Будни «культурной нации» на оккупированной земле

[tvi55]

...Под Севском прошедшие долгий путь от Барановичей и Борисова части 29-й моторизованной пехотной дивизии ломали сопротивление советских войск.

Пленных не брали; попавших в руки красноармейцев расстреливали, закалывали штыками, давили для развлечения гусеницами танков.

Даже непосредственно на поле боя немецкие солдаты находили время не просто расстрелять пленных, а еще и поиздеваться над ними. Когда на позиции советских частей под Севском пошли танки, двое струсили и побежали, увлекая за собой всю часть.

К немцам попали раненые, за которыми вот-вот должна была прийти санитарная машина; когда через некоторое время пришедшие в себя красноармейцы отбили старые позиции, они нашли и раненых.

Они лежали на том же самом месте, где их оставили: с выколотыми глазами, вспоротыми животами, с вырезанными на телах звездами.

Много лет спустя после войны медсестра той стрелковой части рассказывала о произошедшей трагедии, рассказывала и плакала: «Я, как это увидела, за ночь почернела».

7-я пехотная дивизия, наступавшая севернее, также добилась успеха. Когда солдаты 62-го пехотного полка проходили через очередную оставленную советскими войсками деревню, они увидели нескольких пленных красноармейцев.

«Наш командир взвода лейтенант Генбиллер крикнул солдатам: «Зачем вы ведете этих свиней, гоните их в лес и дайте там каждому по свинцовой пилюле», — вспоминал старший ефрейтор Рудольф Латцельсбергер.

— Солдаты повели их в лес, лейтенант поехал за ними. Вскоре мы услышали несколько выстрелов. Когда лейтенант вернулся, он бросил: «Еще на четыре меньше».

Неподалеку от Ладожского озера перед отбросившими немецкие части бойцами 310-й стрелковой дивизии предстало страшное зрелище.

«Все чаще стали попадаться одиночные трупы зверски умерщвленных наших солдат, а потом и целые груды тел, — вспоминал политрук Николай Ляшенко. — Присмотревшись, мы увидели, что все эти люди были умерщвлены разными орудиями смерти.

Вот свежая груда тел из пяти трупов, изуродованных самым зверским образом: разбиты головы, рассечены грудные клетки, выколоты глаза, вспороты животы. А у некоторых во рту остались торчать немецкие штыки...»

Так немцы развлекались на всем тысячекилометровом фронте; поэтому, когда приходилось отступать, раненые красноармейцы просили:

«Братишки, не оставляйте нас немцам, лучше пристрелите!»

* * *

Проходя через городок Сольцы Ленинградской области, солдаты вермахта схватили как партизан двоих горожан: учителя одной из местных школ Агеева и юношу Баранова. Быть может, они и вправду пытались оказать сопротивление оккупантам, может, и нет.

Однако смерть их была жуткой. Не расстрел и даже не виселица — заостренные колья ждали двоих несчастных. Казнь давно забытая, память о которой затерялась в веках; трупы не разрешали снять с кольев в течение двух недель.

Многими сотнями километров южнее, под оккупированным Орлом, пришедшие в село немецкие солдаты после обычных убийств перешли к садистским развлечениям. Они связали семнадцатилетнюю девушку, а потом приказали ее матери обложить собственную дочь соломой и поджечь.

Как могло материнское сердце выдержать подобное? Женщина потеряла от ужаса сознание.

Тогда нацисты все сделали сами. Когда мать пришла в себя, она бросилась в огонь — спасти свою Надю. Она вытащила дочку из огня; но вокруг не было людей — были лишь жаждавшие крови гитлеровцы. Мать убили прикладом, а дочь бросили обратно в огонь.

Во всей своей мощи вермахт шел на Москву. И ад следовал за ним...

Дюков А.Р. «За что сражались советские люди»

 

[Глданели]

Я уже публиковал свой ответ о гуманности к гражданскому населению Германии, больше не буду.

 

[tvi55]

​

Советский и итальянский партизаны, замученные и убитые в коммуне Казалеккьо-ди-Рено.
10 октября 1944 года в Казалеккьо-ди-Рено немцы устроили жестокую расправу с тринадцатью пленными местными жителями и партизанами из 63-й партизанской бригады Гарибальди. Пленных привязали к забору, воротам, столбам и деревьям колючей проволокой на площади, а потом прострелили всем ноги и животы, после чего оставили умирать в мучениях. Казнью руководил командир разведывательного батальона 16-й панцергренадерской дивизии СС «Рейхсфюрер СС» штурмбанфюрер СС Вальтер Редер (04.02.1915 — 26.04.1991). Среди жертв были трое бывших советских военнопленных, сбежавших из плена и присоединившихся к партизанам, и один костариканец Карлос Мартинес (1919 — 10.10.1944) — студент-медик Болонского университета, тоже воевавший в отряде. В течении недели тела не давали убрать и повесели табличку с устрашающей надписью. Имена советских партизан точно установить не удалось, сохранились только итальянские варианты их имен или прозвищ (Andrevic Marussa Filip, Miscia o Misca), только про одного известно, что у него была фамилия — Васильев. Вальтер Редер попал в британский плен, а в 1948 году был выдан итальянцам. В 1951 году предстал перед итальянским военным трибуналом и по обвинению в массовых убийствах в регионах Тоскана (Toscana) и Эмилия-Романья был приговорен к пожизненному заключению. В январе 1985 года был помилован и экстрадирован в Австрию, умер в Вене в 1991 году.

Добор поста: 24/09/25

"Расстрел на Полисти"

16 декабря 1942 года в районе деревень Бычково и Починок Поддорского р-на Ленинградской обл. между партизанами и карательным отрядом произошел бой, в результате которого было убито 17 немцев. 19 декабря 1942 года в эти деревни ворвался карательный отряд с двумя танками и одной бронемашиной. Сначала деревни обстреляли из минометов и забросали гранатами, потом сожгли, а оставшихся в живых детей, стариков и женщин всего около трехсот человек согнали на лед реки Полисть и расстреляли из пулеметов.


Источники:
1. Телеканал "365 Дней ТВ", цикл "На пути к Великой Победе" выпуск № 40.

Глданели, "... публиковал свой ответ о гуманности к гражданскому населению Германии, больше не буду.​

Мирные жители в очереди за едой у советской полевой кухни в Берлине.

 

[tvi55]

... В деревне Белый Раст, которую танкисты Гудериана займут на следующий день, они, напившись, поставят на крыльце одного из домов двенадцатилетнего Володю Ткачева и будут развлекаться стрельбой из автоматов по живой мишени.

Убив мальчишку, откроют беспорядочную стрельбу по окнам домов, а не в добрый час вышедшую из дома крестьянку Мосолову расстреляют вместе с тремя маленькими детьми.

В соседней деревне немецкий офицер, ночевавший в крестьянской избе, разбил о стенку голову двухлетнего малыша: ребенок слишком громко плакал и мешал немцу отдыхать. Это не единичный случай: то же самое произошло в деревне Злобино.

Наступавшие от Можайска части 4-й армии генерала Гюнтера фон Клюге взяли Рузу еще в конце октября. Уже на следующий день после взятия города нацисты устроили в помещении городского кинотеатра публичный дом, куда насильно согнали рузских девушек.

В селе Королевка пехотинцы фон Клюге убили беременную женщину за то, что она не разрешила им взять из печи приготовленную на обед пищу; в соседней деревне собрали для стирки тридцать шесть девушек, не забыв напоследок надругаться над ними.

Под Калинином их товарищи из 9-й армии генерала Адольфа Штрауса изнасиловали двадцатипятилетнюю Ольгу Тихонову, мать троих детей, находившуюся в последней стадии беременности. А после — перерезали ей горло.

В той же деревне немецкие солдаты расстреляли тринадцатилетнего мальчика и на его лбу вырезали пятиконечную звезду.

Дикая, нечеловеческая жестокость германских войск несколько обеспокоила даже Гитлера, который в середине октября сказал:

«То, что делают наши войска, в самом деле не поддается воображению. Как будут наши солдаты — которые сейчас находятся на дороге домой — чувствовать себя, когда вновь ступят на германскую землю?»

В самом деле, не начнут ли они, приученные на Востоке к насилию и убийствам, и на родной земле по пьяному делу насиловать немок и разбивать о стены головы младенцев?

...Еще долго после победного контрнаступления под Москвой советские солдаты, идя по выжженному Подмосковью, то тут, то там натыкались на следы чудовищных зверств «хороших солдат» генералов Гудериана, фон Клюге, Гота, Гёппнера, Штрауса.

Под Тихвином выбившие немцев из очередной деревни красноармейцы сделали страшную находку. Политрук Николай Ляшенко увидел собравшуюся около большого двухэтажного дома толпу.

«Солдаты стояли большим плотным кругом и что-то рассматривали, — вспоминал он. — Протиснувшись в середину, чтобы посмотреть, чем возмущены наши солдаты, я от ужаса попятился назад. Сердце защемило, в лицо ударил жар, кажется, я зашатался.

Передо мной лежало огромное, еще не погасшее пепелище, на котором фашисты заживо сжигали военнопленных красноармейцев и мирное население.

Вперемешку с пеплом лежало множество еще не догоревших человеческих костей и черепов, немного в стороне несколько обугленных трупов: каждый был связан по рукам и ногам обыкновенной телеграфной проволокой — еще живыми их бросали в костер.

Под раскаленной проволокой тело и мышцы полопались, белели кости. Опознать тела было невозможно, настолько они обуглились...

По количеству пепла, обгоревших костей было видно, что на костре этом жгли часто и много. Кого так жестоко и зверски уничтожали, поименно мы не знали, мы просто видели останки своих — их здесь истязали, мучили и умерщвляли. Кровь закипала от ненависти к проклятым фашистским извергам».

«Мы идем по опустошенной местности, где все сожжено, ни одного дома в деревнях, сплошная пустыня, — писал домой один из советских солдат.

— Мирные жители, старушки с детьми находят приют в лесу, у костра, в землянках. Мужчин угоняют гитлеровцы на работу, а потом расстреливают при отходе. Издевательство над местным населением самое зверское.

В Волоколамске повесили 8 человек, их не разрешали снимать, и они висели 52 дня, до прихода наших частей. Недалеко от Ржева в одной деревне загнали почти всю деревню и пленных в церковь и потом зажгли ее.

Всего ужаса не опишешь. При продвижении вперед каждый день встречали неслыханные издевательства над жителями» .

«Вот, что мы наблюдаем, — писал другой, —женщина валяется посреди улицы. У нее отрезаны уши, глаза выколоты, живот вспорот. Рядом лежит группа бойцов и командиров, у них нет носов, ушей, на лице рубленые раны. После этих издевательств они были сожжены в огне живыми.

Каждый вечер мы наблюдаем огромные зарева пожарищ от пылающих сел и деревень, и сердце обливается кровью у каждого, а жажда мести все растет, и каждый боец и командир горит этой жаждой».

Военная цензура задержала эти письма; их строки могли посеять ужас в тылу, сковать волю к сопротивлению. Действия оккупантов оказались столь ужасными, что рассказывать все об их преступлениях было невозможно.

...Еще очень долго в сводки органов внутренних дел приходилось заносить все новые и новые страшные находки.

«В Звенигородском районе, дер. Налицы, около стога сена обнаружены пять трупов неизвестных молодых девушек, изнасилованных и зверски расстрелянных фашистами...

В Ново-Петровском районе, в дер. Васильковское, на опушке леса обнаружены два трупа изнасилованных и зверски замученных девушек. У одной из них выколоты глаза, у обеих изуродованы груди. Фамилии девушек не установлены».

Впервые солдаты и офицеры Красной Армии смогли увидеть, что творится на оккупированной территории.

Реальность оказалась страшнее любых пропагандистских рассказов...

Дюков А.Р. «За что сражались советские люди»