дорога не та? Да нет, та. Другой здесь просто нет. Ну, вот и место входа на ток. Хуже места для входа не найти – просто бурелом и всё. А днём я это место отметил, как самое удобное и чистое. Но, не смотря на все трудности, я у болотца. Уже пять. Прислушиваюсь – ничего, тихо. Прислушиваюсь сильнее – звенит. А, это в ухе звенит. Продвигаюсь вглубь, к эпицентру. С треском взлетает глухарь – хороший признак. Опять прислушиваюсь, опять тихо. Иду глубже – тихо. Иду слева направо и сверху вниз. Уже шесть часов. По-прежнему тихо и пусто. Это не ток! Продираюсь обратно на дорогу. Прохожу по дороге обратно. Иду тихо, прислушиваюсь. Дошёл до канавы, всё тихо, но лес мне понравился. Невысокий сосняк с моховым покровом. Был бы я глухарём - век бы здесь песни пел. Продвигаюсь вдоль канавы в глубину леса, присматриваю себе подходящее для этого дела дерево. И вдруг слышу знакомое: тук, тук, тук. Останавливаюсь, прислушиваюсь. Точно – поёт. Уже семь часов, светло. Подхожу ближе и слышу ещё одного! Иду дальше, ещё один поёт! И за ним ещё один - четвёртый. Затем раскудахтались глухарихи, кто-то невидимый забегал по земле. Ток был в полном разгаре, но охотиться было уже поздно, над лесом вставало солнце. Надо будет придти дня через два, тогда и поохотиться.
25 апреля. – 0. Ток Красный. Иду по полю, лёгкий, холодный ветерок. А слева от меня, словно отблески пожара у горизонта, что-то полыхает. Сразу и не разобрался, что это кроваво - красная луна. Потом, в деревне мне рассказали, что в канун Пасхи бывает такое явление, и не только такое. А между тем, под ногами похрустывала трава. Когда же я вышел на болото, захрустел и мох. На место подошёл к пяти часам. Едва отдышался, в пять часов восемь минут услышал первую песню. Не мешкая – заря занималась, пошёл к нему. А слева, тем временем, запел ещё один и два справа. Все на ветках крутятся - звуки то тише, то громче. Начинаю путаться - «мой» поёт или нет. Но, не смотря ни на что, иду к «своему». А он, как назло, поёт хуже всех, с перемолчками, затягивает первое колено. А правый поёт беспрерывно, заливается. Плюнул я на «своего», пошёл к другому. Сделал шага три, а он замолчал. Зато «мой» заливается! Я к «своему», он попел и задумался. Зато второй опять распелся. Тут я направился к нему с твёрдыми и решительными намерениями. Потихоньку подошёл, уже светло, а где он - не видно. Поёт близко – рукой подать, но где? Сделал ещё пару шагов, он замолчал. Так мы и молчали минут пять. Я весь извёлся. Затем он возобновил пение. Я сделал шаг в сторону, он опять притих. Сидит и молчит. Вокруг уже светло. И тут он стал издавать звук, похожий на кашель. Я раньше такого звука от глухарей не слышал. Покашляет и замолчит. Вот в очередной момент кашля я его и увидел. Вытянется параллельно ветке и кашляет. Правда, далековато я его увидел: метров тридцать - сорок. Но решил рискнуть. Положил ствол на сучок сосны, прицелился и выстрелил под кашель. Глухарь кашлять перестал, рванулся и плавно спланировал на землю метрах в сорока от дерева. Где я его и нашёл минут через пять.
26 апреля. + 2. Ток Комплекс. Тихая звёздная ночь. Вышли пораньше и были на току в четыре часа тридцать минут. Полная тишина и темень. Стало светать. Продвинулся вперёд и вспугнул одну птицу. Затем захоркал вальдшнеп, заблеял бекас, прокричали на болоте журавли, проснулась и «прочая мелкая птичья сволочь». Но только глухари и тетерева упрямо молчали. Мороз крепчал. В шесть часов тридцать минут, как мне показалось, где-то затукали два глухаря, но как-то невнятно, да и глухарок было не слышно. В семь часов окончательно посветлело. Пошёл на условленное место встречи и по пути поднял семь глухарей. Товарищ мой тоже песен не слышал. Ярким солнечным утром мы зашагали с ним назад по дороге.
27 апреля. + 2. Новый ток Место. Последняя для меня весенняя охота в этом году. Ночь выдалась тихая и звёздная. Поехали вдвоём с приятелем. Заморозка в эту ночь не было. Дорога за последние дни подсохла. Подошли к току рано, было ещё только четыре часа. Собрали ружья, поболтали сидя на стволе берёзы. Глаза попривыкли к темноте, и мы двинулись поближе к току. Глянул на часы: четыре тридцать, вокруг полная тишина. Тихо и медленно идём вперёд вдоль канавы, постоянно прислушиваясь – не затукает ли где глухарь. Вот уже и пять часов. Птицы начали свой утренний концерт, сквозь который мы одновременно услышали далёкое потукивание. «Иди к нему»: - сказал я и пропустил приятеля вперёд. Он пригнулся, сгорбился и пошагал навстречу песне. Я же пошёл в другую сторону прослушивать незнакомый ток. Благо идти можно было абсолютно бесшумно по старой лесовозной дороге. Как потом оказалось, она пересекает ток почти пополам, и с неё всё отлично прослушивается. И, заслышав глухаря, надо только перелезть через канаву и углубиться в мох. Забегая вперёд, скажу, что в то утро я услышал только одну песню в шесть часов. Подходить было уже поздно. А в другом конце тока события развивались так. Мой друг спешил навстречу песне. Было тихо, глухарихи не летали и не кудахтали. Видимо поэтому, глухарь пел не задорно и с большими перемолчками. В одно время песня надолго затихла, как вдруг упавшие на лес крупные капли дождя, видимо, своим шумом вновь раззадорили певца. Через минуту дождь прекратился, а песня всё продолжалась. Терпеливый охотник медленно и упорно продвигался вперёд. И так увлёкся этим процессом, что в один момент ясно услышал песню позади себя. Он притулился у дерева и стал вслушиваться: откуда раздаются звуки. Они раздавались отовсюду: и сзади, и спереди, и с боков, но что особенно его удивило - сверху. Оттуда же время от времени сыпался и помёт глухаря. Проанализировав эти факты, и поражённый внезапной догадкой, он поднял голову, и обнаружил над собой прижавшуюся к стволу этого дерева птицу. Как и полагается на глухариной охоте, он поднял ружьё и под песню поразил заветную добычу. Добыча, в свою очередь, падая сверху, поразила и самого охотника.
На этом моя весенняя охота 2008 года закончилась. По моим наблюдениям, общепризнанный в нашей местности «припарок» не способствует глухариному току. Скорее, наоборот – в заморозки ток становится более активным. Самая активная фаза тока совпадает с пением лягушек. Активность тетеревиных и глухариных токов совпадают.
Глухариные тока весной 2008 года.
В течение многих лет я предпочитал прочим весенним охотам охоту на глухариных токах. Охотился всегда в одном регионе - на границе Псковской и Ленинградской областей. Охота в этих двух районах сдвинута по срокам, что позволяет охотиться весной более десяти дней. Часто в разговорах охотников затрагивалась тема «когда глухарь поёт, а когда нет». Участники разговора начинают припоминать удачные и неудачные охоты, пытаются вспомнить, какая была в тот день погода, что могло помешать пению глухаря, какие ошибки на току они допускали? При этом воспоминания о погоде, как правило, бывают неточны. Мои воспоминания о предыдущих охотах тоже точностью не отличались, и вот уже второй год, как я стал вести дневник весенней охоты. В этих записях я отмечал температуру воздуха в момент выхода из дома на охоту, на каком току охотился, интенсивность токования и результаты охоты. Целью этих записей было - помочь проанализировать поведение глухаря на току. В прошлом году записи были более лаконичны - в этом более пространны. В предыдущие годы я посещал два тока, назовём их Ближний и Дальний. За десять охотничьих дней на глухариную охоту удавалось сходить три – четыре раза, хотелось ещё и на утку поохотиться. Поэтому поисками новых токов я не занимался, хватало и этих. Но в прошлом году по дороге, ведущей на дальний ток, стали возить лес. Глубина клеи – выше колена, не проехать. Идти же пешком семь километров и ещё три по лесу, а потом столько же обратно мне показалось далековато. И Дальний ток оказался недоступным. На Ближнем току произошла другая история. На нём охотятся ещё несколько человек, и после нескольких дней охоты птица на нём становится осторожной. Бывает, что после вчерашней охоты, сегодня глухари не поют. Каждый охотник старается прийти на ток пораньше остальных, ещё до открытия сезона. На току могут в одно утро оказаться несколько охотников, что не способствует…
Вспоминаются в связи с этим два случая. Раз мой приятель подходил к глухарю. Тихо, под песню. Осталось совсем немного. Вдруг, рядом выстрел. Через несколько секунд: что это, дождик? А это дробь по веткам и по кепке шлёп, шлёп. Всё день пропал. В другой раз подъехали два охотника на Ближний ток к тому месту, откуда дальше пешком. Увидели мою машину, не поленились, прошли два километра по лесной дорожке, ночью. К току подошли аккурат к пяти часам и, не спеша, пересекли его туда и обратно. Я, когда к своей машине подходил, видел издалека, как они отъехали. А через несколько дней я встретился там со своим приятелем, и пришли мы к мысли, что дальше так жить нельзя. Решили искать новые тока – непосещаемые. Посвятили поискам прошлую весну. И в результате в этом году мне довелось охотиться на незнакомых, вновь найденных токах…
8 апреля. +7. Ток Крест. Ранняя весна после аномально тёплой зимы. Как-то сложится охота в этом году. Вышел из дома в три часа ночи. Очень тепло. На дороге при подъезде к лесу огромные глубокие лужи. Несколько раз фары «Жигулей» скрывались на несколько секунд под водой, хорошо не заглох и не застрял. В трёх километрах от ближайшего жилья, на лесной дороге это было бы не кстати. Кстати и толкнуть некому. Лесовозы, видимо, хорошо поработали. С трудом нашел, по какой из многочисленных дорог и дорожек можно зайти в лес и найти нужную, по которой до тока ещё два километра пути. В результате пришёл на ток к пяти часам, ждал, сидя на поваленном стволе дерева, до пяти тридцати, теряясь в догадка - почему не поют? Может, где-то рядом лес рубили? Может где-то глубже поют? Уже и вальдшнеп пролетел, а глухари всё молчат. Ток этот мне мало знаком, я нашел его только в прошлом году и охотился на нём всего четыре раза, добыв одного глухаря.. Решил зайти поглубже в ток. Пройдя немного вперёд и вернувшись затем назад, вспугнул семь глухарей. Значит, сидят, но не поют??? Утро выдалось пасмурным, но тёплым. Возвращаясь к машине, не слышал обычных в это время тетеревов. Весь день и следующую ночь шел дождь.
9 апреля. Сильный дождь, ветер достиг ураганной силы, были повалены многие деревья. Видимо в этой погоде и кроется секрет молчания глухарей и тетеревов 8 апреля.
10 апреля. + 4. Ток Красный. Этот ток также мне мало знаком, и тоже найден в прошлом году. На нём я был три раза, и добыл глухаря.Вышел издоматихой, звёздной ночью. К пяти часам, пройдя по лесу два километра и совершив утомительный полуторакилометровый путь по болоту, подошел к месту тока. Вскоре закапал дождь, и моросил всё утро. Но, несмотря на это, ток был очень активным. С одного места я слышал более пяти петухов. Кроме того, квохтали и перелетали с места на место глухарки. Я наметил себе глухаря и, не мешкая, направился к нему. Пока шел - рассвело. Он меня заметил и решил улететь, не испытывая судьбу. Стал подходить ко второму, но впереди было открытое пространство, и он заметил меня раньше, чем я его. К третьему подходил просто ради интереса и тренировки уже в семь часов. Было совсем светло и, хотя я заметил его раньше, чем он меня, подойти ближе сорока метров не смог. Выходил из болота к лесу под бодрое тетеревиное бубнение.
11 апреля. В три часа ночи вышел на крыльцо, полюбовался ливнем, справил малую нужду и ушел обратно в дом.
12 апреля. -2. Ток Канава. Этот ток тоже найден в прошлом году и проверен в последний день охоты. В тот раз я здесь взял одного глухаря. Очень тихая и очень звёздная ночь. Трава хрустит под ногами, мох трещит, лёд на лужах колется. А в лесу очень тихо, даже как-то неловко. Пока искал вход, пока к птице подходил – рассвело, и птица улетела. Ток, однако, был очень активным. Кругом все летали, бегали по земле, хрустели крыльями по веткам, кудахтали и пели. С треском и шумом побрёл к машине.
13 апреля. + 6. Ток Красный. Всю ночь и утро над землёй носился сильный, но тёплый ветер, который, не переставая, завывал и целый день. На току из за шума и треска деревьев было долго не слышно, где поёт глухарь. Наконец, заслышав одного, стал подходить и подошёл совсем близко, как вдруг на что-то с треском наступил. Он петь прекратил. Долго мы с ним стояли друг напротив друга метрах в тридцати. Под его пристальным взглядом я никак не мог поднять ружьё, но когда всё-таки решился – он с треском скрылся в предрассветной мгле. Пошел искать другого, и на удивление быстро под шум ветра, неожиданно подошёл на верный выстрел. Он сидел боком ко мне на невысокой, метра три, сосне. Не мешкая, стрельнул. Он спланировал на землю и побежал, но недалеко. Второй более цельный выстрел прекратил его бег. Хотя глухари и пели, глухарих на току слышно не было. Тетерева молчали. Да и журавли на болоте не кричали. Дома трофей потянул на 4 кг. 200 г.
14 апреля. С вечера и на всю ночь – мелкий моросящий дождик, переходящий временами в полноценный дождь, продолжавшийся и весь день. В связи с этим удалось, наконец, выспаться.
15 апреля. – 2. Ток Комплекс. Это место предполагаемого тока было найдено в мае прошлого года, и вот наконец настала пора посетить его под покровом таинственной ночи. Таинственная ночь оказалась морозной, тихой и лунной. Луна фонарём освещала лес. На небе загадочно мерцали звёзды и звали куда-то вдаль, но мы похрустывая ледком затянувшем лужи, шли не вдаль, а на ток. Незаметно пролетели два километра лесной дороги, и вот я с хрустом и треском захожу на небольшое моховое болото. Навигатор показывает пять часов тридцать пять минут. Останавливаюсь, прислушиваюсь. И тут же знакомое «потукивание». Позднее тот же навигатор показал, что до этого глухаря было 165 метров. Не зря за месяц до начала охоты я сходил к ЛОРу и промыл уши. Подготовил так сказать телегу зимой. Территория тока была мне не знакома, поэтому сто метров я шёл по сосновому бору, а оставшиеся шестьдесят пять - по завалам и дебрям, пока не оказался перед исполинской елью, в середине которой, прижавшись к стволу, метрах в тридцати над землёй, сидел певец. Увидев меня, птица замолчала и с интересом стала рассматривать. Я предвидел подобное развитие ситуации и поэтому успел на последних шагах поднять ружьё. Прицелившись, я решил стрелять под песню, но время шло, а птица молчала. Руки стали уставать и слегка подрагивать, а он всё не пел. Отяжелели и как-то заломили плечи, а он всё молчал. Стал слезиться глаз, а чертова птица переступила с ноги на ногу и повернулась ко мне задом. Я почувствовал, что больше не могу и шмальнул. Едва стихло эхо моего выстрела, огласившего дальние и ближние болота, как глухарь с шумом и грохотом, ломая ветки, рухнул на землю. Я слышал хлопанье его крыла, как мне показалось, в предсмертных конвульсиях. Но когда я подбежал к ели, то трупа не обнаружил. Напрасно бродил я в дебрях под елью, коря себя за необдуманный выстрел. А тем временем ток, на минуту утихнув, возобновился с новой силой. С квохтаньем бродили по кустам глухарихи, трещали крыльями и пели глухари. Этот день был неудачным и для моего друга. Подходя к глухарю, он вспугнул его и заставил перелететь на соседнее дерево. Немного успокоившись, тот распелся. Мой настырный друг продолжил преследование, и вторично умудрился подойти к птице на 15 -20 метров. Добычу прикрывала густая хвоя, Был виден только шевелящийся в такт песне хвост. Сделав необходимые расчёты и упреждения, друг выстрелил, но, видимо, в его расчёты вкралась ошибка, и глухарь благополучно улетел. Таковы неутешительные итоги этого прекрасного утра. А оно было по- настоящему прекрасно. Яркий диск солнца вставал из за деревьев, ледок на лужах таял, и мы с хмурыми лицами, но бодро шагали по раскисшей лесовозной дороге под жизнеутверждающую песню далёких тетеревов.
16 апреля. + 5. Ток Канава. Вышел из дома под утробное урчание лягушек. Пока шел по полю – замёрз. Ветер завывал в кронах деревьев. В лесу стало тихо и тепло. Вот он «припарок». Один из местных бывших охотников, теперь по причине преклонного возраста он не охотится, в разговоре о пении глухарей сказал: - «Глухарь хорошо поет, когда припарок - утром тёпло и тихо». Вскоре я вошёл в ток и в пять часов сорок минут услышал первого глухаря. Особо не мешкая, направился к нему. Через несколько минут услышал второго, затем третьего и четвёртого. Передо мной по фронту пели четыре птицы. При этом они, как водится, поворачивались на своей ветке, и пение раздавалось то громче, то тише. Я приостановился и прислушался, пытаясь понять, который из них «мой». Затем выбрал крайнего слева и направился к нему. Вскоре притихли все. Подождал. Затем распелись. Пошёл. Тяжело подходить, когда несколько певцов сидят близко друг от друга. Вобщем, когда наконец подошёл к «своему», над лесом вовсю расходилось хмурое, серое утро. Шёл я к нему, шёл, а он взял, да и улетел. Направился к другому, и уже подошёл на 28 метров, но было уже совсем светло. Смотрели мы друг на друга минут пять, и, видимо, он что-то нехорошее прочитал в моём взгляде. Потому, наверное, и улетел. Глухарок в это утро на току было не слышно, тетерева не пели. Видимо, птицы за несколько часов почувствовали, что утро будет хмурым, и вели себя не активно. Брёл я обратно и думал: - «Удовольствие от сегодняшней охоты я, конечно, получил, но удовлетворения - никакого».
17 апреля. - 0. Ток Крест. Мертвенно бледная луна сквозь рваные облака таинственным светом озаряла старую лесную дорогу. На рассвете в кронах деревьев зашумел и стих ветер. Меланхоличный лось, бродя по лесной чащобе, обосрал мне сегодняшнюю охоту. Но всё по порядку. На ток с приятелем мы пришли рано, посидели, и первого глухаря заслышали в пять часов двадцать пять минут. «Иди на песню» - Жарко прошептал я ему на ухо. А сам тем временем направился дальше, к другому входу на ток. Подойдя ко входу, прошёл вперёд метров пятнадцать и, вступив ногой в мох, остановился и прислушался. И было к чему. Мой товарищ пёр по току, хрустя ветками, как лось. Я как в воду глядел, это и был лось. А мой бедный друг в это время по той же причине мысленно слал проклятия в мой адрес по тому же поводу. Глухари то прекращали петь, то начинали вновь, и даже редкое квохтанье глухарок их не раззадоривало. Несколько птиц лось вспугнул, после чего тихим и пасмурным утром пришлось тихо и с пасмурным настроением покинуть это скорбное место.
20 апреля. + 2. Ток Красный. Когда в три часа я вышел из дома, было тепло, лягушки пели свою сладострастную песнь. А на болоте уже в четыре тридцать бубнили тетерева. Но, когда я приблизился к току, грянул мороз и под ногами захрустел мох. Первого глухаря услышал в пять часов восемь минут. Направился к нему, не мешкая, и осторожно подошёл без перемолчек, что говорит о том, что он меня не слышал. Подошёл метров на двадцать и с трудом рассмотрел его в ветвях невысокой сосны. Увидели мы друг друга одновременно. Я замер, он замолчал. Несколько минут глухарь молча смотрел на меня, я не шевелился. Рассмотрев меня как следует, он, недовольно покряхтывая, ушёл по ветке ближе к стволу дерева. Скрывшись от меня, он возобновил свою песню. Я, наконец, смог пошевелиться и подошёл на шаг ближе. Зловредная птица замолчала, я понял, что тянуть с выстрелом нельзя. Тщательно прицелился и, как потом выяснилось, произвёл очень точный выстрел по сосновой ветке. На часах было ровно шесть, охота, в ходе которой глухарь не пострадал, продолжалась ровно час. Призывное квохтанье глухарок и треск крыльев в кустах прекратились. Похрустывая утренним мхом, я ушёл домой.
21 апреля. – 2. Ток комплекс. В эту, по-прежнему неудачную для меня ночь, было холодно и тихо. Мороженая трава хрустела под ногами так, что всё живое в лесу притихло, подумав бог знает что. При входе на ток, с высокой ели спугнул глухаря. Затем долго в ночной темноте стоял, дожидаясь, когда раздадутся первые голоса птиц. Вскоре, как обычно, первым прохоркал вальдшнеп, затем запищала синица, за ней бекас заблеял, журавли закричали, и после всех я услышал сразу трёх глухарей. Такое начало не предвещало ничего хорошего. Подходил долго и мучительно, пытаясь угодить всем троим. В результате на «своего» вышел и поздно и не удачно. Он сидел на сосне и так был скрыт среди ветвей, что были видны только шея и голова. Даже на расстоянии 20 – 30 метров пришлось отказаться от выстрела. Ток оказался по площади большим, глухари пели не только по краю, но и в самом болоте. Возвращаясь к дороге, поднял семь птиц. Утро выдалось активным: глухарки кудахтали, тетерева на болоте сосредоточенно бубнили.
22 апреля. + 2. Ток Канава. Вышел из дома в три часа, сопровождаемый сладострастной лягушачьей серенадой. К пяти часам мороз усилился, в пять восемнадцать я услышал сразу двух певцов, и направился в их сторону. Не успел пройти и двадцати шагов, как услышал третьего. И тут, каюсь, повёл себя, как женщина лёгкого поведения. Изменив траекторию, направился к нему, решив, что к одному подойти будет легче. Затем опять пошёл к двум, так как лес в их стороне был погуще – легче продвигаться, прячась за деревьями. Затем опять к одному, так как пел он активнее, чем два. Затем опять к первым двум. Потом всё-таки к одному. И пока до него дошёл, над лесом уже всходило солнце, которое било своим лучом прямо мне в глаз. Против света я его видел плохо, а оглянувшись назад, понял, что он меня видел прекрасно, чем естественно и воспользовался. Метров за тридцать он замолчал, было уже шесть часов. Пора домой. Ток в этот день был не очень активный, скорее осторожный. Перед тем, как уйти восвояси, отметил для себя другой вход в ток, так что бы восход был за спиной.
23 апреля. – 2. Ток Крест. Несмотря на пронизывающий холод, в пруду урчала одна неугомонная лягушка. Под ногами трещало всё: и трава, и мох и сухие сучья. В лесу было тихо, звёздно и лунно. Первого глухаря услышал в пять часов сорок минут и потрещал к нему. Прошёл метров двадцать, как взлетает глухарь – молчун. Всё стихло, постоял, мой распелся, пошёл. Продвинулся ещё метров на тридцать, взлетает ещё один молчун. Постоял, помолчал, распелся, пошёл. Через некоторое время поднимаю третьего молчальника. Стою, жду, распелся, иду. Осталось метров тридцать, вылетает ещё один и с хрустом скрывается в дебрях. Стоим, молчим, ждём. Уже светло. Я пошевелился – он улетел. Направился к другому, тот подумал, подумал, да и петь перестал. И откуда на меня такое терпение снизошло? К третьему пошёл. Сидела эта птица на высоченной осине, слегка покачиваясь на самой её вершине. Как я к нему подошёл по густейшему берёзовому подросту, и сам сейчас объяснить не могу, но факт остаётся фактом, очередного глухаря взял в шесть часов сорок минут. Токующих глухарей в тот день было мало, но сам ток был выдающимся. Еще в семь часов утра над лесом в лучах ослепительно восходящего солнца, как воробьи в Летнем саду, туда – сюда пролетали глухари и глухарихи. В чащобе раздавался треск крыльев. И отовсюду, со всех сторон, слышалось кудахтанье. Последнего пролетающего глухаря видел уже метрах в пятистах от тока.
Проезжая по деревне, встретил сидящего на завалинке охотника в "отставке". Обычно он попадается на дороге, когда я возвращаюсь без добычи. А тут в ответ на его ехидное приветствие: - «Ну, как? Что-то машина сегодня присевши, наверно с добычей?» Небрежно и стараясь не торопиться, открываю крышку багажника. После того, как стихли его восторженные вопли, и он перестал хлопать себя по худым ляжкам корявыми ладонями, мы присели поговорить. Разговор, как водится, шёл об охоте на глухаря. Старый охотник поминутно вскакивал и с темпераментом, неприличным для его возраста, показывал: как глухарь поёт, сидя на ветке, как к птице надо подскакивать, как надо целиться. А в заключение пустился в пляс, потрясая над головой воображаемой добычей.
Затем, немного успокоившись, он сказал: - «А вот ещё есть ток. Лёшка Соловьёв говорил, что сразу за деревней у него маленький ток есть. Он один его и знает, и никто там не охотится. А он утром до работы ещё, пойдёт туда, глухаря застрелит и нам говорит: - «Я уже на охоте побывал сегодня, глухаря застрелил». «А из какой он деревни», - спрашиваю. «А это далёко, километров двадцать от нас, из Березняка. Его дом ближе к речке. А отца дом ближе к дороге. Там и брат евоный живёт. Они все оттуда». «А сколько ему лет? Старый или молодой?», - спрашиваю. Охотник надолго задумался, зашамкал беззубым ртом, что-то считая в уме: - «Да нет, он вроде, как и я с тридцать второго года». «А как он сейчас, охотится?», - не унимаюсь я. «Да нет, он уже помёрши лет десять назад. Они наверно уже все помёрши», - ответил охотник. Я достал карту, посмотрел, где Березняк. С одной стороны от деревни – река, с другой - поле, с третьей - другая деревня и дорога, а с четвёртой стороны - большой лесной массив с редкими просеками, тропами, ручьями и небольшими болотцами. Одно из таких болотец километрах в двух от деревни, как раз, если выйти из деревни часа в четыре, к семи можно быть дома, и на работу. «Вот, наверное, его ток - в небольшом болотце, километрах в двух от Березняка», - говорю я, показывая карту старому охотнику. «Точно, это он и есть. Два километра, он самый. И небольшой такой, он один туда ходил», - отвечает старик. «А вот здесь посмотри, канава есть, он что-нибудь про канавы говорил?», - спрашиваю. «А я без очков не вижу. Но это точно он. Маленький такой и близко», - убеждает он меня.
Пошёл я домой, поел, поспал, ещё раз поел, и в три часа пополудни поехал искать ток. В километре от Березняка нашёл ведущую в лес в нужном направлении лесовозную дорогу, и бодро зашагал по ней, наслаждаясь красками, звуками и запахами весеннего леса. Дорога проходила по низким местам и была сырой. Колеи заполняла вода, обильно сдобренная лягушачьей икрой. Вырубки чередовались то березняками, то сырыми сосняками. Через некоторое время прямо с дороги, с высокой солнечной обочины выпорхнула, оставляя за собой пыльное облако, глухарка. «Это не спроста», - подумал я. И в самом деле, пора заходить в лес, искать болотце. Затем я зашёл в лес, нашел болотце, прошёл его сверху вниз и слева направо, отметил наибольшую концентрацию глухариного помёта, и, отметив это место на навигаторе, надписью «Место», вышел обратно на дорогу. Уже на дороге нашёл место наиболее удачного входа на ток и, поставив ещё одну отметку, отправился домой почивать перед предстоящей охотой.
24 апреля. – 0. Ток Место. Как обычно, в три часа встал, поел, поехал. Ночью всё выглядело совсем не так, как днём. Дорога, изрезанная бездонными колеями была скользкой и вязкой, ветви кустов рвали одежду, поперёк пути, откуда ни возьмись, появились огромные стволы деревьев, которых днём точно не было. Может дорога не та? Да нет, та. Другой здесь просто нет. Ну, вот и место входа на ток. Хуже места для входа не найти – просто бурелом и всё. А днём я это место отметил, как самое удобное и чистое. Но, не смотря на все трудности, я у болотца. Уже пять. Прислушиваюсь – ничего, тихо. Прислушиваюсь сильнее – звенит. А, это в ухе звенит. Продвигаюсь вглубь, к эпицентру. С треском взлетает глухарь – хороший признак. Опять прислушиваюсь, опять тихо. Иду глубже – тихо. Иду слева направо и сверху вниз. Уже шесть часов. По-прежнему тихо и пусто. Это не ток! Продираюсь обратно на дорогу. Прохожу по дороге обратно. Иду тихо, прислушиваюсь. Дошёл до канавы, всё тихо, но лес мне понравился. Невысокий сосняк с моховым покровом. Был бы я глухарём - век бы здесь песни пел. Продвигаюсь вдоль канавы в глубину леса, присматриваю себе подходящее для этого дела дерево. И вдруг слышу знакомое: тук, тук, тук. Останавливаюсь, прислушиваюсь. Точно – поёт. Уже семь часов, светло. Подхожу ближе и слышу ещё одного! Иду дальше, ещё один поёт! И за ним ещё один - четвёртый. Затем раскудахтались глухарихи, кто-то невидимый забегал по земле. Ток был в полном разгаре, но охотиться было уже поздно, над лесом вставало солнце. Надо будет придти дня через два, тогда и поохотиться.
25 апреля. – 0. Ток Красный. Иду по полю, лёгкий, холодный ветерок. А слева от меня, словно отблески пожара у горизонта, что-то полыхает. Сразу и не разобрался, что это кроваво - красная луна. Потом, в деревне мне рассказали, что в канун Пасхи бывает такое явление, и не только такое. А между тем, под ногами похрустывала трава. Когда же я вышел на болото, захрустел и мох. На место подошёл к пяти часам. Едва отдышался, в пять часов восемь минут услышал первую песню. Не мешкая – заря занималась, пошёл к нему. А слева, тем временем, запел ещё один и два справа. Все на ветках крутятся - звуки то тише, то громче. Начинаю путаться - «мой» поёт или нет. Но, не смотря ни на что, иду к «своему». А он, как назло, поёт хуже всех, с перемолчками, затягивает первое колено. А правый поёт беспрерывно, заливается. Плюнул я на «своего», пошёл к другому. Сделал шага три, а он замолчал. Зато «мой» заливается! Я к «своему», он попел и задумался. Зато второй опять распелся. Тут я направился к нему с твёрдыми и решительными намерениями. Потихоньку подошёл, уже светло, а где он - не видно. Поёт близко – рукой подать, но где? Сделал ещё пару шагов, он замолчал. Так мы и молчали минут пять. Я весь извёлся. Затем он возобновил пение. Я сделал шаг в сторону, он опять притих. Сидит и молчит. Вокруг уже светло. И тут он стал издавать звук, похожий на кашель. Я раньше такого звука от глухарей не слышал. Покашляет и замолчит. Вот в очередной момент кашля я его и увидел. Вытянется параллельно ветке и кашляет. Правда, далековато я его увидел: метров тридцать - сорок. Но решил рискнуть. Положил ствол на сучок сосны, прицелился и выстрелил под кашель. Глухарь кашлять перестал, рванулся и плавно спланировал на землю метрах в сорока от дерева. Где я его и нашёл минут через пять.
26 апреля. + 2. Ток Комплекс. Тихая звёздная ночь. Вышли пораньше и были на току в четыре часа тридцать минут. Полная тишина и темень. Стало светать. Продвинулся вперёд и вспугнул одну птицу. Затем захоркал вальдшнеп, заблеял бекас, прокричали на болоте журавли, проснулась и «прочая мелкая птичья сволочь». Но только глухари и тетерева упрямо молчали. Мороз крепчал. В шесть часов тридцать минут, как мне показалось, где-то затукали два глухаря, но как-то невнятно, да и глухарок было не слышно. В семь часов окончательно посветлело. Пошёл на условленное место встречи и по пути поднял семь глухарей. Товарищ мой тоже песен не слышал. Ярким солнечным утром мы зашагали с ним назад по дороге.
27 апреля. + 2. Новый ток Место. Последняя для меня весенняя охота в этом году. Ночь выдалась тихая и звёздная. Поехали вдвоём с приятелем. Заморозка в эту ночь не было. Дорога за последние дни подсохла. Подошли к току рано, было ещё только четыре часа. Собрали ружья, поболтали сидя на стволе берёзы. Глаза попривыкли к темноте, и мы двинулись поближе к току. Глянул на часы: четыре тридцать, вокруг полная тишина. Тихо и медленно идём вперёд вдоль канавы, постоянно прислушиваясь – не затукает ли где глухарь. Вот уже и пять часов. Птицы начали свой утренний концерт, сквозь который мы одновременно услышали далёкое потукивание. «Иди к нему»: - сказал я и пропустил приятеля вперёд. Он пригнулся, сгорбился и пошагал навстречу песне. Я же пошёл в другую сторону прослушивать незнакомый ток. Благо идти можно было абсолютно бесшумно по старой лесовозной дороге. Как потом оказалось, она пересекает ток почти пополам, и с неё всё отлично прослушивается. И, заслышав глухаря, надо только перелезть через канаву и углубиться в мох. Забегая вперёд, скажу, что в то утро я услышал только одну песню в шесть часов. Подходить было уже поздно. А в другом конце тока события развивались так. Мой друг спешил навстречу песне. Было тихо, глухарихи не летали и не кудахтали. Видимо поэтому, глухарь пел не задорно и с большими перемолчками. В одно время песня надолго затихла, как вдруг упавшие на лес крупные капли дождя, видимо, своим шумом вновь раззадорили певца. Через минуту дождь прекратился, а песня всё продолжалась. Терпеливый охотник медленно и упорно продвигался вперёд. И так увлёкся этим процессом, что в один момент ясно услышал песню позади себя. Он притулился у дерева и стал вслушиваться: откуда раздаются звуки. Они раздавались отовсюду: и сзади, и спереди, и с боков, но что особенно его удивило - сверху. Оттуда же время от времени сыпался и помёт глухаря. Проанализировав эти факты, и поражённый внезапной догадкой, он поднял голову, и обнаружил над собой прижавшуюся к стволу этого дерева птицу. Как и полагается на глухариной охоте, он поднял ружьё и под песню поразил заветную добычу. Добыча, в свою очередь, падая сверху, поразила и самого охотника.
На этом моя весенняя охота 2008 года закончилась. По моим наблюдениям, общепризнанный в нашей местности «припарок» не способствует глухариному току. Скорее, наоборот – в заморозки ток становится более активным. Самая активная фаза тока совпадает с пением лягушек. Активность тетеревиных и глухариных токов совпадают.
.
, интересно, в первые такое вижу ,про такое читал в охотничьей литературе но думал брешут.
