Зверобой
Завсегдатай
- С нами с
- 09/11/06
- Постов
- 2 080
- Оценка
- 1 439
- Живу в:
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Виталий
- Охочусь с
- 2002
- Оружие
- есть
Предлагаемая вниманию читателей
статья принадлежит перу Тома
Макинтайра, помощника редактора
американского журнала «Field and Stream».
Опубликована она в журнале
«Природа Вайомига» («Wyoming Wildlife»).
Я с ужасом ожидаю, что как-нибудь вечером с экрана телевизора мне сообщат, что с помощью высоких технологий наконец-то решены все проблемы охотников. Кстати, это уже почти свершилось в области рыбалки, о чем почти ежедневно трубит телевидение - все эти «сильнодействующие и неотразимые» приманки и тому подобное. Наверное, скоро нам сообщат о «самоустанавливающихся» прицелах или об управляемых компьютером рыбных кормушках и распространителях запаха. Это вопрос времени. И причем короткого времени, если учесть темпы технического прогресса, который буквально подавил нас. Если вспомнить, то в течение бесчисленных тысячелетий единственным оружием охотника был камень. Копья и дротики появились сравнительно недавно, что же касается лука, то он вообще почти современное оружие. Охотничьи ружья известны с XIV века, но еще в XVII веке лук был наиболее смертоносным оружием в руках охотника. В начале XIX века уже появились капсюльные ружья, как гладкоствольные, так и нарезные, и охотник мог выбирать между ними. С тех пор огнестрельное оружие развивалось устойчиво и быстро. Дульнозарядные ружья сменились казнозарядными, была усовершенствована система подачи патронов и запирания канала ствола, однозарядные ружья сменились магазинными, сначала «помповыми», а затем самозарядными; с изобретением же телескопических прицелов стало казаться, что технология охотничьего оружия достигла своего пика и на протяжении нескольких десятилетий это было недалеко от истины. Всего поколение назад охотничий карабин весил от 9 до 10 фунтов (1 фунт составляет 0,454 кг), имел деревянную ложу, оптический прицел с фиксированным увеличением, линзы которого могли запотевать, а также два-три типа пуль на выбор. Сейчас же 7-8-фунтовыми карабинами уже никого не удивишь, ложи стали делать пластмассовыми для снижения веса и уменьшения зависимости от погодных условий, а прицелы – полностью влагонепроницаемыми с переменным фокусным расстоянием, громадными объективами и линзами с многослойным покрытием, дающими небывалую светопроводность; для каждого калибра имеются десятки различных видов пуль с медным, а теперь и пластиковым покрытием. К этому следует добавить использование нержавеющей стали, а также ряда вовсе экзотических сплавов, создающих совершенно неоржавляемые карабины, применение низкотемпературной полировки каналов стволов для повышения точности, встроенные сошки, различные приспособления для уменьшения отдачи. Это уже не карабин для охоты на оленя вашего отца; это уже не карабин даже вашего старшего брата. Сегодня стрельба из карабина на 400 или 500 ярдов почти в темноте или в снежную пургу – почти обычное дело. Новое оружие исполняет желание всех предыдущих поколений охотников – как можно больше увеличить дистанцию (как физически, так и психологически) между охотником и дичью. В то время как первый охотник должен был подойти к добыче на расстояние броска камня рукой, то теперь мы все больше и больше отдаляемся от нее. Это, конечно, естественное движение вперед, которое дает нам возможность добывать зверя быстрее, и я бы сказал, гуманнее. Однако в этом есть и что-то не устраивающее современных охотников, поскольку нарушает естественную связь между охотником и добычей. Вспомните, как не столь уж давно мы стали свидетелями роста популярности охоты с луком и дульнозарядными ружьями. Это было вызвано желанием сохранить и укрепить такую связь, чтобы охотник с недальнобойным оружием в руках мог проявить свою смекалку и ловкость, обмануть зверя и подобраться к нему как можно ближе. Однако и сюда вклинился технический прогресс. Появились компаунд-луки, у которых усилие спуска стрелы уменьшилось на
80 %, голографические прицелы, даже «радиотелеметрические» стрелы. Появились дульнозарядные ружья, снабженные оптическими прицелами, использующие мощные капсюли и пороховые заряды, способные посылать к цели 250-грановые оболочечные подкалиберные пули со скоростью, превышающей 2000 футов в секунду. Эти достижения совсем ослепили «пуристов», проповедовавших когда-то «ловкость» и «смекалку», и разрушили связь между охотником и добычей, то есть как раз, то чего они первоначально добивались. Кстати говоря, любители «примитивных» дульнозарядных ружей вызвали крайне неблагоприятную для них реакцию со стороны сторонников обычных современных ружей. Как оказалось, в штате Колорадо именно эти «примитивисты» выбили большую часть разрешенных к отстрелу быков-оленей. Хуже всего, однако, это разработанные с помощью высоких технологий так называемые «помощники охотника», которые грозят полностью разрушить все охотничьи традиции и сам смысл охоты. Все чаще приходится слышать и читать высказывания разного рода «экспертов» (которым, скорее всего, платят за это, как за рекламу), что нет современного охотника без лазерного дальномера, прибора ночного видения, спутникового навигатора, радиопереговорного устройства, внедорожника и мобильного телефона (обзаведясь которыми охотник станет похож, с моей точки зрения, на диверсанта-десантника). Завлекают при этом следующим: дальномер обеспечит точное поражение цели, навигатор предохранит от блуждания по лесу, переговорное устройство и мобильный телефон гарантируют прибытие помощи при несчастном случае и т.д. Если бы хоть на этом остановиться… Но нет, в Квебеке «высокотехнологичные охотники» используют даже спутники для получения по сигналам радиоошейников животных еженедельных компьютерных распечаток, касающихся точного расположения стад карибу. Сводя дикую природу и ее обитателей к значкам и цифрам компьютерных принтеров, мы встаем на путь, ведущий не только к полному разрыву связей между местом и объектом охоты, но и в прямом смысле к полной нашей отчужденности и от того и от другого. Чем больше мы опираемся на высокие технологии, тем более вероятно, что мы ошибаемся в выборе пути к достижению намеченной цели. Между прочим, эта цель в нашем случае – вовсе не убийство животного. Цель в том, чтобы хоть в какой-то степени испытать то, что испытывали от общения с окружающей средой и дикими животными наши далекие предки. Этого не могут понять, кстати, разработчики столь модных ныне видеоигр, фокусирующих все внимание потребителя на убийстве, не пропагандирующих общения с природой, наоборот, тщательно затушевывающих смысл охоты, представляя ее даже не как «добывание», а только как «захват». Так вырабатывается менталитет, превращающий добычу – дикое, скачущее, дышащее животное - в символ на экране телевизора. И все же от высоких технологий есть определенная польза. Так, я приветствую водоотталкивающий материал моей охотничьей куртки, позволяющий мне оставаться сухим в самый сильный дождь. Я приветствую современный карабин, который позволяет добыть животное, причинив ему гораздо меньше страданий, чем ели бы я пользовался копьем с каменным наконечником. Я признателен современному карабину и за то, что он легок и надежен. Мне нравится легкая обувь, которая не впитывает воду, подобно губке. Мне приятно, что сейчас я могу сконцентрировать все свое внимание на дичи, а не грязи или колючках, которые могут попасть в ружье или ботинки. Но я не хочу стоять столбом, выпучив глаза на множество модных охотничьих игрушек, которые, якобы, предназначены мне в помощь. Я не хочу даже слушать рассказы об «охотах» подобных вот такой: «Я обнаружил дичь в точке с координатами по спутниковому навигатору 43°49’ северной широты и 109°13’ западной долготы, а лазерный дальномер показал мне точное расстояние до нее – 517 метров. Я внес 4 %-ную поправку в прицел, а затем обнулил его на 300 метров, так как знал, что в разряженном воздухе на высоте 8748 футов я буду иметь 14- или 15- дюймов понижение траектории. Уже наступили сумерки, так что я включил в прицеле подсветку визирных линий и установил 18- кратное увеличение. Я хотел было воспользоваться анемометром, чтобы внести поправку на скорость ветра, но решил, что ее можно установить приблизительно. Когда я нажал электронный спусковой крючок, зверь упал. Пока я шел к нему, стало совсем темно. К счастью, с моим биноклем ночного виденья и инфракрасным локатором мне удалось быстро найти его, мертвого. Я загрузил его в свой внедорожник и позвонил по мобильному телефону в лагерь, чтобы меня ждали к ужину». Я бы сказал собеседнику: «Звучит интересно… - и добавил бы: - Однако, что вы имели в виду, сказав, что вы ОХОТИЛИСЬ?» Я уверен, что последовало бы удивленное молчание.
статья принадлежит перу Тома
Макинтайра, помощника редактора
американского журнала «Field and Stream».
Опубликована она в журнале
«Природа Вайомига» («Wyoming Wildlife»).
ЕСТЬ ЛИ ПРЕДЕЛ?
Я с ужасом ожидаю, что как-нибудь вечером с экрана телевизора мне сообщат, что с помощью высоких технологий наконец-то решены все проблемы охотников. Кстати, это уже почти свершилось в области рыбалки, о чем почти ежедневно трубит телевидение - все эти «сильнодействующие и неотразимые» приманки и тому подобное. Наверное, скоро нам сообщат о «самоустанавливающихся» прицелах или об управляемых компьютером рыбных кормушках и распространителях запаха. Это вопрос времени. И причем короткого времени, если учесть темпы технического прогресса, который буквально подавил нас. Если вспомнить, то в течение бесчисленных тысячелетий единственным оружием охотника был камень. Копья и дротики появились сравнительно недавно, что же касается лука, то он вообще почти современное оружие. Охотничьи ружья известны с XIV века, но еще в XVII веке лук был наиболее смертоносным оружием в руках охотника. В начале XIX века уже появились капсюльные ружья, как гладкоствольные, так и нарезные, и охотник мог выбирать между ними. С тех пор огнестрельное оружие развивалось устойчиво и быстро. Дульнозарядные ружья сменились казнозарядными, была усовершенствована система подачи патронов и запирания канала ствола, однозарядные ружья сменились магазинными, сначала «помповыми», а затем самозарядными; с изобретением же телескопических прицелов стало казаться, что технология охотничьего оружия достигла своего пика и на протяжении нескольких десятилетий это было недалеко от истины. Всего поколение назад охотничий карабин весил от 9 до 10 фунтов (1 фунт составляет 0,454 кг), имел деревянную ложу, оптический прицел с фиксированным увеличением, линзы которого могли запотевать, а также два-три типа пуль на выбор. Сейчас же 7-8-фунтовыми карабинами уже никого не удивишь, ложи стали делать пластмассовыми для снижения веса и уменьшения зависимости от погодных условий, а прицелы – полностью влагонепроницаемыми с переменным фокусным расстоянием, громадными объективами и линзами с многослойным покрытием, дающими небывалую светопроводность; для каждого калибра имеются десятки различных видов пуль с медным, а теперь и пластиковым покрытием. К этому следует добавить использование нержавеющей стали, а также ряда вовсе экзотических сплавов, создающих совершенно неоржавляемые карабины, применение низкотемпературной полировки каналов стволов для повышения точности, встроенные сошки, различные приспособления для уменьшения отдачи. Это уже не карабин для охоты на оленя вашего отца; это уже не карабин даже вашего старшего брата. Сегодня стрельба из карабина на 400 или 500 ярдов почти в темноте или в снежную пургу – почти обычное дело. Новое оружие исполняет желание всех предыдущих поколений охотников – как можно больше увеличить дистанцию (как физически, так и психологически) между охотником и дичью. В то время как первый охотник должен был подойти к добыче на расстояние броска камня рукой, то теперь мы все больше и больше отдаляемся от нее. Это, конечно, естественное движение вперед, которое дает нам возможность добывать зверя быстрее, и я бы сказал, гуманнее. Однако в этом есть и что-то не устраивающее современных охотников, поскольку нарушает естественную связь между охотником и добычей. Вспомните, как не столь уж давно мы стали свидетелями роста популярности охоты с луком и дульнозарядными ружьями. Это было вызвано желанием сохранить и укрепить такую связь, чтобы охотник с недальнобойным оружием в руках мог проявить свою смекалку и ловкость, обмануть зверя и подобраться к нему как можно ближе. Однако и сюда вклинился технический прогресс. Появились компаунд-луки, у которых усилие спуска стрелы уменьшилось на
80 %, голографические прицелы, даже «радиотелеметрические» стрелы. Появились дульнозарядные ружья, снабженные оптическими прицелами, использующие мощные капсюли и пороховые заряды, способные посылать к цели 250-грановые оболочечные подкалиберные пули со скоростью, превышающей 2000 футов в секунду. Эти достижения совсем ослепили «пуристов», проповедовавших когда-то «ловкость» и «смекалку», и разрушили связь между охотником и добычей, то есть как раз, то чего они первоначально добивались. Кстати говоря, любители «примитивных» дульнозарядных ружей вызвали крайне неблагоприятную для них реакцию со стороны сторонников обычных современных ружей. Как оказалось, в штате Колорадо именно эти «примитивисты» выбили большую часть разрешенных к отстрелу быков-оленей. Хуже всего, однако, это разработанные с помощью высоких технологий так называемые «помощники охотника», которые грозят полностью разрушить все охотничьи традиции и сам смысл охоты. Все чаще приходится слышать и читать высказывания разного рода «экспертов» (которым, скорее всего, платят за это, как за рекламу), что нет современного охотника без лазерного дальномера, прибора ночного видения, спутникового навигатора, радиопереговорного устройства, внедорожника и мобильного телефона (обзаведясь которыми охотник станет похож, с моей точки зрения, на диверсанта-десантника). Завлекают при этом следующим: дальномер обеспечит точное поражение цели, навигатор предохранит от блуждания по лесу, переговорное устройство и мобильный телефон гарантируют прибытие помощи при несчастном случае и т.д. Если бы хоть на этом остановиться… Но нет, в Квебеке «высокотехнологичные охотники» используют даже спутники для получения по сигналам радиоошейников животных еженедельных компьютерных распечаток, касающихся точного расположения стад карибу. Сводя дикую природу и ее обитателей к значкам и цифрам компьютерных принтеров, мы встаем на путь, ведущий не только к полному разрыву связей между местом и объектом охоты, но и в прямом смысле к полной нашей отчужденности и от того и от другого. Чем больше мы опираемся на высокие технологии, тем более вероятно, что мы ошибаемся в выборе пути к достижению намеченной цели. Между прочим, эта цель в нашем случае – вовсе не убийство животного. Цель в том, чтобы хоть в какой-то степени испытать то, что испытывали от общения с окружающей средой и дикими животными наши далекие предки. Этого не могут понять, кстати, разработчики столь модных ныне видеоигр, фокусирующих все внимание потребителя на убийстве, не пропагандирующих общения с природой, наоборот, тщательно затушевывающих смысл охоты, представляя ее даже не как «добывание», а только как «захват». Так вырабатывается менталитет, превращающий добычу – дикое, скачущее, дышащее животное - в символ на экране телевизора. И все же от высоких технологий есть определенная польза. Так, я приветствую водоотталкивающий материал моей охотничьей куртки, позволяющий мне оставаться сухим в самый сильный дождь. Я приветствую современный карабин, который позволяет добыть животное, причинив ему гораздо меньше страданий, чем ели бы я пользовался копьем с каменным наконечником. Я признателен современному карабину и за то, что он легок и надежен. Мне нравится легкая обувь, которая не впитывает воду, подобно губке. Мне приятно, что сейчас я могу сконцентрировать все свое внимание на дичи, а не грязи или колючках, которые могут попасть в ружье или ботинки. Но я не хочу стоять столбом, выпучив глаза на множество модных охотничьих игрушек, которые, якобы, предназначены мне в помощь. Я не хочу даже слушать рассказы об «охотах» подобных вот такой: «Я обнаружил дичь в точке с координатами по спутниковому навигатору 43°49’ северной широты и 109°13’ западной долготы, а лазерный дальномер показал мне точное расстояние до нее – 517 метров. Я внес 4 %-ную поправку в прицел, а затем обнулил его на 300 метров, так как знал, что в разряженном воздухе на высоте 8748 футов я буду иметь 14- или 15- дюймов понижение траектории. Уже наступили сумерки, так что я включил в прицеле подсветку визирных линий и установил 18- кратное увеличение. Я хотел было воспользоваться анемометром, чтобы внести поправку на скорость ветра, но решил, что ее можно установить приблизительно. Когда я нажал электронный спусковой крючок, зверь упал. Пока я шел к нему, стало совсем темно. К счастью, с моим биноклем ночного виденья и инфракрасным локатором мне удалось быстро найти его, мертвого. Я загрузил его в свой внедорожник и позвонил по мобильному телефону в лагерь, чтобы меня ждали к ужину». Я бы сказал собеседнику: «Звучит интересно… - и добавил бы: - Однако, что вы имели в виду, сказав, что вы ОХОТИЛИСЬ?» Я уверен, что последовало бы удивленное молчание.
