msmgd
Участник
- Регистрация
- 12/10/15
- Сообщения
- 539
- Реакции
- 159
- Адрес
- Магадан
- Для знакомых
- Сергей
- Оружие
- МР155
- Собака(ки)
- Нет
Первомайские праздники или трагедия на Ланковской тундре…
(Записки охотинспектора)
Пару дней назад перебирая папки с документами нашел старыйномер газеты “Магаданская, правда”. Бумага немного пожелтела от времени ведьпрошло уже девятнадцать лет ,с тех пор .когда произошли события. Я прочелзаметку один раз, сделал это вторично и будто смог перенестись в реке временина двадцать лет назад. Начали всплывать уже забытые детали событий ,которые неочень хочется вспоминать.
Но, по всей видимости, мне очень захотелось побывать впрошлом и я начал вспоминать.
В ту пору работал охотоведом оперативной группы вобъединении “Магаданпромохота”.
Перед началом перестройки существовала такая организация. Породу деятельности оно занималось добычей пушнины, мяса диких животных,дикоросов ,лосося, разнорыбицы и крабов. Одной из функций была охранаохотничьих угодий. Можно сколько угодно спорить о целесообразности нахождения водной структуре функций добычи и контроля, но престиж профессии охотоведа небыл опущен ниже плинтуса. Охотовед имел необходимые для работы права иполномочия, что позволяло работать более эффективно.
По крайней мере, охотоведа уважали и в меру побаивались. Вначале девяностых годов группы в составе представителей Магадапромохоты иподразделений тоже почившей во времени Госкомприроды направлялись для охраны отмедведей оленьих стад во время отела.
В одну из таких групп был назначен и я. В состав группывошли Сергей. С и Евгений К.инспектора Госкомприроды. Знакомы были давно.Приходилось участвовать в совместных рейдах по охране охотугодий. По замыслуруководства мы должны были дней десять повести в одной из оленеводческих бригад“ Совхоза-техникума”. Прошу не удивляться-в начале девяностых невдалеке отМагадана кочевали стада домашних северных оленей. боже ,как давно это было ибыло ли вообще. В волнах перестройки благополучно утонули ставшие никому ненужными олени и сам совхоз. Времени на сборы было отведено пару дней и 30апреля 1991 года в 9 часов утра мы втроем прибыли в Аэропорт 13-километр, местубазирования вертолетов. В те годы заказать вертолет было сложно. В отделе ПАНХмогла быть очередь из заказчиков, желающих сделать свою работу с использованиемвинтокрылой машины. Государственный бюджет мог себе позволить использованиеавиатранспорта для проведения учетов копытных с воздуха. Увы и ах, как давноэто было…
Но в тот день, мы сидели в ожидании вылета, перебрасываясьшутками. Мы были молоды, оптимистичны и радовались возможности побыть в лесу ине дать медведям нарушить спокойствие оленьего стада во время отела. Вылетзадерживался по метеоусловиям, и мы немного притомились в ожидании.
- Мужики, пора на вылет, - сообщил нам Иван Дмитриевич К.
-А вот это хорошая новость, - почти в голос ответили мы емуи направились к машине, где лежали рюкзаки и въехали на летное поле. Вертолетготовился к вылету, экипаж работал четко, слаженно и я бы сказал даже красиво.Мы выгрузили свои рюкзаки. Их оказалось всего девять на троих, включая спальныемешки и продукты.
Ведь сейчас, выезжая втроем на пару недель, на весеннююгусиную охоту, мы с трудом втискиваем весь груз в микроавтобус. Как мало былонужно в те молодые годы!!!
Створки закрыты, дверцы задраены, двигатели мощной машиныначали увеличивать обороты, и послушная воле командира взмыла в воздух.
-Ну что, с Богом, мужики, - сказал Сергей, обращаясь ко мне,с улыбкой глянув через свои неизменные очки.
Я кивнул в знаксогласия и прильнул к иллюминатору. В полете нам предстояло провести
около получаса и пролететь около ста километров. Мынаблюдали еще полностью заснеженные сопки Ольского перевала. В несколькихместах по заснеженным склонам тянулись ниточки медвежьих следов.
-Мужики, смотрите,вон первый ковыляет,- прокричал Евгений. Он сидел на другой стороне и увиделмедведя первым.
Мы переместились к иллюминаторам второго борта и увиделиидущего по заснеженному склону медведя.
- Ох, и хорош, зараза,- сказал Сергей
Мы пролетали от неговсего метрах в пятидесяти. Действительно зверь был красив, имел темно бурыйокрас и на фоне белого склона смотрелся потрясающе. Мы полюбовались прекраснымзрелищем, а мишка проводил нас недобрым взглядом, бросился дальше по склону посвоим медвежьим делам. Ведь он был у себя дома. Преодолев перевал мы, попали впойму реки Ола. Дальше наш путь лежал к ручью Наледный ,где расположилась однаиз оленеводческих бригад. Снизу проплывала целина, где заготавливались кормадля тоже умершего совхоза и весной охотились на гуся компании охотников. Мыувидели минимум три команды, уже на своих местах ожидающих свою удачу. Машина слегка подрагивала через равныепромежутки времени. Вертолет начал делать круг, и мы увидели три палатки ивагончик.
С воздуха они смотрелись по иному, чем с земли. Чем выше отземли, тем более мелкими ничтожными выглядели они на бескрайних просторахВечной тундры.
Вертолет плавно приземлился. Мы выгрузились и упали на своирюкзаки, ожидая, когда взлетающий вертолет уйдет в воздух, и прекратитвдавливать нас в землю потоками воздуха.
Гул вертолета утих, и на короткое время уши резанула тишина.Ее быстро нарушил собачий лай и мы увидели подбегающих к нам двух лаек. Возлеодной из палаток стояли три оленевода, еще один быстро подходил к нам.Невысокий, как и все орочи, с немного кривоватыми ногами, одетый в русскуюодежду и обутый в резиновые сапоги он вел себя как-то суетливо. Когда онподошел ближе, я уловил слабый запах сивушного перегара. Немного удивил инасторожил первый вопрос, который мы услышали:
-Мужики, выпить есть?
-Извини дорогой, мы на работе. Давай лучше знакомиться,-ответил ему я.
Его звали Иван Фролов. Приласкав собак, мы все вместедвинулись к палатке. Представились, познакомились с бригадиром и остальнымиоленеводами, объяснили цель приезда. Бригадир сразу же отвел нам отдельнуюпалатку, стоящую метрах пятидесяти от других. За давностью времени многие имена не остались в памяти, но запомнились и мнеочень колоритной чум - работницы тети Ксени, плохо говорящего Гоши Якута. Членыбригады были явно навеселе, довольны жизнью и полны предпраздничногоэнтузиазма.
Не откладывая дела в долгий ящик, начали перетаскивать вещик нашей палатке.
- Мужики, давайте договоримся об одной вещи. Ни при какихобстоятельствах с орочами не пить в их палатках по возможности не бывать и к ихпосуде не прикасаться. Чаю сварим себе сами, еду тоже. Не нравится мне все это.Они же пьяные дурные, будьте внимательнее. Очень хочется вернуться по домамживым и здоровым,- сказал я мужикам, когда мы с грузом двигались к палатке.
-Дружище, все понятно. Ну а пока давайте обустраиваться. Намнужно лежанки оборудовать, дровец приготовить, да и чайку свежего заварганить,- ответил Сергей.
Сказано, сделано - работа закипела. Ведь в лесу как самустроишься, так и жить будешь. Евгений направился рубить лапник на три лежанки,мы с напарником начали пилить дровишки.
-Серега, обрати внимание, шум в бригадирской палаткеусиливается. По всей видимости, доходят до кондиции, - сказал напарник.
-Вот именно это и печалит. Похоже, у них мамка поспела,-ответил я, набирая очередную охапку дров.
-Какая мамка? - недоуменно спросил напарник
-Мамкой, как правило, называют емкость с подошедшей брагой.Объем значения не имеет. Главное что она подошла и чует моя левая пятка оченьне вовремя, - ответил я другу.
В этот момент появился один из оленеводов. Он ужепокачивался ,на лице блуждала пьяная ухмылка. Этот был более конкретен. Глазагорели неистребимым желанием добавить внутрь чего- то более крепкого.
- Водка есть? – спросил ороч.
-Уважаемый, нет у нас водки, мы не пьющие, - вежливо и сулыбкой ответил я страждущему.
Тот недобро глянул на меня щелками узеньких глаз, постоял внадежде, что его обманули. Он понял ,что ничего не обломиться и направился кбригадирской палатке. Ведь там еще брага оставалась, и раздавались пьяныеголоса.
Через пару часов мы оборудовали лежанки, напилили и накололидров из расчета дней на десять даже с расчетом, что придется пережидать пургу.Обычное в это время явление.
Из печной трубы уже струился веселый дымок-знак того, чтотаежный приют уже обжит.
Пока мы пилили дрова, Сергей несколько раз глянул в сторонуреки. До неё было километров шесть. Я знал пристрастие напарника к рыбалке иего стремление половить на зимнюю удочку по последнему льду мальму и хариуса.
-Дружище, давай сходим на речку? - предложил мне друг, внадежде, что я составлю ему компанию.
-Да запросто, - согласился я.
Да и пройти молодомуздоровому мужику километров шесть совсем неплохо. Да и вдвоем в лесу всегдапроще и безопаснее. Сергей на радостях быстро собрал снасти, мы собралирюкзачки. Перед уходом напомнили Евгению:
-Женя, будь по внимательнее, не вздумай пить с ними дажечаю. Не входи в их палатку. Сделай доброе дело, приготовь поесть и свари чаю,-попросили мы друга перед уходом.
С карабинами заспиной мы шли по старому вездеходному следу. Тундра в тот год оттаивала тяжело,и мы легко преодолели нелегкие тундровые километры в неторопливой беседе
Подошли к реке. В глазах Сергея загорелся рыбацкий азарт. Ондостал снасть и мы, спустившись с берега, вышли на коварный лед весенней реки.Я шел впереди и после того как сделал несколько шагов за спиной, послышался трескломающегося льда.
Мгновенно обернувшись, увидел погружающегося под леднапарника.
-Серега, спокойно. Здесь не должно быть глубоко, -и с этимисловами лег на живот о начал подползать к пролому.
-А я уже ногами на дне стою, здесь и, правда, неглубоко.Только мокро очень, - сказал напарник.
-Стой на месте шутник ты наш, - сказал я, подползая к нему изанимая место на льду с береговой стороны.
Незадачливый рыбакстоял на дне. Кромка льда была на уровне груди, и нужно было помогать напарникувозвращаться на лед. Подполз с протянутой рукой, мы сцепились руками и я началвытаскивать друга. На наше счастье лед выдержал меня лежащего и появившегося изнеласковой купели напарника. С него стекала водичка, и нужно было срочновыжимать носки и портянки.
-Хорошо порыбачили, - пошутил Сергей, выжимая портянку,расположившись на поваленном дереве.
-Куда уж лучше. Выжимай носки и портянки и пошли назад.Простынешь ведь, - предложил я другу. Без лишних слов двинулись в обратномнаправлении. Шли быстро, ведь Сергей мог промерзнуть в мокрой обуви и носках.Дым из печи в нашей палатке был виден издалека. Подойдя ней, Сергей сразу женырнул в палатку переодеваться.
-Да не повезло вам слегка. Отмахать километров двенадцатьдля того, чтобы просто увидеть речку,- посочувствовал нам Евгений.
Вышел переодетый в сухое и довольный любитель весеннее -зимней рыбалки.
-Наверное, в сухой одежде поприятнее, - пошутил я.
-Да иди ты, доброжелатель. Давайте лучше горячего чайкупопьем, - предложил он.
-Давно пора. Я здесь вермишели с тушенкой приготовил васожидаючи - согласился Евгений.
Мы устроились возле импровизированного стола и принялись заужин.
-Женя, как тут поживают наши хозяева? - спросил я, послетого как из бригадирской палатки послышались пьяные голоса оленеводов.
-Достали. Несколько раз просили водки и столько жеприглашали попьянствовать вместе с ними. С оружием пока не балуются и другдруга еще не порезали, - послышалось в ответ.
Мы с Сергеем понимали мрачную иронию друга, так как знали,чем такие праздники могут закончиться. Перекусили,попили чайку с сухариками. Онведь всегда непередаваемо вкусен, приготовленный из талой воды Мы разожгликостер на улице, устроились возле него и в неторопливой беседе провели часадва. Ветра пока не было и мы ловили момент посидеть у костра. Незадолго дотемноты к нам вновь пришел уже едва держащийся на ногах оленевод. Он опятьпросил водку.
-Мужики, все оружие в палатку, укладываем возле спальногоместа стволами на выход, патроны в патронниках не держим. Но магазины полные. Уорочей после пьянки всякое бывает, - предложил я мужикам.
Как ни странно возражений не последовало. Уложили оружие,забили сырыми дровами печку и часов в двенадцать улеглись в спальниках. Избригадирской палатки продолжали раздаваться звуки пьяного веселья. Перед темкак задремать, подумал:
- Не к добру это.
Глубокого сна небыло. Я чутко дремал, просыпаясь от каждого постороннего звука и шороха. Это нестрах-это опыт. Не знаю в который раз я задремал, но вскоре проснулся оттреска, раздававшегося от одной из палаток оленеводов. Я прислушался к новымзвукам и вылез из спальника. Открыл окошечко на палатке и обомлел. Одна изпалаток оленеводов горела. Она была на деревянном каркасе, имела деревянный поли теперь зловеще светилась в ночи огненным прямоугольником. Огонь в ночнойтишине пожирал все, что мог сжечь. Все это дополнялось звуками рвущихсяпатронов.
-Надо же интуиция не подвела,- подумал я, зажигая фонарик.
-Мужики, подъем!!! Орочи горят!!! - громко сказал я,одеваясь максимально быстро.
- Какие на хрен орочи могут гореть в это время?- изспальника недовольно проворчал Сергей.
- Серега, это не шутки. Подъём!!- сказал я ему, выскакиваяна улицу
Напарник мгновенно вылетел из спальника и начал одеватьсяпри свете фонарика. Сразу же за ним проснулся и Евгений
.Зловеще светящийся в ночи огненный прямоугольник выгляделжутковато. Огляделся. Огонь никуда не распространялся.
-Уже полдела, - подумал я, бросаясь к пожарищу. Вновь началирваться карабинные патроны, разбрасывая из пожарища снопы искр.
-А вот это совсем не кстати. Совсем не хочется получить пулюили гильзу. Убить не убьет, но глаз вышибет легко,- подумалось мне.
Тем не менее, пригнувшись, подходил к пожарищу. В отблескахогня мелькала фигура Гоши Якута, который пытался что-то сказать и бросился всторону бригадирской палатки. Я подошел к пожарищу метра на три, но этот моментопять взорвался патрон и где-то рядом просвистел кусочек металла. Подошел ещеближе и увидел очень неприятную картинку. В святящемся прямоугольнике лежалотело оленевода. Оно уже обуглилось, суставы на руках и ногах были согнуты.Помочь ему ничем уже было невозможно. В этот момент подлетел Сергей и попыталсяброситься в огонь. Я успел поймать его за рукав и с силой дернул назад. Он струдом удержался на ногах и недоуменно глянул на меня.
-Куда лезешь? Ему уже ничем не поможешь. А пулю можешьпоймать здесь и сейчас. Кроме того, пусть все остается, так как есть. Нам ещедолго придется с этим возиться, - пояснил я другу свои грубые действия. Всевместе мы отошли на более безопасное расстояние. Огонь с какой-то особойяростью сжирал детали каркаса, дощатого пола и все что осталось от нашегознакомого. Подбежал Женя.
-Ну, ни чего себе погуляли. Трупы есть? - спросил он.
-Да, пока видел один. Рассветет - увидим, - коротко ответиля.
От бригадирской палатки вернулся Гоша Якут, подбежал к нам,жестами показывая на палатку и пожарище. Сделав несколько жестов – вернулся ксебе в палатку.
-Все понятно, он не может никого разбудить из этогопережравшейся компании,- сказал Сергей, очень точно обрисовав ситуацию.
Я глянул на часы. Стрелки показывали 03 часа 25 минут.Продолжал трещать, огонь, наслаждаясь своей победой, но как-то стал утихать.Вероятно, доски и каркас уже сгорели и он начал гаснуть.
-Хорошо начинается день международной солидарноститрудящихся. Кстати поздравляю всех,- хмуро пошутил я.
-Спасибо, добрый ты наш, - не менее хмуро ответил Сергей.
Мы все трое уже поняли всю серьезность ситуации. Избригадирской палатки не доносилось ни единого звука, даже беспокойный Гоша Якуткуда-то пропал. Такое впечатление, что там все скончались. Только тени двухсобак мелькали в полумраке.
-Ну что мужики, все,что могло произойти, уже произошло. Поэтому идем в палатку и докоротаем ночь.Ну а дальше как в русской поговорке - утро вечера мудренее, - предложил ядрузьям.
Вернувшись в палатку, улеглись, не раздеваясь и не разуваясьповерх спальников.
Уверен, что никто из нас не уснул до рассвета, только чуткодремали, прислушиваясь к каждому шороху. Первым встал Женя, встал и вышел наулицу. Я глянул на часы - было шесть утра, в незакрытый полог палатки ужепроникал лучик утреннего света. Встали и мы с Серегой. Начинался новый день,который вряд ли будет простым. Солнце еще не встало, но было уже почти светло.Поднялся ветер. Наша палатка стояла прямо напротив сгоревшей и все трое ощутилини с чем не сравнимый запах сгоревших человеческих останков. Я даже закашлялся.
-Мужики, давай сходим к пожарищу. Нужно глянуть картинку дотого ,как это сделают другие. Запоминайте все что увидите. Рассветет получше, пойдембудить этих алкашей, - предложил я друзьям. Возражений не последовало и,превозмогая запах, мы начали обходить пожарище, чтобы подойти с наветреннойстороны. Пришлось обходить бригадирскую палатку, из которой донеслись слабыепризнаки жизни. Послышался шорох, пьяное бормотание, звяканье кружки по днуфляги и вновь все утихло.
-Счастливые они люди. По крайней мере, пока,- сказал Сергейкивая на палатку.
Мы подошли к пожарищу. Не буду описывать предельнонатуралистическую картинку увиденного, она более подходит для милицейскогопротокола или акта патологоанатома.
Единственно о чем можно было упомянуть, что в черномквадрате лежал карабин СКС с обгоревшим ложем. Зрелище впечатлило и взбодрилоодновременно. Не сговариваясь, вернулись к нашей палатке. Желание позавтракатькуда-то испарилось после увиденного и прочувствованного органами обоняния.Ветерок натягивал запах, и это доводило до рвотных позывов. Мы прилегли належанки, в палатке повисла пауза.
-Ну что мужики, еще раз всех с праздником. Более оригинальнойситуации пока не помню. Давайте в три головы подумаем, как выходить изситуации. Совершенно не хочется, чтобы приехавшие милиционеры все стрелкиперевели на нас за то, что мы споили бедных и несчастных орочей. Для началаопределяемся, что будем говорить на допросах. Здорово, что нам ничего не нужнопридумывать, - обратился я к друзьям.
Возражений не было, и прямо на лежанках провели небольшоймозговой штурм, оговаривая детали нашей позиции. На это ушло около часа.
-Мужики, пойдем из палатки, а то этот запах с ума сводит.Вообще-то рассвело уже и можно взбодрить бригадира. Пора ему просыпаться, -предложил Сергей и вышел из палатки.
Мы поддержали друга, и вышли вслед за ним. Карабины покаоставили в палатке, сочли достаточным наличия моего табельного ТТ. Всякоебывает в лесу при общении с неадекватными компаниями. Договорились, что каждыйзапоминает все, что сочтет нужным. Ведь важной может оказаться каждая деталь.Налетевший порыв ветра опять принес уже до боли знакомый запах и вызвал приступтошноты.
Подошли к бригадирской палатке, осмотрелись. Из нее выходилодин провод на закрепленную на стоящем рядом вагончике небольшую мачту.
-Серега, смотри, неужели это антенна от радиостанции? -спросил меня Сергей.
-Было бы очень неплохо,- сказал я, остановившись у закрытогополога.
-Мужики, смотрите, палатка раздулась изнутри,- обратилвнимание Евгений.
Действительно, казалось, что какая-то непонятная силараспирала брезент палатки и выдавливала его изнутри. Все стало понятно, когдамы вошли в палатку.
Казалось, что воздуха в палатке нет. Стоял устойчивый кумар,полученный от дыхания нескольких мертвецки пьяных людей. После того, как мыоткрыли полог, свежий воздух хлынул в палатку. Никто не смог проснуться, когдамы вошли. На середине палатки стояла “Мама”- пустая пятидесятилитровая флягаиз-под браги.
-Хорошо ребята повеселились, - заметил Евгений.
На одной лежанке обозначилось движение, и наши светлы очипредстала чумработница тетя Ксеня. Наш персонаж русских народных сказок постепени привлекательности в данном случае выглядит супермоделью. Нечто в хлампьяное, всклоченное, немытое с кружкой в руке двигалось к “Маме”. Нас она невидела или мы были ей просто не интересны. Она встала на колени возле фляги итребовала продолжения банкета. Раздался металлический звук от удара кружки обфлягу. Ей удалось зачерпнуть густого осадка со дна. Она с трудом или выпила илисъела содержимое и довольная прошла к лежанке.
-Очень мило, - подумалось мне.
Нашел бригадира и попытался разбудить его. У меня ничего неполучилось несколько раз.
-Женька, берем этого голубя и выносим на улицу. Быстреепроснется и начнет трезветь, - предложил я напарнику.
Сноровисто вынесли пьяное тело на улицу, усадили нанеизвестно как оказавшийся на тундре стул со спинкой. Минут через десять телоначало подавать признаки жизни и даже чего-то мычать.
-Это уже радует, - сказал я, продолжая наблюдать за бригадиром.Еще минут через двадцать он как ребенок начал держать головку.
-Женя, пройди попалатке и собери в кучу все их оружие, которое имеется. Нужно сделать так,чтобы оно не могло стрелять,- попросил я его.
В итоге он нашел два гладких ствола и два нарезных. Изкарабинов повынимал затворы, у гладкостволок забрал колодки.
-Уже теплее, в спину не пальнут. По крайней мере из этихстволов, -подумалось мне. Ведь пьяный ороч хуже обезьяны с гранатой.
-Уважаемый, тебя в бригаде человек сгорел, - сообщил ябригадиру.
Он не мог меня понять. Способность разговаривать и двигатьсявернулась к нему минут через тридцать. Он подошел к пепелищу, увидел все икак-то быстро начал трезветь. Оказывается, вид пожарища работает лучше любоговытрезвителя. После того как бригадир смог разговаривать я начал беседовать сним.
-Рация работает? - спросил я очумевшего от пониманияпроизошедшего бригадира.
-Она включается, но настроить ее мы не смогли. Как раз ждалиинженера по связи,- хмуро ответил он. Настроение у него ощутимо ухудшалось помере понимания произошедшего.
-Позывной помнишь? - задал я еще один вопрос.
Бригадир долго соображал и, напрягшись, вымучил:
-“Оригинал -6”.
-Мама дорогая, они этот позывной трезвыми с трудом говорят.Какой умник умудрился его присвоить?- чертыхнулся Сергей.
-На каком из четырех каналов сделана настройка?- вновьспросил я бригадира.
-не знаю, - коротко и емко ответил он.
Тем временем с лежанки поднялся еще один страждущий,повторил скорбный путь тети Ксени, побренчал кружкой об дно и вернулся спать.
-Во счастливые люди, - посетовал Женя.
-Ладно, мужики, давайте попробуем рацию оживить, - предложиля и мы подошли к стоящей в углу радиостанции «Ангара”. Навыки пользования этойнеплохой по тем временам рации у меня были, и я включил её. Загорелся индикаторвключения, но индикаторы настройки не светились.
-Мужики, похоже, подсели аккумуляторы. Кажется я здесь виделвторой ,давай соединим и попробуем настроиться,- предложил я.
Евгений соединил провода, и после включения засветились трииз шести светодиодов. Дальнейшее было делом техники. Подстроился, и на нашуудачу рация было готова к работе. Дело оставалось за малым- что бы насуслышали.
-Во сколько связь и когда?- продолжал я доставать бригадира.
Ответ был как всегда полным:
-В десять утра и, по-моему, даже сегодня.
Я больше не стал задавать вопросов и глянул на часы. Довыхода в эфир оставалось еще около часа. Очень своевременно последовалопредложение Сергея:
-Мужики пойдем на улицу. Еще немного и мы в этом кумаре самиодуреем.
Не сговариваясь, вышли на улицу. Давно не испытывал такогокайфа от дыхания чистым тундровым воздухом, гонимым обычным в это время годаветром. Недолго постояли у палатки и молча направились к своей, прихвативдетали оружия, которое сделали временно не стреляющим. Как только подошли кпалатке – вновь навеяло выворачивающий душу запах. Бывшее невысоким настроениееще более ухудшилось.
Вошли в палатку, в надежде, что запах будет ощущатьсяменьше. По крайне мере нам так показалось. Просто решили поваляться
-Чаю, кто-нибудь хочет?- решил Серега немого разрядитьмолчание.
-Да аппетит куда-то пропал, - ответил я напарнику.
-Давайте попробуем это сделать после сеанса связи. Вдругповезет и нас кто-нибудь услышит,- предложил мудрый Женя. Он был постарше нас икак-то спокойнее относился к происходящему, хотя наверняка на душе тоже скребликошки.
-А вот это мудро, - согласились мы и в молчании стали ждатьрасчетного времени. Со стороны бригадирской палатки по-прежнему было тихо. Эторадовало, но бдительности не усыпляло. От обитателей бригадирской палатки можнобыло ожидать чего-угодно. Время медленно подходило к десяти часам. Мне нетерпелось выйти в эфир. Надежда на везение не покидала.
-Ну что, Серега пошли на связь, - предложил я делавшему вид,что спит другу.
-Тогда я все жеприготовлю поесть и сварю чайку,- сказал Евгений.
На том и порешили. В палатке оленеводов было тихо. Бригадир,похоже, вновь ушел в нирвану. Вошли в палатку- там плотность кумара неуменьшилась. Раздававшееся с лежанок сопение позволяло предположить, чтообитатели хотя бы условно живы. Возглавлял этот сон тренаж бригадир.
-Олимпийское спокойствие у мужика. У него в бригаде труп, аон спит сном младенца, - подумалось мне, когда я включал рацию, быстроподстроился на один из каналов, отжал тангенту и проговорил:
-Внимание, внимание!!! Всем кто меня слышит!! На связи оленеводческаябригада Ольского совхоза- техникума. Место стоянки - среднее течение ручьяНаледный, пойма реки Ланковая бассейн реки Ола. В бригаде произошел несчастныйслучай. Есть жертвы. Всем кто меня услышит, прошу передать это сообщение ворганы внутренних дел и Агропромышленный комитет. Передал охотоведМагаданпромохоты Малашко.
Светодиоды мигали в такт моим фразам – а это значило, чтосообщение уходило в эфир.
Только эфир молчал. Я повторил все это еще трижды на разныхканалах. Эфир по-прежнему молчал - нас просто не слышали.
-Сейчас буду каждый час повторять эту процедуру. И все равнонас услышат. А теперь пошли к себе, - предложил я немного огорченному другу.
Он ведь тоже надеялся на то, что нас услышат. Вернулись кнашей палатке. Там хозяйственный Евгений уже разжег костерок, на треноге виселакастрюлька. Он решил приготовить горох с тушенкой. Вырывавшиеся из под крышкипары распространяли запах гороха. Он немного гасил запах, наносимый ветром отпожарища, но почему-то аппетита не вызывал.
-Нас услышали?- коротко спросил Женя.
-Нет. Будем выходить на связь через каждый час. Ну, сейчасне спускаем глаз с наших друзей. Отслеживаем любое их действие в пределахвидимости. Оружие мы у них обезвредили, но возможно не все, - ответил янапарнику.
-Сейчас нам нельзя никуда уходить и расходиться безнеобходимости. Совсем не хочется уходить в пеший маршрут до Клепки. Здесьсколько километров до нее?
-Около семидесяти. Ну и километров двадцать до ближайшихлагерей гусятников, - ответил Сергей, лучше знакомый с этими местами.
-Совсем не улыбается месить тундру своими ногами по-такомуповоду,- проговорил Женька, помешивая свою горошницу.
-Поживем, увидим, Услышат нас, обязательно услышат,- пыталсяя и немного поднять друзьям настроение.
Находившийся на улице Женя внимательно наблюдал за палаткой,вдруг кто-нибудь там начнет подавать признаки жизни. Но увы, пока этого непроисходило.
-Женя, когда будет готова твоя вкуснятина? - спросил Сергей,наблюдая с лежанки за колдующим у костра поваром.
-Да уже минут через сорок, люблю, когда горох развариваетсяв пюре, - послышалось в ответ.
- Это хорошо. Я успею сходить и попытать счастья в эфире, ипотом попробуем перекусить,- сказал я, поднимаясь с лежанки.
Подошел к бригадирской палатке. Там все было по прежнему. Явключил рацию, выдал в эфир просьбу о помощи. Но, увы, молчал эфир. Никто насне слышал в эфире на бескрайних Колымских просторах. Ни на одном из каналов изчетырех имеющихся на рации. Вышел из провонявшейся перегаром палатки и вернулсяв свою. Мужики встретили меня немым вопросом в глазах.
-Тихо пока. Может быть, попробуем перекусить, - предложиля.
Именно попробуем. Ведь аппетита не наблюдалось, несмотря нато, что время плавно подходило к обеду. Мы вышли на улицу. Расселись вокругкастрюльки и принялись за еду. При этом наблюдали за всем происходящим впалатке и около неё. Не хотелось неприятных неожиданностей. Ели молча, безаппетита. Сказывалось нервное напряжение ,да и запашок по прежнему был совсемне пищеварительным. Съели буквально по три – четыре ложки. Но даже вкуснаягорошница не лезла. Мы виновато посмотрели друг на друга и отложили ложки.
-Женя, налей чайку, - попросил Сергей, подставляя кружку. Ясделал то же самое.
.Вкуснейший,сваренный на костре чай, всегда желанный и необыкновенно вкусный, не приносилудовольствия. Мы молча мешали сахар в кружках, позвякивая ложками.
-Мужики, у соседей живые появились. Бригадир вновь вышел изпалатки, - сказал Евгений.
-Это и немного печалит. Сейчас орочи начнут просыпаться.Будем внимательнее, - сказал Сергей.
Мы с ним повернулись назад и втроем продолжили просмотрувлекательного сериала, под названием “Пробуждение пьяной бригады послепопойки”. Еще пошатываясь, бригадир подошел к пепелищу и как, мне показалось,посмотрел на него, как в первый раз. Стоял недолго, но уже быстро вернулся впалатку. Там началась какая-то возня, и раздалось нечто, похожее ненечленораздельный разговор. Раздались пьяные причитания тети Ксени.
-Это, по всей видимости, тундровый вариант первомайскойдемонстрации. То, что мы сейчас видим - демонстрация преданности партии иправительству, - съязвил я, наблюдая за зрелищем.
Пока не было ничегоопасного - все участники шоу были на местах, вели себя тихо. Распахнулся пологпалатки на улицу вышли бригадир, тетя Ксеня, Гоша Якут и еще один оленевод. Ониподошли к пожарищу. Тетя Ксеня запричитала в голос и с криком:
- Ой, ой, ой, ой!! Никак Ванька сгорел,- вернулась впалатку, трезвеющие мужики начали оживленно обсуждать случившееся. Даже нарасстоянии угадывались явно недобрые взгляды в нашу сторону и кивки приразговоре. Постояв немного, они вернулись назад.
-Ну что, мужики, публика начинает трезветь, но не настолько,чтобы не делать глупостей. Еще раз внимательнее ,ну а я пойду к рации, попробуюеще раз выйти в эфир.
Причитания тети Ксени в палатке не прекращались, оживленноразговаривали мужики.
Я вошел в палатку, голоса стихли, но со всех стон на менябыли устремлены злые взгляды.
Я молча подошел к рации, включил ее и вновь передал в эфирсвое прежнее сообщение. Только вновь никто нас не услышал. Все выражалисолидарность и объединялись с трудящимися всех стран. Я встал в рост, намеренноотбросил полу суконной куртки, чтобы все видели мой ТТ. Маленькаяпсихологическая хитрость. Попросил бригадира выйти со мной из палатки и вежливопроизнес:
-Ты в бригаде за старшего и отвечаешь за все. Если ты икто-то из твоих оленеводов решит нас назначить виноватыми в случившемся ивздумает пострелять из спрятанного оружия или помахать ножичком, топредупреждаю сразу же – стрелять буду сразу же и не воздух. Детали вашегооружия находятся у нас. Получите, когда милиция сюда прибудет. Предупреди своихи давай без глупостей. У тебя и так будет куча неприятностей, - сказал я, глядяв глаза бригадиру.
Его узкие глаза еще сильнее сузились, но в них я не увиделогоньков зла. На том и расстались на часок. Вернулся к своим. На немой вопрос вглазах просто помотал головой. Хлебнули уже поостывшего чайку и расселись начурки .Молча посидел и костра минут двадцать. Время шло медленно, сейчас каждыйиз нас хотел только одного - чтобы нас кто-нибудь услышал в эфире, побыстреесдать все это милиции и обойтись больше без крови. До сеанса связи оставалосьеще полчаса. В этот момент Женя поднял вверх палец и проговорил:
-Тихо!!! Вроде бы вертушка идет.
Прислушались все втроем. Действительно послышалось нечто,похожее на звук высоко проходящей винтокрылой машины.
-Будет здорово, если заметят, - с надеждой сказал Сергей.
-Не помешало бы, - сказал я и быстро нырнул в палатку забиноклем. Вернулся назад и начала с надеждой высматривать источник такогосейчас желанного звука.
-Мужики вижу!! Идет высоковато, но прямо на нас,- сообщил ядрузьям.
Сергей пулей метнулся в палатку и вернулся с ракетой ручногозапуска в руках.
-Можешь не поверить, но положил в рюкзак в самый последниймомент перед выездом. Не думал, что пригодится. Оказалось, что она красногоцвета - международный сигнал бедствия. Очень кстати, - сказал он.
Мы с напряжением и надеждой наблюдали за приближениемвертолета. Гул его двигателей усиливался, машина приближалась. Сергей выждал,когда выпущенная ракета неизбежно должна быть увиденной экипажем и дернул зашнурок запуска. Ракета с шипением ушла в небо, став красным символом нашейнадежды. Поднявшись вверх, она, еще не сгорев, продолжала светиться какое-товремя. Вертолет продолжал движение, никак не реагируя на наш сигнал бедствия.Мы провожали его недоуменными взглядами в надежде на то, что борт уйдет на круги подсядет. Дымок в небе от сгоревшей ракеты и удаляющийся вертолета из символанадежды стали символом разочарования. Я бегом бросился к палатке оленеводов,включил рацию и на всех четырех каналах продублировал свое сообщение, внадежде, что радиостанция вертолета сможет нас принять. Но увы-не получилось ив этот раз. Вернулся к друзьям.
-Они что, вообще слепыми летают? - чертыхнулся я.
-Возможно, - коротко и с разочарованием сказал Серега.
-Здесь проходит вертолетная трасса в сторону Ямска иТахтоямска Он должен пойти здесь же обратно. У тебя еще одна ракета есть?-спросил я напарника.
-Есть еще пара. Для слепых пилотов,- хмуро ответил друг.
Звук двигателей вертолета растворился в воздухе, вновьсделав надежду эфемерной.
Нам ничего другого не оставалось, как принимать участие вроли одних из главных героев во второй серии праздничного сериала. Эта серияназывается “Пожар на Ланковской тундре с трупами”. Мы напилили и натаскали дровеще дней на десять. Есть не хотелось, на душе было гнусно. Поочередноенаблюдение за палаткой хозяев стало утомлять.
Незаметно подошло время следующей попытки связаться свнешним миром.
Она вновь оказалась неудачной. Вернувшись в палатку, яничего не смог ответить на немой вопрос в глазах друзей. Эфир промолчал и вэтот раз. Оленеводы понемногу приходили в себя после веселой ночи, затопилипечку и стали заниматься своими делами.
-Вроде пить перестали, - сказал Женя, пытаясь разрядитьобстановку.
-Ага, размечтались. Просто “Мамка “ закончилась, -философскизаметил Серега.
- Мужики, вроде бы вертушка назад идет!!- тут же возбужденнодобавил он, и сразу же начал доставать ракету из рюкзака.
-Придется для усиления эффекта перед ним пострелятьтрассирующими патронами. Если их выпустить с десяток, вертолетчики будут болеевнимательными,- недобро пошутил я.
Но из палатки мы выскочили с надеждой. Борт действительношел назад и вновь прямо на нас. Все повторилось. Ракета, надежда, дымнаястрочка в небе и …… ничего. И та же попытка связаться с вертушкой по рации стем же результатом.
-Твою мать, они что слепые или притворяются? След отпожарища черен как Патрис Лумумба, и даже дымится. Ракета перед носом краснаякак помидор. По всей видимости, командир слепой. Эх, жаль, что из трассеров непострелял, - сказал я и добавил от себя еще более крепких выражений, опятьвернувшись к друзьям. Вынужденное безделье и неопределенность начиналиутомлять, но не расслабляли. Последнее пока не просматривалось.
-Одно радует, что не пьют больше,- сказал Женя, прихлебываячай.
- Новая поспевает долго, думаю, обойдемся без этого, -ответил ему Сергей.
Короткие фразы в разговорах выражали внутреннее напряжение,которое все старательно скрывали. Те временем жизнь в нашем маленьком миркепродолжалась. Жертвы “Мамки “ стали понемногу выползать из пропахшей перегаромпалатки на свежий воздух. Иногда в палатке вспыхивали ссоры. Вероятно,назначали виноватого. Мы терпеливо ждали очередного выхода в эфир, не выпускаяиз виду все происходящее вокруг и внутри палатки. Глянув на часы, направился крации. У палатки меня встретил пес с обожженным носом.
-Ну что, бедолага? Как ты умудрился нос опалить? - сказал я,потрепав паса по загривку.
Присмотревшись внимательно, я увидел участок опаленнойшерсти на одном из боков собаки. Вошел в палатку, направляясь к рации.
-Даже “Мамку” убрали,- тихо порадовался я.
Щелкнул тумблером, засветились светодиоды, в тангентераздался уже знакомый треск эфира.
-Ну что, с Богом, - подумалось мне, перед тем как произнестизаученные наизусть слова.
На первых двух каналах эфир молчал, третьем тоже. С надеждойпереключал на четвертый. В душе защемило от предчувствия, что именно сейчас насуслышат.
Я вслушивался в загадочный треск эфира. Эти звуки сейчасбыли символом надежды, и я ждал, что она сбудется. Именно в этот момент яуслышал долгожданный человеческий голос. Как оказалось, переговоры великилометрах в шестистах от нашего лагеря в поселке Сеймчан Среднеканскогорайона. База ныне почившего совхоза “ Рассохинский “ проводила плановый сеансрадиосвязи со своими бригадами. Я вклинился в разговор и передал своесообщение. Девушка диспетчер заставила всех замолчать, приняла сообщение,уточнила место нашего расположения и пообещала сообщить куда необходимо. Надуше отлегло. Глянул на часы - было два часа дня. Не теряя ни секунды,направился к друзьям, чтобы снять напряжение. Ведь то, что нас услышали ужеполдела.
Подошел к напарникам. Вероятно, уже по выражению моей повеселевшейфизиономии мужики все поняли. Но желая удостовериться Сергей все же задалкороткий вопрос:
-Услышали?
-Да. Но не в Магадане и не на Клепке ,а в Сеймчане. Темнеетуже поздно, погода хорошая, поэтому есть шанс, что сегодня сюда прилетитвертушка, - предположил я, наливая кружечку чая.
-Было бы неплохо, - сказал немного повеселевший Сергей.
-Я сейчас скажу к соседям, проведу небольшую политбеседу,чтобы ни у кого не возникло желания сбежать на тундру, - сказал я мужикам инаправился к оленеводам.
Смотрели они на меня по прежнему не добро. Не обращая на этовнимания, я вновь вызвал бригадира на улицу.
-Послушай, уважаемый!! Сделай так, чтобы никто из твоихникуда не исчез за пределы лагеря до прилета милиции. Будут часа через три, -немного блефанул я.
Бригадир обреченно кивнул и ушел в свою палатку.
-Ну что, славяне, будем ждать милицию. А может быть,основательно перекусим? К запаху вроде бы принюхались, - предложил Женя.
Сейчас с удивлениемзаметили, что привыкли и стали появляться признаки аппетита.
Автор идеи подбросил дровец в костер и начал разогреватьгорошницу, добавив воды и непрерывно помешивая. Напряжение немного спало, норасслабляться мы пока не могли. Евгений наполнил тарелки, и мы немногоподкрепились. Коротали время за чаем, выходить на связь больше не было смысла.Оставалось только ждать и смотреть сериал о выходе из комы перепившихсяоленеводов. Они вняли нашему внушению, и лагерь не покидали.
-Мужики, знаете, чего бы я сейчас сделал с удовольствием? -спросил я мужиков.
Те недоуменно глянули на меня.
-С полстакана водки накатил,- выдал я друзьям своесокровенное желание.
-Мы бы тебя поддержали. Можешь не сомневаться, -ответилСергей.
-Сам понимаю, что сейчас нельзя. Но мы подождем,-предупредил я вопросы друзей.
Изнывая от безделья, провели около трех часов. Вроде бы непривязан, а не уйдешь.
Время тянулось неестественно медленно. Между тем все троевнимательно прислушивались к каждому звуку, доносившемуся с низовьев Олы. Ведьименно оттуда должна прилететь вертушка. Ее, как правило, слышно издалека и длянас именно этот звук был наиболее желанным. Солнце катилось на закат, ветерутих, но в душе еще не было покоя. Первым настороженно замер Сергей.
-Мужики, вроде бы идет, - с надеждой произнес Сергей,приоткрыв рот.
Когда делаешь так, слышно гораздо лучше. Мы прислушались всевтроем.
-Точно идет, - сказал Женя, впервые улыбнувшись за этотдень.
Мы все трое ясно слышали этот звук, раздававшийся не свысоты. Вертолет шел низко, и означало это только одно:
-Это ищут нас!!
Вертолет действительно шел низко, едва выше деревьев. Вбинокль я увидел его ,красиво шедшего на фоне начинающего раскрашивать небо вцвета верней зари заката. Но вертолет, не имея точных координат нашего местаначал уходить в сторону.
Сергей все понял без слов. Буквально через мгновение краснаяракета - международный сигнал бедствия красной точкой надежды взлетела в небо.Я в бинокль наблюдал за вертушкой. Она по инерции прошла вперед ,но сразу жеразвернулась и направилась к нам. Летчики заметили ракету!!!
Мы на всякий случай убрали в палатку все немногое, что моглоунести порывами воздуха при посадке. Ведь мы не знали где сядет вертушка.Вертолет зашел на посадку без круга .. Стало ясно ,что он сядет метрах в ста отнашей палатки и ничего у нас не улетит. Мы стояли рядом друг с другом, оружиебыло у каждого за плечами. Вертолет завис над тундрой, дверца открылась ивместо бортмеханика из дверей вывалились три человека, одетых в камуфляж,бронежилеты и каски. Мы недоуменно переглянулись и с интересом начали наблюдатьза происходящим. Вывалится, мужики вывалились, а вот поднимались с трудом. Гденашли в Ольском РОВД таких габаритных сотрудников гадать можно сколько угодно.Я не знаю, как на них сошлись бронежилеты, походили они на миниатюрныеасфальтовые катки, которым дали в руки автоматы, нарядили в милиционеров иотправили охранять общественный порядок. Двигались медленно и неуклюже. Как японял, что они решили нас взять в клещи и начали заходить с флангов.
-Серега, сколько времени нужно, чтобы наделать дырок в этихмилиционерах? А если серьезно пошли на встречу, не снимая оружия с плеч, -обращаясь к друзьям и наблюдая за неуклюжими действиями милиционеров.
Тем временем из приземлившегося вертолета начали выходитьпассажиры. Мы увидели трех медиков в белых халатах, несколько сотрудниковмилиции в форме и в штатском.
Милиционеры видимо поняли, что опасности мы ни для кого непредставляем, перестали изображать охват потенциальных преступников. Мысближались, но стволы автоматов были пока направлены на нас.
-Старшой, успокой своих, и опустите стволы. Здесь все ужетихо и мирно. Вон там, на пожарище одно место груза 200, –сказал я, обращаясь кнему. Ведь старший у них все равно есть. Только после его команды, автоматынаправились за милицейские спины.
Подошли еще люди,один из них оказался знакомым сотрудником Прокуратуры.
Я ему коротко рассказал о случившемся. Он как старшийгруппы, отдал команды и работа началась. Первыми кого начали проверять ,былиестественно, мы. Молодой, но въедливый милиционер начал проверять наши разрешенияна право ношения и хранения оружия и рейдовое задание. Мы сразу жепредупредили, что части от оружия оленеводов находятся у нас. Как оказалосьпозже два ствола были нелегальными, что, в общем-то, было делом обычным. Насразвели по разным местам для проведения допросов и оформления показаний. Какпотом выяснили, по закону испорченного телефона до милиции дошло, что бедныенесчастные оленеводы постреляли охотоведов, которые привезли водку и споили их.После недолгого осмотра тело погибшего завернули в брезент и понесли квертолету.
Как потом оказалось, каждому из нас задавались вопросы: непили мы водку с оленеводами, пили ли сами в эту ночь и много чего другого.Несмотря на это от нас уходило напряжение этого дня. Это здорово, что всеразрешилось без дополнительного кровопролития и не дай Бог еще и трупов. Всеформальности были закончены уже в глубоких сумерках. Но для командира ЮрияМакеева полет по приборам был обычным делом. Собрав на борт всех прилетевших,вертолет стремительно ушел в воздух.
Смеркалось, солнце уже ушло за горизонт. Мы стояли втроемрядом друг с другом, устремив взгляды в сторону ушедшей вертушки. Каждый из насиспытал облегчение от того, что все так закончилось.
-Мужики, а вам не кажется, что у нас сегодня был трудныйдень? Есть предложение - поужинать и выпить по стопочке водки. И после этогоуснуть, - обратился я к друзьям.
При свете фонариков в палатке мы приготовили нехитрый ужин идостали заветный пузырь. Я разлил его сразу же по трем кружкам.
-Ну что мужики. Пусть пребывание в лесу приносит радость, ане проблемы, -предложил я тост. Выпили, крякнули, закусили. Водка разлиласьтеплом по телу ,снимая внутреннее напряжение этого непростого дня. Мужикисидели и покуривали, но уже расслабленно, с удовольствием и более спокойно.Как-то незаметно стало клонить в сон. Как оказалось не только меня. Забилипечку сырыми дровами и заняли свое место в спальниках, уложили оружие каждыйвозле себя без патронов в патроннике. Сон сморил быстро, но он по-прежнему былчуток у всех троих, случайно оказавшихся и с честью вышедших из непростойситуации.
PS После окончания командировки нам пришлось долго и нудноотписываться от прокуратуры и милиции. Они не оставляли мыслей обвинить нас втом, что именно мы споили тружеников тундры….
(Записки охотинспектора)
Пару дней назад перебирая папки с документами нашел старыйномер газеты “Магаданская, правда”. Бумага немного пожелтела от времени ведьпрошло уже девятнадцать лет ,с тех пор .когда произошли события. Я прочелзаметку один раз, сделал это вторично и будто смог перенестись в реке временина двадцать лет назад. Начали всплывать уже забытые детали событий ,которые неочень хочется вспоминать.
Но, по всей видимости, мне очень захотелось побывать впрошлом и я начал вспоминать.
В ту пору работал охотоведом оперативной группы вобъединении “Магаданпромохота”.
Перед началом перестройки существовала такая организация. Породу деятельности оно занималось добычей пушнины, мяса диких животных,дикоросов ,лосося, разнорыбицы и крабов. Одной из функций была охранаохотничьих угодий. Можно сколько угодно спорить о целесообразности нахождения водной структуре функций добычи и контроля, но престиж профессии охотоведа небыл опущен ниже плинтуса. Охотовед имел необходимые для работы права иполномочия, что позволяло работать более эффективно.
По крайней мере, охотоведа уважали и в меру побаивались. Вначале девяностых годов группы в составе представителей Магадапромохоты иподразделений тоже почившей во времени Госкомприроды направлялись для охраны отмедведей оленьих стад во время отела.
В одну из таких групп был назначен и я. В состав группывошли Сергей. С и Евгений К.инспектора Госкомприроды. Знакомы были давно.Приходилось участвовать в совместных рейдах по охране охотугодий. По замыслуруководства мы должны были дней десять повести в одной из оленеводческих бригад“ Совхоза-техникума”. Прошу не удивляться-в начале девяностых невдалеке отМагадана кочевали стада домашних северных оленей. боже ,как давно это было ибыло ли вообще. В волнах перестройки благополучно утонули ставшие никому ненужными олени и сам совхоз. Времени на сборы было отведено пару дней и 30апреля 1991 года в 9 часов утра мы втроем прибыли в Аэропорт 13-километр, местубазирования вертолетов. В те годы заказать вертолет было сложно. В отделе ПАНХмогла быть очередь из заказчиков, желающих сделать свою работу с использованиемвинтокрылой машины. Государственный бюджет мог себе позволить использованиеавиатранспорта для проведения учетов копытных с воздуха. Увы и ах, как давноэто было…
Но в тот день, мы сидели в ожидании вылета, перебрасываясьшутками. Мы были молоды, оптимистичны и радовались возможности побыть в лесу ине дать медведям нарушить спокойствие оленьего стада во время отела. Вылетзадерживался по метеоусловиям, и мы немного притомились в ожидании.
- Мужики, пора на вылет, - сообщил нам Иван Дмитриевич К.
-А вот это хорошая новость, - почти в голос ответили мы емуи направились к машине, где лежали рюкзаки и въехали на летное поле. Вертолетготовился к вылету, экипаж работал четко, слаженно и я бы сказал даже красиво.Мы выгрузили свои рюкзаки. Их оказалось всего девять на троих, включая спальныемешки и продукты.
Ведь сейчас, выезжая втроем на пару недель, на весеннююгусиную охоту, мы с трудом втискиваем весь груз в микроавтобус. Как мало былонужно в те молодые годы!!!
Створки закрыты, дверцы задраены, двигатели мощной машиныначали увеличивать обороты, и послушная воле командира взмыла в воздух.
-Ну что, с Богом, мужики, - сказал Сергей, обращаясь ко мне,с улыбкой глянув через свои неизменные очки.
Я кивнул в знаксогласия и прильнул к иллюминатору. В полете нам предстояло провести
около получаса и пролететь около ста километров. Мынаблюдали еще полностью заснеженные сопки Ольского перевала. В несколькихместах по заснеженным склонам тянулись ниточки медвежьих следов.
-Мужики, смотрите,вон первый ковыляет,- прокричал Евгений. Он сидел на другой стороне и увиделмедведя первым.
Мы переместились к иллюминаторам второго борта и увиделиидущего по заснеженному склону медведя.
- Ох, и хорош, зараза,- сказал Сергей
Мы пролетали от неговсего метрах в пятидесяти. Действительно зверь был красив, имел темно бурыйокрас и на фоне белого склона смотрелся потрясающе. Мы полюбовались прекраснымзрелищем, а мишка проводил нас недобрым взглядом, бросился дальше по склону посвоим медвежьим делам. Ведь он был у себя дома. Преодолев перевал мы, попали впойму реки Ола. Дальше наш путь лежал к ручью Наледный ,где расположилась однаиз оленеводческих бригад. Снизу проплывала целина, где заготавливались кормадля тоже умершего совхоза и весной охотились на гуся компании охотников. Мыувидели минимум три команды, уже на своих местах ожидающих свою удачу. Машина слегка подрагивала через равныепромежутки времени. Вертолет начал делать круг, и мы увидели три палатки ивагончик.
С воздуха они смотрелись по иному, чем с земли. Чем выше отземли, тем более мелкими ничтожными выглядели они на бескрайних просторахВечной тундры.
Вертолет плавно приземлился. Мы выгрузились и упали на своирюкзаки, ожидая, когда взлетающий вертолет уйдет в воздух, и прекратитвдавливать нас в землю потоками воздуха.
Гул вертолета утих, и на короткое время уши резанула тишина.Ее быстро нарушил собачий лай и мы увидели подбегающих к нам двух лаек. Возлеодной из палаток стояли три оленевода, еще один быстро подходил к нам.Невысокий, как и все орочи, с немного кривоватыми ногами, одетый в русскуюодежду и обутый в резиновые сапоги он вел себя как-то суетливо. Когда онподошел ближе, я уловил слабый запах сивушного перегара. Немного удивил инасторожил первый вопрос, который мы услышали:
-Мужики, выпить есть?
-Извини дорогой, мы на работе. Давай лучше знакомиться,-ответил ему я.
Его звали Иван Фролов. Приласкав собак, мы все вместедвинулись к палатке. Представились, познакомились с бригадиром и остальнымиоленеводами, объяснили цель приезда. Бригадир сразу же отвел нам отдельнуюпалатку, стоящую метрах пятидесяти от других. За давностью времени многие имена не остались в памяти, но запомнились и мнеочень колоритной чум - работницы тети Ксени, плохо говорящего Гоши Якута. Членыбригады были явно навеселе, довольны жизнью и полны предпраздничногоэнтузиазма.
Не откладывая дела в долгий ящик, начали перетаскивать вещик нашей палатке.
- Мужики, давайте договоримся об одной вещи. Ни при какихобстоятельствах с орочами не пить в их палатках по возможности не бывать и к ихпосуде не прикасаться. Чаю сварим себе сами, еду тоже. Не нравится мне все это.Они же пьяные дурные, будьте внимательнее. Очень хочется вернуться по домамживым и здоровым,- сказал я мужикам, когда мы с грузом двигались к палатке.
-Дружище, все понятно. Ну а пока давайте обустраиваться. Намнужно лежанки оборудовать, дровец приготовить, да и чайку свежего заварганить,- ответил Сергей.
Сказано, сделано - работа закипела. Ведь в лесу как самустроишься, так и жить будешь. Евгений направился рубить лапник на три лежанки,мы с напарником начали пилить дровишки.
-Серега, обрати внимание, шум в бригадирской палаткеусиливается. По всей видимости, доходят до кондиции, - сказал напарник.
-Вот именно это и печалит. Похоже, у них мамка поспела,-ответил я, набирая очередную охапку дров.
-Какая мамка? - недоуменно спросил напарник
-Мамкой, как правило, называют емкость с подошедшей брагой.Объем значения не имеет. Главное что она подошла и чует моя левая пятка оченьне вовремя, - ответил я другу.
В этот момент появился один из оленеводов. Он ужепокачивался ,на лице блуждала пьяная ухмылка. Этот был более конкретен. Глазагорели неистребимым желанием добавить внутрь чего- то более крепкого.
- Водка есть? – спросил ороч.
-Уважаемый, нет у нас водки, мы не пьющие, - вежливо и сулыбкой ответил я страждущему.
Тот недобро глянул на меня щелками узеньких глаз, постоял внадежде, что его обманули. Он понял ,что ничего не обломиться и направился кбригадирской палатке. Ведь там еще брага оставалась, и раздавались пьяныеголоса.
Через пару часов мы оборудовали лежанки, напилили и накололидров из расчета дней на десять даже с расчетом, что придется пережидать пургу.Обычное в это время явление.
Из печной трубы уже струился веселый дымок-знак того, чтотаежный приют уже обжит.
Пока мы пилили дрова, Сергей несколько раз глянул в сторонуреки. До неё было километров шесть. Я знал пристрастие напарника к рыбалке иего стремление половить на зимнюю удочку по последнему льду мальму и хариуса.
-Дружище, давай сходим на речку? - предложил мне друг, внадежде, что я составлю ему компанию.
-Да запросто, - согласился я.
Да и пройти молодомуздоровому мужику километров шесть совсем неплохо. Да и вдвоем в лесу всегдапроще и безопаснее. Сергей на радостях быстро собрал снасти, мы собралирюкзачки. Перед уходом напомнили Евгению:
-Женя, будь по внимательнее, не вздумай пить с ними дажечаю. Не входи в их палатку. Сделай доброе дело, приготовь поесть и свари чаю,-попросили мы друга перед уходом.
С карабинами заспиной мы шли по старому вездеходному следу. Тундра в тот год оттаивала тяжело,и мы легко преодолели нелегкие тундровые километры в неторопливой беседе
Подошли к реке. В глазах Сергея загорелся рыбацкий азарт. Ондостал снасть и мы, спустившись с берега, вышли на коварный лед весенней реки.Я шел впереди и после того как сделал несколько шагов за спиной, послышался трескломающегося льда.
Мгновенно обернувшись, увидел погружающегося под леднапарника.
-Серега, спокойно. Здесь не должно быть глубоко, -и с этимисловами лег на живот о начал подползать к пролому.
-А я уже ногами на дне стою, здесь и, правда, неглубоко.Только мокро очень, - сказал напарник.
-Стой на месте шутник ты наш, - сказал я, подползая к нему изанимая место на льду с береговой стороны.
Незадачливый рыбакстоял на дне. Кромка льда была на уровне груди, и нужно было помогать напарникувозвращаться на лед. Подполз с протянутой рукой, мы сцепились руками и я началвытаскивать друга. На наше счастье лед выдержал меня лежащего и появившегося изнеласковой купели напарника. С него стекала водичка, и нужно было срочновыжимать носки и портянки.
-Хорошо порыбачили, - пошутил Сергей, выжимая портянку,расположившись на поваленном дереве.
-Куда уж лучше. Выжимай носки и портянки и пошли назад.Простынешь ведь, - предложил я другу. Без лишних слов двинулись в обратномнаправлении. Шли быстро, ведь Сергей мог промерзнуть в мокрой обуви и носках.Дым из печи в нашей палатке был виден издалека. Подойдя ней, Сергей сразу женырнул в палатку переодеваться.
-Да не повезло вам слегка. Отмахать километров двенадцатьдля того, чтобы просто увидеть речку,- посочувствовал нам Евгений.
Вышел переодетый в сухое и довольный любитель весеннее -зимней рыбалки.
-Наверное, в сухой одежде поприятнее, - пошутил я.
-Да иди ты, доброжелатель. Давайте лучше горячего чайкупопьем, - предложил он.
-Давно пора. Я здесь вермишели с тушенкой приготовил васожидаючи - согласился Евгений.
Мы устроились возле импровизированного стола и принялись заужин.
-Женя, как тут поживают наши хозяева? - спросил я, послетого как из бригадирской палатки послышались пьяные голоса оленеводов.
-Достали. Несколько раз просили водки и столько жеприглашали попьянствовать вместе с ними. С оружием пока не балуются и другдруга еще не порезали, - послышалось в ответ.
Мы с Сергеем понимали мрачную иронию друга, так как знали,чем такие праздники могут закончиться. Перекусили,попили чайку с сухариками. Онведь всегда непередаваемо вкусен, приготовленный из талой воды Мы разожгликостер на улице, устроились возле него и в неторопливой беседе провели часадва. Ветра пока не было и мы ловили момент посидеть у костра. Незадолго дотемноты к нам вновь пришел уже едва держащийся на ногах оленевод. Он опятьпросил водку.
-Мужики, все оружие в палатку, укладываем возле спальногоместа стволами на выход, патроны в патронниках не держим. Но магазины полные. Уорочей после пьянки всякое бывает, - предложил я мужикам.
Как ни странно возражений не последовало. Уложили оружие,забили сырыми дровами печку и часов в двенадцать улеглись в спальниках. Избригадирской палатки продолжали раздаваться звуки пьяного веселья. Перед темкак задремать, подумал:
- Не к добру это.
Глубокого сна небыло. Я чутко дремал, просыпаясь от каждого постороннего звука и шороха. Это нестрах-это опыт. Не знаю в который раз я задремал, но вскоре проснулся оттреска, раздававшегося от одной из палаток оленеводов. Я прислушался к новымзвукам и вылез из спальника. Открыл окошечко на палатке и обомлел. Одна изпалаток оленеводов горела. Она была на деревянном каркасе, имела деревянный поли теперь зловеще светилась в ночи огненным прямоугольником. Огонь в ночнойтишине пожирал все, что мог сжечь. Все это дополнялось звуками рвущихсяпатронов.
-Надо же интуиция не подвела,- подумал я, зажигая фонарик.
-Мужики, подъем!!! Орочи горят!!! - громко сказал я,одеваясь максимально быстро.
- Какие на хрен орочи могут гореть в это время?- изспальника недовольно проворчал Сергей.
- Серега, это не шутки. Подъём!!- сказал я ему, выскакиваяна улицу
Напарник мгновенно вылетел из спальника и начал одеватьсяпри свете фонарика. Сразу же за ним проснулся и Евгений
.Зловеще светящийся в ночи огненный прямоугольник выгляделжутковато. Огляделся. Огонь никуда не распространялся.
-Уже полдела, - подумал я, бросаясь к пожарищу. Вновь началирваться карабинные патроны, разбрасывая из пожарища снопы искр.
-А вот это совсем не кстати. Совсем не хочется получить пулюили гильзу. Убить не убьет, но глаз вышибет легко,- подумалось мне.
Тем не менее, пригнувшись, подходил к пожарищу. В отблескахогня мелькала фигура Гоши Якута, который пытался что-то сказать и бросился всторону бригадирской палатки. Я подошел к пожарищу метра на три, но этот моментопять взорвался патрон и где-то рядом просвистел кусочек металла. Подошел ещеближе и увидел очень неприятную картинку. В святящемся прямоугольнике лежалотело оленевода. Оно уже обуглилось, суставы на руках и ногах были согнуты.Помочь ему ничем уже было невозможно. В этот момент подлетел Сергей и попыталсяброситься в огонь. Я успел поймать его за рукав и с силой дернул назад. Он струдом удержался на ногах и недоуменно глянул на меня.
-Куда лезешь? Ему уже ничем не поможешь. А пулю можешьпоймать здесь и сейчас. Кроме того, пусть все остается, так как есть. Нам ещедолго придется с этим возиться, - пояснил я другу свои грубые действия. Всевместе мы отошли на более безопасное расстояние. Огонь с какой-то особойяростью сжирал детали каркаса, дощатого пола и все что осталось от нашегознакомого. Подбежал Женя.
-Ну, ни чего себе погуляли. Трупы есть? - спросил он.
-Да, пока видел один. Рассветет - увидим, - коротко ответиля.
От бригадирской палатки вернулся Гоша Якут, подбежал к нам,жестами показывая на палатку и пожарище. Сделав несколько жестов – вернулся ксебе в палатку.
-Все понятно, он не может никого разбудить из этогопережравшейся компании,- сказал Сергей, очень точно обрисовав ситуацию.
Я глянул на часы. Стрелки показывали 03 часа 25 минут.Продолжал трещать, огонь, наслаждаясь своей победой, но как-то стал утихать.Вероятно, доски и каркас уже сгорели и он начал гаснуть.
-Хорошо начинается день международной солидарноститрудящихся. Кстати поздравляю всех,- хмуро пошутил я.
-Спасибо, добрый ты наш, - не менее хмуро ответил Сергей.
Мы все трое уже поняли всю серьезность ситуации. Избригадирской палатки не доносилось ни единого звука, даже беспокойный Гоша Якуткуда-то пропал. Такое впечатление, что там все скончались. Только тени двухсобак мелькали в полумраке.
-Ну что мужики, все,что могло произойти, уже произошло. Поэтому идем в палатку и докоротаем ночь.Ну а дальше как в русской поговорке - утро вечера мудренее, - предложил ядрузьям.
Вернувшись в палатку, улеглись, не раздеваясь и не разуваясьповерх спальников.
Уверен, что никто из нас не уснул до рассвета, только чуткодремали, прислушиваясь к каждому шороху. Первым встал Женя, встал и вышел наулицу. Я глянул на часы - было шесть утра, в незакрытый полог палатки ужепроникал лучик утреннего света. Встали и мы с Серегой. Начинался новый день,который вряд ли будет простым. Солнце еще не встало, но было уже почти светло.Поднялся ветер. Наша палатка стояла прямо напротив сгоревшей и все трое ощутилини с чем не сравнимый запах сгоревших человеческих останков. Я даже закашлялся.
-Мужики, давай сходим к пожарищу. Нужно глянуть картинку дотого ,как это сделают другие. Запоминайте все что увидите. Рассветет получше, пойдембудить этих алкашей, - предложил я друзьям. Возражений не последовало и,превозмогая запах, мы начали обходить пожарище, чтобы подойти с наветреннойстороны. Пришлось обходить бригадирскую палатку, из которой донеслись слабыепризнаки жизни. Послышался шорох, пьяное бормотание, звяканье кружки по днуфляги и вновь все утихло.
-Счастливые они люди. По крайней мере, пока,- сказал Сергейкивая на палатку.
Мы подошли к пожарищу. Не буду описывать предельнонатуралистическую картинку увиденного, она более подходит для милицейскогопротокола или акта патологоанатома.
Единственно о чем можно было упомянуть, что в черномквадрате лежал карабин СКС с обгоревшим ложем. Зрелище впечатлило и взбодрилоодновременно. Не сговариваясь, вернулись к нашей палатке. Желание позавтракатькуда-то испарилось после увиденного и прочувствованного органами обоняния.Ветерок натягивал запах, и это доводило до рвотных позывов. Мы прилегли належанки, в палатке повисла пауза.
-Ну что мужики, еще раз всех с праздником. Более оригинальнойситуации пока не помню. Давайте в три головы подумаем, как выходить изситуации. Совершенно не хочется, чтобы приехавшие милиционеры все стрелкиперевели на нас за то, что мы споили бедных и несчастных орочей. Для началаопределяемся, что будем говорить на допросах. Здорово, что нам ничего не нужнопридумывать, - обратился я к друзьям.
Возражений не было, и прямо на лежанках провели небольшоймозговой штурм, оговаривая детали нашей позиции. На это ушло около часа.
-Мужики, пойдем из палатки, а то этот запах с ума сводит.Вообще-то рассвело уже и можно взбодрить бригадира. Пора ему просыпаться, -предложил Сергей и вышел из палатки.
Мы поддержали друга, и вышли вслед за ним. Карабины покаоставили в палатке, сочли достаточным наличия моего табельного ТТ. Всякоебывает в лесу при общении с неадекватными компаниями. Договорились, что каждыйзапоминает все, что сочтет нужным. Ведь важной может оказаться каждая деталь.Налетевший порыв ветра опять принес уже до боли знакомый запах и вызвал приступтошноты.
Подошли к бригадирской палатке, осмотрелись. Из нее выходилодин провод на закрепленную на стоящем рядом вагончике небольшую мачту.
-Серега, смотри, неужели это антенна от радиостанции? -спросил меня Сергей.
-Было бы очень неплохо,- сказал я, остановившись у закрытогополога.
-Мужики, смотрите, палатка раздулась изнутри,- обратилвнимание Евгений.
Действительно, казалось, что какая-то непонятная силараспирала брезент палатки и выдавливала его изнутри. Все стало понятно, когдамы вошли в палатку.
Казалось, что воздуха в палатке нет. Стоял устойчивый кумар,полученный от дыхания нескольких мертвецки пьяных людей. После того, как мыоткрыли полог, свежий воздух хлынул в палатку. Никто не смог проснуться, когдамы вошли. На середине палатки стояла “Мама”- пустая пятидесятилитровая флягаиз-под браги.
-Хорошо ребята повеселились, - заметил Евгений.
На одной лежанке обозначилось движение, и наши светлы очипредстала чумработница тетя Ксеня. Наш персонаж русских народных сказок постепени привлекательности в данном случае выглядит супермоделью. Нечто в хлампьяное, всклоченное, немытое с кружкой в руке двигалось к “Маме”. Нас она невидела или мы были ей просто не интересны. Она встала на колени возле фляги итребовала продолжения банкета. Раздался металлический звук от удара кружки обфлягу. Ей удалось зачерпнуть густого осадка со дна. Она с трудом или выпила илисъела содержимое и довольная прошла к лежанке.
-Очень мило, - подумалось мне.
Нашел бригадира и попытался разбудить его. У меня ничего неполучилось несколько раз.
-Женька, берем этого голубя и выносим на улицу. Быстреепроснется и начнет трезветь, - предложил я напарнику.
Сноровисто вынесли пьяное тело на улицу, усадили нанеизвестно как оказавшийся на тундре стул со спинкой. Минут через десять телоначало подавать признаки жизни и даже чего-то мычать.
-Это уже радует, - сказал я, продолжая наблюдать за бригадиром.Еще минут через двадцать он как ребенок начал держать головку.
-Женя, пройди попалатке и собери в кучу все их оружие, которое имеется. Нужно сделать так,чтобы оно не могло стрелять,- попросил я его.
В итоге он нашел два гладких ствола и два нарезных. Изкарабинов повынимал затворы, у гладкостволок забрал колодки.
-Уже теплее, в спину не пальнут. По крайней мере из этихстволов, -подумалось мне. Ведь пьяный ороч хуже обезьяны с гранатой.
-Уважаемый, тебя в бригаде человек сгорел, - сообщил ябригадиру.
Он не мог меня понять. Способность разговаривать и двигатьсявернулась к нему минут через тридцать. Он подошел к пепелищу, увидел все икак-то быстро начал трезветь. Оказывается, вид пожарища работает лучше любоговытрезвителя. После того как бригадир смог разговаривать я начал беседовать сним.
-Рация работает? - спросил я очумевшего от пониманияпроизошедшего бригадира.
-Она включается, но настроить ее мы не смогли. Как раз ждалиинженера по связи,- хмуро ответил он. Настроение у него ощутимо ухудшалось помере понимания произошедшего.
-Позывной помнишь? - задал я еще один вопрос.
Бригадир долго соображал и, напрягшись, вымучил:
-“Оригинал -6”.
-Мама дорогая, они этот позывной трезвыми с трудом говорят.Какой умник умудрился его присвоить?- чертыхнулся Сергей.
-На каком из четырех каналов сделана настройка?- вновьспросил я бригадира.
-не знаю, - коротко и емко ответил он.
Тем временем с лежанки поднялся еще один страждущий,повторил скорбный путь тети Ксени, побренчал кружкой об дно и вернулся спать.
-Во счастливые люди, - посетовал Женя.
-Ладно, мужики, давайте попробуем рацию оживить, - предложиля и мы подошли к стоящей в углу радиостанции «Ангара”. Навыки пользования этойнеплохой по тем временам рации у меня были, и я включил её. Загорелся индикаторвключения, но индикаторы настройки не светились.
-Мужики, похоже, подсели аккумуляторы. Кажется я здесь виделвторой ,давай соединим и попробуем настроиться,- предложил я.
Евгений соединил провода, и после включения засветились трииз шести светодиодов. Дальнейшее было делом техники. Подстроился, и на нашуудачу рация было готова к работе. Дело оставалось за малым- что бы насуслышали.
-Во сколько связь и когда?- продолжал я доставать бригадира.
Ответ был как всегда полным:
-В десять утра и, по-моему, даже сегодня.
Я больше не стал задавать вопросов и глянул на часы. Довыхода в эфир оставалось еще около часа. Очень своевременно последовалопредложение Сергея:
-Мужики пойдем на улицу. Еще немного и мы в этом кумаре самиодуреем.
Не сговариваясь, вышли на улицу. Давно не испытывал такогокайфа от дыхания чистым тундровым воздухом, гонимым обычным в это время годаветром. Недолго постояли у палатки и молча направились к своей, прихвативдетали оружия, которое сделали временно не стреляющим. Как только подошли кпалатке – вновь навеяло выворачивающий душу запах. Бывшее невысоким настроениееще более ухудшилось.
Вошли в палатку, в надежде, что запах будет ощущатьсяменьше. По крайне мере нам так показалось. Просто решили поваляться
-Чаю, кто-нибудь хочет?- решил Серега немого разрядитьмолчание.
-Да аппетит куда-то пропал, - ответил я напарнику.
-Давайте попробуем это сделать после сеанса связи. Вдругповезет и нас кто-нибудь услышит,- предложил мудрый Женя. Он был постарше нас икак-то спокойнее относился к происходящему, хотя наверняка на душе тоже скребликошки.
-А вот это мудро, - согласились мы и в молчании стали ждатьрасчетного времени. Со стороны бригадирской палатки по-прежнему было тихо. Эторадовало, но бдительности не усыпляло. От обитателей бригадирской палатки можнобыло ожидать чего-угодно. Время медленно подходило к десяти часам. Мне нетерпелось выйти в эфир. Надежда на везение не покидала.
-Ну что, Серега пошли на связь, - предложил я делавшему вид,что спит другу.
-Тогда я все жеприготовлю поесть и сварю чайку,- сказал Евгений.
На том и порешили. В палатке оленеводов было тихо. Бригадир,похоже, вновь ушел в нирвану. Вошли в палатку- там плотность кумара неуменьшилась. Раздававшееся с лежанок сопение позволяло предположить, чтообитатели хотя бы условно живы. Возглавлял этот сон тренаж бригадир.
-Олимпийское спокойствие у мужика. У него в бригаде труп, аон спит сном младенца, - подумалось мне, когда я включал рацию, быстроподстроился на один из каналов, отжал тангенту и проговорил:
-Внимание, внимание!!! Всем кто меня слышит!! На связи оленеводческаябригада Ольского совхоза- техникума. Место стоянки - среднее течение ручьяНаледный, пойма реки Ланковая бассейн реки Ола. В бригаде произошел несчастныйслучай. Есть жертвы. Всем кто меня услышит, прошу передать это сообщение ворганы внутренних дел и Агропромышленный комитет. Передал охотоведМагаданпромохоты Малашко.
Светодиоды мигали в такт моим фразам – а это значило, чтосообщение уходило в эфир.
Только эфир молчал. Я повторил все это еще трижды на разныхканалах. Эфир по-прежнему молчал - нас просто не слышали.
-Сейчас буду каждый час повторять эту процедуру. И все равнонас услышат. А теперь пошли к себе, - предложил я немного огорченному другу.
Он ведь тоже надеялся на то, что нас услышат. Вернулись кнашей палатке. Там хозяйственный Евгений уже разжег костерок, на треноге виселакастрюлька. Он решил приготовить горох с тушенкой. Вырывавшиеся из под крышкипары распространяли запах гороха. Он немного гасил запах, наносимый ветром отпожарища, но почему-то аппетита не вызывал.
-Нас услышали?- коротко спросил Женя.
-Нет. Будем выходить на связь через каждый час. Ну, сейчасне спускаем глаз с наших друзей. Отслеживаем любое их действие в пределахвидимости. Оружие мы у них обезвредили, но возможно не все, - ответил янапарнику.
-Сейчас нам нельзя никуда уходить и расходиться безнеобходимости. Совсем не хочется уходить в пеший маршрут до Клепки. Здесьсколько километров до нее?
-Около семидесяти. Ну и километров двадцать до ближайшихлагерей гусятников, - ответил Сергей, лучше знакомый с этими местами.
-Совсем не улыбается месить тундру своими ногами по-такомуповоду,- проговорил Женька, помешивая свою горошницу.
-Поживем, увидим, Услышат нас, обязательно услышат,- пыталсяя и немного поднять друзьям настроение.
Находившийся на улице Женя внимательно наблюдал за палаткой,вдруг кто-нибудь там начнет подавать признаки жизни. Но увы, пока этого непроисходило.
-Женя, когда будет готова твоя вкуснятина? - спросил Сергей,наблюдая с лежанки за колдующим у костра поваром.
-Да уже минут через сорок, люблю, когда горох развариваетсяв пюре, - послышалось в ответ.
- Это хорошо. Я успею сходить и попытать счастья в эфире, ипотом попробуем перекусить,- сказал я, поднимаясь с лежанки.
Подошел к бригадирской палатке. Там все было по прежнему. Явключил рацию, выдал в эфир просьбу о помощи. Но, увы, молчал эфир. Никто насне слышал в эфире на бескрайних Колымских просторах. Ни на одном из каналов изчетырех имеющихся на рации. Вышел из провонявшейся перегаром палатки и вернулсяв свою. Мужики встретили меня немым вопросом в глазах.
-Тихо пока. Может быть, попробуем перекусить, - предложиля.
Именно попробуем. Ведь аппетита не наблюдалось, несмотря нато, что время плавно подходило к обеду. Мы вышли на улицу. Расселись вокругкастрюльки и принялись за еду. При этом наблюдали за всем происходящим впалатке и около неё. Не хотелось неприятных неожиданностей. Ели молча, безаппетита. Сказывалось нервное напряжение ,да и запашок по прежнему был совсемне пищеварительным. Съели буквально по три – четыре ложки. Но даже вкуснаягорошница не лезла. Мы виновато посмотрели друг на друга и отложили ложки.
-Женя, налей чайку, - попросил Сергей, подставляя кружку. Ясделал то же самое.
.Вкуснейший,сваренный на костре чай, всегда желанный и необыкновенно вкусный, не приносилудовольствия. Мы молча мешали сахар в кружках, позвякивая ложками.
-Мужики, у соседей живые появились. Бригадир вновь вышел изпалатки, - сказал Евгений.
-Это и немного печалит. Сейчас орочи начнут просыпаться.Будем внимательнее, - сказал Сергей.
Мы с ним повернулись назад и втроем продолжили просмотрувлекательного сериала, под названием “Пробуждение пьяной бригады послепопойки”. Еще пошатываясь, бригадир подошел к пепелищу и как, мне показалось,посмотрел на него, как в первый раз. Стоял недолго, но уже быстро вернулся впалатку. Там началась какая-то возня, и раздалось нечто, похожее ненечленораздельный разговор. Раздались пьяные причитания тети Ксени.
-Это, по всей видимости, тундровый вариант первомайскойдемонстрации. То, что мы сейчас видим - демонстрация преданности партии иправительству, - съязвил я, наблюдая за зрелищем.
Пока не было ничегоопасного - все участники шоу были на местах, вели себя тихо. Распахнулся пологпалатки на улицу вышли бригадир, тетя Ксеня, Гоша Якут и еще один оленевод. Ониподошли к пожарищу. Тетя Ксеня запричитала в голос и с криком:
- Ой, ой, ой, ой!! Никак Ванька сгорел,- вернулась впалатку, трезвеющие мужики начали оживленно обсуждать случившееся. Даже нарасстоянии угадывались явно недобрые взгляды в нашу сторону и кивки приразговоре. Постояв немного, они вернулись назад.
-Ну что, мужики, публика начинает трезветь, но не настолько,чтобы не делать глупостей. Еще раз внимательнее ,ну а я пойду к рации, попробуюеще раз выйти в эфир.
Причитания тети Ксени в палатке не прекращались, оживленноразговаривали мужики.
Я вошел в палатку, голоса стихли, но со всех стон на менябыли устремлены злые взгляды.
Я молча подошел к рации, включил ее и вновь передал в эфирсвое прежнее сообщение. Только вновь никто нас не услышал. Все выражалисолидарность и объединялись с трудящимися всех стран. Я встал в рост, намеренноотбросил полу суконной куртки, чтобы все видели мой ТТ. Маленькаяпсихологическая хитрость. Попросил бригадира выйти со мной из палатки и вежливопроизнес:
-Ты в бригаде за старшего и отвечаешь за все. Если ты икто-то из твоих оленеводов решит нас назначить виноватыми в случившемся ивздумает пострелять из спрятанного оружия или помахать ножичком, топредупреждаю сразу же – стрелять буду сразу же и не воздух. Детали вашегооружия находятся у нас. Получите, когда милиция сюда прибудет. Предупреди своихи давай без глупостей. У тебя и так будет куча неприятностей, - сказал я, глядяв глаза бригадиру.
Его узкие глаза еще сильнее сузились, но в них я не увиделогоньков зла. На том и расстались на часок. Вернулся к своим. На немой вопрос вглазах просто помотал головой. Хлебнули уже поостывшего чайку и расселись начурки .Молча посидел и костра минут двадцать. Время шло медленно, сейчас каждыйиз нас хотел только одного - чтобы нас кто-нибудь услышал в эфире, побыстреесдать все это милиции и обойтись больше без крови. До сеанса связи оставалосьеще полчаса. В этот момент Женя поднял вверх палец и проговорил:
-Тихо!!! Вроде бы вертушка идет.
Прислушались все втроем. Действительно послышалось нечто,похожее на звук высоко проходящей винтокрылой машины.
-Будет здорово, если заметят, - с надеждой сказал Сергей.
-Не помешало бы, - сказал я и быстро нырнул в палатку забиноклем. Вернулся назад и начала с надеждой высматривать источник такогосейчас желанного звука.
-Мужики вижу!! Идет высоковато, но прямо на нас,- сообщил ядрузьям.
Сергей пулей метнулся в палатку и вернулся с ракетой ручногозапуска в руках.
-Можешь не поверить, но положил в рюкзак в самый последниймомент перед выездом. Не думал, что пригодится. Оказалось, что она красногоцвета - международный сигнал бедствия. Очень кстати, - сказал он.
Мы с напряжением и надеждой наблюдали за приближениемвертолета. Гул его двигателей усиливался, машина приближалась. Сергей выждал,когда выпущенная ракета неизбежно должна быть увиденной экипажем и дернул зашнурок запуска. Ракета с шипением ушла в небо, став красным символом нашейнадежды. Поднявшись вверх, она, еще не сгорев, продолжала светиться какое-товремя. Вертолет продолжал движение, никак не реагируя на наш сигнал бедствия.Мы провожали его недоуменными взглядами в надежде на то, что борт уйдет на круги подсядет. Дымок в небе от сгоревшей ракеты и удаляющийся вертолета из символанадежды стали символом разочарования. Я бегом бросился к палатке оленеводов,включил рацию и на всех четырех каналах продублировал свое сообщение, внадежде, что радиостанция вертолета сможет нас принять. Но увы-не получилось ив этот раз. Вернулся к друзьям.
-Они что, вообще слепыми летают? - чертыхнулся я.
-Возможно, - коротко и с разочарованием сказал Серега.
-Здесь проходит вертолетная трасса в сторону Ямска иТахтоямска Он должен пойти здесь же обратно. У тебя еще одна ракета есть?-спросил я напарника.
-Есть еще пара. Для слепых пилотов,- хмуро ответил друг.
Звук двигателей вертолета растворился в воздухе, вновьсделав надежду эфемерной.
Нам ничего другого не оставалось, как принимать участие вроли одних из главных героев во второй серии праздничного сериала. Эта серияназывается “Пожар на Ланковской тундре с трупами”. Мы напилили и натаскали дровеще дней на десять. Есть не хотелось, на душе было гнусно. Поочередноенаблюдение за палаткой хозяев стало утомлять.
Незаметно подошло время следующей попытки связаться свнешним миром.
Она вновь оказалась неудачной. Вернувшись в палатку, яничего не смог ответить на немой вопрос в глазах друзей. Эфир промолчал и вэтот раз. Оленеводы понемногу приходили в себя после веселой ночи, затопилипечку и стали заниматься своими делами.
-Вроде пить перестали, - сказал Женя, пытаясь разрядитьобстановку.
-Ага, размечтались. Просто “Мамка “ закончилась, -философскизаметил Серега.
- Мужики, вроде бы вертушка назад идет!!- тут же возбужденнодобавил он, и сразу же начал доставать ракету из рюкзака.
-Придется для усиления эффекта перед ним пострелятьтрассирующими патронами. Если их выпустить с десяток, вертолетчики будут болеевнимательными,- недобро пошутил я.
Но из палатки мы выскочили с надеждой. Борт действительношел назад и вновь прямо на нас. Все повторилось. Ракета, надежда, дымнаястрочка в небе и …… ничего. И та же попытка связаться с вертушкой по рации стем же результатом.
-Твою мать, они что слепые или притворяются? След отпожарища черен как Патрис Лумумба, и даже дымится. Ракета перед носом краснаякак помидор. По всей видимости, командир слепой. Эх, жаль, что из трассеров непострелял, - сказал я и добавил от себя еще более крепких выражений, опятьвернувшись к друзьям. Вынужденное безделье и неопределенность начиналиутомлять, но не расслабляли. Последнее пока не просматривалось.
-Одно радует, что не пьют больше,- сказал Женя, прихлебываячай.
- Новая поспевает долго, думаю, обойдемся без этого, -ответил ему Сергей.
Короткие фразы в разговорах выражали внутреннее напряжение,которое все старательно скрывали. Те временем жизнь в нашем маленьком миркепродолжалась. Жертвы “Мамки “ стали понемногу выползать из пропахшей перегаромпалатки на свежий воздух. Иногда в палатке вспыхивали ссоры. Вероятно,назначали виноватого. Мы терпеливо ждали очередного выхода в эфир, не выпускаяиз виду все происходящее вокруг и внутри палатки. Глянув на часы, направился крации. У палатки меня встретил пес с обожженным носом.
-Ну что, бедолага? Как ты умудрился нос опалить? - сказал я,потрепав паса по загривку.
Присмотревшись внимательно, я увидел участок опаленнойшерсти на одном из боков собаки. Вошел в палатку, направляясь к рации.
-Даже “Мамку” убрали,- тихо порадовался я.
Щелкнул тумблером, засветились светодиоды, в тангентераздался уже знакомый треск эфира.
-Ну что, с Богом, - подумалось мне, перед тем как произнестизаученные наизусть слова.
На первых двух каналах эфир молчал, третьем тоже. С надеждойпереключал на четвертый. В душе защемило от предчувствия, что именно сейчас насуслышат.
Я вслушивался в загадочный треск эфира. Эти звуки сейчасбыли символом надежды, и я ждал, что она сбудется. Именно в этот момент яуслышал долгожданный человеческий голос. Как оказалось, переговоры великилометрах в шестистах от нашего лагеря в поселке Сеймчан Среднеканскогорайона. База ныне почившего совхоза “ Рассохинский “ проводила плановый сеансрадиосвязи со своими бригадами. Я вклинился в разговор и передал своесообщение. Девушка диспетчер заставила всех замолчать, приняла сообщение,уточнила место нашего расположения и пообещала сообщить куда необходимо. Надуше отлегло. Глянул на часы - было два часа дня. Не теряя ни секунды,направился к друзьям, чтобы снять напряжение. Ведь то, что нас услышали ужеполдела.
Подошел к напарникам. Вероятно, уже по выражению моей повеселевшейфизиономии мужики все поняли. Но желая удостовериться Сергей все же задалкороткий вопрос:
-Услышали?
-Да. Но не в Магадане и не на Клепке ,а в Сеймчане. Темнеетуже поздно, погода хорошая, поэтому есть шанс, что сегодня сюда прилетитвертушка, - предположил я, наливая кружечку чая.
-Было бы неплохо, - сказал немного повеселевший Сергей.
-Я сейчас скажу к соседям, проведу небольшую политбеседу,чтобы ни у кого не возникло желания сбежать на тундру, - сказал я мужикам инаправился к оленеводам.
Смотрели они на меня по прежнему не добро. Не обращая на этовнимания, я вновь вызвал бригадира на улицу.
-Послушай, уважаемый!! Сделай так, чтобы никто из твоихникуда не исчез за пределы лагеря до прилета милиции. Будут часа через три, -немного блефанул я.
Бригадир обреченно кивнул и ушел в свою палатку.
-Ну что, славяне, будем ждать милицию. А может быть,основательно перекусим? К запаху вроде бы принюхались, - предложил Женя.
Сейчас с удивлениемзаметили, что привыкли и стали появляться признаки аппетита.
Автор идеи подбросил дровец в костер и начал разогреватьгорошницу, добавив воды и непрерывно помешивая. Напряжение немного спало, норасслабляться мы пока не могли. Евгений наполнил тарелки, и мы немногоподкрепились. Коротали время за чаем, выходить на связь больше не было смысла.Оставалось только ждать и смотреть сериал о выходе из комы перепившихсяоленеводов. Они вняли нашему внушению, и лагерь не покидали.
-Мужики, знаете, чего бы я сейчас сделал с удовольствием? -спросил я мужиков.
Те недоуменно глянули на меня.
-С полстакана водки накатил,- выдал я друзьям своесокровенное желание.
-Мы бы тебя поддержали. Можешь не сомневаться, -ответилСергей.
-Сам понимаю, что сейчас нельзя. Но мы подождем,-предупредил я вопросы друзей.
Изнывая от безделья, провели около трех часов. Вроде бы непривязан, а не уйдешь.
Время тянулось неестественно медленно. Между тем все троевнимательно прислушивались к каждому звуку, доносившемуся с низовьев Олы. Ведьименно оттуда должна прилететь вертушка. Ее, как правило, слышно издалека и длянас именно этот звук был наиболее желанным. Солнце катилось на закат, ветерутих, но в душе еще не было покоя. Первым настороженно замер Сергей.
-Мужики, вроде бы идет, - с надеждой произнес Сергей,приоткрыв рот.
Когда делаешь так, слышно гораздо лучше. Мы прислушались всевтроем.
-Точно идет, - сказал Женя, впервые улыбнувшись за этотдень.
Мы все трое ясно слышали этот звук, раздававшийся не свысоты. Вертолет шел низко, и означало это только одно:
-Это ищут нас!!
Вертолет действительно шел низко, едва выше деревьев. Вбинокль я увидел его ,красиво шедшего на фоне начинающего раскрашивать небо вцвета верней зари заката. Но вертолет, не имея точных координат нашего местаначал уходить в сторону.
Сергей все понял без слов. Буквально через мгновение краснаяракета - международный сигнал бедствия красной точкой надежды взлетела в небо.Я в бинокль наблюдал за вертушкой. Она по инерции прошла вперед ,но сразу жеразвернулась и направилась к нам. Летчики заметили ракету!!!
Мы на всякий случай убрали в палатку все немногое, что моглоунести порывами воздуха при посадке. Ведь мы не знали где сядет вертушка.Вертолет зашел на посадку без круга .. Стало ясно ,что он сядет метрах в ста отнашей палатки и ничего у нас не улетит. Мы стояли рядом друг с другом, оружиебыло у каждого за плечами. Вертолет завис над тундрой, дверца открылась ивместо бортмеханика из дверей вывалились три человека, одетых в камуфляж,бронежилеты и каски. Мы недоуменно переглянулись и с интересом начали наблюдатьза происходящим. Вывалится, мужики вывалились, а вот поднимались с трудом. Гденашли в Ольском РОВД таких габаритных сотрудников гадать можно сколько угодно.Я не знаю, как на них сошлись бронежилеты, походили они на миниатюрныеасфальтовые катки, которым дали в руки автоматы, нарядили в милиционеров иотправили охранять общественный порядок. Двигались медленно и неуклюже. Как японял, что они решили нас взять в клещи и начали заходить с флангов.
-Серега, сколько времени нужно, чтобы наделать дырок в этихмилиционерах? А если серьезно пошли на встречу, не снимая оружия с плеч, -обращаясь к друзьям и наблюдая за неуклюжими действиями милиционеров.
Тем временем из приземлившегося вертолета начали выходитьпассажиры. Мы увидели трех медиков в белых халатах, несколько сотрудниковмилиции в форме и в штатском.
Милиционеры видимо поняли, что опасности мы ни для кого непредставляем, перестали изображать охват потенциальных преступников. Мысближались, но стволы автоматов были пока направлены на нас.
-Старшой, успокой своих, и опустите стволы. Здесь все ужетихо и мирно. Вон там, на пожарище одно место груза 200, –сказал я, обращаясь кнему. Ведь старший у них все равно есть. Только после его команды, автоматынаправились за милицейские спины.
Подошли еще люди,один из них оказался знакомым сотрудником Прокуратуры.
Я ему коротко рассказал о случившемся. Он как старшийгруппы, отдал команды и работа началась. Первыми кого начали проверять ,былиестественно, мы. Молодой, но въедливый милиционер начал проверять наши разрешенияна право ношения и хранения оружия и рейдовое задание. Мы сразу жепредупредили, что части от оружия оленеводов находятся у нас. Как оказалосьпозже два ствола были нелегальными, что, в общем-то, было делом обычным. Насразвели по разным местам для проведения допросов и оформления показаний. Какпотом выяснили, по закону испорченного телефона до милиции дошло, что бедныенесчастные оленеводы постреляли охотоведов, которые привезли водку и споили их.После недолгого осмотра тело погибшего завернули в брезент и понесли квертолету.
Как потом оказалось, каждому из нас задавались вопросы: непили мы водку с оленеводами, пили ли сами в эту ночь и много чего другого.Несмотря на это от нас уходило напряжение этого дня. Это здорово, что всеразрешилось без дополнительного кровопролития и не дай Бог еще и трупов. Всеформальности были закончены уже в глубоких сумерках. Но для командира ЮрияМакеева полет по приборам был обычным делом. Собрав на борт всех прилетевших,вертолет стремительно ушел в воздух.
Смеркалось, солнце уже ушло за горизонт. Мы стояли втроемрядом друг с другом, устремив взгляды в сторону ушедшей вертушки. Каждый из насиспытал облегчение от того, что все так закончилось.
-Мужики, а вам не кажется, что у нас сегодня был трудныйдень? Есть предложение - поужинать и выпить по стопочке водки. И после этогоуснуть, - обратился я к друзьям.
При свете фонариков в палатке мы приготовили нехитрый ужин идостали заветный пузырь. Я разлил его сразу же по трем кружкам.
-Ну что мужики. Пусть пребывание в лесу приносит радость, ане проблемы, -предложил я тост. Выпили, крякнули, закусили. Водка разлиласьтеплом по телу ,снимая внутреннее напряжение этого непростого дня. Мужикисидели и покуривали, но уже расслабленно, с удовольствием и более спокойно.Как-то незаметно стало клонить в сон. Как оказалось не только меня. Забилипечку сырыми дровами и заняли свое место в спальниках, уложили оружие каждыйвозле себя без патронов в патроннике. Сон сморил быстро, но он по-прежнему былчуток у всех троих, случайно оказавшихся и с честью вышедших из непростойситуации.
PS После окончания командировки нам пришлось долго и нудноотписываться от прокуратуры и милиции. Они не оставляли мыслей обвинить нас втом, что именно мы споили тружеников тундры….
