Vlad Hawk
Команда форума
- С нами с
- 24/11/06
- Постов
- 5 137
- Оценка
- 710
- Живу в:
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Влад
- Охочусь с
- 1987
- Оружие
- калибры 12, 16, 20, 7,62Х39 и 22LR
- Собака(ки)
- 2 легавые Сцуки (веймаранер и пойнтер)
Многие слышали наверное, что один вид силуэта хищной птицы заставляет прятаться всю дичь и не казать носа пока не минет опасность. Как же быть современному сокольнику, который естественно лишен возможности как либо помочь своей птице кроме как самому быть загонщиком. Но и тут, не редко потаившаяся дичь предпочитает лежать в траве до последнего явно опасаясь человека значительно меньше чем быстрокрылого и зоркого пернатого охотника.
И тут на помощь охотнику приходит подсоколья собака, в большинстве своем это легавая.
И тут на помощь охотнику приходит подсоколья собака, в большинстве своем это легавая.
Собственно и сегодня многие современные сокольники без совместной работы с легавой собакой не представляют себе реальной охоты. Достаточно побывать на слетах соколиных охотников.Эту статью не следует рассматривать как строго научное кинологическое исследование. Цель ее - показать лишь многообразие пород охотничьих собак, использовавшихся ранее и применяемых теперь в соколиной охоте, а также различные способы охоты с ними.
Соколиная охота, зародившись в сухих степях Центральной Азии, благодаря переселению древних народов на Восток и Запад, развитию торговых и политических связей, в результате нашествия гуннов, крестовых походов и продвижения ислама стала известна не только жителям Европы, но и Северной Африки. В средние века охота с ловчими птицами в Европе получила как бы новое звучание, достигнув такой степени совершенства, о котором вряд ли имели понятие среднеазиатские ханы и индийские раджи.
Использование собаки в охоте с ловчими птицами имеет такие же глубокие исторические корни, как и сама соколиная охота. Во все времена и у разных народов, которые практиковали охоту с ловчими птицами, использовались различные охотничьи собаки.
При становлении подсокольей собаки немаловажную роль играли природные условия территорий, прежде всего характер местности и обитающая на ней дичь. От этих факторов зависел и выбор пернатого охотника и собаки для работы с ним. Так, в лесных районах, очевидно, необходима была собака, обладавшая чутьем и способная не только обнаружить дичь, но и согнать ее, причем так, чтобы было удобно для напуска пернатого охотника. Учитывая, что к таким природным условиям наиболее приспособлены ястреба, обладающие высокой стартовой скоростью, но работающие накоротке, от собаки требовалось, чтобы она не удалялась далеко. На степных же просторах не столько нос собаки, сколько ее глаза и быстрые ноги имели решающее значение. В такой ситуации безусловно сокол, весь склад которого более приспособлен к охоте в открытой местности, и борзоватого вида собака могли обеспечить успех в охоте.
Численность дичи тоже имеет значение. Если ее много, то охота хотя и носит случайный характер, тем не менее позволяет обходиться вовсе без собак. Например, в недалеком прошлом крымские татары практиковали охоту в наездку, будучи верхами, травя ястребами дичь, вылетающую из-под копыт лошадей. Во многих безлесных районах Севера современные охотники бьют птиц на перелетах либо с лодок, и роль собаки сводится в лучшем случае к функции ретривера. Личный опыт автора также позволяет говорить, что даже при травле белых куропаток ястребом (не при охоте с соколом на них) в тундре в принципе можно обойтись без собаки. Но без легавой пропадает тот элемент, за который, собственно, и ценится охота с ловчими птицами, а именно эстетическое наслаждение от слаженных действий собаки и птицы, когда животное и человек, слитые охотничьим чувством, представляют собой единый организм.
Другое дело, когда дичи мало, и здесь значение четвероногого помощника неоценимо. В этих условиях сокольники, которые охотятся без собаки, как правило, лишаются даже самой возможности иметь охотничий результат.
Собаки, которые помогали сокольникам при проведении охоты, известны с давних времен как "птичьи собаки". Это старинное название, дошедшее до нас из глубины веков и ныне практически вышедшее из употребления, не выделяет, однако, какую-либо особую породу собак. Более того, само понятие "птичья собака . по словам П.Хентшеля (1985). допускает двойное толкование. С одной стороны, под категорию "птичья собака" подпадают все те. которые используются в охоте с ловчими птицами; с другой - этим названием определяют тех собак, которых применяют исключительно для охоты по перу, то есть на птиц, таких, например, как перепел, куропатка, фазан, жаворонок и т.п.
Словосочетание "птичья собака", - Vogelhund (нем.), chien d'oisel (фр.) происходит от обобщенного названия пернатого хищника, используемого в охоте, будь то сокол или ястреб, которого, как пишет в своем исследовании В.Аркрайт (1904), старинные охотничьи писатели многих национальностей называли просто "птица". Это. кстати, нашло свое отражение в охотничьей лексике русской охоты - "ловчая птица", "птичья охота", "птичья потеха", "промышлять птицами" и т.д.
О европейской птичьей собаке
Ход развития центрально-европейской "птичьей собаки" тесно связан с историей соколиной охоты. Уже в первом своде законов древнегерманских племен Lex Salica (примерно 490 г.н.э.) имеется указание о ястребах, точнее о наказании за их воровство. Это позволяет судить о том, что охота с ловчими птицами была у германцев обычным делом. Кроме того, природные условия территории, большую часть которой занимали леса, и особенности в способах охоты ястреба делали этого хищника предпочтительной ловчей птицей. В старинных письменных свидетельствах можно найти и указание на использование собак в такой охоте. В "Баварской правде" (Lex Bajuvariorum, около 630 г.н.э.) говорится о hapuhunt или hapuhuhunt. В более позднем законе Lex Frisiorum также упоминается птичья собака (canes acceptoricius). И в том и в другом случае речь идет о собаках, использовавшихся при охоте с ястребом. Учитывая, что германцы травили ястребами журавлей, цапель, гусей, уток и зайцев, собаки тех времен могли совмещать в себе как функции ищеек, так и гончих, а также и борзых.
Со временем собаки все более становились специализированными по своим качествам, что нашло свое отражение в различных их названиях. В старинных источниках упоминается "птичья борзая" (то есть борзая, используемая в охоте с ловчими птицами), "ястребиная борзая", "птичья собака", "ястребиный брак" и т.д. Судя по всему, борзая и сокол стали активно входить в моду во времена крестовых походов. В XI столетии сокол уже появляется, например, в государственном клейме тогдашнего немецкого государства. Его можно видеть на фамильных гербах знатных особ; щит рыцаря нередко был украшен изображением сокола. К этому же периоду можно отнести и появление в Европе вислоухих гончих, будущих родоначальников легавых с короткой и гладкой псовиной, вывезенных из Азии первыми крестоносцами. Ими стали пользоваться как подсокольими, с помощью которых выгоняли-поднимали пернатую дичь, которую травили ловчими птицами. "Освободители гроба Господня" привозят с Востока не только массу соколов, вислоухих гончих и борзых, но и знания о новых видах охот с их использованием, что коренным образом отражается на всем дальнейшем ходе развития соколиных охот в Европе.
Дошедшие до нас произведения средневекового искусства, как-то гравюры по дереву, резьба по слоновой кости, живопись и графика, а также описания тех времен показывают, что соколиная охота составляла неотъемлемую часть тогдашней повседневной жизни аристократического общества. На крышке саркофага середины XII века, хранящегося в музее Ньора, изображен момент соколиной охоты: дама на лошади спешит к своей ловчей птице, поймавшей добычу. Несколько поотстав, за ней следует собака. Виоле ле Дюк (1875), комментируя этот сюжет, указывает, что в этом виде охоты использовали собак, выученных приносить дичь. Но это не совсем так, по крайней мере, не только это. Первоначально роль охотничьей собаки, как пишет де Шервиль (1886), от которой требовалось только, чтобы она выставляла все живое -шерсть и перо под ловчих птиц (сокола и ястреба), не шла дальше роли простой ищейки, и от нее требовалось лишь хорошее чутье и безусловное послушание, не допуская горячности.
Примечателен в этом отношении сюжет с фрагмента резьбы по слоновой кости на царском троне, хранящемся в Оружейной Палате Московского Кремля. На нем изображен момент соколиной охоты с использованием птичьей собаки, которая поднимает птиц под верхового сокольника. Как считают, это кресло XVI века работы западного мастера, которое в числе даров было привезено из Греции по случаю бракосочетания великого князя Ивана III с царевной Софией Палеолог. Фрагмент интересен тем, что подобный способ охоты почти в неизменном виде практиковался и в более поздние времена, например в начале ХIХ века, крымскими татарами, а также русскими помещиками (Данилов. 1878).
В самом старом из трактатов об охоте на французском языке - "Книге о короле Модусе и королеве Рацио", - написанном неизвестным автором, жившим в начале XIV века, имеются обширные сведения о разных видах охоты, в том числе и соколиной. Рукопись содержит немало миниатюр со сценами охот с ловчими птицами. В них, как можно видеть, присутствуют и собаки, которых уже в трактате Гастона Феба, графа де Фуа (1331 - 1391) называют "птичьими собаками"- chien d'oisel или espagnols. Эта книга об охоте датируется последними годами правления Карла V (1364-1380). Про упомянутых собак, в частности, говорится, что "родина их Испания; масти они белой или светло-желтой; они охотно подходят к птицам; на поиске их хвост в постоянном движении. Находят они всех птиц и зверей, но их специальность - куропатки и перепела. Для охотника, имеющего ястреба, сокола, балобана или перепелятника, они очень полезны".
В рукописном сборнике произведений немецких менезингеров "Манессе" (любовная рыцарская поэзия) немало миниатюр со сценами соколиной охоты, среди которых есть сюжеты охот на птиц с использованием подсокольих собак.
Следует заметить, что, по крайней мере в XIV веке, понятие "птичья собака" обрисовывает более определенно группу собак, которые по своим качествам характеризуются как "птичьи гончие". Но позже на передний план начинают выдвигаться так называемые "собаки со стойкой". К числу таких собак можно отнести и браков, о которых говорится в письме Катерины Сфорца к герцогине Феррарской от 16 августа 1481 года, в котором она просит "пару хороших гончих (segusi) и пару хороших браков для охоты с ястребом (bracco da astore). Последние, как уже указывалось, широко употреблялись в качестве подсокольих собак. Еще одно указание на них как на птичьих собак встречается в письме герцога Франциска Гиза коннетаблю Монморанси в 1540 году: "Чтобы ваш сокол ловил лучше куропаток, посылаю вам брака ему на подмогу".
Вероятно, уже в XVI веке "собаки со стойкой" достаточно сформировались, что позволяет говорить о них как о легавых в современном понимании. М.Бошерон (M.Boucheron) в статье "La chasse au duche" (1852) описывает, правда, в жанре исторического романа (но основанного на исторических фактах), события, относящиеся к декабрю 1539 года, т.е. периоду правления во Франции Франциска I (1515 -1547). В ней, кроме всего прочего, имеется описание соколиной охоты с использованием "собак со стойкой", причем работающих настолько типично, что К.Галлер (1885), сделавший перевод этой статьи, называет их "легавыми".
"...Другие вели на сворах огромную псарню, состоящую из легавых (курсив В.Ф.) и эпаньелей, превосходно дрессированных.
...Покуда размыкали собак и загонщики, вооруженные длинными шестиками, чтобы выгонять дичь из кустарников, принимались за свою работу, маркиз де Виллэна, как бы в молчаливом удалении, созерцал величественную картину, развертывавшуюся перед его глазами.
...Несколько собак уже стали в кустах, и загонщики почтительно удалились, предоставив место благородным охотникам.
...И тотчас же грациозная кавалькада амазонок выдвинулась вперед и развернулась позади собак, все еще стоявших над дичью как бы в оцепенении.
В то же мгновение с громовым шумом сорвалась стая серых куропаток. Кавалькада всадниц устремилась за нею, предшествуемая тучею ловчих птиц, стрелами мелькавших над вершинами кустарников, в погоне за дичью, по всем направлениям".
Этот любопытный эпизод дает некоторое представление об охоте (очень схожей с фрагментом на царском троне) и нравах дворянского общества в те времена. Однако нельзя не заметить, что собаки были на смычках, как известно, для лучшего управления стаей, что говорит о недостаточном их послушании. На это указывает и Л. Сабанеев, ссылаясь на К. д'Аркуссиа (1605), страстного любителя охоты с ловчими птицами, современника Людовика XIII, говоря, что даже в XVI столетии браки ловили со стойки куропаток и гонялись за взлетевшей птицей.
Вообще, что касается "собак со стойкой", то очень сложно точно проследить их развитие в то или иное время просто из-за отсутствия необходимой правдивой информации. Сведения иногда достаточно противоречивые. К сожалению, неизвестно, какие первоисточники использовал М.Бошерон для своей статьи, ибо другой автор - Де-Море указывает, что "всех "птичьих собак" больше приучали находить и указывать дичь, чем к мертвым стойкам", а это как-то не вяжется с теми собаками, "все еще стоявшими над дичью как бы в оцепенении".
Однако русский исследователь Н.Кишенский (1885) пишет следующее: "Еще задолго до изобретения огнестрельного оружия, не говоря уже об изобретении дроби, лягавые собаки не только были известны, но уже употреблялись европейскими охотниками на различных охотах - это доказывается многочисленными источниками весьма четко и ясно; мало того, "стойка" этих старинных лягавых оказывается настолько крепка, что в этом отношении большинство наших современных лягавых далеко уступает своим средневековым предкам".
Далее он продолжает: "Охотники, по-видимому, достигли такого искусства в выдержке и дрессировке лягавых, такого искусства действовать сетью и бить из-под стойки пернатую дичь и зайцев - сидячих, из арбалета и аркебузы, наконец, охота эта так распространилась в среде охотников, что стала угрожать если не полным уничтожением дичи, то значительным ее уменьшением. Это было столь ощутительно, что во Франции вызвало несколько королевских декретов (1578, 1600, 1601 и 1607), которые воспрещали охоту с лягавою, а собак этих приговаривали к повсеместному уничтожению во всем королевстве."
Здесь уместно привести другой отрывок из той же статьи М.Бошерона, потому что он достаточно показателен:
"...Отомкни одну из собак и следуй за нами", - прибавила Екатерина Медичи, обращаясь к сокольнику... - Куропатка должна быть здесь. Ближе твою собаку, сокольник!
Собака сделала стойку прямо перед кустом, указанным маркизом.
"Клюз!" - закричал маркиз, бросив вверх сокола и ловко указывая ему рукой на кустарник, над которым он остановился, плавая в воздухе. (Клюз - крик, употреблявшийся французскими сокольниками, когда требовалось, чтобы птица держалась над головой охотника, высматривая добычу. - К.Галлер)
Во время этого ловкого маневра принцесса напряженно обыскивала куст глазами. Наконец, заметив куропатку, таившуюся в траве и вдвойне оцепеневшую от вида собаки и сокола, она соскочила с лошади и, приближаясь к ней, крадучись шагом, она нагнулась и схватила ее с ловкостью кошки".
Хотя этот эпизод настолько точно показывает элемент соколиной охоты, характерный для более позднего времени (примерно XVIII - ХIХ столетия), что поначалу вызывает некоторое сомнение в принадлежности описываемых событий той эпохи. Однако видно, что легавая удерживается на своре сокольником, предупреждающим тем самым возможную гоньбу дичи, что более подтверждает мысль Л.Сабанеева, что собаки тех времен были еще слишком гончими.
Интересные сведения, дающие некоторое представление о подсокольих собаках, использовавшихся в охоте с ловчими птицами при короле Франции Людовике XIII (1610 -1643) во времена славного периода расцвета соколиной охоты, приводит в своих очерках известный в прошлом наш соотечественник и соколиный охотник К.Галлер. Сын Марии Медичи и Генриха IV, Людовик XIII, как считает К.П.Галлер, был не только редким и знаменитым соколиным охотником. В его правление соколиная охота достигла вершины своего развития, распространения и процветания. Кроме того, Людовик XIII как соколиный охотник оказал влияние на развитие охоты в Германии, в Англии и в Польше, и даже в России, в царствование государя Алексея Михайловича и позднее.
Со слов К.Галлера, собаки, ходившие под соколами, были двух родов: во-первых, так называемые "птичьи собаки", предназначение которых отыскивать и поднимать дичь, и борзые. Их спускали на помощь соколу или другой ловчей птице, когда взятая добыча оказывалась довольно сильной и сопротивлялась на земле. В числе "птичьих собак" были эпаньели, грифоны, пуделя и легавые (браки). При напусках в полях предпочитались эпаньели вследствие того, что тогдашние легавые нередко мяли или даже вовсе отнимали дичь от ловчих птиц, чтобы самим полакомиться, за что их нередко наказывали палкой. Это. кстати, можно наблюдать на некоторых гравюрах со сценами соколиных охот. Впоследствии во избежание таких случайностей их начали сострунивать, фиксируя морду. Д Аркуссиа отмечал, что браки тех времен бьии нежны, робки, боялись холодов и были прожорливы. Собаки выбирались не слишком рослые и не слишком мелкие. Вообще же, когда напускали соколов в поле, то выгоняли дичь многими собаками: от четырех до шести смычков бывало у обыкновенных охотников, а у короля только для одного полевого напуска его собственного кабинета имелось 18 эпаньелей. И всех этих собак посылали искать одновременно.
Для напусков над водой лучшими собаками считались пуделя, как менее самовольные и более покорные, чем грифоны. Английские водяные эпаньели (Waterspaniels) и фламандские эпаньели также очень ценились и считались хорошими. Кроме того, некоторые охотились еще и с таксами (chiens d'Avtois).
Изображения птичьих собак, о которых мы можем судить более или менее определенно, дошли до нас благодаря прежде всего миниатюрам из охотничьих трактатов, гравюрам по дереву и эстампам Иоста Аммана (конец XVI века), Филиппа Гале (1533 - 1612), Рикарда Блома, Егана-Элиаса Ридингера (1698 -1767) и др. Судя по этим изображениям, а также описаниям тех времен, можно заметить, что "птичьи собаки" очень сильно различаются между собой как по виду и размерам, так и по цвету рубашки и категории псовины. Среди них встречаются короткошерстные, длинношерстные, а также жесткошерстные или кудлатые (клокастые). Вся эта разношерстная группа старых "птичьих собак", представлявших собой типичных охотничьих собак с вислыми ушами, как с купированными, так и полными хвостами, во время соколиной охоты изначально всецело должны были быть подчинены задачам поиска и вспугивания дичи в поле, зарослях и в воде или же, как птичья борзая, иметь специальную задачу преследования дичи гоном. Эстетическое содержание при выборе собак для использования в соколиной охоте раньше имело лишь второстепенное значение.
Потомков практически всех этих неоднородных "птичьих собак" почти в чистом виде можно найти сегодня в выведенных современных породах большой группы островных и континентальных легавых, а также собак группы птичьих гончих, таких, как немецкая перепелиная собака и спаниели разных пород.Виктор Федoров
Природа и Охота, №1(32), 2000
