4
ЛЫСУХА, ИЛИ ЛЫСЕНА
(водяная курица)
Гоголем
заключилось отделение уток. Лысуха, или лысена, по устройству
своего тела, особенно шеи и головы, по беловатому, острому,
совершенно куриному носу, лаже по своему неровному плаванью
и непроворному нырянью, несмотря на постоянное пребывание на
мелкой воде, отличается от утиных пород и по справедливости
может назваться водяною курицею. Имя лысухи, или лысены, без
сомнения, дано ей потому, что у ней на лбу лежит как будто припаянная
белая, гладкая бляха, весьма похожая на большую, очищенную от
шелухи миндалину, отчего голова издали кажется лысою. Эта белая,
будто костяная, бляха есть не что иное, как мясистый нарост,
покрытый крепкою, скорлупообразною кожею. Все лысухи без исключения,
и самцы и самки (между которыми различия я никогда не замечал),
имеют эту бляху, которая лоснится на солнце. Наружною величиной
лысе-на в перьях не меньше средней утки, но собственно телом
— немного больше чирка; цветом издали вся черная, а вблизи черновато-сизая
или дымчатая; ноги хотя торчат в заду, как у нырка, но все не
так, как у гагар и гоголя; она может на них опираться больше
других, настоящих уток-рыбалок, и даже может ходить. На ногах
у лысены, повыше первого сгиба, из-под мягких сизых перьев лежат
желто-зеленые поперечные полосы в полпальца шириною; зеленоватый
цвет виден даже на последнем сгибе ног до самой лапы; он проглядывает
сквозь свинцовый цвет, общий ногам всех лысен; лапы их на солнце
отливают грязноперламутровым глянцем; перепонка между пальцами
толстая, вырезанная городками, отчего они и не могут так ловко
плавать, как другие утки. Все ноги их исчерчены правильными
беловатыми линиями, поперечными и продольными, образующими маленькие
квадратики и городки; нижняя сторона лап темносвинцовая; хвост
самый короткий, темный. Надобно заметить, что одно только устройство
ног заставляет причислить лысуху к породе уток-рыбалок; во всем
остальном, кроме постоянного пребывания на воде, она не сходна
с ними. Летают лысухи плохо и поднимаются только в крайности:
завидя какую-нибудь опасность, они, покрикивая особенным образом,
как будто стоная или хныкая, торопливо прячутся в камыш, иногда
даже пускаются в бег, не отделяясь от воды и хлопая по ней крыльями,
как молодые утята; то же делают, когда хотят подняться с воды,
покуда не разлетятся и не примут обыкновенного положения летящей
птицы. Весной появляются довольно поздно и пропадают рано осенью:
прилета и отлета их стаями и даже парами я не замечал. Обыкновенное
местопребывание лысух — стоячие воды, пруды и озера с камышами;
они любят держаться на мелкой воде, даже у самых берегов, потому
что их пища преимущественно состоит из насекомых, водяных трав
и даже тины, для чего нужно им доставать дно. Впрочем, питаются
и рыбой, если она попадется, и всегда ею пахнут, хотя гораздо
менее уток-рыбалок. К осени лысены бывают очень жирны и были
бы довольно вкусны, если б не рыбный запах, который, однако,
значительно уменьшается, если содрать с лысены кожу и потом
уже ее жарить.
Я уже сказал, что нашел однажды пловучее гнездо гагары; точно
такого же устройства попалось мне гнездо и лысухи. Оно держалось
довольно высоко на воде, мало в нее погружаясь. Лысена плавала
кругом. Гнездо было свито из сухой осоки и особенной породы
мягкого, толстого, также сухого камыша. Одна сторона гнезда,
по которой взлезала и слезала лысена, была обмята и пониже других.
Дно гнезда внутри и круглые боковые стенки почти доверху были
вымазаны и даже промазаны очень гладко, искусно и прочно собственным
калом лысухи, отвердевшим, как каменная штукатурка (Что эта
обмазка или штукатурка есть не что иное, как помет лысены —
убедиться нетрудно, сличив обмазку с свежим пометом, которого
всегда бывает довольно на верху гнезда.); на дне лежала
настилка из черных перьев и темного пуха, выщипанного матерью
из своей хлупи, и, наконец, девять яиц (немножко поменьше куриных)
прекрасного темноси-зого, слегка зеленоватого цвета с глянцем,
испещренных белыми крапинками. Очевидно было, что гнездо прикреплялось
к камышу (тем же самым калом), и очень крепко, потому что верхушки
двух перерванных камышин и одна выдернутая или перегнившая у
корня, плотно приклеенные к боку гнезда, плавали вместе с ним
по воде, из чего можно заключить, что когда гнездо не было оторвано
от камыша, то воды не касалось. Я собирал тогда яйца всех птиц
и без памяти обрадовался такой редкой находке. Я взял бережно
гнездо, поставил его в лодку и поспешно поплыл домой: лысуха,
покрикивая, или, лучше сказать, похныкивая, провожала меня чрез
весь пруд, почти до самого мельничного кауза (Кауз— дверцы,
в которые течет вода по трубам на водяные колеса. Около Москвы
называют его дворец (дверец?)).
Маленькие цыплята лысены бывают покрыты почти черным пухом.
Мать не показывает к детям такой сильной горячности, как добрые
утки не-рыбалки: спрятав цыплят, она не бросается на глаза охотнику,
жертвуя собою, чтобы только отвесть его в другую сторону, а
прячется вместе с детьми, что гораздо и разумнее.
Охотники редко без особенных причин стреляют лысух, и потому
они очень смирны; мясо их незавидного вкуса, даже и черный пух
не так длинен и густ, как пух уток-рыбалок. Впрочем, он им не
так нужен, потому что лысухи много времени проводят сидя и даже
ходя по плоским берегам пруда или озера, а не беспрестанно плавают
по воде. Чуваши, мордва и татары охотно едят лысух, если они
им попадутся, и мне случалось дарить их этим лакомством. В местах,
где я живал в Оренбургской губернии, лысены водятся во множестве
и составляют какую-то необходимую принадлежность прудов и озер.
Было бы странно подойти или подъехать к камышистому пруду и
не увидеть на нем порывисто двигающихся в разных направлениях
черных кочек с белыми костяными бляхами, чем кажутся издали
лысены, и не услышать их тихого, грустно хныкающего голоса:
картина была бы неполна.
