Valinog
Участник
- С нами с
- 24/09/13
- Постов
- 568
- Оценка
- 111
- Живу в:
- Псковская (Плюсса)
- Для знакомых
- Сергей
- Охочусь с
- 2000
- Оружие
- Есть немножко
- Собака(ки)
- Дратхаар Цера
15 октября прошло заседание Совета по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере изучения, использования, воспроизводства и охраны объектов животного мира и среды их обитания, а также в области охоты. Одним из наиболее интересных моментов, рассмотренных на Совете, был вопрос проведения ЗМУ по новой методике. В связи в этим редакция обратилась к известным специалистам в области охотничьего хозяйства с просьбой прокомментировать предложенную методику и высказать свое компетентное мнение, которое мы и предлагаем читателям.
Фото Дарьи Шатовой
Несмотря на абсолютную простоту выполнения работ по зимнему маршрутному учету охотничьих животных (ЗМУ), непосредственно сама теория этого метода очень сложная. Она дорабатывалась и уточнялась в 70–80-х годах прошлого века в ЦНИЛ Главохоты РСФСР силами отдела учета охотничьих ресурсов, состоящего из 25 человек, специальной партией Центральной проектно-изыскательской экспедиции (8 человек); к этой работе привлекались ведущие специалисты по учету охотничьих животных со всего Советского Союза.
Врезультате появились «Методические указания по ЗМУ» 1980 и 1990 гг. Сложность теории метода не должна приводить к осложнению методических документов. Они должны быть максимально просты, доступны для чтения любому охотнику.
Лет через десять после утверждения «Методических указаний» 1990 года мы с ученым И.К. Ломановым собирались переиздать их, переработав в сторону упрощения текста, понятий и рекомендуемых действий. Не исключали возможности создания нескольких региональных вариантов этого документа с «облегчением» требований для горных и отдаленных промысловых районов. К сожалению, большая занятость нас обоих и преждевременный уход Игоря Константиновича не дали осуществить эти задумки.
Зато во второй половине 2000-х годов в Минсельхозе РФ начался бум пересмотра нормативно-законодательных актов, который затронул и Охотдепартамент МСХиП РФ. Стали готовиться проекты новых методических документов по охотничьему хозяйству, в том числе и по ЗМУ. Мы с д-ром биол. наук Н.Г. Челинцевым принимали участие в обсуждении проекта нового документа; дискуссии продолжались более года, но нам не удалось отстоять у руководителей Охотдепартамента и Центрохотконтроля некоторые отступления от теории ЗМУ, и в результате родились «Методические рекомендации по ЗМУ» 2009 года. Они могут считаться приемлемыми, несмотря на некоторые понятийные недостатки, усложнения текста и несущественные методические погрешности.
Тенденция обновления нормативных документов вместе с Охотдепартаментом перешла в МПРиЭ РФ. О пресловутом приказе МПР № 1 в охотничьих СМИ было написано много десятков статей. Как я и говорил, он «поставил на уши» всю охотничью Россию. Главным раздражителем было обязательное использование приемников GPS при проведении ЗМУ. Это без разработанных программ обработки данных, без методических документов по использованию систем GPS, без обучения организаторов и исполнителей учета и т.д. И все сразу — «вынь да положь». В критических публикациях именно на GPS было обращено основное внимание. И только это обстоятельство приняло во внимание Министерство природных ресурсов и экологии РФ.
В настоящее время МПР находится в процессе издания нового приказа по ЗМУ. Проект этого приказа отменяет обязательное использование в ЗМУ приемников GPS. Это хорошо. Однако он не учитывает множество других критических замечаний, касающихся приказов № 1 и № 58. Мне пришлось ознакомиться с проектом нового приказа и, к сожалению, разочароваться в нем. Но все по порядку.
Оставим оценку стиля, терминологии и понятий в проекте на более позднее рассмотрение. Тем не менее некоторые понятия имеют принципиально методическое значение.
Так более чем полувековая практика применения ЗМУ показала, что разделение охотничьих угодий на три условных категории — лес, поле и болото вполне достаточно для обработки данных ЗМУ. В новом проекте это сохраняется, но почему-то категории угодий «лес» и «поле» называются «группами категорий среды обитания охотничьих ресурсов» (не сложновато ли?), а «болото» — просто «категорией среды обитания охотничьих ресурсов», то есть болотам придается иной, более низкий статус подразделений угодий.
Хотя болота тоже бывают разными, как леса и открытые угодья. Бывают болота верховые, низинные, переходные, мари, марши, приморские заболоченные луга и т.д. Зачем такое разделение статуса, тем более что в обработке данных это не имеет абсолютно никакого значения, и данные обрабатываются по лесам, полям и болотам отдельно без всякого преимущества одной категории перед другой? Глупость явная.
Если уж касаться разделения угодий на категории, то в новом проекте ни слова не сказано, как отделять болота от заболоченных лесов, в том числе низкорослых. То же касается заросших жердняками полей: чем их считать — полями или лесами? Ответа нет, а он очень даже простой.
На маршрутах встречи следов зверей или птиц нужно относить к той категории угодий, к какой относится данный картографический контур в экспликации земель, которая используется в обработке данных ЗМУ. Это означает, что при подготовке учета необходимо принять определенное разделение угодий, соответствующую экспликацию угодий, по ней измерять длины участков маршрутов, и это все должен твердо знать каждый учетчик. В новом проекте это не прописано.
Непонятно, откуда взялись в п. 6.1, в последнем абзаце пункта, 25% угодий, исключаемых из учета. Почему именно 25%? Волюнтаризм! В ЗМУ нужно исключать из учета (не закладывать маршруты и исключать из экстраполяции) все угодья, где заведомо нет учитываемых видов животных. Это может быть и 5%, и 75% площади всех угодий. Зачем тратить силы, время, средства на заведомо совершенно пустой учет?
Более того, поскольку обработка данных ЗМУ ведется отдельно по категориям угодий, то целесообразно распределять длину маршрутов не пропорционально соотношению площади категорий угодий, а большую часть длины маршрутов уделять той категории угодий, где встречается больше следов зверей и птиц. Это азбука математических основ теории ЗМУ. В новом проекте предлагается все наоборот, что тоже ведет к нерациональным потерям усилий во всем учете.
Нормативы необходимой длины маршрутов в проекте даны в формулах аж на двух страницах. Формулы простые, и гораздо проще нормы изложить словами: «на территории меньше 10 тыс. га — 50 км; от 10 до 20 тыс. га — от 50 до 100 км; от 20 до 50 тыс. га — от 102 до 160 км; 50 — 200 тыс. га — от 160,8 до 280 км; более 200 тыс. га в Центральных, Поволжских, Северокавказских и т.д. регионах — от 280,75 км (площадь 1 млн га — 880 км; в регионах Урала, Сибири, Севера Европейской России при площади от 200 до 1000 тыс. га — от 280,1 до 360 км; в отдаленных районах Дальнего Востока и Сибири — от 360,05 км (площадь 5 млн га — 560 км». Можно изложить более поподробно, но на несколько строк или в таблице без всяких формул.
Но дело даже не в этом. Сам подход определения норм объема учетного материала, исходя из площади «исследуемой территории», в принципе неверен, противоречит самой теории ЗМУ. Объем материала маршрутов ЗМУ целиком зависит от получаемой на практике относительной статистической ошибки. Она полностью определяется изменениями плотности населения животных на территории, от места к месту.
Чем выше общая биологическая продуктивность угодий, чем больше пространственные изменения условий обитания животных и, соответственно, плотности их населения, тем больше должно быть маршрутов.
Безусловно, есть еще факторы, которые могут влиять на нормативы объема данных, особенно для удаленных, малодоступных промысловых районов. Это социально-экономические факторы: размеры финансовых расходов, в основном транспортных, наличие или количество возможных учетчиков и т.п.
В 1990 г. Главохота РСФСР утвердила «Нормативы объемов работ и затрат на проведение зимнего маршрутного учета охотничьих животных в РСФСР». Многолетняя практика показала реальность, осуществимость выполнения этих нормативов, а в большом ряде регионов указанные объемы превышались. С позиций современных экономических реалий, вероятно, объемы маршрутных учетов в регионах Севера и промыслового Дальнего Востока в указанных нормативах несколько завышены. Но в «Методических рекомендациях» 2009 г. они завышены еще больше. А в новом проекте, на наш взгляд и по нашим расчетам, они занижены. Безусловно, над современными нормативами необходимо еще поработать, тщательно и с правильным подходом.
Пункт 6.3.5 противоречит п. 6.3.4. Откуда в этом пункте взялся угол в 90 градусов? Опять волюнтаризм, ведь выше говорится о произвольности закладки маршрутов. Какой русский человек может понять фразу из п. 6.3.7, где говорится про части одного маршрута, «расположенные друг напротив друга»? Пункты 6.3.7 и 6.3.8 несогласованны и создают путаницу. В пункте 6.3.9 говорится о том, что маршруты должны проходить не ближе 200 м от подкормочных площадок, солонцов, водопоев и т.п. А как тогда быть с тезисом о равномерности размещения маршрутов? Мы, что, специально будем занижать численность? Заодно будем противоречить сами себе.
Пункт 6.3.10 вызывает большое недоумение. В нем говорится, что в горной местности допускается закладка маршрутов «вдоль водотоков, склонов долин и распадков». Это противоречит одному из важнейших аспектов теории ЗМУ. В прежних методических документах специально обращалось внимание на недопустимость закладки маршрутов вдоль линейных элементов местности: ручьев, берегов рек, озер, дорог, опушек леса или иных границ между разными категориями угодий; они должны пересекаться поперек или под углом.
Звери ходят либо вдоль них, либо поперек. В одних случаях мы будем завышать численность, в других — занижать, и иногда весьма значительно — до 3-4 раз! Особенно в горной местности! Но даже на плоских равнинах суточные наследы зверей, как правило, вытянуты однонаправленно по странам света, поэтому и рекомендовалась разнонаправленность маршрутов или их отрезков. В новом проекте о равнинах нет ни слова, а по горным местностям — это просто крупнейшая методическая ошибка.
О сущности пункта 6.3.12 (закладка маршрутов по категориям угодий пропорционально их площади) уже говорилось. А тут еще все дано в виде ненужных формул. В последнем абзаце мало кто поймет часть фразы: «не более 20% от ее минимально необходимой протяженности». Чего «ее»? Опять же 20% — волюнтаризм.
В пункте 9 сплошные повторы, а ясности нет. Не нужно туманно говорить — «выпал снег», а четко сказать — учет в один день проводится, если выпадение снега (пороши) полностью прекратилось за 24 (плюс-минус 4) часа до начала учета. В пунктах 18,19 важно отметить, что ЗМУ нельзя проводить в течение как минимум двух суток после обильного снегопада, т.к. многие звери либо вообще не выходят из убежищ, либо резко снижают свою следовую активность. Об этом ничего нет в новом проекте, но это очень важно. Важно также отметить в п. 11, что во второй день учетчик проходит маршрут в том же направлении и желательно в те же часы суток, т.е. через 24 часа после «затирки» следов.
Пункт 20 повторяет п. 7.3.
Ни для кого не секрет, что в ряде регионов России недобросовестные чиновники уже давно использовали всякие зацепки в выполнении требований ЗМУ, чтобы грозить охотпользователям закрытием охоты, ограничением или лишением квот, для того чтобы получать откаты или какие-либо иные личные преимущества.
После приказа № 1 с требованием обязательного использования GPS возможности коррупционных проявлений стали несоизмеримо шире. Это в России, где объявлена, правда на бумаге, борьба с коррупцией. А разве жесткие необоснованные, волюнтаристские требования, содержащиеся в проекте нового приказа МПР, лучше требования по использованию GPS? Ничем не лучше. А жесткие требования неизбежно порождают их игнорирование, ложь, что ведет к потере смысла в проведении ЗМУ и вообще мониторинга в целом. Не мешало бы в МПР задуматься над этим.
О стиле проекта даже писать противно. Мол, это все юристы заставляют так писать. Юристы, как известно, не обладают мягкими лбами: им как написали неграмотные чиновники, так они будут заставлять всех писать на бюрократическом языке. Они же создали этот только ими читаемый язык, не имеющий ничего общего с русским языком. Какие понятия и термины введены «Законом об охоте», такие пойдут и в остальные нормативные акты. А впереди паровоза бежать нельзя. Не пора ли обновлять эшелон охотничьего законодательства с локомотива — с нового и правильного «Закона об охоте и охотничьем хозяйстве»?
А пока… Отменять приказ № 1 необходимо. В новом приказе это должно быть первым пунктом. Вторым пунктом можно временно утвердить «Методические указания по ЗМУ» 1990 г. или, что несколько хуже, «Методические рекомендации» 2009 года.
редакция РОГ 30.10.2015г.
Несмотря на абсолютную простоту выполнения работ по зимнему маршрутному учету охотничьих животных (ЗМУ), непосредственно сама теория этого метода очень сложная. Она дорабатывалась и уточнялась в 70–80-х годах прошлого века в ЦНИЛ Главохоты РСФСР силами отдела учета охотничьих ресурсов, состоящего из 25 человек, специальной партией Центральной проектно-изыскательской экспедиции (8 человек); к этой работе привлекались ведущие специалисты по учету охотничьих животных со всего Советского Союза.
Врезультате появились «Методические указания по ЗМУ» 1980 и 1990 гг. Сложность теории метода не должна приводить к осложнению методических документов. Они должны быть максимально просты, доступны для чтения любому охотнику.
Лет через десять после утверждения «Методических указаний» 1990 года мы с ученым И.К. Ломановым собирались переиздать их, переработав в сторону упрощения текста, понятий и рекомендуемых действий. Не исключали возможности создания нескольких региональных вариантов этого документа с «облегчением» требований для горных и отдаленных промысловых районов. К сожалению, большая занятость нас обоих и преждевременный уход Игоря Константиновича не дали осуществить эти задумки.
Зато во второй половине 2000-х годов в Минсельхозе РФ начался бум пересмотра нормативно-законодательных актов, который затронул и Охотдепартамент МСХиП РФ. Стали готовиться проекты новых методических документов по охотничьему хозяйству, в том числе и по ЗМУ. Мы с д-ром биол. наук Н.Г. Челинцевым принимали участие в обсуждении проекта нового документа; дискуссии продолжались более года, но нам не удалось отстоять у руководителей Охотдепартамента и Центрохотконтроля некоторые отступления от теории ЗМУ, и в результате родились «Методические рекомендации по ЗМУ» 2009 года. Они могут считаться приемлемыми, несмотря на некоторые понятийные недостатки, усложнения текста и несущественные методические погрешности.
Тенденция обновления нормативных документов вместе с Охотдепартаментом перешла в МПРиЭ РФ. О пресловутом приказе МПР № 1 в охотничьих СМИ было написано много десятков статей. Как я и говорил, он «поставил на уши» всю охотничью Россию. Главным раздражителем было обязательное использование приемников GPS при проведении ЗМУ. Это без разработанных программ обработки данных, без методических документов по использованию систем GPS, без обучения организаторов и исполнителей учета и т.д. И все сразу — «вынь да положь». В критических публикациях именно на GPS было обращено основное внимание. И только это обстоятельство приняло во внимание Министерство природных ресурсов и экологии РФ.
В настоящее время МПР находится в процессе издания нового приказа по ЗМУ. Проект этого приказа отменяет обязательное использование в ЗМУ приемников GPS. Это хорошо. Однако он не учитывает множество других критических замечаний, касающихся приказов № 1 и № 58. Мне пришлось ознакомиться с проектом нового приказа и, к сожалению, разочароваться в нем. Но все по порядку.
Оставим оценку стиля, терминологии и понятий в проекте на более позднее рассмотрение. Тем не менее некоторые понятия имеют принципиально методическое значение.
Так более чем полувековая практика применения ЗМУ показала, что разделение охотничьих угодий на три условных категории — лес, поле и болото вполне достаточно для обработки данных ЗМУ. В новом проекте это сохраняется, но почему-то категории угодий «лес» и «поле» называются «группами категорий среды обитания охотничьих ресурсов» (не сложновато ли?), а «болото» — просто «категорией среды обитания охотничьих ресурсов», то есть болотам придается иной, более низкий статус подразделений угодий.
Хотя болота тоже бывают разными, как леса и открытые угодья. Бывают болота верховые, низинные, переходные, мари, марши, приморские заболоченные луга и т.д. Зачем такое разделение статуса, тем более что в обработке данных это не имеет абсолютно никакого значения, и данные обрабатываются по лесам, полям и болотам отдельно без всякого преимущества одной категории перед другой? Глупость явная.
Если уж касаться разделения угодий на категории, то в новом проекте ни слова не сказано, как отделять болота от заболоченных лесов, в том числе низкорослых. То же касается заросших жердняками полей: чем их считать — полями или лесами? Ответа нет, а он очень даже простой.
На маршрутах встречи следов зверей или птиц нужно относить к той категории угодий, к какой относится данный картографический контур в экспликации земель, которая используется в обработке данных ЗМУ. Это означает, что при подготовке учета необходимо принять определенное разделение угодий, соответствующую экспликацию угодий, по ней измерять длины участков маршрутов, и это все должен твердо знать каждый учетчик. В новом проекте это не прописано.
Непонятно, откуда взялись в п. 6.1, в последнем абзаце пункта, 25% угодий, исключаемых из учета. Почему именно 25%? Волюнтаризм! В ЗМУ нужно исключать из учета (не закладывать маршруты и исключать из экстраполяции) все угодья, где заведомо нет учитываемых видов животных. Это может быть и 5%, и 75% площади всех угодий. Зачем тратить силы, время, средства на заведомо совершенно пустой учет?
Более того, поскольку обработка данных ЗМУ ведется отдельно по категориям угодий, то целесообразно распределять длину маршрутов не пропорционально соотношению площади категорий угодий, а большую часть длины маршрутов уделять той категории угодий, где встречается больше следов зверей и птиц. Это азбука математических основ теории ЗМУ. В новом проекте предлагается все наоборот, что тоже ведет к нерациональным потерям усилий во всем учете.
Нормативы необходимой длины маршрутов в проекте даны в формулах аж на двух страницах. Формулы простые, и гораздо проще нормы изложить словами: «на территории меньше 10 тыс. га — 50 км; от 10 до 20 тыс. га — от 50 до 100 км; от 20 до 50 тыс. га — от 102 до 160 км; 50 — 200 тыс. га — от 160,8 до 280 км; более 200 тыс. га в Центральных, Поволжских, Северокавказских и т.д. регионах — от 280,75 км (площадь 1 млн га — 880 км; в регионах Урала, Сибири, Севера Европейской России при площади от 200 до 1000 тыс. га — от 280,1 до 360 км; в отдаленных районах Дальнего Востока и Сибири — от 360,05 км (площадь 5 млн га — 560 км». Можно изложить более поподробно, но на несколько строк или в таблице без всяких формул.
Но дело даже не в этом. Сам подход определения норм объема учетного материала, исходя из площади «исследуемой территории», в принципе неверен, противоречит самой теории ЗМУ. Объем материала маршрутов ЗМУ целиком зависит от получаемой на практике относительной статистической ошибки. Она полностью определяется изменениями плотности населения животных на территории, от места к месту.
Чем выше общая биологическая продуктивность угодий, чем больше пространственные изменения условий обитания животных и, соответственно, плотности их населения, тем больше должно быть маршрутов.
Безусловно, есть еще факторы, которые могут влиять на нормативы объема данных, особенно для удаленных, малодоступных промысловых районов. Это социально-экономические факторы: размеры финансовых расходов, в основном транспортных, наличие или количество возможных учетчиков и т.п.
В 1990 г. Главохота РСФСР утвердила «Нормативы объемов работ и затрат на проведение зимнего маршрутного учета охотничьих животных в РСФСР». Многолетняя практика показала реальность, осуществимость выполнения этих нормативов, а в большом ряде регионов указанные объемы превышались. С позиций современных экономических реалий, вероятно, объемы маршрутных учетов в регионах Севера и промыслового Дальнего Востока в указанных нормативах несколько завышены. Но в «Методических рекомендациях» 2009 г. они завышены еще больше. А в новом проекте, на наш взгляд и по нашим расчетам, они занижены. Безусловно, над современными нормативами необходимо еще поработать, тщательно и с правильным подходом.
Пункт 6.3.5 противоречит п. 6.3.4. Откуда в этом пункте взялся угол в 90 градусов? Опять волюнтаризм, ведь выше говорится о произвольности закладки маршрутов. Какой русский человек может понять фразу из п. 6.3.7, где говорится про части одного маршрута, «расположенные друг напротив друга»? Пункты 6.3.7 и 6.3.8 несогласованны и создают путаницу. В пункте 6.3.9 говорится о том, что маршруты должны проходить не ближе 200 м от подкормочных площадок, солонцов, водопоев и т.п. А как тогда быть с тезисом о равномерности размещения маршрутов? Мы, что, специально будем занижать численность? Заодно будем противоречить сами себе.
Пункт 6.3.10 вызывает большое недоумение. В нем говорится, что в горной местности допускается закладка маршрутов «вдоль водотоков, склонов долин и распадков». Это противоречит одному из важнейших аспектов теории ЗМУ. В прежних методических документах специально обращалось внимание на недопустимость закладки маршрутов вдоль линейных элементов местности: ручьев, берегов рек, озер, дорог, опушек леса или иных границ между разными категориями угодий; они должны пересекаться поперек или под углом.
Звери ходят либо вдоль них, либо поперек. В одних случаях мы будем завышать численность, в других — занижать, и иногда весьма значительно — до 3-4 раз! Особенно в горной местности! Но даже на плоских равнинах суточные наследы зверей, как правило, вытянуты однонаправленно по странам света, поэтому и рекомендовалась разнонаправленность маршрутов или их отрезков. В новом проекте о равнинах нет ни слова, а по горным местностям — это просто крупнейшая методическая ошибка.
О сущности пункта 6.3.12 (закладка маршрутов по категориям угодий пропорционально их площади) уже говорилось. А тут еще все дано в виде ненужных формул. В последнем абзаце мало кто поймет часть фразы: «не более 20% от ее минимально необходимой протяженности». Чего «ее»? Опять же 20% — волюнтаризм.
В пункте 9 сплошные повторы, а ясности нет. Не нужно туманно говорить — «выпал снег», а четко сказать — учет в один день проводится, если выпадение снега (пороши) полностью прекратилось за 24 (плюс-минус 4) часа до начала учета. В пунктах 18,19 важно отметить, что ЗМУ нельзя проводить в течение как минимум двух суток после обильного снегопада, т.к. многие звери либо вообще не выходят из убежищ, либо резко снижают свою следовую активность. Об этом ничего нет в новом проекте, но это очень важно. Важно также отметить в п. 11, что во второй день учетчик проходит маршрут в том же направлении и желательно в те же часы суток, т.е. через 24 часа после «затирки» следов.
Пункт 20 повторяет п. 7.3.
Ни для кого не секрет, что в ряде регионов России недобросовестные чиновники уже давно использовали всякие зацепки в выполнении требований ЗМУ, чтобы грозить охотпользователям закрытием охоты, ограничением или лишением квот, для того чтобы получать откаты или какие-либо иные личные преимущества.
После приказа № 1 с требованием обязательного использования GPS возможности коррупционных проявлений стали несоизмеримо шире. Это в России, где объявлена, правда на бумаге, борьба с коррупцией. А разве жесткие необоснованные, волюнтаристские требования, содержащиеся в проекте нового приказа МПР, лучше требования по использованию GPS? Ничем не лучше. А жесткие требования неизбежно порождают их игнорирование, ложь, что ведет к потере смысла в проведении ЗМУ и вообще мониторинга в целом. Не мешало бы в МПР задуматься над этим.
О стиле проекта даже писать противно. Мол, это все юристы заставляют так писать. Юристы, как известно, не обладают мягкими лбами: им как написали неграмотные чиновники, так они будут заставлять всех писать на бюрократическом языке. Они же создали этот только ими читаемый язык, не имеющий ничего общего с русским языком. Какие понятия и термины введены «Законом об охоте», такие пойдут и в остальные нормативные акты. А впереди паровоза бежать нельзя. Не пора ли обновлять эшелон охотничьего законодательства с локомотива — с нового и правильного «Закона об охоте и охотничьем хозяйстве»?
А пока… Отменять приказ № 1 необходимо. В новом приказе это должно быть первым пунктом. Вторым пунктом можно временно утвердить «Методические указания по ЗМУ» 1990 г. или, что несколько хуже, «Методические рекомендации» 2009 года.
редакция РОГ 30.10.2015г.
