Открытие и закрытие Часть 3

[msmgd]

ЧАСТЬ 3 .







- Да с удовольствием. Сейчас только помоюсь,- согласился он, взял полотенце, все необходимое, и вышел на улицу и пока Петрович умывался, я быстро собрал на стол нехитрую снедь.

Вскоре напарник, чистый, умытый и довольный жизнью, вернулся в домик и занял свое коронное место.

- Ну, и где здесь с утра стопарик наливают? – раздался ироничный вопрос.

Не говоря ни слова, я наполнил каждому по стопарику.

- Ну что, Серега, теперь давай серьезно. С полем тебя, друг. Ты открылся красиво, такими тремя красавцами. Поверь, за годы охоты здесь видел разное. Но у тебя получилось меня удивить. С полем, друган, - с теплом произнес Петрович, подняв стопку.

- Спасибо, дорогой, - не стал я баловать друга многословием и протянул стопарь навстречу.

Они встретились с глухим звуком, мы приняли по единой, и внутри растеклось приятное тепло от приема хорошей водки.

В этот раз даже отошли от традиций – не стали принимать по ритуальных три стопаря.

- Петрович, я пока на адреналине, не расслабляясь, пойду заниматься чертовски неприятным занятием. Превращать гусей в пищевые полуфабрикаты. Думаю, ты скоро увидишь, как выглядит чудо в перьях, - сообщил я Петровичу о своей ближайшей задаче.

- Иначе никак. Когда они остынут, расставаться с пером будут очень неохотно. Так что дерзайте, батенька. Сами таких птеродактилей наваляли, вот теперь и возитесь, - иронично поддержал меня Петрович, одновременно сочувствуя.

Ему было проще – его битых гусей щипали другие люди. А у меня следующие пару часов ушли на малоприятную процедуру. Еще не остывшие гуси были освобождены от пера и пуха, опалены и выпотрошены. Они расстались с крыльями, лапами и головами и превратились в тушки, после чего были помещены в большой и толстый полиэтиленовый мешок и были закопаны в ближайший снежник. Сохранность продукта при таком способе гарантирована. Крылья, головы, лапы и внутренности были направлены в печь для утилизации. После окончания этой процедуры можно было расслабиться, что я начал делать сразу же и с удовольствием.

- Петрович, друг дорогой, может быть, перекусим основательно? У нас там ведь с вечера осталось много вкусняшек? – обратился я к другу.

- Послушай, а ведь классная мысль. Можно перекусить, да и мне пора в скрадок ехать. Ведь пора гусака вальнуть!! – согласился он без уговоров.

Очень скоро мы уже сидели за столом. Я рассказал другу о всех деталях своего уже состоявшегося открытия. Он внимательно слушал и искренне радовался за меня. После окончания нашего застолья я сказал:

- Петрович, чего-то я подустал слегонца. Действительно, я сегодня спал часа четыре. Поэтому, с твоего разрешения, я передремлю это дело. Ну больно хочется, - поделился я с ним своей ближайшей мечтой.

- Так давай. Хорошее это дело. Ну а я в скрадок поеду. Моя очередь нести вахту, - сообщил о своем решении друг.

На этом и порешили. Петрович направился готовиться к выезду в скрадок, я же с нескрываемым удовольствием растянулся на лежанке. Дремота накрывала постепенно, но неотвратимо. Перед тем как уснуть, я услышал звук уходящего снежика, а перед глазами, как в замедленном кино, начали прокручиваться картинки моих двух сегодняшних налетов. По сути, охота уже состоялась в день открытия – три великолепных гумеша уже радовали душу, заняв свое место в снежнике. Картинки из кино радовали безмерно и на их просмотре я провалился в здоровый и спокойный сон.

Этот день, день открытия охоты, безусловно, имел продолжение. Проспал я часа три, сном глубоким и сладким. Проснулся, попил чайку, вышел на улицу. С момента открытия охоты прошло всего часов четырнадцать, а жизнь уже поменялась. Краски мира стали ярче, чай вкуснее, водка слаще и мягче. Три часа в скрадке на открытии просто смогли поменять мироощущение. Напарник сидел в скрадке и вел охрану его и профилей от потенциального нападения лапчатых с воздуха – то есть с первого дня жизнь нашего лагеря вошла в охотничий режим. Вернувшись в домик, налил еще одну кружечку чая на тундровой воде, накинул куртку, вышел на улицу и присел в свое любимое кресло. С удовольствием просто сидел в тундровой тишине, наблюдая за уже до боли знакомыми окрестостями. Почти во всех домиках появились охотники, из печей в небо шел дымок. А раз в домиках появились люди, то у них у всех появляется шанс посостязаться в маскировке, терпении, упрямстве и настойчивости со сторожкой птицей. Гусь перестал тянуть, но это лишь оттеняло превозданную тундровую тишину. Я знал, что сегодня уже не буду устанавливать второй скрадок для себя. Просто позволю себе деятельное безделье после адреналиновой ванны, которую подарил мне Дед на открытие весенней охоты 2024 года. Все уже завтра – установка другого скрадка после следующей утрянки в нынешнем сезоне. Напарник тоже удачно открылся в этот день и за ужином мы душевно обмыли и его удачное открытие.

Ну а дальше охота пошла своим чередом – для меня подъем в половине пятого становился необходимым на все время охоты. График этот могли нарушить два обстоятельства – закрытие охоты по административным причинам в связи с окончанием ее сроков и закрытие охоты по личному желанию, когда ты сам ее прекращаешь из-за достижения состояния душевного комфорта. Тебя гуси перестают интересовать как объект охоты, ты перестаешь стрелять от слова совсем. Ты сам себе говоришь жестко и однозначно – Хватит!!! Когда наступает или не наступает это состояние, знает только Дед – ведь только от него зависит, сколько и как птиц могут быть посланы им для возможной добычи каждому охотнику. У каждого точка прекращения охоты своя. У кого-то ее нет совсем и человек стреляет до последнего, даже до конца не понимая, зачем ему столько и сможет ли он сохранить и вывезти добытое. У меня сложилась своя точка прекращения огня – я ее знаю и всегда благодарю Деда за то,что он позволяет мне ее достигнуть. В этот сезон я старательно подбирался к этому рубежу. Ну очень мне хотелось достигнуть его три раза подряд и, возможно, закрыть охоту по велению своей души, утомленной правильным охотничьим адреналином.

Неизбежно наступило утро 9 мая 2024 года. До административного закрытия охоты оставалось четыре полных дня, включая праздничный. В этом году Петрович нарушил традицию, и этот праздничный день решил провести в тундре, а не дома с родственниками, как это было все три предыдущих охотничьих сезона. На этот день результат охоты уже радовал. По факту с гусями были уже мои сотрудники и я сам. То есть, возможность закрытия охоты по личному желанию была более чем реальной. Ну а как будет по факту – опять знает только Дед.

Утром все было как обычно – в пять утра я опять двигался к уже известному скрадку при помощи уже ставшего родным шеста. Утро опять было ясным, солнечным, безветренным. Скрадок, в очередной раз, молча поприветствовал в готовности укрыть во время охоты. Пришел я к нему в тишине – голосов гусей не было слышно нигде. В надежде их услышать, увидеть, наманить и уронить, я занял свое место в укрытии и отгородился от всего остального мира его хрупкими стенками. Часа три я просидел в полной тишине, вставая каждый час в полный рост для разминки. Тундра молчала, гусь не летел – такое тоже бывает довольно часто.

А мне ничего другого не оставалось, как терпеливо ждать милости Деда в виде его величества налета. Не могу сказать, сколько времени прошло, как справа и сзади послышался голос гуся-одиночки. Предположительно, он шел довольно высоко и сам факт его появления вносил в рутину происходящего в этот охотничий день некоторое разнообразие.

- Молодец, цыпа, давай-ка, покажись на свет Божий, - мысленно обратился я к гусаку, пытаясь найти его взглядом, не обнаружить себя и подрабатывая духовым манком

Звук перемещался, он приближался и стал уже звучать спереди и справа.

- А, вот ты, голуба, - прошептал я, увидев продолжающего прямой полет гуменника–одиночку. – Ну-ка, давай поиграем.

Сохраняя маскировку, я продолжил работу голосовым манком, одновременно наблюдая за полетом одиночки. Он изредка отзывался, продолжая полет на высоте не менее пятидесяти метров.

- Так, дорогуша, молодец, так держать, - порадовал меня гусак, поменявший направление полета. Теперь он повернул налево и начал облетать мою присаду по фронту, затем повернул еще раз налево и мне стало понятно, что он заходит на круг. Чем–то интересна ему стала наша присада.

Теперь мне ничего не оставалось, как терпеливо и не шевелясь без необходимости, следить за полетом зашедшего на круг одиночки–гуменника. По звуку его голоса стало понятно, что он снизился и продолжает полет прежним маршрутом. Так мы и продолжали наше общение при помощи манка. Я манил, гусь отзывался и показывал свое местонахождение. Он опять появился в поле зрения справа. Стало понятно, что гусь снизился метров до двадцати, летит прежним маршрутом от меня и затем опять поворачивает налево и направляется в сторону моих профилей.

- Ну, ты вообще, молодец!! Давай-ка, не меняй направление полета. Ты так хорошо летишь, что аж душа радуется, - произнес я, давая ему манком сигнал на посадку.

Гусак словно принял мое предложение и с еще большим снижением заходил на профиля. Опять внутри сжалась неведомая пружина, время опять потекло иначе - оно просто замедлилось. Так всегда бывает, когда вступает в решающую стадию соревнование между гусаком и охотником. Не выдавая себя, я неподвижно сидел в кресле, удерживая на коленях оружие и наблюдая за одиночкой. И здесь он повел себя не по моему сценарию – или его что-то настрожило в присаде, или он захотел сделать еще один контрольный круг, но он, не меняя высоты полета и без признаков тревоги, начал отворачивать в сторону от профилей.

- Похоже, парень, ты опоздал с маневром. Ты уже в зоне открытия огня, - подумал я, продолжая играть с птицей. Мне интересно было наблюдать за его поведением. Если бы он продолжил уходить от профилей – я бы начал стрелять сразу же.

Но гусь довернул в сторону профилей, и мне захотелось напустить его еще ближе.

- Молодечик, если полетишь прямо и не сворачивая, то, как только ты поравняешься с берегом, у тебя не будет шансов уйти совсем. Тогда сразу же ронять, - наметил я себе порядок действий в этой ситуации, продолжая наблюдать за приближающимся шальным одиночкой. Время продолжало течь очень медленно, гусь перелетел дальние профиля и начал выходить на берег. Как мне показалось, был он от меня уже метрах в тридцати, не более.

- Ну что, Мурочка, заберем лапчатого, - произнес я и, насколько возможно, быстро встал в укрытии. Почему то в этот раз у меня была твердая уверенность, что этот никуда не денется. От неожиданности он начал свечой уходить вверх.

И опять выстрел навскидку. Он прервал полет гусака и тот, не складывая крыльев, упал в прошлогоднюю желто-коричневую траву.

- Ну, тоже неплохо получилось, - порадовался я за себя и без промедления покинул скрадок. Поиски не были долгими, и мне пришлось с удовольствием выполнить все необходимые манипуляции с трофейной коньячной фляжкой. Вновь рука уже далеко не в первый раз в этом сезоне ощутила упругое перо на гусиной шее. Душа приняла с благодарностью еще одно адреналиновое отравление.

Довольный и радостный вернулся к скрадку, уложив честно взятый трофей за ним, и опять погрузился в ожидание налета. Знаю точно, что ждать его, когда охота уже сделана – это уже другие ощущения окружающей действительности.

Иногда с разных точек довольно редко раздавались гусиные крики. Прошли на эшелоне пара больших табунов, три или четыре поменьше. Гусь, похоже, взял паузу в ходе – такое бывает очень часто и воспринималось спокойно.

Опять не смогу точно сказать, сколько времени я просидел в готовности к налету, это когда у тебя оружие на коленях и ты готов к открытию огня даже по неожиданно появившейся цели. В какой-то момент мне захотелось припить чайку с лимонником, после чего оружие было поставлено с упором на каркас скрадка справа, был извлечен на свет божий небольшой термосочек с горячим чаем. Все располагало к проведению оригинальной чайной церемонии в очень специфичной обстановке. Я на это время прекратил следить за воздушным пространством.

Но чем прекрасна охота? Часто мгновенной сменой обстановки и обстоятельств. На себе это я ощутил, когда по фронту близко раздался шум гусиных крыльев. Нагнутая вниз голова поднялась вверх, давая возможность глазам оценить обстановку. Нейроны сработали быстро – информация о том, что в зоне поражения находятся три летящие мишени, была обработана мгновенно. Ситуация очень сильно походила на ту, которую я уже пережил на открытие с небольшой разницей – мишеней было три и были они заведомо меньше. Такой же и была моя реакция – неоткрытый термос полетел назад, правая рука доставила оружие к плечу, левая помогла его зафиксировать для стрельбы. После этого механически я начал выцеливать правую мишень. В сознании не было никаких команд и эмоций - просто механическое выцеливание мишени навскидку без поводки. Как мне показалось, первый выстрел я сделал очень быстро, после чего, увидев, что попал, перенес точку прицеливания на среднего. Ему также не повезло – я сегодня стрелял неплохо, и даже навскидку, и после выстрела он тоже начал падать на лед. Третий пытался уходить вверх – но такой же выстрел навскидку прервал и его полет. Как потом мне показалось, я на время этой стрельбы вошел в состояние или зомби, или биоробота. Настолько нетипичным было мое поведение и полученный результат.

Сбитые гуси падали на лед как в замеделенной сьемке, подтверждая реальность происходящего. К реальности сознание вернулось, когда последний гусь с гулким ударом упал на лед.

- Ты чего вытворяешь, Сергей Львович? Ты же так никогда не стрелял? – обратилось мое второе охотничье “Я” к первому.

- Сам в ужасе!! Не знаю, как я это сделал, но по результату чертовски приятно!!! – ответил я, сам с легким недоверием поглядывая на трех лежащих вблизи гусей.

Из скрадка уже было видно, что они были небольшими. Это только добавило ощущений к пониманию реальности происходящего. Три чисто битых гусака лежали на льду – это был математический факт и от него никуда не деться.

Только сейчас ожидаемо накрыл адреналиновый залп, ведь в моей охотничьей судьбе именно такая стрельба получилась впервые. Мне доводилось неоднократно выбивать по два, три и один раз даже по пять гусей. Но это была совершенно другая стрельба - стрельба с поводкой. Я переживал этот залп, не переставая наблюдать за тремя лежащими на льду гусями. Сюрпризы в виде неожиданного взлета внезапно ожившего подранка мне совсем не нужны. Но все обошлось, сюрпризов не было, правильный адреналин начал ослаблять свое действие и вновь максимально довольный жизнью, я выбрался из скрадка. Нужно было познакомиться с добычей поближе, и я направился к ней.

- Твою ж дивизию, вы-то откуда здесь взялись? Почему летели без голоса? Неправильные белолобики!!! Голосом о себе заявлять надо, скорее всего бы выжили, - начал я ворчать, когда в руках оказались все три моих неожиданных трофея.

Успокоился быстро, были соблюдены все трофейные ритуалы с коньяком. После чего я вернулся к скрадку со своими неожиданными трофеями. В скрадок мне совершенно уже не хотелось, и в голове почему–то возник почти Гамлетовский вопрос:

- Сергей Львович, может быть, уже хватит?

А действительно, пережитые за этот день адреналиновые отравления плавно подтолкнули к возникновению этого вопроса. То есть охотничья душа уже насытилась адреналином до следующей весны, количество добытой птицы уверенно позволяет говорить об этом. Похоже, как всегда неожиданно, наступил баланс между охотничьими хотелками и количеством добытых трофеев. Тогда нужно прекращать стрелять и закрывать охоту не по велению административного регламента, а по велению сердца.

- Ну, раз душа просит, то так тому и быть!! С сегодняшнего дня я прекращаю стрелять, - вынес я свое решение. – Посему собираем все необходимое в рюкзак и вперед к домику, - дал я себе нехитрую установку и вскоре двинулся к цели опять с нагруженным рюкзаком. Только в этот раз он был ощутимо легче.

Обратная дорога под почти метрономное постукивание шеста об лед прошла без осложнений и даже только с одним отдыхом. Петрович в этот раз встречал меня на верандочке, восседающим в своем любимом железном кресле, попыхивая неизменной сигареткой и иронично, с прищуром, улыбаясь. Я же подошел к домику, скинул ставший еще более тяжелым рюкзак возле поленницы, молча подошел к столу и сел в свое кресло.

- Давай рассказывай, слышал, стрелял раза три. Вижу рюкзак не пустой, - начал пытать меня напарник.

- Сейчас все доложу в деталях. Только чайку хлебну, - ответил я, наливая теплого чаю. Как же он хорош в такие моменты!!!

- Петрович, настоящим могу доложить. Я с этого момента завязываю стрелять. Мне хватит. Сейчас принес еще четырех, мне достаточно при любых раскладах. И близким хватит, и себе на зиму. Здесь в рюкзаке один небольшой гуменник и три недобелолобика. Эти налетели без опознавательных звуковых сигналов и были наказаны за это. Хотя бы мигалки включили, - доложил я напарнику итог утрянки.

- А ты сколько раз по ним стрелял? – уточнил он.

- Три. Этого хватило, - ответил я.- Получилось в том же стиле, что пара гумешей на открытии. Навскидку и без поводки.

- Ну ты, блин, даешь. С полем тебя в очередной раз. Ну а то, что ты прекращаешь стрелять, когда тебе достаточно, я уже знаю. Ты это делаешь уже третий год подряд. Мало кто так может, - от души поздравил меня друг.

- Я сейчас, не расслабляясь, наскоро перекушу, накормлю Деда и уже последний раз в этом году освобожу птицу от пера. Да из пострадавших недобелолобиков нужно сделать полноценных птиц. От греха подальше, - поделился я с другом своими ближайшими задачами и, не откладывая все задуманное в долгий ящик, принялся воплощать его в жизнь.

Очень скоро я оказался со своими трофеями на месте ощипывания птиц, но уже без оружия. Оно было разряжено и с тоской висело на гвозде на стене домика. Недобелолобики теребились очень легко, были небольшими и жирненькими. Не отличался худобой и гуменник. Закончил эту операцию, затем опалил, выпотрошил и пристроил в снежник для хранения и сохранности от происков шныряющих в округе лис. Пока теребил птиц, надо мной дважды прошли гуси на расстоянии выстрела. Но они меня перестали интересовать как добыча. Остались интересны как объект наблюдения и любования этим совершеннейшим созданием от Бога. Оставшиеся до фактического закрытия весенней охоты на гуся 2024 года дни буду проводить с биноклем, наблюдая за проходящими стаями. Обязательно будут налеты совершенно офигевших гусаков, которым сообщили, что в этом домике появился ненормальный, переставший стрелять по ним в этом сезоне. Они выбирали момент, когда я был в домике один и налетали на высоте, когда я мог видеть даже бусинки глаз. Как они узнавали, что в домике нет Петровича, который охоту свою еще не закрыл и продолжал охотиться – то тайна великая.

Вот такими могут оказаться в жизни уже много чего повидавшего гусятника открытие охоты и ее закрытие в соответствии со своими внутренними установками на весь этот процесс. Что-то может показаться спорным и неоднозначным в понимании прочитавшего эти строки. Поэтому прошу не судить слишком строго. Внимательный читатель, увидев дату написания черновика, поймет, что не за горами уже следующее открытие. И очень хочется, чтобы оно не просто состоялось, но и порадовало эмоциями, динамикой и адреналиновыми штормами для охотничьей души.



29.03.2025 г. Хэйхэ. г. Зея.