kkk2005
Завсегдатай
- С нами с
- 21/02/05
- Постов
- 11 669
- Оценка
- 3 090
- Живу в:
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Александр Геннадьевич
- Охочусь с
- 1977
- Оружие
- Иж-18МН, Weatherby VGD2, ТОЗ-78, Benelli Raff. CrioComfort.
- Собака(ки)
- Лабрадор и чесапик бэй ретриверы
Завидная скорострельность.
В начале 80-х годов в Москве прошёл очередной, не помню, какой по счёту, съезд КПСС. Как и каждый предыдущий, он оставил после себя исторический след в виде вороха бумаг. В числе этих бумаг была одна с громким названием «Решения съезда».
И было в этих Решениях всего несколько строчек о необходимости увеличения минерально- сырьевой базы нашей Родины и расширения геологических и геологоразведочных работ.
Многократно переписанная и переработанная чиновниками разного уровня, эта бумага пришла в далёкий якутский посёлок Лазо, уютно расположившийся на высокой террасе реки Адыча, в виде очередного плана проведения геологоразведочных работ.
К тому времени все запасы золота, что лежали практически на поверхности, были найдены и большей частью добыты. Казаки- первопроходцы, вольные старатели, заключённые Дальстроя хорошо знали свое дело. Всё, что можно было добыть лопатой, киркой, лотком и примитивными промприборами уже было добыто.
Наступило время государственных приисков и старательских артелей с их мощными экскаваторами, Катерпиллерами и промывочными фабриками, способными перелопатить миллионы кубометров породы.
Ежегодно десятки геологических поисковых отрядов и партий выезжали на бескрайние якутские просторы в поисках новых золотоносных участков.
На выбранные для работы участки технику, продовольствие, вагончики для жилья, дизельное топливо и людей завозили в конце зимы по зимникам. С начала весеннего половодья и до установления нового зимника геологические и буровые отряды оставались отрезанными от своих стационарных баз. Бурили скважины, отбирали и обрабатывали пробы в поисках новых золотоносных россыпей.
Один из таких отрядов возглавил молодой геолог, выпускник М-кого университета, Саша Грабалин. Его участок находился в верховьях реки Ирюмжа, одном из притоков реки Адыча. Полевой лагерь состоял из шести, хаотично поставленных вдоль русла реки, вагончиков. Само русло реки в верхнем течении больше было похоже на ручей шириной 5-10 метров, с небольшими перекатами и глубокими ямами.
В центре лагеря, на самом берегу ручья, стоял вагончик, оборудованный под столовую, рядом с вагончиком стояли палатка с продуктами и хлебопекарня. В ручей были опущены два больших котла. В котлы помещали скоропортящиеся продукты, мясо, сваренные поваром суп, морс или компот. Вода в ручье была просто ледяная и практически не нагревалась, несмотря на то, что температура воздуха летом поднималась до 35 градусов. Естественный безотказный холодильник.
Работа на буровом участке была организована посменная. Работали 12 часов, 12 часов отдыхали. Пересменка проходила в восемь часов утра и в восемь вечера. Буровые станки работали в двух километрах от полевого лагеря. К десяти часам буровики успевали добраться до лагеря, поесть и лечь спать. К половине одиннадцатого в лагере наступала полная тишина, нарушаемая лишь громким храпом буровиков, доносящимся из открытых настежь и заделанных марлей окон вагончиков. Тишину нарушали ещё звуки работающих буровых станков. Бодрствовать в лагере оставались двое. Повар Миша мыл оставленную буровиками посуду, замешивал опару для очередной порции хлеба и готовил обед к следующей смене. Вторым бодрствующим был Саша. В обязанности геолога входил постоянный контроль за буровыми работами, отбором и обработкой проб. Приходилось каждые два-три часа ходить на буровые и возвращаться назад.
Через несколько дней после начала работы повар Миша стал утверждать, что постоянно видит днем, когда все спят, на территории лагеря северных оленей. Миша стал просить, чтоб ему выдали ружьё. Зная Мишину слабость, к его словам, по началу, отнеслись с недоверием.
Слабость у Миши была традиционная для русского человека- алкоголь. Здесь маленькое отступление. На всех геологических и буровых участках негласно существовал сухой закон. Во-первых, пить было нечего, во-вторых, можно было поставить брагу, но её где-то надо было прятать. Запах от браги шёл предательский, что её и выдавало. Находили мы такие заначки по запаху легко и брагу уничтожали. Периодически появлялись весьма экзотические способы хранения, дававшие положительные результаты какое-то время, но это совсем друга история.
Миша нашёл надёжный способ изготовления и хранения браги. Народа на участке было много, хлеб приходилось печь каждый день. Запах бродящей опары ничем не отличается от запаха бродящей браги. Это и служило основой безопасного изготовления браги. Две трехлитровых банки помещались в бак с опарой и каждый день, после выемки опары помещались незаметно в новую заготовленную опару. Готовый продут Миша переливал в чистые бутылки. В столовом вагончике на кухонной половине стояла 200-литровая бочка для воды, вот в эту бочку Миша и затапливал готовый продукт, прикрепив к горлышку бутылки небольшой поплавок, плававший в полводы. В нужный момент Миша отлучался на свою половину и возвращался обратно повеселевшим. Неоднократные поиски, проведенные бригадиром и геологом, результата не давали. Миша попивал один, с буровиками не делился, никого не угощал. Повар он был от бога, на ногах был целыми сутками без выходных, сменщика у него не было. Учитывая, что никто на него не обижался, его оставили в покое.
Именно поэтому первые рассказы Миши об оленях вызвали многочисленные шутки. Миша продолжал настаивать, что всё, о чём он говорит, правда. Ему готовы были уже поверить, но тут Миша стал заявлять, что кто-то втихаря ворует продукты из котлов в реке, пьёт морс и вдобавок ко всему не закрывает котлы. Допустить подобное даже в мыслях никто не мог.
В конце концов ружьё и патроны Мише дали. Буквально через несколько дней мирную безмятежную тишину лагеря нарушила канонада. Народ, кто в чем был, повыскакивал из вагончиков. Миша с дымящимся ружьём стоял на пороге кухни и заверял всех, что стрелял в оленя. Оленя в лагере не обнаружили, решили, что Мише в очередной раз померещилось, и разошлись спать. Сон тем не менее был нарушен, и один из буровиков предложил Саше прогуляться вдоль ручья, попробовать половить хариусов.
Рыбаком Саша был азартным и при любой возможности занимался рыбалкой. Охота Сашу не интересовала вообще. Ружьё он имел только потому, что это был обязательный атрибут при передвижении по тайге. Ружьё, соответственно, было куплено самое простое и дешёвое из того, что продавалось: Иж-18Е. Эжектор был ненужным для него приложением, так как эжектору было всё равно: выбрасывать стрелянную гильзу или нестрелянный патрон.
Саша прицепил на пояс полный патронташ пулевых патронов. Как у любого опытного таёжника, ещё четыре патрона было в пришитом к нагрудному карману энцефалитки импровизированном патронташе. Наличие такого атрибута предполагало, что в самый критический момент хоть несколько патронов будут под рукой. Закинув за спину свою одностволку, взяв в руки удочки, вместе с буровиком, вооружённым двухстволкой, они двинулись вверх по ручью.
Впоследствие Миша рассказывал, что занялся хозяйством, но через 10-15 минут после ухода ребят услыхал стрельбу. Главное, что его поразило, был темп стрельбы. Со стороны было ощущение, что кто-то выстрелил очередью из автомата. Не успевшие толком заснуть, буровики вновь повыскакивали из вагончиков, только в этот раз кроме трусов в руках почти у всех были ружья. Быстро посовещавшись, они, кто в чем был, двинулись в сторону выстрелов. Тут все услышали очередную непрерывную очередь, длившуюся минуту, от силы две.
Пробежав пару сотен метров, мужики выскочили на небольшую речную косу длиной 35-40 метров. Саша с буровиком стояли в одном конце косы и смотрели в её противоположный конец. Что так привлекло их внимание, понять сначала не удалось. Оба, как загипнотизированные, твердили: «Там медведь, там медведь», но медведя видно не было. Толпа была порядочная, ощетинившись ружьями, решили идти смотреть что там. Только тронулись, Саша вдруг говорит: «Парни, дайте патронов, а то мои кончились». Выяснилось, что двумя очередями за три- четыре минуты Саша успел выпустить 28 пуль, в то время как его напарник выстрелил всего три раза.
Медведя нашли мертвым в кустах на противоположном берегу речки. Он сумел пройти только двадцать метров. После того как, с него содрали шкуру, в ней обнаружили 13 пулевых отверстий, включая попадания в две лапы и касательное, разрезавшее шкуру по хребту.
По словам самих охотников, события развивались следующим образом. Они отошли от лагеря, вышли на косу, увидели перспективную ямку в конце переката, решили попробовать половить. Распустили удочки и собирались начать ловить. Подошли к воде и в этот момент услышали громкие всплески в противоположном конце косы. Повернув головы, увидели выходящего на берег из реки медведя.
Саша не помнил, как начал стрелять, единственное, что он мог сказать: « Я стреляю, а он лезет». Стрелять он прекратил только когда медведь, свалившись с косы в реку, исчез из поля зрения. Они стояли и размышляли, идти ли смотреть или подождать, но через несколько минут медведь, вновь поднявшись, двинулся в их сторону, где и был остановлен второй серией выстрелов до полного опустошения боезапаса.
После этих событий никто больше не лазал по котлам, а за сезон, длившийся с апреля по ноябрь, Миша из выданного ему ружья, прямо в лагере из окна и двери кухни застрелил четырех оленей и двух лосей. Оказалось, что по берегу реки шла звериная тропа, по которой годами шло передвижение животных, не ожидавших наличия, каких либо препятствий на их пути.
Шкуру медведя Саше выделали, дырки зашили, и она стала служить покрывалом на диване и знаком охотничьей доблести.
В начале 80-х годов в Москве прошёл очередной, не помню, какой по счёту, съезд КПСС. Как и каждый предыдущий, он оставил после себя исторический след в виде вороха бумаг. В числе этих бумаг была одна с громким названием «Решения съезда».
И было в этих Решениях всего несколько строчек о необходимости увеличения минерально- сырьевой базы нашей Родины и расширения геологических и геологоразведочных работ.
Многократно переписанная и переработанная чиновниками разного уровня, эта бумага пришла в далёкий якутский посёлок Лазо, уютно расположившийся на высокой террасе реки Адыча, в виде очередного плана проведения геологоразведочных работ.
К тому времени все запасы золота, что лежали практически на поверхности, были найдены и большей частью добыты. Казаки- первопроходцы, вольные старатели, заключённые Дальстроя хорошо знали свое дело. Всё, что можно было добыть лопатой, киркой, лотком и примитивными промприборами уже было добыто.
Наступило время государственных приисков и старательских артелей с их мощными экскаваторами, Катерпиллерами и промывочными фабриками, способными перелопатить миллионы кубометров породы.
Ежегодно десятки геологических поисковых отрядов и партий выезжали на бескрайние якутские просторы в поисках новых золотоносных участков.
На выбранные для работы участки технику, продовольствие, вагончики для жилья, дизельное топливо и людей завозили в конце зимы по зимникам. С начала весеннего половодья и до установления нового зимника геологические и буровые отряды оставались отрезанными от своих стационарных баз. Бурили скважины, отбирали и обрабатывали пробы в поисках новых золотоносных россыпей.
Один из таких отрядов возглавил молодой геолог, выпускник М-кого университета, Саша Грабалин. Его участок находился в верховьях реки Ирюмжа, одном из притоков реки Адыча. Полевой лагерь состоял из шести, хаотично поставленных вдоль русла реки, вагончиков. Само русло реки в верхнем течении больше было похоже на ручей шириной 5-10 метров, с небольшими перекатами и глубокими ямами.
В центре лагеря, на самом берегу ручья, стоял вагончик, оборудованный под столовую, рядом с вагончиком стояли палатка с продуктами и хлебопекарня. В ручей были опущены два больших котла. В котлы помещали скоропортящиеся продукты, мясо, сваренные поваром суп, морс или компот. Вода в ручье была просто ледяная и практически не нагревалась, несмотря на то, что температура воздуха летом поднималась до 35 градусов. Естественный безотказный холодильник.
Работа на буровом участке была организована посменная. Работали 12 часов, 12 часов отдыхали. Пересменка проходила в восемь часов утра и в восемь вечера. Буровые станки работали в двух километрах от полевого лагеря. К десяти часам буровики успевали добраться до лагеря, поесть и лечь спать. К половине одиннадцатого в лагере наступала полная тишина, нарушаемая лишь громким храпом буровиков, доносящимся из открытых настежь и заделанных марлей окон вагончиков. Тишину нарушали ещё звуки работающих буровых станков. Бодрствовать в лагере оставались двое. Повар Миша мыл оставленную буровиками посуду, замешивал опару для очередной порции хлеба и готовил обед к следующей смене. Вторым бодрствующим был Саша. В обязанности геолога входил постоянный контроль за буровыми работами, отбором и обработкой проб. Приходилось каждые два-три часа ходить на буровые и возвращаться назад.
Через несколько дней после начала работы повар Миша стал утверждать, что постоянно видит днем, когда все спят, на территории лагеря северных оленей. Миша стал просить, чтоб ему выдали ружьё. Зная Мишину слабость, к его словам, по началу, отнеслись с недоверием.
Слабость у Миши была традиционная для русского человека- алкоголь. Здесь маленькое отступление. На всех геологических и буровых участках негласно существовал сухой закон. Во-первых, пить было нечего, во-вторых, можно было поставить брагу, но её где-то надо было прятать. Запах от браги шёл предательский, что её и выдавало. Находили мы такие заначки по запаху легко и брагу уничтожали. Периодически появлялись весьма экзотические способы хранения, дававшие положительные результаты какое-то время, но это совсем друга история.
Миша нашёл надёжный способ изготовления и хранения браги. Народа на участке было много, хлеб приходилось печь каждый день. Запах бродящей опары ничем не отличается от запаха бродящей браги. Это и служило основой безопасного изготовления браги. Две трехлитровых банки помещались в бак с опарой и каждый день, после выемки опары помещались незаметно в новую заготовленную опару. Готовый продут Миша переливал в чистые бутылки. В столовом вагончике на кухонной половине стояла 200-литровая бочка для воды, вот в эту бочку Миша и затапливал готовый продукт, прикрепив к горлышку бутылки небольшой поплавок, плававший в полводы. В нужный момент Миша отлучался на свою половину и возвращался обратно повеселевшим. Неоднократные поиски, проведенные бригадиром и геологом, результата не давали. Миша попивал один, с буровиками не делился, никого не угощал. Повар он был от бога, на ногах был целыми сутками без выходных, сменщика у него не было. Учитывая, что никто на него не обижался, его оставили в покое.
Именно поэтому первые рассказы Миши об оленях вызвали многочисленные шутки. Миша продолжал настаивать, что всё, о чём он говорит, правда. Ему готовы были уже поверить, но тут Миша стал заявлять, что кто-то втихаря ворует продукты из котлов в реке, пьёт морс и вдобавок ко всему не закрывает котлы. Допустить подобное даже в мыслях никто не мог.
В конце концов ружьё и патроны Мише дали. Буквально через несколько дней мирную безмятежную тишину лагеря нарушила канонада. Народ, кто в чем был, повыскакивал из вагончиков. Миша с дымящимся ружьём стоял на пороге кухни и заверял всех, что стрелял в оленя. Оленя в лагере не обнаружили, решили, что Мише в очередной раз померещилось, и разошлись спать. Сон тем не менее был нарушен, и один из буровиков предложил Саше прогуляться вдоль ручья, попробовать половить хариусов.
Рыбаком Саша был азартным и при любой возможности занимался рыбалкой. Охота Сашу не интересовала вообще. Ружьё он имел только потому, что это был обязательный атрибут при передвижении по тайге. Ружьё, соответственно, было куплено самое простое и дешёвое из того, что продавалось: Иж-18Е. Эжектор был ненужным для него приложением, так как эжектору было всё равно: выбрасывать стрелянную гильзу или нестрелянный патрон.
Саша прицепил на пояс полный патронташ пулевых патронов. Как у любого опытного таёжника, ещё четыре патрона было в пришитом к нагрудному карману энцефалитки импровизированном патронташе. Наличие такого атрибута предполагало, что в самый критический момент хоть несколько патронов будут под рукой. Закинув за спину свою одностволку, взяв в руки удочки, вместе с буровиком, вооружённым двухстволкой, они двинулись вверх по ручью.
Впоследствие Миша рассказывал, что занялся хозяйством, но через 10-15 минут после ухода ребят услыхал стрельбу. Главное, что его поразило, был темп стрельбы. Со стороны было ощущение, что кто-то выстрелил очередью из автомата. Не успевшие толком заснуть, буровики вновь повыскакивали из вагончиков, только в этот раз кроме трусов в руках почти у всех были ружья. Быстро посовещавшись, они, кто в чем был, двинулись в сторону выстрелов. Тут все услышали очередную непрерывную очередь, длившуюся минуту, от силы две.
Пробежав пару сотен метров, мужики выскочили на небольшую речную косу длиной 35-40 метров. Саша с буровиком стояли в одном конце косы и смотрели в её противоположный конец. Что так привлекло их внимание, понять сначала не удалось. Оба, как загипнотизированные, твердили: «Там медведь, там медведь», но медведя видно не было. Толпа была порядочная, ощетинившись ружьями, решили идти смотреть что там. Только тронулись, Саша вдруг говорит: «Парни, дайте патронов, а то мои кончились». Выяснилось, что двумя очередями за три- четыре минуты Саша успел выпустить 28 пуль, в то время как его напарник выстрелил всего три раза.
Медведя нашли мертвым в кустах на противоположном берегу речки. Он сумел пройти только двадцать метров. После того как, с него содрали шкуру, в ней обнаружили 13 пулевых отверстий, включая попадания в две лапы и касательное, разрезавшее шкуру по хребту.
По словам самих охотников, события развивались следующим образом. Они отошли от лагеря, вышли на косу, увидели перспективную ямку в конце переката, решили попробовать половить. Распустили удочки и собирались начать ловить. Подошли к воде и в этот момент услышали громкие всплески в противоположном конце косы. Повернув головы, увидели выходящего на берег из реки медведя.
Саша не помнил, как начал стрелять, единственное, что он мог сказать: « Я стреляю, а он лезет». Стрелять он прекратил только когда медведь, свалившись с косы в реку, исчез из поля зрения. Они стояли и размышляли, идти ли смотреть или подождать, но через несколько минут медведь, вновь поднявшись, двинулся в их сторону, где и был остановлен второй серией выстрелов до полного опустошения боезапаса.
После этих событий никто больше не лазал по котлам, а за сезон, длившийся с апреля по ноябрь, Миша из выданного ему ружья, прямо в лагере из окна и двери кухни застрелил четырех оленей и двух лосей. Оказалось, что по берегу реки шла звериная тропа, по которой годами шло передвижение животных, не ожидавших наличия, каких либо препятствий на их пути.
Шкуру медведя Саше выделали, дырки зашили, и она стала служить покрывалом на диване и знаком охотничьей доблести.
Хозяйское ружьё. А в экстремальных ситуациях, мобилизация всего организма происходит. Только зависит от особенности человека. Один как победить , другой как спастись. Спасибо Генадич за рассказ!