m1tya
Завсегдатай
- С нами с
- 31/03/06
- Постов
- 1 241
- Оценка
- 1 909
- Живу в:
- Москва
- Для знакомых
- Дмитрий
- Оружие
- всякое разное
- Собака(ки)
- курцхаар
То ли правда, то ли быль. Не скрою, что этот рассказ соткан из эпизодов разных охот, которые я постарался сшить в одну историю. Надеюсь, вам она понравится.
--- Добор поста---
Серый декабрьский рассвет медленно заползал в лес. Зима запаздывала со снегом, и тот, выпав в первый раз всего пару дней назад, лишь слегка припорошил землю. Он белел пятнами среди пожухлых пучков травы, на пнях и замшелых гнилушках и только на тропинках и извилистых змейках замерзших ручейков лежал ровным нетронутым слоем. В природе стояла пестрая тропа...
Чадя сизым дымком выхлопа, тяжело переваливаясь на ухабах и с треском подминая под себя метёлки берёзовой поросли, старая «буханка» ползла через заброшенное поле к чернеющему вдали лесу. У опушки, устало выдохнув заглушенным двигателем, машина встала. Из кабины вышли двое.
Тот, что был покоренастей и постарше, с седоватой щетиной на обветренном бледном лице, затянулся папироской, заряжая «стрелой» свой потертый «ижик». На его зеленой хэбэшной фуражке красовалась золотистая кокарда с двумя перекрещенными ружьями, дубовыми ветвями и головой животного, чем-то походящего на лося. Хитрым прищуром, словно прикидывая расклад грядущей охоты, он обвёл молчаливо стоящий перед ним лес, лог, заросший кустарём, и пойму внизу, петляющую среди ржавого бурьяна белой жилкой замерзшей речки. Смачно сплюнув на землю, Егерь отворил кузов, выпустив на волю двух поскуливающих запсибов. Те по-щенячьи весело крутанулись у его ног и озорным галопом умчались в лес.
Товарищ Егеря, мужчина повыше и помоложе, долго крутил в руках «Астру», пеленгуя убежавших собак. Привязав наконец лаек к навигатору, он бережно достал из чехла новенький штуцер и вложил в его стволы длинные блестящие болванки импортных патронов.
Перебросившись парой фраз, компаньоны вступили под полог леса, хрустя заиндевевшей коркой почерневшей листвы.
«Астро» Охотника с дотошной точностью следил за собаками. Прорисовывая на экране жирными линиями весь пройденный лайками путь, он наглядно показывал их работу. Вот собаки, заложив дугу в полкилометра от хозяев, исправно обыскали лесной массив, и, не наткнувшись на лосиные наброды, вышли на след охотников. Догнав людей, они опять ушли в широкий поиск. Так повторялось снова и снова...
Лес нехотя просыпался. Вздыхая под напором разгулявшегося ветра, он тяжело шумел зелеными кронами вековых сосен, трещал утренней перебранкой пестрых кедровок, тихо шелестел сухими камышами на закрайках скованного морозами болота. Солнце, пробиваясь мутным пятном сквозь седые стада облаков, порой найдя в них брешь, выглядывало веселым лучиком, играя искорками на посеребрённых инеем ветвях деревьев.
Егерь и Охотник, следуя намеченному маршруту, поглядывали по сторонам, читая на припорошенной земле ночную жизнь лесного народца. Вот белка, насорив шелухой раздербаненной шишки в узловатых корнях ели, заскакала растопыристыми чирками по упавшему стволу старой березы, ловко спрыгнула на землю и, пробежав немного, пропала у подножья высокой сосны. А вот из-под груды хвороста вынырнул следок извечного врага белки – куницы. Маленький хищник, петляя среди деревьев, набрёл на нежданный подарок – рябину, всю увешанную рубиновыми гроздьями спелых ягод. Вспрыгнув на пень, а с него и на деревцо, зверёк долго лакомился примороженными плодами, роняя красные капли ягод на белый снег. В посветлевшем березняке беляки набили целые тропы, будто уже наступила февральская пора заячьих свадеб. Резвитесь косые, но об опасности не забывайте - поверх заячьих маликов, чеканными оттиском четырехпалых лап в снег впечатались кругляши рысьего следа...
«Фррр» - с мягким бархатистым шумком с земли вспорхнул потревоженный рябчик. Расправив крылья, он протянул метров семь и тихо спланировал в густой ельник. Почувствовав себя снова в безопасности, петушок тревожно застрекотал, заругался на непрошенных гостей. А люди, казалось, не обратив внимание на маленького жителя леса, неспешно прошли мимо своей дорогой.
Но следующая встреча не оставила их равнодушными. Вскарабкавшись на гривку, за мхастым выворотнем охотники заметили глухаря. До мошника было не более двадцати шагов. Застигнутый врасплох, черный с синим отливом петух было бросился бежать. Выбрасывая вперёд мохнатые лапы, он неуклюже заколыхался всем телом, как курица, размашисто кивая головой, в такт своим шагам. Через пару метров глухарь запнулся о корягу и,смекнув, что дело – дрянь, отчаянно маша крыльями, тяжело поднялся в воздух. В считанные секунды птица скрылась за деревьями. Люди замерли, прислушиваясь. Грохот крыльев уходил левее под гору и неожиданно оборвался. Означать это могло только одно. Глухарь сел на дерево.
Товарищи переглянулись. Егерь порылся в карманах куртки и выловил из них два патрона с «двойкой». Переломив двустволку, он заменил заряды, уже обдумывая, как посподручнее будет подойти к глухарю, когда над притихшим вдруг лесом далёким эхом зазвенел собачий лай.
Глухарь тут же был позабыт. Охотники заспешили к собакам. Словно волки, расчётливо выбирая лёгкий путь к своей добыче, они обтекали крепкие места, пружинисто бежали, перескакивая через стволы упавших деревьев, пролетая навылет тугие ельнички, то теряя друг друга из виду, то снова сходясь. Егерь, взяв привычный ритм, размеренно давил вперёд, не снижая темпа. Его компаньон, ещё не поднаторевший в таких охотах, то рвал со всей мочи вперёд, обогнав товарища, то, быстро выдохнувшись, отставал. В мелькающем калейдоскопе кустов и деревьев, сквозь пульсирующие удары крови в висках и застилающий глаза пот, лай собак становился всё отчётливей и громче.
Навигатор, указывая цветными стрелками на работающих лаек, показывал до них четыреста метров. Охотники перешли на быстрый шаг. На земле вдавленными ямками округлых копыт без труда читались следы лося-быка. Проверив ружья, Егерь и Охотник мысленно улыбнулись, предвидя скорый исход охоты. Но неожиданно лай стих. Люди, как по команде, остановились. На «Астро» цифра в четыреста метров вздрогнула, превратившись сначала в 450, а потом в 500, и побежала дальше крутящимся счетчиком. Лось пошёл, а вслед за ним и собаки. Поняв, что всё не кончится так просто, Егерь и Охотник припустили вслед за ними...
Минуты сменялись часами, а лось всё не останавливался. Он медленно брёл вперёд, не собираясь сворачивать с выбранного направления. Он не вилял, не колебался, закладывая дугу, а упрямо ломил по прямой, не давая передышки своим преследователям. Те, не имея возможности перехватить зверя и не успевая его догнать, устало плелись сзади, давно перейдя на шаг. Счётчик на навигаторе подрагивал на отметке в полтора – два километра. Вечерело. Одежда охотников пропиталась потом, ноги гудели от долгой ходьбы. Без перекура, пятиминутки на чаёк, они обречённо брели за быком, сквозь зубы матеря несговорчивого зверя. В редколесье подняли беляка. Ладный зайчишка, уже перелинявший в зимнюю шубку, выстрелил из-под гнилой колоды белым шаром и резво бросился наутёк. Равнодушно провожая взглядом мелькающего между деревьев косого, товарищи даже не остановились. Всё их мысли и помыслы были в двух километрах впереди, и единственный вопрос, на который не находилось ответа, крутился в их головах: “Когда же всё это в конце концов закончится?!”
И вдруг случилось то, на что охотники уже и не надеялись: «иконка» бегущей собаки на экране навигатора сменилась сидячей и расстояние до лаек начало уменьшаться с каждым пройденным охотниками шагом. Немного погодя, вдалеке раздался долгожданный лай собак. Забыв об усталости, Егерь и Охотник рванули на их голоса. Лось наконец-то встал. Но надолго ли?
Смешанный лес сменился спелым сосняком на горушке, и вскоре люди выбежали на обширный выруб, густо поросший по центру молодым березняком. Где-то в этом острове заливисто, без перемолчек работали лайки.
«На удачу» хлопнув по плечу Охотника тяжёлой рукой, Егерь заспешил краем леса к верному лазу в зарастающей ивняком низинке, на случай если бык решит снова дать ходу. А Охотник, сверившись с ветром, осторожно пошёл напрямки через вырубку. Оба товарища понимали, что на сегодня это был последний шанс взять сохатого.
Погода портилась. Пронзительный ветер леденил, колко хлестал в лицо. Гудел, завывая неразборчивыми голосами в голых качающихся кронах деревьев. Но сейчас этот шум был на руку Охотнику. Ни хруст заиндевевшей травы, ни сухой шелест промороженных листьев, ни треснувшая ненароком под ногой веточка не выдавали его. Без труда он подобрался незамеченным к березняку, пройдя через трескучие заросли полегшего бурьяна, припудренные первым снежком. Лай собак звенел в густом островке мелятника, всего в сорока метрах от него. Не спеша, шаг за шагом, под отрывистые голоса четвероногих помощниц, Охотник покрался вдоль мелочей. Глаза шарили по серой стене деревьев, силясь узреть в сплетениях ветвей намёк на присутствие зверя. И вот какая-то мимолётная тень лениво проплыла в частоколе берёзок и тотчас пропала. Сердце Охотника забилось быстрей. Прикрываясь грядой жиденьких деревцов, он приблизился к острову, вглядываясь в то место, где заметил движение. Белая лайчонка, азартно отдавая голос, замелькала в зарослях впереди. Где-то перед ней хрустнул валежник, и над серым морем подроста показались большие подвижные уши с короткими буро-желтыми суками загнутых рогов. Лось!
Бык опустил носатую голову к земле и, словно в растерянности, посматривал на снующих перед ним собак. Он уже давно устал от назойливого преследования этих маленьких пушистых зверушек. Пора было избавиться раз и навсегда от этой галдящей свиты. Выбрав момент, с треском ломая хмызник и выкидывая вперёд белые чулки ног, лось локомотивом бросился на собак, стараясь затоптать, убить опостылевших псин. В миг зверь, угадывающийся до этого в гущаре неверным силуэтом, вырос перед Охотником черной громадиной. Лайки, проворно отскочив от копыт лося, заблажили с новой силой. Сохатый замер, сверля их выкатившими из орбит налитыми кровью глазами. Его бока вздымались, как кузнечные меха, из горбатого отвислого носа струйками вырывались облачка пара, медленно тая в морозном воздухе…
Сухо ударил выстрел. Бык удивленно вздрогнул, пошатнулся, и словно громоздкая хлипкая постройка, вдруг потерявшая опору, тяжело завалился на бок. Собаки, ликуя, заголосили наперебой, норовя ужалить зубами за ляжки обессилившего гиганта. Перезаряжая ружьё, Охотник со всех ног бросился к поверженному зверю…
Короткий декабрьский день заканчивался. Сквозь сизые плиты нависших над землёй туч пробивалось тусклым жёлтым разводом заходящее солнце. Оно горело поблекшим золотом холодно и далеко, лишь на верхотуре небосвода отдаваясь в рыхлых облаках привычными мягко-розовыми оттенками. Коснувшись частокола мелятника, Светило, набравшись напоследок сил, на мгновение вспыхнуло, преобразив багрянцем пасмурный лес. Но тут же, заслонённое накатившим пластом облачности, погасло, как перегоревшая лампочка. Враз потемнело, и березняк вокруг стал бесцветным и зыбким, стремительно растворяясь в сгущающихся сумерках. Потянуло холодом и ночью. Охотник и Егерь, набив под завязку рюкзаки лосятиной, заспешили в обратный путь. То, что не удалось унести за раз, прикрыли еловым лапником, бросив рядом стрелянную гильзу. За оставшемся мясом было решено вернуться на следующий день посветлу.
Уже стояла непроглядная темень, когда они наконец-то добрались до машины. Сыто заурчала движком заведенная «буханка». Загудела, привычно дребезжа, печка, разнося по салону долгожданное тепло. Собаки по-хозяйски заскочив в кузов, свернулись калачиками на набросанном в углу тряпье, зыркая украдкой на охотников. Те, уставшие и продрогшие, развалились на сиденьях, переводя дух. Когда же усталость отпустила, один из них откопал припрятанную в промерзшей кабине ледяную поллитровку и стылая водка тягуче полилась в помятую крышку из-под термоса…
--- Добор поста---
Серый декабрьский рассвет медленно заползал в лес. Зима запаздывала со снегом, и тот, выпав в первый раз всего пару дней назад, лишь слегка припорошил землю. Он белел пятнами среди пожухлых пучков травы, на пнях и замшелых гнилушках и только на тропинках и извилистых змейках замерзших ручейков лежал ровным нетронутым слоем. В природе стояла пестрая тропа...
Чадя сизым дымком выхлопа, тяжело переваливаясь на ухабах и с треском подминая под себя метёлки берёзовой поросли, старая «буханка» ползла через заброшенное поле к чернеющему вдали лесу. У опушки, устало выдохнув заглушенным двигателем, машина встала. Из кабины вышли двое.
Тот, что был покоренастей и постарше, с седоватой щетиной на обветренном бледном лице, затянулся папироской, заряжая «стрелой» свой потертый «ижик». На его зеленой хэбэшной фуражке красовалась золотистая кокарда с двумя перекрещенными ружьями, дубовыми ветвями и головой животного, чем-то походящего на лося. Хитрым прищуром, словно прикидывая расклад грядущей охоты, он обвёл молчаливо стоящий перед ним лес, лог, заросший кустарём, и пойму внизу, петляющую среди ржавого бурьяна белой жилкой замерзшей речки. Смачно сплюнув на землю, Егерь отворил кузов, выпустив на волю двух поскуливающих запсибов. Те по-щенячьи весело крутанулись у его ног и озорным галопом умчались в лес.
Товарищ Егеря, мужчина повыше и помоложе, долго крутил в руках «Астру», пеленгуя убежавших собак. Привязав наконец лаек к навигатору, он бережно достал из чехла новенький штуцер и вложил в его стволы длинные блестящие болванки импортных патронов.
Перебросившись парой фраз, компаньоны вступили под полог леса, хрустя заиндевевшей коркой почерневшей листвы.
«Астро» Охотника с дотошной точностью следил за собаками. Прорисовывая на экране жирными линиями весь пройденный лайками путь, он наглядно показывал их работу. Вот собаки, заложив дугу в полкилометра от хозяев, исправно обыскали лесной массив, и, не наткнувшись на лосиные наброды, вышли на след охотников. Догнав людей, они опять ушли в широкий поиск. Так повторялось снова и снова...
Лес нехотя просыпался. Вздыхая под напором разгулявшегося ветра, он тяжело шумел зелеными кронами вековых сосен, трещал утренней перебранкой пестрых кедровок, тихо шелестел сухими камышами на закрайках скованного морозами болота. Солнце, пробиваясь мутным пятном сквозь седые стада облаков, порой найдя в них брешь, выглядывало веселым лучиком, играя искорками на посеребрённых инеем ветвях деревьев.
Егерь и Охотник, следуя намеченному маршруту, поглядывали по сторонам, читая на припорошенной земле ночную жизнь лесного народца. Вот белка, насорив шелухой раздербаненной шишки в узловатых корнях ели, заскакала растопыристыми чирками по упавшему стволу старой березы, ловко спрыгнула на землю и, пробежав немного, пропала у подножья высокой сосны. А вот из-под груды хвороста вынырнул следок извечного врага белки – куницы. Маленький хищник, петляя среди деревьев, набрёл на нежданный подарок – рябину, всю увешанную рубиновыми гроздьями спелых ягод. Вспрыгнув на пень, а с него и на деревцо, зверёк долго лакомился примороженными плодами, роняя красные капли ягод на белый снег. В посветлевшем березняке беляки набили целые тропы, будто уже наступила февральская пора заячьих свадеб. Резвитесь косые, но об опасности не забывайте - поверх заячьих маликов, чеканными оттиском четырехпалых лап в снег впечатались кругляши рысьего следа...
«Фррр» - с мягким бархатистым шумком с земли вспорхнул потревоженный рябчик. Расправив крылья, он протянул метров семь и тихо спланировал в густой ельник. Почувствовав себя снова в безопасности, петушок тревожно застрекотал, заругался на непрошенных гостей. А люди, казалось, не обратив внимание на маленького жителя леса, неспешно прошли мимо своей дорогой.
Но следующая встреча не оставила их равнодушными. Вскарабкавшись на гривку, за мхастым выворотнем охотники заметили глухаря. До мошника было не более двадцати шагов. Застигнутый врасплох, черный с синим отливом петух было бросился бежать. Выбрасывая вперёд мохнатые лапы, он неуклюже заколыхался всем телом, как курица, размашисто кивая головой, в такт своим шагам. Через пару метров глухарь запнулся о корягу и,смекнув, что дело – дрянь, отчаянно маша крыльями, тяжело поднялся в воздух. В считанные секунды птица скрылась за деревьями. Люди замерли, прислушиваясь. Грохот крыльев уходил левее под гору и неожиданно оборвался. Означать это могло только одно. Глухарь сел на дерево.
Товарищи переглянулись. Егерь порылся в карманах куртки и выловил из них два патрона с «двойкой». Переломив двустволку, он заменил заряды, уже обдумывая, как посподручнее будет подойти к глухарю, когда над притихшим вдруг лесом далёким эхом зазвенел собачий лай.
Глухарь тут же был позабыт. Охотники заспешили к собакам. Словно волки, расчётливо выбирая лёгкий путь к своей добыче, они обтекали крепкие места, пружинисто бежали, перескакивая через стволы упавших деревьев, пролетая навылет тугие ельнички, то теряя друг друга из виду, то снова сходясь. Егерь, взяв привычный ритм, размеренно давил вперёд, не снижая темпа. Его компаньон, ещё не поднаторевший в таких охотах, то рвал со всей мочи вперёд, обогнав товарища, то, быстро выдохнувшись, отставал. В мелькающем калейдоскопе кустов и деревьев, сквозь пульсирующие удары крови в висках и застилающий глаза пот, лай собак становился всё отчётливей и громче.
Навигатор, указывая цветными стрелками на работающих лаек, показывал до них четыреста метров. Охотники перешли на быстрый шаг. На земле вдавленными ямками округлых копыт без труда читались следы лося-быка. Проверив ружья, Егерь и Охотник мысленно улыбнулись, предвидя скорый исход охоты. Но неожиданно лай стих. Люди, как по команде, остановились. На «Астро» цифра в четыреста метров вздрогнула, превратившись сначала в 450, а потом в 500, и побежала дальше крутящимся счетчиком. Лось пошёл, а вслед за ним и собаки. Поняв, что всё не кончится так просто, Егерь и Охотник припустили вслед за ними...
Минуты сменялись часами, а лось всё не останавливался. Он медленно брёл вперёд, не собираясь сворачивать с выбранного направления. Он не вилял, не колебался, закладывая дугу, а упрямо ломил по прямой, не давая передышки своим преследователям. Те, не имея возможности перехватить зверя и не успевая его догнать, устало плелись сзади, давно перейдя на шаг. Счётчик на навигаторе подрагивал на отметке в полтора – два километра. Вечерело. Одежда охотников пропиталась потом, ноги гудели от долгой ходьбы. Без перекура, пятиминутки на чаёк, они обречённо брели за быком, сквозь зубы матеря несговорчивого зверя. В редколесье подняли беляка. Ладный зайчишка, уже перелинявший в зимнюю шубку, выстрелил из-под гнилой колоды белым шаром и резво бросился наутёк. Равнодушно провожая взглядом мелькающего между деревьев косого, товарищи даже не остановились. Всё их мысли и помыслы были в двух километрах впереди, и единственный вопрос, на который не находилось ответа, крутился в их головах: “Когда же всё это в конце концов закончится?!”
И вдруг случилось то, на что охотники уже и не надеялись: «иконка» бегущей собаки на экране навигатора сменилась сидячей и расстояние до лаек начало уменьшаться с каждым пройденным охотниками шагом. Немного погодя, вдалеке раздался долгожданный лай собак. Забыв об усталости, Егерь и Охотник рванули на их голоса. Лось наконец-то встал. Но надолго ли?
Смешанный лес сменился спелым сосняком на горушке, и вскоре люди выбежали на обширный выруб, густо поросший по центру молодым березняком. Где-то в этом острове заливисто, без перемолчек работали лайки.
«На удачу» хлопнув по плечу Охотника тяжёлой рукой, Егерь заспешил краем леса к верному лазу в зарастающей ивняком низинке, на случай если бык решит снова дать ходу. А Охотник, сверившись с ветром, осторожно пошёл напрямки через вырубку. Оба товарища понимали, что на сегодня это был последний шанс взять сохатого.
Погода портилась. Пронзительный ветер леденил, колко хлестал в лицо. Гудел, завывая неразборчивыми голосами в голых качающихся кронах деревьев. Но сейчас этот шум был на руку Охотнику. Ни хруст заиндевевшей травы, ни сухой шелест промороженных листьев, ни треснувшая ненароком под ногой веточка не выдавали его. Без труда он подобрался незамеченным к березняку, пройдя через трескучие заросли полегшего бурьяна, припудренные первым снежком. Лай собак звенел в густом островке мелятника, всего в сорока метрах от него. Не спеша, шаг за шагом, под отрывистые голоса четвероногих помощниц, Охотник покрался вдоль мелочей. Глаза шарили по серой стене деревьев, силясь узреть в сплетениях ветвей намёк на присутствие зверя. И вот какая-то мимолётная тень лениво проплыла в частоколе берёзок и тотчас пропала. Сердце Охотника забилось быстрей. Прикрываясь грядой жиденьких деревцов, он приблизился к острову, вглядываясь в то место, где заметил движение. Белая лайчонка, азартно отдавая голос, замелькала в зарослях впереди. Где-то перед ней хрустнул валежник, и над серым морем подроста показались большие подвижные уши с короткими буро-желтыми суками загнутых рогов. Лось!
Бык опустил носатую голову к земле и, словно в растерянности, посматривал на снующих перед ним собак. Он уже давно устал от назойливого преследования этих маленьких пушистых зверушек. Пора было избавиться раз и навсегда от этой галдящей свиты. Выбрав момент, с треском ломая хмызник и выкидывая вперёд белые чулки ног, лось локомотивом бросился на собак, стараясь затоптать, убить опостылевших псин. В миг зверь, угадывающийся до этого в гущаре неверным силуэтом, вырос перед Охотником черной громадиной. Лайки, проворно отскочив от копыт лося, заблажили с новой силой. Сохатый замер, сверля их выкатившими из орбит налитыми кровью глазами. Его бока вздымались, как кузнечные меха, из горбатого отвислого носа струйками вырывались облачка пара, медленно тая в морозном воздухе…
Сухо ударил выстрел. Бык удивленно вздрогнул, пошатнулся, и словно громоздкая хлипкая постройка, вдруг потерявшая опору, тяжело завалился на бок. Собаки, ликуя, заголосили наперебой, норовя ужалить зубами за ляжки обессилившего гиганта. Перезаряжая ружьё, Охотник со всех ног бросился к поверженному зверю…
Короткий декабрьский день заканчивался. Сквозь сизые плиты нависших над землёй туч пробивалось тусклым жёлтым разводом заходящее солнце. Оно горело поблекшим золотом холодно и далеко, лишь на верхотуре небосвода отдаваясь в рыхлых облаках привычными мягко-розовыми оттенками. Коснувшись частокола мелятника, Светило, набравшись напоследок сил, на мгновение вспыхнуло, преобразив багрянцем пасмурный лес. Но тут же, заслонённое накатившим пластом облачности, погасло, как перегоревшая лампочка. Враз потемнело, и березняк вокруг стал бесцветным и зыбким, стремительно растворяясь в сгущающихся сумерках. Потянуло холодом и ночью. Охотник и Егерь, набив под завязку рюкзаки лосятиной, заспешили в обратный путь. То, что не удалось унести за раз, прикрыли еловым лапником, бросив рядом стрелянную гильзу. За оставшемся мясом было решено вернуться на следующий день посветлу.
Уже стояла непроглядная темень, когда они наконец-то добрались до машины. Сыто заурчала движком заведенная «буханка». Загудела, привычно дребезжа, печка, разнося по салону долгожданное тепло. Собаки по-хозяйски заскочив в кузов, свернулись калачиками на набросанном в углу тряпье, зыркая украдкой на охотников. Те, уставшие и продрогшие, развалились на сиденьях, переводя дух. Когда же усталость отпустила, один из них откопал припрятанную в промерзшей кабине ледяную поллитровку и стылая водка тягуче полилась в помятую крышку из-под термоса…
Последнее редактирование:
