gp
Завсегдатай
- С нами с
- 30/09/05
- Постов
- 2 228
- Оценка
- 1 459
- Живу в:
- СПб
- Для знакомых
- Георгий
- Оружие
- есть
- Собака(ки)
- ЗСЛ
Вид из окна состоял из трех частей: темно-красного старого кирпича, сурика железных крыш и серого неба.
Горизонт образовывался сильно изломанной линией красно-коричневого цвета.
Кирпич был выщербленный и побитый временем, трубы на крышах торчали унылыми наростами, а сами крыши пестрели
пятнами заплаток.
И только питерское небо все время было серым по-разному.
Откуда-то сверху в форточку изредка доносились крики чаек и поверх крыш приползал звук полуденного выстрела Петропавловки. Старый дом трясся от проезжающих по двору погрузчиков и трейлеров.
Вечерами, когда в офисах и цехах гас свет и до следующего утра умирали станки и компьютеры, по дому бродили тени живших здесь раньше людей - много лет назад дом был общежитием работников этого старого предприятия.
Местами на дверных косяках под слоями краски даже угадывались таблички с фамилиями жильцов. Некоторые были знакомыми - они уже вошли в историю Питера.
Стены старого дома были испещрены сотнями отверстий, сквозь которые были проложены кабели. Они сходились в толстые жгуты и разбегались поодиночке, переплетались на лестничных площадках и прятались в толще старых перекрытий. Многим из них было тесно в доме, они убегали в соседние здания и продолжали свою жизнь там среди таких же старых переплетений труб, балок и других проводов.
По кабелям непрерывно, днем и ночью, носились пакеты данных, то срочно необходимых кому-то, то никому не нужных. А иногда - и просто вредных. Они были там всегда, с момента включения сети. Эти данные никто никогда не видел, лишь несколько человек знало об их существовании. Все остальные просто не думали об этом.
И лишь на одном дисплее из бесплотных нулей и единиц складывались изображения заснеженных гор и порожистых рек.
Остальные же не видели даже ломаного горизонта, образованного крышами и небом - из их окон открывался совсем другой вид. Наверное, и криков чаек им не было слышно. Или они принимали из за гудки автомобилей.
Но если присмотреться к крышам у самого горизонта, то за самыми дальними из них можно было разглядеть покатые загривки гор, а за ними - острые вершины белков в серой дымке.
Просто из-за городского смога их очень редко бывало видно, да и мало кто помнил - в каком направлении
надо смотреть. Чуть впереди всех темнел Бабырган, опередивший все великое войска хана Алтая в погоне за красавицей Катунью. И совсем уж с трудом угадывался вдали двуглавый профиль Белухи.
Поздно ночью, ближе к рассвету, когда город затихал, восточный ветер изредка приносил запах выжженой Курайской степи и эхо грохота белой воды среди мокрых скал. Это эхо и этот запах иногда залетали в форточку старого дома и рано поутру их можно было застать в пустой комнате.
Тогда линия изломанного горизонта на мгновение приближалась и можно было успеть разглядеть блеск Аккемского ледника, ощутить лицом водяную пыль водопадов и вдохнуть запах кедров на поляне под перевалом Кара-Тюрек.
И жить дальше...
(2006)
Горизонт образовывался сильно изломанной линией красно-коричневого цвета.
Кирпич был выщербленный и побитый временем, трубы на крышах торчали унылыми наростами, а сами крыши пестрели
пятнами заплаток.
И только питерское небо все время было серым по-разному.
Откуда-то сверху в форточку изредка доносились крики чаек и поверх крыш приползал звук полуденного выстрела Петропавловки. Старый дом трясся от проезжающих по двору погрузчиков и трейлеров.
Вечерами, когда в офисах и цехах гас свет и до следующего утра умирали станки и компьютеры, по дому бродили тени живших здесь раньше людей - много лет назад дом был общежитием работников этого старого предприятия.
Местами на дверных косяках под слоями краски даже угадывались таблички с фамилиями жильцов. Некоторые были знакомыми - они уже вошли в историю Питера.
Стены старого дома были испещрены сотнями отверстий, сквозь которые были проложены кабели. Они сходились в толстые жгуты и разбегались поодиночке, переплетались на лестничных площадках и прятались в толще старых перекрытий. Многим из них было тесно в доме, они убегали в соседние здания и продолжали свою жизнь там среди таких же старых переплетений труб, балок и других проводов.
По кабелям непрерывно, днем и ночью, носились пакеты данных, то срочно необходимых кому-то, то никому не нужных. А иногда - и просто вредных. Они были там всегда, с момента включения сети. Эти данные никто никогда не видел, лишь несколько человек знало об их существовании. Все остальные просто не думали об этом.
И лишь на одном дисплее из бесплотных нулей и единиц складывались изображения заснеженных гор и порожистых рек.
Остальные же не видели даже ломаного горизонта, образованного крышами и небом - из их окон открывался совсем другой вид. Наверное, и криков чаек им не было слышно. Или они принимали из за гудки автомобилей.
Но если присмотреться к крышам у самого горизонта, то за самыми дальними из них можно было разглядеть покатые загривки гор, а за ними - острые вершины белков в серой дымке.
Просто из-за городского смога их очень редко бывало видно, да и мало кто помнил - в каком направлении
надо смотреть. Чуть впереди всех темнел Бабырган, опередивший все великое войска хана Алтая в погоне за красавицей Катунью. И совсем уж с трудом угадывался вдали двуглавый профиль Белухи.
Поздно ночью, ближе к рассвету, когда город затихал, восточный ветер изредка приносил запах выжженой Курайской степи и эхо грохота белой воды среди мокрых скал. Это эхо и этот запах иногда залетали в форточку старого дома и рано поутру их можно было застать в пустой комнате.
Тогда линия изломанного горизонта на мгновение приближалась и можно было успеть разглядеть блеск Аккемского ледника, ощутить лицом водяную пыль водопадов и вдохнуть запах кедров на поляне под перевалом Кара-Тюрек.
И жить дальше...
(2006)
Последнее редактирование:
