Damyen
Участник
- С нами с
- 04/03/13
- Постов
- 265
- Оценка
- 17
- Живу в:
- Жуковский
- Для знакомых
- Стас
- Охочусь с
- 1996
- Оружие
- Бекас
- Собака(ки)
- ирландский сеттер
Весна пришла на Смоленщину. Месяц апрель не наступил, а прямо налетел тёплым ветерком, яркими лучами солнышка, пением птиц. Поля постепенно начали очищаться от надоевшего им за долгую холодную зиму снега. Жаворонки своими трелями только подтверждали- весна пришла!
Зима, правда, ещё напоминала о себе ночными холодами, но не настойчиво. Чувствовалось, что настоящее тепло уже вот-вот придёт и ничто не сможет этому помешать.
Старый охотник Василич сидел у себя на завалинке. Как приятно прищуриться на ласковое весеннее солнце! А запах-то какой! Снег стаивает потихоньку. Зима уходит. Радость!
Последнее время здоровье не радовало Василича. Годы брали своё. Дети помогали, конечно. Даже в февралe, в самую стужу, когда слёг совсем- привезли лекарства, помогли, выходили. Вот только кашель от простуды зимней остался, не переставал напоминать о себе.
Cегодня открывалась весенняя охота. Этого дня из года в год Василич ожидал с нетерпением. Всегда волновался особенно, ни с чем не сравнимо, от раза к разу достaвал из под топчана старенькую тулку, чистил, проверял снаряженные в латунки патроны. Вспоминал молодость, свои первые охоты, как отец учил стрелять.
На днях съездил с трактористом в соседнюю деревню, купил путёвку. Иначе, как на тракторе и не проедешь, распутица.
Поcле обеда уже места себе не находил. Начал собираться. Pужьё, патроны, фонарь...
Собрался. Вышел. Обернувшись напоследок в сторону дома перекрестился и зашагал к лесу. Шёл шестой час вечера.
Пока дорога вела просёлком, идти было ещё более-менее легко. Но вот когда вошёл в лес... Давно знакомая просека совершенно изменилась. Столько поваленных и согнувшихся до самой земли деревьев Василичу видеть ещё никогда не приходилось. Один раз перелез через поваленное дерево лежащее поперёк просеки, второй раз, третий, четвёртый... Через пол-часа пот начал заливать глаза. И без того глубокий снег стал казаться ещё глубже, тянуло остановиться и присесть, отдышаться, приступами подступал кашель.
Кое-как добрёл до чернеющего среди заснеженного леса высокого пня и тяжело опустился на него. Эх! Совсем здоровья не осталось! Вытер рукавом пот со лба, посидел немного, собрался с силами и пошёл дальше.
Прошло ещё около часа. До знакомой полянки дотянул из последних сил и попросту рухнул спиной в мокрый мягкий снег. Сверху, высоко-высоко увидел небо. Седеющеe синее небо между склонившимися одна к другой верхушками берёз. Сколько так пролежал, непонятно. Но силы постепенно вернулись. Вздохнул, перевернулся на бок, встал, осмотрелся.
Укрылось где-то далеко за кронами деревьев апрельское солнце. Весенний лес постепенно начал погружаться в темноту. От редких ещё проталин поднимался лёгкий едва заметный пар. В воздухе стоял запах прелой листвы, хвои, тающего снега. Понемногу начал смолкать радостный дневной гомон лесных птиц. Далеко в стороне, как отголосок лесного эха, послышалось гоготание летящих на cевер гусей. Согласно своему внутреннему, встроенному самой природой компасу, птицы из года в год направлялись по одному и тому же маршруту, к своей родине.
Василич подошёл к невысокой молодой ёлочке, переломил тулку, выдул забившийся в стволы мокрый снег, зарядил ружьё и замер, вслушиваясь.
Когда-то давно ходили на тяги с верной его спутницей Моськой. Умная псина всегда находила сбитых выстрелами вальдшнепов и приносила хозяину. Но прошли те времена и помочь больше некому. Нет больше Моськи.
Немного взгрустнулось, однако старик отогнал воспоминания.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Какой лес! Мой! Родной!
Уставший от долгого перелёта вальдшнеп наконец увидел внизу родные места, с детства знакомую просеку, над которой несколько лет назад ещё только учился летать.
Стремительно опустился вниз, на чернеющую проталину, покрытую сырыми шершавыми прошлогодними листьями.
Ну, вот я и дома! Что тут интересного случилось, пока меня не было? Есть, что покушать? Червячки уже появились?
Полез-полез тонким чувствительным клювиком рыться под слоем листвы в поисках червячков или личинок. Но их не было.
Ладно. После найду чего-нибудь. Не голодный, вроде бы. Надо облететь округу, осмотреться.
Коротким взмахом встал на крыло и полетел вверх, к верхушкам берёзок и только-только начинающим появляться на темнеющем небе звёздам.
-Цык! Цык!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Василич весь обратился в слух. Последние затихающие дуновения весеннего ветерка ещё едва-едва колыхали вершины деревьев. Лесные птицы щебетали иногда и всё тише и тише. Неподалёку, за ветками пролетела утиная стайка.
Полетит или нет? Да или нет? И вдруг, неподалёку, на краю просеки:
-Цык! Цык!
Тут же остались позабытыми нахлынувшие воспоминания, и дом, и всё вокруг. Только эти звуки.
-Цык!..
Ещё раз:
-Цык!
Но нет. Не мой. В стороне.
Снова вслушиваться. Вслушиваться в смолкающие звуки погружающегося в ночь весеннего леса.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Вальдшнеп облетал свои родные края.
Внизу оставались светлые кроны берёз, чьи капельки такого вкусного сока он склёвывал когда-то весной и тёмные пятна елей, линеечки просек и дорог, блёстки речек и ручейков.
Где-то там, внизу, однажды он встретил первую самочку. После была постройка гнезда в густой жухлой траве среди кочек, птенцы. Сперва находил им личинки и приносил в клюве. После, когда птенцы подрoсли, начал приносить им корм покрупнее- червячков. Их среди опавшей листвы много встречалось.
Учил их самостоятельно искать корм, выбирать что съедобно, а что- нет, прятаться от сов и лисиц. Вместе улетали на юг, в первый раз.
А сейчас хочется просто полетать, посмотреть, может и ещё кто-то прилетел?
-Цык! Цык!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
-Цык! Цык! Где-то совсем рядом! Где же? Где? И тут Василич увидел его. Вальдшнеп летел неторопливо, прямо над просекой. Секунды, нет доли секунд. Само время как-будто бы замерло. Только просека, сумерки и приближающийся цыкающий вальдшнеп. Приклад мягко коснулся плеча, линия стволов сравнялась по скорости с целью и слегка опередила тонкий длинный птичий клюв...
-А зачем? Зачем стрелять? Разве он мне нужен?!
Василич опустил ружьё и проводил вальдшнепа глазами. Тот скрылся за темнеющими кронами деревьев. Лишь короткое, удаляющееся цыканье.
-Да и правильно! Пусть летит! Подожду ещё.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Темнело. И что, может ещё один кружок, последний на сегодня? Давай-ка ещё кружок сделаю! Как всё-таки приятно пролететь над весенним лесом! Тишина! Высота! И родные места внизу. Взмах за взмахом душа счастьем наполняется. Я вернулся! Я снова дома! Давай, ещё кружок сделаю.
-Цык! Цык!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
-Цык! Цык! Хорр! Цык!
-Вот он, вот он! Мой!- подумал Василич.
Вальдшнеп летел теперь поперёк просеки, сквозь кроны деревьев его было едва видно.
-Цык!
Секунда ещё и птица пересечёт прогал между деревьями, скроется из виду. Мгновенная вскидка.
-А надо ли стрелять?! Нет. Не хочу. Пусть живёт, птенцов заводит. Пусть летит. Он мне не нужен!
Старый охотник глубоко счастливо вздохнул, опустил ружьё, оглядел окружающий его погружённый в полумрак березняк и сделал шаг назад, в сторону дома.
Добычи не хотелось. Никакой добычи не хотелось. Было желание остановить время, оставить всё так, как оно есть этим прекрасным апрельским вечером, посреди затихающего леса.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Молодой охотник очень хотел успеть на открытие охоты. Но не успевал, никак не успевал. Дела, работа. Выехал поздно. Хотя и гнал машину как мог, но до леса доехал уже в самых сумерках.
От ведь незадача какая! Опоздал! На первую тягу опоздал, на открытие. Досада!
Стемнело. Ладно, пройдусь чуть вперёд, по просеке. И пожалуй, можно назад заворачивать. Завтра приеду пораньше.
А пока хоть тут, возле самой опушки встану.
Зарядил новенькое, ещё необстрелянное ружьё. Зашёл в лес метров на сто, встал.
И тут вдруг:
-Цык! Цык!..
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
-Цык! Цык!
Всё! Кружок заканчиваю. И так уж подустал, налетался. Сейчас только ещё вот здесь, от просеки к опушке леса подлечу. Яркая вспышка выстрела снизу ослепила, раскалённые огненные иглы пронзили грудь. Вальдшнеп кувыркаясь полетел вниз и ткнулся в сырой снег. А душа его устремилась навечно вверх. В звёздное небо.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
А осенью, в сентябре не стало и Василича. Больше на тягу сходить у него ни разу не получилось. Он умер тихо, сидя у себя на завалинке, тёплым, сентябрьским солнечным днём. Ушёл счастливо, словно уснул.
Та, апрельская тяга стала последней для двоих. Для птицы... и человека.
Зима, правда, ещё напоминала о себе ночными холодами, но не настойчиво. Чувствовалось, что настоящее тепло уже вот-вот придёт и ничто не сможет этому помешать.
Старый охотник Василич сидел у себя на завалинке. Как приятно прищуриться на ласковое весеннее солнце! А запах-то какой! Снег стаивает потихоньку. Зима уходит. Радость!
Последнее время здоровье не радовало Василича. Годы брали своё. Дети помогали, конечно. Даже в февралe, в самую стужу, когда слёг совсем- привезли лекарства, помогли, выходили. Вот только кашель от простуды зимней остался, не переставал напоминать о себе.
Cегодня открывалась весенняя охота. Этого дня из года в год Василич ожидал с нетерпением. Всегда волновался особенно, ни с чем не сравнимо, от раза к разу достaвал из под топчана старенькую тулку, чистил, проверял снаряженные в латунки патроны. Вспоминал молодость, свои первые охоты, как отец учил стрелять.
На днях съездил с трактористом в соседнюю деревню, купил путёвку. Иначе, как на тракторе и не проедешь, распутица.
Поcле обеда уже места себе не находил. Начал собираться. Pужьё, патроны, фонарь...
Собрался. Вышел. Обернувшись напоследок в сторону дома перекрестился и зашагал к лесу. Шёл шестой час вечера.
Пока дорога вела просёлком, идти было ещё более-менее легко. Но вот когда вошёл в лес... Давно знакомая просека совершенно изменилась. Столько поваленных и согнувшихся до самой земли деревьев Василичу видеть ещё никогда не приходилось. Один раз перелез через поваленное дерево лежащее поперёк просеки, второй раз, третий, четвёртый... Через пол-часа пот начал заливать глаза. И без того глубокий снег стал казаться ещё глубже, тянуло остановиться и присесть, отдышаться, приступами подступал кашель.
Кое-как добрёл до чернеющего среди заснеженного леса высокого пня и тяжело опустился на него. Эх! Совсем здоровья не осталось! Вытер рукавом пот со лба, посидел немного, собрался с силами и пошёл дальше.
Прошло ещё около часа. До знакомой полянки дотянул из последних сил и попросту рухнул спиной в мокрый мягкий снег. Сверху, высоко-высоко увидел небо. Седеющеe синее небо между склонившимися одна к другой верхушками берёз. Сколько так пролежал, непонятно. Но силы постепенно вернулись. Вздохнул, перевернулся на бок, встал, осмотрелся.
Укрылось где-то далеко за кронами деревьев апрельское солнце. Весенний лес постепенно начал погружаться в темноту. От редких ещё проталин поднимался лёгкий едва заметный пар. В воздухе стоял запах прелой листвы, хвои, тающего снега. Понемногу начал смолкать радостный дневной гомон лесных птиц. Далеко в стороне, как отголосок лесного эха, послышалось гоготание летящих на cевер гусей. Согласно своему внутреннему, встроенному самой природой компасу, птицы из года в год направлялись по одному и тому же маршруту, к своей родине.
Василич подошёл к невысокой молодой ёлочке, переломил тулку, выдул забившийся в стволы мокрый снег, зарядил ружьё и замер, вслушиваясь.
Когда-то давно ходили на тяги с верной его спутницей Моськой. Умная псина всегда находила сбитых выстрелами вальдшнепов и приносила хозяину. Но прошли те времена и помочь больше некому. Нет больше Моськи.
Немного взгрустнулось, однако старик отогнал воспоминания.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Какой лес! Мой! Родной!
Уставший от долгого перелёта вальдшнеп наконец увидел внизу родные места, с детства знакомую просеку, над которой несколько лет назад ещё только учился летать.
Стремительно опустился вниз, на чернеющую проталину, покрытую сырыми шершавыми прошлогодними листьями.
Ну, вот я и дома! Что тут интересного случилось, пока меня не было? Есть, что покушать? Червячки уже появились?
Полез-полез тонким чувствительным клювиком рыться под слоем листвы в поисках червячков или личинок. Но их не было.
Ладно. После найду чего-нибудь. Не голодный, вроде бы. Надо облететь округу, осмотреться.
Коротким взмахом встал на крыло и полетел вверх, к верхушкам берёзок и только-только начинающим появляться на темнеющем небе звёздам.
-Цык! Цык!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Василич весь обратился в слух. Последние затихающие дуновения весеннего ветерка ещё едва-едва колыхали вершины деревьев. Лесные птицы щебетали иногда и всё тише и тише. Неподалёку, за ветками пролетела утиная стайка.
Полетит или нет? Да или нет? И вдруг, неподалёку, на краю просеки:
-Цык! Цык!
Тут же остались позабытыми нахлынувшие воспоминания, и дом, и всё вокруг. Только эти звуки.
-Цык!..
Ещё раз:
-Цык!
Но нет. Не мой. В стороне.
Снова вслушиваться. Вслушиваться в смолкающие звуки погружающегося в ночь весеннего леса.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Вальдшнеп облетал свои родные края.
Внизу оставались светлые кроны берёз, чьи капельки такого вкусного сока он склёвывал когда-то весной и тёмные пятна елей, линеечки просек и дорог, блёстки речек и ручейков.
Где-то там, внизу, однажды он встретил первую самочку. После была постройка гнезда в густой жухлой траве среди кочек, птенцы. Сперва находил им личинки и приносил в клюве. После, когда птенцы подрoсли, начал приносить им корм покрупнее- червячков. Их среди опавшей листвы много встречалось.
Учил их самостоятельно искать корм, выбирать что съедобно, а что- нет, прятаться от сов и лисиц. Вместе улетали на юг, в первый раз.
А сейчас хочется просто полетать, посмотреть, может и ещё кто-то прилетел?
-Цык! Цык!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
-Цык! Цык! Где-то совсем рядом! Где же? Где? И тут Василич увидел его. Вальдшнеп летел неторопливо, прямо над просекой. Секунды, нет доли секунд. Само время как-будто бы замерло. Только просека, сумерки и приближающийся цыкающий вальдшнеп. Приклад мягко коснулся плеча, линия стволов сравнялась по скорости с целью и слегка опередила тонкий длинный птичий клюв...
-А зачем? Зачем стрелять? Разве он мне нужен?!
Василич опустил ружьё и проводил вальдшнепа глазами. Тот скрылся за темнеющими кронами деревьев. Лишь короткое, удаляющееся цыканье.
-Да и правильно! Пусть летит! Подожду ещё.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Темнело. И что, может ещё один кружок, последний на сегодня? Давай-ка ещё кружок сделаю! Как всё-таки приятно пролететь над весенним лесом! Тишина! Высота! И родные места внизу. Взмах за взмахом душа счастьем наполняется. Я вернулся! Я снова дома! Давай, ещё кружок сделаю.
-Цык! Цык!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
-Цык! Цык! Хорр! Цык!
-Вот он, вот он! Мой!- подумал Василич.
Вальдшнеп летел теперь поперёк просеки, сквозь кроны деревьев его было едва видно.
-Цык!
Секунда ещё и птица пересечёт прогал между деревьями, скроется из виду. Мгновенная вскидка.
-А надо ли стрелять?! Нет. Не хочу. Пусть живёт, птенцов заводит. Пусть летит. Он мне не нужен!
Старый охотник глубоко счастливо вздохнул, опустил ружьё, оглядел окружающий его погружённый в полумрак березняк и сделал шаг назад, в сторону дома.
Добычи не хотелось. Никакой добычи не хотелось. Было желание остановить время, оставить всё так, как оно есть этим прекрасным апрельским вечером, посреди затихающего леса.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Молодой охотник очень хотел успеть на открытие охоты. Но не успевал, никак не успевал. Дела, работа. Выехал поздно. Хотя и гнал машину как мог, но до леса доехал уже в самых сумерках.
От ведь незадача какая! Опоздал! На первую тягу опоздал, на открытие. Досада!
Стемнело. Ладно, пройдусь чуть вперёд, по просеке. И пожалуй, можно назад заворачивать. Завтра приеду пораньше.
А пока хоть тут, возле самой опушки встану.
Зарядил новенькое, ещё необстрелянное ружьё. Зашёл в лес метров на сто, встал.
И тут вдруг:
-Цык! Цык!..
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
-Цык! Цык!
Всё! Кружок заканчиваю. И так уж подустал, налетался. Сейчас только ещё вот здесь, от просеки к опушке леса подлечу. Яркая вспышка выстрела снизу ослепила, раскалённые огненные иглы пронзили грудь. Вальдшнеп кувыркаясь полетел вниз и ткнулся в сырой снег. А душа его устремилась навечно вверх. В звёздное небо.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
А осенью, в сентябре не стало и Василича. Больше на тягу сходить у него ни разу не получилось. Он умер тихо, сидя у себя на завалинке, тёплым, сентябрьским солнечным днём. Ушёл счастливо, словно уснул.
Та, апрельская тяга стала последней для двоих. Для птицы... и человека.
Последнее редактирование:
