kkk2005
Завсегдатай
- С нами с
- 21/02/05
- Постов
- 11 669
- Оценка
- 3 090
- Живу в:
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Александр Геннадьевич
- Охочусь с
- 1977
- Оружие
- Иж-18МН, Weatherby VGD2, ТОЗ-78, Benelli Raff. CrioComfort.
- Собака(ки)
- Лабрадор и чесапик бэй ретриверы
Порывшись в своих воспоминаниях и старых дневниках, нашел несколько курьёзных случаев, где участником охоты в том или ином виде были вездеходы.
Байка первая про вездеход ГАЗ-47.
Вездеход ГАЗ-47 был в партии откровенной рухлядью и доживал свой век на складе, занимая постоянное место в ровном строю умершей техники. Периодически у начальников возникало желание поставить его «на боевое дежурство». Вездеход затаскивали в ремзону, разбирали, мыли, чистили, чинили, пытаясь приладить детали от других машин. После такого «ремонта» вездеход несколько дней таскали МАЗом или трактором по территории базы, пытаясь завести. Спустя несколько дней ремонтники «впадали в отчаяние» и волокли вездеход обратно на склад. И так до следующего раза.
В партии был единственный человек, который мог совладать с этой капризной машиной - Павел Е. по прозвищу Паша-вездеходчик. Как ему удавалось заставить работать этот кусок железа, было загадкой, но факт оставался фактом. Когда Паша брался за дело - вездеход у него всегда ездил.
Несколько не связанных между собой событий, произошедших в разное время, сложились в конце концов в то приключение, о котором я и хочу вам рассказать. Событие первое. Паша собирался в тот год в очередной отпуск, и условием отъезда для него было привести вездеход в порядок. Паша вездеход отремонтировал, продемонстрировал его готовность к работе, лихо прокатившись на отремонтированной машине по территории базы. Поставил исправную машину в гараж и отбыл в отпуск.
Второе событие. Весной начальник нашего бурового участка совершил тактическую ошибку, забрав со склада Продснаба весь полугодовой мясной паёк, положенный буровым рабочим. В своем решении он руководствовался тем, что к осени мяса может не хватить, а когда оно лежит на участке – оно уже наше, никто его, кроме на, не съест, а запас, как известно, карман не тянет.
Для его хранения на территории будущего участка, взорвав мерзлоту, сделали ледник, куда и свалили всё полученное мясо. Опыта изготовления таких хранилищ ни у кого не было, и ледник сделали неправильно. Начальника участка к тому времени повысили до должности главного инженера, и расхлебывать последствия его мудрого решения пришлось другим.
В июле, когда жара стояла за 40 градусов, началась активная оттайка мерзлоты и ледник «поплыл». Возникла реальная угроза, что мясо испортится. Повару дали команду пустить всё мясо в котел. Работяги отъедались от пуза, получая на завтрак, обед и ужин по огромному куску мяса. Пиршество тянулось до середины августа, а потом мясо кончилось.
Сначала Продснаб выделил нам пару ящиков тушенки, которую мы быстро съели, потом прислали несколько ящиков рыбных консервов, но народ от них не был в восторге и требовал мяса. Потом нам прислали бычьи хвосты. Я, не поняв, что это такое, забросил их на склад бурового оборудования, недоумевая, зачем нам прислали три бухты рваных веревок. Вечером по рации нам объяснили, что это ни какие не веревки, а бычьи хвосты, и их надо варить и есть.
Попробовали варить. Действительно бульон приобретал мясной вкус, но сытость не появлялась. Рабочим приходилось ходить на смену, поев манной каши или пустых макарон. Народ начал роптать.
Пытаясь спасти положение, пробовали добыть себе мясо сами. Проблема заключалась в том, что охотиться на участке в тот момент было некому. Охотников среди буровиков не было. Геологов на участке в тот момент осталось только двое из четверых положенных, и мне с напарником приходилось ходить на смену 12 через 12 часов. Я к тому времени был на Севере второй месяц, и никакого охотничьего опыта у меня ещё не было.
Я взял на себя обязанности сменного техника-геолога, и решил жить на буровых, пока мой напарник Коля будет охотиться на марях. Вернулся Коля через два дня ни с чем. Лосей и оленей по его словам он видел много, но на реальный выстрел из дробовика подойти не удалось.
На наши настоятельные требования к руководителям решить проблему с продовольствием, вместо мяса с базы нам прислали карабин и два десятка патронов. Коля вновь ушел на охоту, а я заступил на вахту. Коля вернулся на третий день ужасно злой и пустой. По его рассказам он подошел к лосю на 30 метров. Три раза стрелял в него, но не попал.
Решили проверить пристрелку карабина. После серии выстрелов выяснилось, что карабин испорчен. На расстоянии в 50-70 метров из него не попасть в лист бумаги размером 80х80 см. Позже выяснилось, что карабин упал зимой в кузове вездехода, и по нему покаталась бочка с бензином, повредившая ствол.
Мне пришлось выехать на базу и рассказывать начальству о наших продовольственных проблемах и о том, что народ на грани бунта. Начальство приняло решение выделить нам вездеход и двух «специалистов», которые должны были добыть нам мясо. Мне было поручено организовать перегон вездехода и мясозаготовительной команды на участок. Оказалось, что это не такая простая задача, как казалось на первый взгляд. Дороги по террасе реки не было, а двигаться по руслу оказалось сложно. На нос лодки вездехода наши умельцы приварили лист толстого железа и для усиления эффекта на самую выступающую часть добавили кусок рельса. Прочность лодки возросла, и вездеход смело мог валить методом тарана стволы деревьев, но нарушилась развесовка машины. При въезде в воду, вездеход наклонялся носом вперед, и при попытке плыть вода начинала через щели в дверях заполнять кабину. В этом было полбеды, а основная беда была в том, что у ГАЗ-47 двигатель был перед кабиной, и набегающая вода затекала через щели охлаждения в мотор, и мотор мог заглохнуть на середине реки. Приходилось снижать скорость, но тогда течение сильно сносило вездеход с курса. Как мы ехали, рассказывать не буду, факт в том, что за двое суток мы проехали 70 км и добрались наконец-то до участка.
«Специалисты», посмеявшись над нашими неудачами, пообещали завалить участок мясом на сезон вперед. Наутро, забрав с собой Колю, «спецы» уехали на вездеходе на мясозаготовки. Мы с нетерпением ожидали возвращения наших «кормильцев», но на третий день утром Коля вернулся один, без мяса, вездехода и «спецов».
Из Колиного рассказа следовало, что в тридцати километрах от лагеря, двигаясь по водораздельному хребту, они увидели небольшое стадо оленей. Коле поручили спуститься вниз к руслу ручья и встать на номер, а охотники на вездеходе объедут стадо и будут загонять его на Колю. Поначалу всё шло хорошо, стадо удалось объехать, олени сначала тронулись вниз по склону вдоль русла ручья, как и было намечено, но их что-то насторожило, и они сменили направление и попытались начать движение вверх.
В этот момент, видя уходящую из-под носа добычу, парни рванулись на полном газу наперерез оленям. Склон был каменистым, клацанье гусениц разносилось по округе, ещё больше пугая оленей и заставляя их увеличить скорость. Вездеходчик «закусил удила» и давил «на всю железку». Гонка продолжалась недолго. Практически одновременно лопнули пальцы на обеих гусеницах, и они, как две змеи, слетели со звездочек и растянулись по склону. Вездеход по инерции продолжил стремительную гонку, пролетел вниз по склону ещё метров 200 и остановился. Олени благополучно поднялись по склону, и, перевалив через хребет, скрылись невредимые.
Перед экспедиционерами встал традиционный русский вопрос: «Что делать?» Траков и пальцев в запас было взято в достатке, но как подтащить гусеницы к вездеходу? Втроем стронуть гусеницу с места не удавалось. Самое простое решение - разобрать гусеницу на части и подтаскивать их частями, но все пальцы в гусеницах напоминали коленвалы и выколотить их не удавалось.
Сутки ушли на бесплодные попытки передвинуть хотя бы одну из гусениц. Гусеницу пробовали скатывать и распускать, продвигаясь в нужную сторону. Работа титаническая и двигалась крайне медленно. К концу дня стало понятно, что без посторонней помощи не обойтись. Вот Колю и послали за подмогой. Пришлось выделить для спасательных работ трактор с запасом солярки, ещё через сутки вездеход и «специалисты» вернулись в лагерь, выспались и тихо, уже без бахвальства уехали на базу, оставив нам другой карабин и патроны.
Мяса мы добыть так и не смогли, бригада забастовала, и работы было решено свернуть до следующего года. Для эвакуации бригады с базы вновь прислали вездеход. Родилась идея возвращаться на базу не проторенной дорогой, а перевалить через водораздел и вернуться по руслу другой реки. Решили, сделали. Погрузили рабочих в кузов и тронулись в путь. Мороз к тому времени давил уже за 20 градусов и реку постепенно начало сковывать льдом. На плесах образовавшийся лед уверенно держал человека, но тут же проломился под тяжестью вездехода. Подозревая, что из-за тяжелого носа проломить лед и вылезти на противоположный берег нам не удастся, решил переправляться на участке реки, где льда ещё не было. Достаточно быстро нашли подходящий участок и сходу начали форсировать реку. Течение, которое не давало возможности реке замерзнуть, потащило нас вдоль берега. О том, что с вездеходом что-то не так, водитель и я, сидевшие в кабине, поняли по истошным крикам и витиеватому мату, раздавшимся из грузового отсека. Обернувшись в дверной проем, я увидел, как кузовной отсек стремительно наполняется водой и плавающий вездеход начинает постепенно тонуть. Был у этого, несанкционированного принятия балласта и положительный момент. Тонущая корма выровняла вес утяжеленного носа, спася на короткое время двигатель от затопления. Этого нам хватило, чтоб выскочить на берег. Как оказалось, в лодке вездехода есть различные технологические лючки, предназначенные для ремонта, техобсуживания и уборки вездехода. Часть этих отверстий и забыли закрыть. Какое-либо желание охотиться пропало, оставалось кое-как высушиться, дождаться пока из лодки вытечет набравшаяся вода и быстренько ретироваться на базу.
Байка вторая и вездеход ГАЗ-71.
Настал день, когда наш старый ГАЗ-47 не смог добраться самостоятельно до базы и «умер», не доехав до базы несколько километров. Свой последний путь он проделал на тросу, вслед за трактором, присланным на выручку. Вездеход поставили обратно в ряд металлолома, и больше он оттуда уже не выезжал.
В результате ряда хитрых комбинаций, к следующему сезону наше начальство умудрилось умыкнуть у соседней геологической партии новенький, с иголочки вездеход ГАЗ-71. Вернулся к тому времени из отпуска и Паша-вездеходчик. Новенький ГАЗ-71 передали в его распоряжение.
Паша, мало того, что был отличным вездеходчиком. Ещё он был и заядлым охотником. Постоянно возил начальство на охоту и рыбалку, но при любой возможности пытался вырваться на полевые участки, чтоб поохотиться самостоятельно.
Летом на одной из скважин на моем участке произошла авария, и буровой снаряд остался в скважине. Надо было везти новый, за которым я и прилетел на базу. Снаряд не успели приготовить и подвести к вертолету на площадку. Вертолетчики куда-то торопились и, высадив меня, улетели. На второй день Паша предложил мне сходить к командирам и попросить вездеход, чтоб отвезти снаряд на участок. На удивление вездеход выделили, и мы, забрав буровой снаряд и запас бензина, тронулись в путь.
Вместо того, чтоб сломя голову нестись на участок, мы решили заехать на небольшое озеро, где неоднократно наблюдали с вертолета стоявших в воде по самые уши лосей. Таким образом животные спасались от кровожадных оводов, слепней, комаров и жары. Ещё на подъезде к озеру я предложил Паше отстегнуть и вытащить из специального крепления карабин, расположенный на заднем стекле вездехода, но Паша не стал это делать, со словами увидим - достанем.
Как и полагалось, лось перед носом вездехода появился абсолютно неожиданно. Мы находились метрах в 100 от озера и внимательно рассматривали гладь воды и берега, а лось в это время спокойно лежал в естественном углублении грунта вдали от берега. Судя по тому, как лось вскочил, мы чуть не наехали на него. Паша тут же бросил рычаги и судорожно начал расстегивать ремешки, которыми карабин был закреплен на стойках. Когда ему удалось достать карабин, лось успел отбежать от вездехода метров на 400. Паша выскочил из вездехода, и, крикнув: «Рули за мной», бросился в сторону убегающего лося, безуспешно пытаясь догнать его. Со стороны наше продвижение напоминало сцену из кинофильма «На войне, как на войне» с лейтенантом Малешкиным, бежавшим перед самоходкой. Паша пробежал всего несколько десятков метров, пока я перелезал на его место, потом его бег по болоту замедлился, и перешел на шаг, и я тут же нагнал его. Дальше он ещё пытался двигаться вперед, а я черепашьим шагом крался за ним, боясь задавить, и кричал, стараясь перекричать рев мотора, чтоб он лез в кабину.
Наконец осознав тщетность попытки догнать лося пешком, Паша залез в кабину и скомандовал: «Гони»! я нажал на газ, вездеход рванул с места. Лось стремительно трусил, и в этот момент уже огибал берег озера больше чем в полукилометре от нас. Паша дал новую вводную: «Давай наперерез»! Я стал менять направление движения, не отпуская педаль газа, вездеход стремительно разгонялся, двигаясь под небольшим наклоном. Вдруг, совершенно неожиданно, относительно твердый грунт под гусеницами кончился, и вездеход провалился в жидкую болотную жижу. Наше стремительное движение сразу прекратилось.
Сначала вездеход, плюхнувшись с разгона в болото, погрузился так глубоко, что болотная грязь стала заливать кабину через открытые двери, потом медленно всплыл, гусеницы стремительно вертелись, но машина стояла на месте. Расстояние между нами и лосем стремительно росло. Пытаясь спасти положение, Паша выскочил из кабины на капот, передернул затвор, прицелился, нажал на спусковой крючок, но вместо выстрела раздался щелчок. Рефлекторно Паша опять передернул затвор, но потом вновь открыл его и закричал мне: «Давай скорее патроны. Они в мешочке, привязаны к панели». Пока я отвязывал мешочек, доставал и передавал Павлу патроны, лось скрылся. В охотничьем азарте Паша спрыгнул с вездехода, с намерением продолжить погоню, но погрузился в болото значительно выше пояса. Мне пришлось вылезать на капот и помогать залезть ему обратно на вездеход.
Почти час после этого мы бултыхались в болоте, нещадно паля бензин, в попытке выехать на берег. В конце концов нам удалось выбраться, доехать до ручья, где Паша вымылся и выстирал свои вещи. Потом мы ещё долго ждали, пока его вещи высохнут на солнышке. В лагерь приехали поздно вечером и без добычи.
Байка третья.
Два дня Паша жил у нас на участке, ездил к реке ловить рыбу. Всё это время я честно врал по рации, что вездеход сломался и Паша делает всё возможное, чтоб его наладить. Наконец станок отремонтировали, бурение возобновилось, и у меня появилась возможность выехать с ним на охоту.
Тракторист, ездивший забирать оборудование с законченной буровой линии, сообщил, что на брошенную линию начали ходить олени и лизать соль из бурового шлама. Туда мы и направились в надежде добыть одного олешка.
Учитывая предыдущий опыт охоты с Пашей, я, на всякий пожарный, захватил с собой своего Ижа. По тракторной колее мы двигались к буровой линии. До линии мы не доехали с полкилометра, как увидали мирно пасущееся на противоположном берегу небольшого ручейка стадо оленей. Паша остановился, как и в прошлый раз бросился отвязывать свой карабин. Отвязать и снять из держателя карабин удалось быстро, а вот зарядить его в тесной кабине, не открыв дверь, не получалось. Пока вездеход просто стоял с работающим двигателем, олени мирно паслись, но стоило нам открыть дверь, как олени насторожились и, прекратив пастись, уставились на нас. Стоило ему высунуться из кабины, как олени начали двигаться в сторону чахлых лиственниц, росших неподалеку. Бросив карабин в кабину, Паша схватился за рычаги. Быстро преодолев ручеек, мы выскочили на поляну, где минуту назад мирно паслось оленье стадо.
Олени в этот момент уже полностью пересекли лужайку и углублялись в лес. Я в это время уже вылез из своей двери и сидел на краю кабины, готовый выстрелить, но расстояние для дробовика было слишком большим. Паша скомандовал: «Залезай внутрь, сейчас догоним», и ломанулся в лес за удаляющимися оленями. Мы неслись, не разбирая дороги, сметая на своем пути чахлые лиственницы. Куски высохших деревьев, сломанные вездеходом, как гигантским колуном, разлетались в разные стороны. Сырые деревья не ломались, а сгибались под лодку вездехода и после нашего проезда выпрямлялись вновь. Меня в кабине швыряло так, что ни о какой стрельбе и мысли не было. Я пытался хоть как-то зафиксироваться в кресле и не выбить себе зубы об ружье.
Через несколько минут этой адской гонки, мы стали догонять стадо. Уже видны мелькавшие среди деревьев, убегающие оленьи тела. Это еще больше возбудило Павла, и он уверенно прокричал: «Сейчас выгоним на марь и отстреляем».
Ещё минута другая этой бешеной гонки, и на нашем пути оказался сухой ствол дерева, диаметром 30-40 см. Дерево хоть и мертвое, но выдержало удар вездехода, и он мгновенно остановился, а мы в кабине продолжили свое движение вперед. Пашу спасло то, что он держался за рычаги, и после остановки он только слегка стукнулся о панель приборов, а я в этот момент не имел точки опоры, ни за что не держался и, как следствие, саданулся о крышу кабины со всего размаха. Повезло, что вездеход в последний момент клюнул носом вперед, и это изменило направление моего полета, иначе я влетел бы головой в ветровое стекло. Мотор заглох, и после чудовищного рева, звучавшего последние несколько минут, наступила тишина. Мы сидели и осматривались. Руки, ноги, да и головы были целы. Моя, правда, давала о себе знать после такого удара, звоном в ушах и начинавшей набухать шишкой. Мысль продолжать погоню больше не появилась, вместо неё появилась другая, почему в кабине так светло. Обернувшись назад, поняли почему. На том месте, где раньше находился брезентовый тент, остались куски стального каркаса с висящими на них обрывками брезента.
Новенький вездеход, любимый личный транспорт начальника партии в считанные минуты был испорчен безвозвратно. Нам ничего не оставалось, как двинуться обратно, собирая по дороге с деревьев обрывки брезента и обломки каркаса.
[font="]Каркас был разборным и сильно не пострадал, его удалось полностью восстановить, вернувшись на буровую. С тентом возились долго, сшивая куски медной проволокой. Уезжая, Паша велел мне держаться версии, что с участка он уехал целый, и все неприятности случились на обратном пути. Как он сумел отговориться от начальства, не знаю. К следующей нашей встрече он уже сумел где-то «надыбать» новый тент[/font]
Байка первая про вездеход ГАЗ-47.
Вездеход ГАЗ-47 был в партии откровенной рухлядью и доживал свой век на складе, занимая постоянное место в ровном строю умершей техники. Периодически у начальников возникало желание поставить его «на боевое дежурство». Вездеход затаскивали в ремзону, разбирали, мыли, чистили, чинили, пытаясь приладить детали от других машин. После такого «ремонта» вездеход несколько дней таскали МАЗом или трактором по территории базы, пытаясь завести. Спустя несколько дней ремонтники «впадали в отчаяние» и волокли вездеход обратно на склад. И так до следующего раза.
В партии был единственный человек, который мог совладать с этой капризной машиной - Павел Е. по прозвищу Паша-вездеходчик. Как ему удавалось заставить работать этот кусок железа, было загадкой, но факт оставался фактом. Когда Паша брался за дело - вездеход у него всегда ездил.
Несколько не связанных между собой событий, произошедших в разное время, сложились в конце концов в то приключение, о котором я и хочу вам рассказать. Событие первое. Паша собирался в тот год в очередной отпуск, и условием отъезда для него было привести вездеход в порядок. Паша вездеход отремонтировал, продемонстрировал его готовность к работе, лихо прокатившись на отремонтированной машине по территории базы. Поставил исправную машину в гараж и отбыл в отпуск.
Второе событие. Весной начальник нашего бурового участка совершил тактическую ошибку, забрав со склада Продснаба весь полугодовой мясной паёк, положенный буровым рабочим. В своем решении он руководствовался тем, что к осени мяса может не хватить, а когда оно лежит на участке – оно уже наше, никто его, кроме на, не съест, а запас, как известно, карман не тянет.
Для его хранения на территории будущего участка, взорвав мерзлоту, сделали ледник, куда и свалили всё полученное мясо. Опыта изготовления таких хранилищ ни у кого не было, и ледник сделали неправильно. Начальника участка к тому времени повысили до должности главного инженера, и расхлебывать последствия его мудрого решения пришлось другим.
В июле, когда жара стояла за 40 градусов, началась активная оттайка мерзлоты и ледник «поплыл». Возникла реальная угроза, что мясо испортится. Повару дали команду пустить всё мясо в котел. Работяги отъедались от пуза, получая на завтрак, обед и ужин по огромному куску мяса. Пиршество тянулось до середины августа, а потом мясо кончилось.
Сначала Продснаб выделил нам пару ящиков тушенки, которую мы быстро съели, потом прислали несколько ящиков рыбных консервов, но народ от них не был в восторге и требовал мяса. Потом нам прислали бычьи хвосты. Я, не поняв, что это такое, забросил их на склад бурового оборудования, недоумевая, зачем нам прислали три бухты рваных веревок. Вечером по рации нам объяснили, что это ни какие не веревки, а бычьи хвосты, и их надо варить и есть.
Попробовали варить. Действительно бульон приобретал мясной вкус, но сытость не появлялась. Рабочим приходилось ходить на смену, поев манной каши или пустых макарон. Народ начал роптать.
Пытаясь спасти положение, пробовали добыть себе мясо сами. Проблема заключалась в том, что охотиться на участке в тот момент было некому. Охотников среди буровиков не было. Геологов на участке в тот момент осталось только двое из четверых положенных, и мне с напарником приходилось ходить на смену 12 через 12 часов. Я к тому времени был на Севере второй месяц, и никакого охотничьего опыта у меня ещё не было.
Я взял на себя обязанности сменного техника-геолога, и решил жить на буровых, пока мой напарник Коля будет охотиться на марях. Вернулся Коля через два дня ни с чем. Лосей и оленей по его словам он видел много, но на реальный выстрел из дробовика подойти не удалось.
На наши настоятельные требования к руководителям решить проблему с продовольствием, вместо мяса с базы нам прислали карабин и два десятка патронов. Коля вновь ушел на охоту, а я заступил на вахту. Коля вернулся на третий день ужасно злой и пустой. По его рассказам он подошел к лосю на 30 метров. Три раза стрелял в него, но не попал.
Решили проверить пристрелку карабина. После серии выстрелов выяснилось, что карабин испорчен. На расстоянии в 50-70 метров из него не попасть в лист бумаги размером 80х80 см. Позже выяснилось, что карабин упал зимой в кузове вездехода, и по нему покаталась бочка с бензином, повредившая ствол.
Мне пришлось выехать на базу и рассказывать начальству о наших продовольственных проблемах и о том, что народ на грани бунта. Начальство приняло решение выделить нам вездеход и двух «специалистов», которые должны были добыть нам мясо. Мне было поручено организовать перегон вездехода и мясозаготовительной команды на участок. Оказалось, что это не такая простая задача, как казалось на первый взгляд. Дороги по террасе реки не было, а двигаться по руслу оказалось сложно. На нос лодки вездехода наши умельцы приварили лист толстого железа и для усиления эффекта на самую выступающую часть добавили кусок рельса. Прочность лодки возросла, и вездеход смело мог валить методом тарана стволы деревьев, но нарушилась развесовка машины. При въезде в воду, вездеход наклонялся носом вперед, и при попытке плыть вода начинала через щели в дверях заполнять кабину. В этом было полбеды, а основная беда была в том, что у ГАЗ-47 двигатель был перед кабиной, и набегающая вода затекала через щели охлаждения в мотор, и мотор мог заглохнуть на середине реки. Приходилось снижать скорость, но тогда течение сильно сносило вездеход с курса. Как мы ехали, рассказывать не буду, факт в том, что за двое суток мы проехали 70 км и добрались наконец-то до участка.
«Специалисты», посмеявшись над нашими неудачами, пообещали завалить участок мясом на сезон вперед. Наутро, забрав с собой Колю, «спецы» уехали на вездеходе на мясозаготовки. Мы с нетерпением ожидали возвращения наших «кормильцев», но на третий день утром Коля вернулся один, без мяса, вездехода и «спецов».
Из Колиного рассказа следовало, что в тридцати километрах от лагеря, двигаясь по водораздельному хребту, они увидели небольшое стадо оленей. Коле поручили спуститься вниз к руслу ручья и встать на номер, а охотники на вездеходе объедут стадо и будут загонять его на Колю. Поначалу всё шло хорошо, стадо удалось объехать, олени сначала тронулись вниз по склону вдоль русла ручья, как и было намечено, но их что-то насторожило, и они сменили направление и попытались начать движение вверх.
В этот момент, видя уходящую из-под носа добычу, парни рванулись на полном газу наперерез оленям. Склон был каменистым, клацанье гусениц разносилось по округе, ещё больше пугая оленей и заставляя их увеличить скорость. Вездеходчик «закусил удила» и давил «на всю железку». Гонка продолжалась недолго. Практически одновременно лопнули пальцы на обеих гусеницах, и они, как две змеи, слетели со звездочек и растянулись по склону. Вездеход по инерции продолжил стремительную гонку, пролетел вниз по склону ещё метров 200 и остановился. Олени благополучно поднялись по склону, и, перевалив через хребет, скрылись невредимые.
Перед экспедиционерами встал традиционный русский вопрос: «Что делать?» Траков и пальцев в запас было взято в достатке, но как подтащить гусеницы к вездеходу? Втроем стронуть гусеницу с места не удавалось. Самое простое решение - разобрать гусеницу на части и подтаскивать их частями, но все пальцы в гусеницах напоминали коленвалы и выколотить их не удавалось.
Сутки ушли на бесплодные попытки передвинуть хотя бы одну из гусениц. Гусеницу пробовали скатывать и распускать, продвигаясь в нужную сторону. Работа титаническая и двигалась крайне медленно. К концу дня стало понятно, что без посторонней помощи не обойтись. Вот Колю и послали за подмогой. Пришлось выделить для спасательных работ трактор с запасом солярки, ещё через сутки вездеход и «специалисты» вернулись в лагерь, выспались и тихо, уже без бахвальства уехали на базу, оставив нам другой карабин и патроны.
Мяса мы добыть так и не смогли, бригада забастовала, и работы было решено свернуть до следующего года. Для эвакуации бригады с базы вновь прислали вездеход. Родилась идея возвращаться на базу не проторенной дорогой, а перевалить через водораздел и вернуться по руслу другой реки. Решили, сделали. Погрузили рабочих в кузов и тронулись в путь. Мороз к тому времени давил уже за 20 градусов и реку постепенно начало сковывать льдом. На плесах образовавшийся лед уверенно держал человека, но тут же проломился под тяжестью вездехода. Подозревая, что из-за тяжелого носа проломить лед и вылезти на противоположный берег нам не удастся, решил переправляться на участке реки, где льда ещё не было. Достаточно быстро нашли подходящий участок и сходу начали форсировать реку. Течение, которое не давало возможности реке замерзнуть, потащило нас вдоль берега. О том, что с вездеходом что-то не так, водитель и я, сидевшие в кабине, поняли по истошным крикам и витиеватому мату, раздавшимся из грузового отсека. Обернувшись в дверной проем, я увидел, как кузовной отсек стремительно наполняется водой и плавающий вездеход начинает постепенно тонуть. Был у этого, несанкционированного принятия балласта и положительный момент. Тонущая корма выровняла вес утяжеленного носа, спася на короткое время двигатель от затопления. Этого нам хватило, чтоб выскочить на берег. Как оказалось, в лодке вездехода есть различные технологические лючки, предназначенные для ремонта, техобсуживания и уборки вездехода. Часть этих отверстий и забыли закрыть. Какое-либо желание охотиться пропало, оставалось кое-как высушиться, дождаться пока из лодки вытечет набравшаяся вода и быстренько ретироваться на базу.
Байка вторая и вездеход ГАЗ-71.
Настал день, когда наш старый ГАЗ-47 не смог добраться самостоятельно до базы и «умер», не доехав до базы несколько километров. Свой последний путь он проделал на тросу, вслед за трактором, присланным на выручку. Вездеход поставили обратно в ряд металлолома, и больше он оттуда уже не выезжал.
В результате ряда хитрых комбинаций, к следующему сезону наше начальство умудрилось умыкнуть у соседней геологической партии новенький, с иголочки вездеход ГАЗ-71. Вернулся к тому времени из отпуска и Паша-вездеходчик. Новенький ГАЗ-71 передали в его распоряжение.
Паша, мало того, что был отличным вездеходчиком. Ещё он был и заядлым охотником. Постоянно возил начальство на охоту и рыбалку, но при любой возможности пытался вырваться на полевые участки, чтоб поохотиться самостоятельно.
Летом на одной из скважин на моем участке произошла авария, и буровой снаряд остался в скважине. Надо было везти новый, за которым я и прилетел на базу. Снаряд не успели приготовить и подвести к вертолету на площадку. Вертолетчики куда-то торопились и, высадив меня, улетели. На второй день Паша предложил мне сходить к командирам и попросить вездеход, чтоб отвезти снаряд на участок. На удивление вездеход выделили, и мы, забрав буровой снаряд и запас бензина, тронулись в путь.
Вместо того, чтоб сломя голову нестись на участок, мы решили заехать на небольшое озеро, где неоднократно наблюдали с вертолета стоявших в воде по самые уши лосей. Таким образом животные спасались от кровожадных оводов, слепней, комаров и жары. Ещё на подъезде к озеру я предложил Паше отстегнуть и вытащить из специального крепления карабин, расположенный на заднем стекле вездехода, но Паша не стал это делать, со словами увидим - достанем.
Как и полагалось, лось перед носом вездехода появился абсолютно неожиданно. Мы находились метрах в 100 от озера и внимательно рассматривали гладь воды и берега, а лось в это время спокойно лежал в естественном углублении грунта вдали от берега. Судя по тому, как лось вскочил, мы чуть не наехали на него. Паша тут же бросил рычаги и судорожно начал расстегивать ремешки, которыми карабин был закреплен на стойках. Когда ему удалось достать карабин, лось успел отбежать от вездехода метров на 400. Паша выскочил из вездехода, и, крикнув: «Рули за мной», бросился в сторону убегающего лося, безуспешно пытаясь догнать его. Со стороны наше продвижение напоминало сцену из кинофильма «На войне, как на войне» с лейтенантом Малешкиным, бежавшим перед самоходкой. Паша пробежал всего несколько десятков метров, пока я перелезал на его место, потом его бег по болоту замедлился, и перешел на шаг, и я тут же нагнал его. Дальше он ещё пытался двигаться вперед, а я черепашьим шагом крался за ним, боясь задавить, и кричал, стараясь перекричать рев мотора, чтоб он лез в кабину.
Наконец осознав тщетность попытки догнать лося пешком, Паша залез в кабину и скомандовал: «Гони»! я нажал на газ, вездеход рванул с места. Лось стремительно трусил, и в этот момент уже огибал берег озера больше чем в полукилометре от нас. Паша дал новую вводную: «Давай наперерез»! Я стал менять направление движения, не отпуская педаль газа, вездеход стремительно разгонялся, двигаясь под небольшим наклоном. Вдруг, совершенно неожиданно, относительно твердый грунт под гусеницами кончился, и вездеход провалился в жидкую болотную жижу. Наше стремительное движение сразу прекратилось.
Сначала вездеход, плюхнувшись с разгона в болото, погрузился так глубоко, что болотная грязь стала заливать кабину через открытые двери, потом медленно всплыл, гусеницы стремительно вертелись, но машина стояла на месте. Расстояние между нами и лосем стремительно росло. Пытаясь спасти положение, Паша выскочил из кабины на капот, передернул затвор, прицелился, нажал на спусковой крючок, но вместо выстрела раздался щелчок. Рефлекторно Паша опять передернул затвор, но потом вновь открыл его и закричал мне: «Давай скорее патроны. Они в мешочке, привязаны к панели». Пока я отвязывал мешочек, доставал и передавал Павлу патроны, лось скрылся. В охотничьем азарте Паша спрыгнул с вездехода, с намерением продолжить погоню, но погрузился в болото значительно выше пояса. Мне пришлось вылезать на капот и помогать залезть ему обратно на вездеход.
Почти час после этого мы бултыхались в болоте, нещадно паля бензин, в попытке выехать на берег. В конце концов нам удалось выбраться, доехать до ручья, где Паша вымылся и выстирал свои вещи. Потом мы ещё долго ждали, пока его вещи высохнут на солнышке. В лагерь приехали поздно вечером и без добычи.
Байка третья.
Два дня Паша жил у нас на участке, ездил к реке ловить рыбу. Всё это время я честно врал по рации, что вездеход сломался и Паша делает всё возможное, чтоб его наладить. Наконец станок отремонтировали, бурение возобновилось, и у меня появилась возможность выехать с ним на охоту.
Тракторист, ездивший забирать оборудование с законченной буровой линии, сообщил, что на брошенную линию начали ходить олени и лизать соль из бурового шлама. Туда мы и направились в надежде добыть одного олешка.
Учитывая предыдущий опыт охоты с Пашей, я, на всякий пожарный, захватил с собой своего Ижа. По тракторной колее мы двигались к буровой линии. До линии мы не доехали с полкилометра, как увидали мирно пасущееся на противоположном берегу небольшого ручейка стадо оленей. Паша остановился, как и в прошлый раз бросился отвязывать свой карабин. Отвязать и снять из держателя карабин удалось быстро, а вот зарядить его в тесной кабине, не открыв дверь, не получалось. Пока вездеход просто стоял с работающим двигателем, олени мирно паслись, но стоило нам открыть дверь, как олени насторожились и, прекратив пастись, уставились на нас. Стоило ему высунуться из кабины, как олени начали двигаться в сторону чахлых лиственниц, росших неподалеку. Бросив карабин в кабину, Паша схватился за рычаги. Быстро преодолев ручеек, мы выскочили на поляну, где минуту назад мирно паслось оленье стадо.
Олени в этот момент уже полностью пересекли лужайку и углублялись в лес. Я в это время уже вылез из своей двери и сидел на краю кабины, готовый выстрелить, но расстояние для дробовика было слишком большим. Паша скомандовал: «Залезай внутрь, сейчас догоним», и ломанулся в лес за удаляющимися оленями. Мы неслись, не разбирая дороги, сметая на своем пути чахлые лиственницы. Куски высохших деревьев, сломанные вездеходом, как гигантским колуном, разлетались в разные стороны. Сырые деревья не ломались, а сгибались под лодку вездехода и после нашего проезда выпрямлялись вновь. Меня в кабине швыряло так, что ни о какой стрельбе и мысли не было. Я пытался хоть как-то зафиксироваться в кресле и не выбить себе зубы об ружье.
Через несколько минут этой адской гонки, мы стали догонять стадо. Уже видны мелькавшие среди деревьев, убегающие оленьи тела. Это еще больше возбудило Павла, и он уверенно прокричал: «Сейчас выгоним на марь и отстреляем».
Ещё минута другая этой бешеной гонки, и на нашем пути оказался сухой ствол дерева, диаметром 30-40 см. Дерево хоть и мертвое, но выдержало удар вездехода, и он мгновенно остановился, а мы в кабине продолжили свое движение вперед. Пашу спасло то, что он держался за рычаги, и после остановки он только слегка стукнулся о панель приборов, а я в этот момент не имел точки опоры, ни за что не держался и, как следствие, саданулся о крышу кабины со всего размаха. Повезло, что вездеход в последний момент клюнул носом вперед, и это изменило направление моего полета, иначе я влетел бы головой в ветровое стекло. Мотор заглох, и после чудовищного рева, звучавшего последние несколько минут, наступила тишина. Мы сидели и осматривались. Руки, ноги, да и головы были целы. Моя, правда, давала о себе знать после такого удара, звоном в ушах и начинавшей набухать шишкой. Мысль продолжать погоню больше не появилась, вместо неё появилась другая, почему в кабине так светло. Обернувшись назад, поняли почему. На том месте, где раньше находился брезентовый тент, остались куски стального каркаса с висящими на них обрывками брезента.
Новенький вездеход, любимый личный транспорт начальника партии в считанные минуты был испорчен безвозвратно. Нам ничего не оставалось, как двинуться обратно, собирая по дороге с деревьев обрывки брезента и обломки каркаса.
[font="]Каркас был разборным и сильно не пострадал, его удалось полностью восстановить, вернувшись на буровую. С тентом возились долго, сшивая куски медной проволокой. Уезжая, Паша велел мне держаться версии, что с участка он уехал целый, и все неприятности случились на обратном пути. Как он сумел отговориться от начальства, не знаю. К следующей нашей встрече он уже сумел где-то «надыбать» новый тент[/font]
