Осторожно - хищник!
Глядя на «вооружение» ловчих птиц — мощные лапы, «оснащенные» крупными изогнутыми когтями, и крепкие клювы,— невольно задаешься вопросом: не представляют ли они опасности и для охотника? Не берусь судить о беркуте. Но если говорить о соколе и ястребе, то мне кажется: соблюдая осторожность, можно избежать многих травм.
Начиная работать с ловчими птицами, я и мои товарищи наивно полагали, что достаточно иметь на руке перчатку, чтобы стать неуязвимыми. Это было поспешное решение, и все так или иначе за это поплатились. Причем как это ни парадоксально, доставалось нам в основном от хорошо выношенных птиц. Действительно, только что пойманный тетеревятник, когда его выпутали из сетки, надели путцы и посадили на руку, обычно не проявляет особой агрессивности к человеку. Исключением были, пожалуй, только крупная молодая самка, которую Саша купил у охотников.
Те поймали ее на падали в капкан за задний палец и, по-видимому, жестоко и бесцеремонно с ней обращались. Первые дни самка то и дело пыталась ударить Сашу лапой или клюнуть, а ведь последнее для ястребов вообще не характерно. Что касается сокола, здесь другое дело. Даже маленький дербник способен ущипнуть очень больно, а к озлобленному, яростно шипящему балобану просто страшно подойти. Но мы в основном имели дело с ястребами, а они, как я уже говорил, вели себя смирно.
Впервые я испытал на себе остроту когтей и мощь хватки ястреба, занимаясь с первой моей птицей. Она уже хорошо шла на руку, когда я в очередной раз пришел ее потренировать. Отвязав должник, отошел метра на полтора, достал левой рукой из кармана припасенный кусок мяса. И только я хотел переложить его в правую, одетую в перчатку, чтобы поманить ястреба, как он меня опередил: стремительно рванулся с седала и перехватил незащищенную руку на полпути. Конечно, его интересовало мясо, но вместе с ним он прихватил и мою кисть. Я попытался по одному разжать пальцы птицы и вытащить когти из руки. Но ястреб, сопротивляясь, сильнее сжимал лапы, глубже вонзая другие когти. Мне же стоило, разжал один палец, взяться за другой, как первый вновь сжимался. Было больно, но главное — я не видел никакого выхода. Если бы мне удалось взять мясо в правую руку, то, скорее всего тетеревятник последовал бы за ним, но не тут-то было — оно оказалось накрепко пришпиленным ястребиными когтями к моей левой руке! К счастью, я вспомнил о дохлой вороне, которая лежала под ведром в углу комнаты, быстро вытащил ее, а мясо прикрыл от ястреба перчаткой. С минуту, изгибая шею, он пытался все-таки добраться до мяса, затем я почувствовал, как хватка наконец ослабла, он взмахнул крыльями, и оттолкнувшись от руки, слетел к вороне. С тех пор я очень твердо усвоил, что нельзя показывать голодной птице мясо в незащищенной руке.
Этот же ястреб преподал мне еще один урок и тоже в момент, когда я манил его на руку. Вместо того чтобы сесть на перчатку, он, чего-то, испугавшись, шарахнулся в сторону, завис надо мной и вдруг опустился на голову. Я замер, опасаясь, как бы птица, стремясь удержать равновесие, не сжала пальцы сильнее. Спустя несколько секунд ястреб все же перелетел на руку. Вздохнув с облегчением, я провел ладонью по голове — на ней оказалась кровь.
После этого случая я взял за правило — заниматься с ловчими птицами только в шапке. Оказалось, что даже вязаная шерстяная шапочка хорошо защищает от когтей. Впрочем, был случай на охоте (мы ездили на кекликов), когда мне не помогла и шапочка.
В полдень, вдоволь насладившись лазанием по невысоким горам, с разных сторон по одному мы подходили к машине. Метрах в ста от нее протянулась линия электропередач, и, когда я проходил мимо одного из деревянных столбов, заметил, что он приглянулся моему ястребу. Тот приподнялся на лапах, прижал перо, вытянул шею и, наконец, дернулся с руки. А я не стал его держать, прикинув, что с двумя свободными руками намного удобнее завтракать, да и столб от машины был хорошо виден. Можно было поесть, не теряя птицу из виду.
Подойдя к машине, я оглянулся, чтобы посмотреть, как там мой питомец. Но в ту же секунду получил удар по лицу и почувствовал, как с неприятным хрустом в кожу впиваются ястребиные когти. Все ясно — ястреб не усидел на своем столбе и, памятуя о заветном голубином крылышке в кармане моей штормовки, полетел следом. Поскольку на опущенную руку сесть было невозможно, он решил опуститься мне на голову как раз в тот миг, когда я обернулся. Ситуация осложнялась тем, что тетеревятник сбил с меня шапочку и, пожалуй, впервые за время нашего сотрудничества, увидел, что под ней кроется. Не знаю, какие ассоциации вызвала у него моя прическа, но только вдруг он сильнее сжал когти и принялся меня энергично ощипывать. Надо сказать, работы хищнику предстояло немного, но и я, естественно, не собирался мириться с таким положением — кто же потерпит, чтобы вот так вдруг, за здорово живешь, расстаться с шевелюрой, которую рассчитывал поносить еще с десяток лет? Ястреб не терял времени даром, поэтому дорога была каждая секунда.
Первым делом я подобрал шапочку и прикрыл ею голову. Защитив свой скальп, я достал из кармана крыло и, зажав его в перчатке, поднял руку над головой. Немного поколебавшись, тетеревятник все же перешел на руку и с жадностью набросился на мясо, а я пошел к зеркальцу машины, чтобы оценить понесенный урон. Прическа почти не пострадала — ветер лениво шевелил на снегу несколько жидких клочков. Зато лицу досталось больше. Под правым глазом — примерно на сантиметр ниже — темнела глубокая рана, из которой тоненькой струйкой сбегала кровь, сюда вошел самый большой задний коготь ястреба. На лбу остались глубокие царапины, волосы скрывали еще одну, по-видимому, большую рану, из которой тоже сочилась кровь. Что ж, на ошибках учатся. Нельзя спускать глаз с непривязанной ловчей птицы!
Попадало от птиц, конечно, не только мне. В совершенно одинаковой ситуации пострадали Саша и Икар. Они тренировали своих ястребов, отрабатывая прилет на руку. В обоих случаях голодные тетеревятники, не дожидаясь, пока их хозяева отойдут на намеченное расстояние и поманят их, срывались с присад и устремлялись вслед. Догнав ничего не подозревавшего человека, они прямо-таки по-соколиному наносили удар лапой сзади по голове. У Саши на шее и за ухом осталась глубокая царапина, а, как не без некоторого злорадства подчеркивает он, Икару, кроме того, досталось и по уху.
После такой проделки ястребы, сделав круг, как ни в чем не бывало, пошли на руку. Саша считает это со стороны птиц проявлением «настоящего хулиганства». Но я очень похожее поведение регулярно наблюдал у балобанов. Если голодного сокола пустить полетать, он иногда, раз за разом хорошо разогнавшись, так стремительно мчится прямо на хозяина, что от него приходится уворачиваться, отскакивая в сторону или пригибаясь. Иногда он все-таки задевает по плечу или спине, не причиняя, правда, особой боли. Очень настойчивыми такие атаки бывают, если птица знает, что у человека припрятано в кармане мясо. Возможно, что и ястребы, и соколы таким способом выражают свое нетерпение, требуют подачки.
Дважды ловчие птицы меня поцарапали, набрасываясь на предметы красного цвета, принимая их, очевидно, за мясо. В одном случае это оказался ломоть спелого арбуза. Заметив его однажды в моей руке, молодой балобан энергично «закивал» головой и, прежде чем я успел что-нибудь сообразить, бросился вперед, вцепился в руку и с жадностью отхватил порядочный кусок мякоти арбуза. Надо было видеть, какое недоумение и разочарование отразились в живых, темных глазах сокола, с каким неподдельным отвращением он, давясь и тряся головой, выплевывал непривычную еду!
В другой раз я решил обмотать седало тряпкой, чтобы мой ястреб не тупил о твердое дерево когти, и нашел для этой цели кусок красной материи. Едва я приступил к де*лу, как тетеревятник, который сидел рядом, рванулся и, спустя мгновение, запустил когти в мою руку и тряпку, принялся с остервенением рвать ее так, что только клочья полетели.
Возможно, неожиданное нападение может спровоцировать и меховой воротник или шапка. Правда, я не припомню, чтобы ловчие птицы набрасывались бы на головной убор на человеке... Но как-то раз, когда мы затемно поехали на охоту, произошел такой случай. Пока не рассвело, мой ястреб смирно сидел на руке. Но как только видимость стала хорошей, птицу словно подменили. Она начала дергаться, поминутно срываясь с руки. Вскоре мы догадались, что ее привлекла кроличья шапка, которая лежала между передними креслами. Водитель — хозяин шапки — переложил ее, сунув куда-то слева от себя. Это не ускользнуло от глаз ястреба и, хотя он больше ее не видел. Продолжал, хлопал крыльями, рваться, то и дело, задевая водителя по лицу, что, конечно, отнюдь не благоприятствовало безопасности пашей поездки. Поэтому решено было переложить шапку назад. Тетеревятник не замедлил переменить направление рывков, и теперь уже мне до конца дороги пришлось получать удары его сильных крыльев. Ничуть не сомневаюсь: в этом эпизоде для птицы не имело существенного значения то, где находилась шапка — на кресле или на голове ее владельца.
Все описанные до сих пор случаи не были, на мой взгляд, результатом агрессивности хищников по отношению к человеку. Но нам приходилось сталкиваться и с недвусмысленными угрозами и даже нападениями. Я не говорю о реакции птиц на грубость, когда их берут в руки, например, чтобы повесить колокольчик; даже ручные птицы в таких ситуациях нередко яростно сопротивляются, но по окончании процедуры быстро успокаиваются. Не имею я в виду и диких, только что пойманных птиц. Речь идет об обычно неожиданных вспышках агрессивности уже хорошо выношенных хищников, причины которых не всегда ясны.
Алику и Паше их ястребы нанесли удар лапой по лицу. Не знаю, случайность ли это, но у обоих оказалось распоротым веко. Если в случае с Аликом поведение птицы еще можно объяснить — во время поимки ястреб получил повреждение, и хозяин его регулярно врачевал, причиняя, возможно, боль, то Пашиному ястребу было не на что обижаться. В обоих случаях тетеревятники неожиданно сделали молниеносный выпад в тот момент, когда их хозяева склонились над ними. По счастливой случайности люди отделались царапинами. Можно только поражаться той мгновенной реакции мышц, которая в момент опасности позволяет нам успевать закрыть глаза!
Только однажды мне пришлось наблюдать агрессивное поведение ловчей птицы, когда она защищала свою добычу. Обычно при приближении человека хищники, будь то соколы или ястребы, прикрывают добычу расправленными крыльями, иногда пытаются оттащить ее в сторону или даже улететь. На этот раз было по-другому. Вот что произошло в ботаническом саду, где Икар пустил своего ястреба — шустрого молодого самца — на голубя. Загнав жертву в густые кусты, тетеревятник ее там поймал и принялся ощипывать. Икар, продираясь сквозь ветки, полез за своей птицей, чем, наверное, ничуть ее не обрадовал. Ястреб встретил своего хозяина таким стремительным ударом, что я, хоть и находился в нескольких метрах, ничего не заметил. И только когда Икар с тетеревятником выбрался из кустов, я по его растерянной улыбке понял: что-то прои*зошло. На его подбородке и щеке темнели четыре красных пятнышка — следы всех четырех когтей лапы ястреба.
Оригинально вела себя во время кормления Сашина птица — крупная самка тетеревятника, прожившая у него более двух лет. Она прекрасно усвоила, что ей никогда не позволят поесть, не заставив несколько раз полетать на руку. Так вот она не спускала глаз с левой руки хозяина, и, когда тот пытался забрать мясо, несильно хватала лапой за ладонь и придерживала ее. Если Саша все же пытался дотянуться до мяса, птица, как бы предупреждая, сжимала когти сильнее. Но стоило ему отвести руку, как ястреб спокойно ее отпускал. Наверное, когда-то Саша не проявив необходимой расторопности, позволил тетеревятнику несколько раз схватить себя за руку, и у того развилась вредная привычка.
Вообще у охотника с каждой птицей складываются свои особые, пожалуй, всякий раз неповторимые отношения. Они приноравливаются друг к другу, трудно сказать, чьи индивидуальные особенности в большей степени определяют стиль поведения. Однако в любом случае человеку необходимо стремиться воспитывать своего питомца так, чтобы максимально обезопасить себя. Поучительный пример такого воспитания продемонстрировал мне как-то Алик.
Я привез к нему своего балобана, которого крупным птенцом, почти слетком, взял из гнезда. Несмотря на все усилия, мне не удалось наладить с ним добрых отношений. Сокол при каждом удобном случае кусал меня за руку, и в конце-концов я начал его побаиваться. Предупредив о скверном нраве птицы, я передал ее Алику. Он спокойно подставил балобану выпрямленную ладонь с плотно сжатыми пальцами. Сокол яростно на нее набросился, но клюв скользил по ровной поверхности, не причиняя никакого вреда. И вскоре, убедившись в тщетности своих попыток, хищник прекратил их. Через несколько дней, в течение которых балобан, намереваясь укусить, всякий раз натыкался на неуязвимую ладонь, он совсем и навсегда отказался от этой скверной привычки.
Имея дело с беркутом, по словам Алика, еще важнее не допускать ни одного случая удачной попытки напасть на своего хозяина и вообще на любого человека. Иначе такая птица быстро становится очень агрессивной, что нередко приводит к тяжелым последствиям.
Итак, в обращении с ловчими птицами важно никогда не терять бдительности, внимательно наблюдать за ними, изучая индивидуальные особенности поведения. И тогда, соблюдая в общем несложные меры предосторожности, можно в значительной мере оградить себя от слишком близкого знакомства с их клювами и когтями.
