kkk2005
Завсегдатай
- С нами с
- 21/02/05
- Постов
- 11 669
- Оценка
- 3 090
- Живу в:
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Александр Геннадьевич
- Охочусь с
- 1977
- Оружие
- Иж-18МН, Weatherby VGD2, ТОЗ-78, Benelli Raff. CrioComfort.
- Собака(ки)
- Лабрадор и чесапик бэй ретриверы
Страх.
Тот, кто хоть раз в жизни испытывал настоящее чувство страха, поймет то, о чем я расскажу ниже. Повезло тому, кто ни разу не пугался столь сильно.
В тот год я в составе одного из поисковых отрядов Тихоокеанской морской геологоразведочной экспедиции работал на побережье Охотского моря. В нашу задачу входило опробование морских пляжей и водотоков, впадающих в Татарский пролив, с целью поиска морских золотоносных россыпей. Самоходная десантная баржа доставила наш отряд на границу с Хабаровским краем. Мы высадились на берег в устье реки Адими. Оттуда нам предстояло двигаться по пляжу на юг, вдоль побережья.
Рис.1 Самоходная баржа "Шельф". Мы высаживаемся в устье р.Адими.
Рис.2. Наша палатка в устье реки Адими. Справа Татарский залив Охотского моря.
Рис.3 Вид на р.Адими. Наша палатка чуть справа.
Шёл август месяц. Время начала нереста лососевых рыб. Огромные косяки рыбы, набравшись в море сил, влекомые природным инстинктом, устремились вверх по рекам к местам нерестилищ.
Рис.4. Мой товарищ по странствиям с пойманной горбушей.
Полакомиться идущей на нерест рыбой природный инстинкт привел на берега этих рек и десятки медведей. Практически на каждом перекате, удобном для рыбной ловли кормился один, а порой и два косматых рыбака. Приходилось уходить от реки и делать крюк по лесу, чтоб не сталкиваться с медведями. В тех местах, где скальные породы сжимали долину реки до узкого прохода, и обойти мишек не удавалось, приходилось сидеть и ждать, когда медведю надоест ловля, и он уйдет с берега.
Наша маршрутная группа состояла из двух человек. В группе на мне были обязанности промывальщика, а функции командира и геолога выполнял молодой парень по имени Василий. У Василия была патологическая боязнь медведей. Охотником он не был, но два раз участвовал в стычках с медведями. В обоих случаях в каждого из медведей было выпущено более десятка как нарезных, так и гладких пуль. Как я подозреваю, стрельба была хаотичная и не точная, но у Василия сложилось четкое мнение, что застрелить медведя из карабина очень и очень сложно, а из гладкоствольного ружья практически невозможно.
Рис.5. Я и Василий в начале сезона.
Карабин, который нам выдали в тот год, мог выполнять только те функции, которые указывали в конце года при оформлении списания патронов: подачу звуковых сигналов и отпугивание диких животных. Ствол карабина был повреждён до такой степени, что на расстоянии в 40 метров из него невозможно было попасть в 200-литровую бочку. Дабы не таскать лишнюю обузу, карабин оставляли в палатке, а в маршрут брали только мой дробовик.
По нескольку раз на дню, Вася резко останавливался, оборачивался и спрашивал у меня: «Жакан в стволе»? Получив утвердительный ответ, успокаивался на час, другой, а потом всё повторялось снова. Дошло до того, что постепенно параноидальные признаки стали появляться и у меня.
В один прекрасный день, мы поздно вечером возвращались домой. Быстро темнело. Вася возглавлял нашу колонну, а я шагал за ним. На какое-то время я отвлёкся и шагал уже чисто механически. Чем в тот момент была занята голова, теперь не вспомню. Но точно помню, чем-то приятным, либо воспоминаниями о доме, либо о любимой девушке. Вдруг Вася резко останавливается и слегка приседает, справа, метрах в десяти я вижу встающего на задние лапы медведя. Реакция моя была мгновенной, я вскинул ружьё и выпалил из обоих стволов. Медведь остался стоять не двигаясь. Вася повернулся ко мне и спросил: «Ты в кого стрелял»? Такой вопрос меня озадачил, и тут до меня дошло, что я стрелял в корень упавшего дерева, приняв его за медведя. Попал я в корень или нет, в темноте уже было не видно, да и не важно, определённый сдвиг мозгов был на лицо.
В один из следующих дней мы уже заканчивали опробование очередного ручья. В шлиховых пробах на последнем километре пути встретили знаки золота. Большинство опробованных нами до этого рек и ручьев были пустыми и появление положительного результата вдохновляло. Ваня принял решение подняться на ближайшую гору, где отчётливо была видна кварцевая жила и отобрать пробы на горе. Мы поднялись на гору и стали отбирать образцы. В какой-то момент Вася отвлекся от отбора проб и сообщил, что до темноты осталось не больше часа.
Время мы определяли по солнцу. Я свои часы разбил на буровом понтоне, при документации скважин, а Василий часами не пользовался вообще. Время определяли по солнцу и компасу. Точности хватало для полевой жизни. Темнота в Приморье наступала крайне быстро. 30-40 минут сумерек и кромешная темнота, хоть глаз выколи. Главное было успеть выйти из леса на берег моря. По пляжу можно было дойти до дома и в темноте.
Находясь на горе, мы поняли, что выйти на берег до наступления темноты мы не успеем. Минимум 1,5 часа хода. Вдоль береговой линии, на удалении 2-х километров шла линия электропередач, а от неё к берегу моря шла дорога, по которой на линию заезжали рабочие для ухода за ЛЭП. Вся надежда была на то, что нам удастся найти эту дорогу и воспользоваться ей.
На ЛЭП вышли, когда уже практически стемнело. Посчитав, что дорога находится справа от нас и в противоположной стороне от лагеря, пошли по ЛЭП в поисках дороги. Протопав минимум час, дорогу так и не увидели. Решили, что проскочили её в темноте. Развернулись и тронулись в обратный путь. Темень была такая, что сама просека была видна с трудом, так, что не мудрено, что дорогу мы вновь не увидели. Возвращаться больше не стали. Решили идти по просеке, пока не дойдем до реки и дальше по берегу спуститься в лагерь.
Просека пересекала реку по чистой речной косе. Мы обрадовались было, что скоро дойдем до палатки, но коса метров через 250-300 закончилась гигантским речным завалом. Первоначально решили перелезть через завал на другой берег, но 3,5-4 метра чистой воды остановили нас. Вася предложил: «Давай прыгнем, тут недалеко и мелко». Хорошо, у нас хватило ума вытащить из завала шест и померить глубину. Трехметровый шест ушел в воду полностью, но дна не достал. Прыгать желание сразу пропало. Решили попробовать в другом месте, но там чистой воды оказалось больше, и глубина была ничуть не меньше.
Стало понятно, что ночевать дома нам не придётся. К ночевке мы были абсолютно не готовы. Работая на пляже, мы ходили в маршрут в пляжном виде. Условия работы как на курорте, солнце, море, пляж. Для захода в лес таскали с собой легкую рубашку и штаны. Ночи на побережье были холодные и сырые, и предстоящая ночевка не радовала. Проблема была и с продуктами. Тушенки в отряде было крайне мало, использовали её только на суп. В маршрут нам выдавали «Цыпленка в собственном соку». Цыплята видимо были очень маленькими, и далеко не в каждой банке можно было найти даже шкурку от цыпленка, не то, что мясо. В банках находились в основном косточки и странного вида жилы, мало похожие на части цыплячьего тела, все это месиво было залито странного вида желеобразной массой, которая должна была заменять сок от цыпленка. Мы предпочитали в маршруте питаться рябчиками, глухарями или, в крайнем случае, рыбой, банку таскали на крайний случай. Чай, соль и сахар были, а хлеб брали только на один раз.
Рис.6 Отбор пробы в маршруте по пляжу.
Рис. 7 Отмывка шлиховой пробы на берегу моря.
Рис.8 Отбор пробы в ручье впадающем в залив.
Рис. 9 Визуальная проверка шлиховой пробы на наличие знаков золота
Пока ползали по завалу, обратили внимание на то, что в центре у него есть углубление до самой косы. Внешне это напоминало гигантское орлиное гнездо высотой около 2-х метров и диаметром по верху 7-8 и 3 метра по низу. В этом гнезде и решили расположиться на ночь, предположив, что стенки завала будут экранировать тепло.
Спустившись в «гнездо», надергали из завала сухих сучьев, и я, сев на корточки, начал разводить костер. Дрова были сухим, загорелись хорошо, потянуло дымом, появившиеся языки пламени начали разрастаться и в этот момент раздался страшный треск. Что-то огромное, ломая сучья, лезло по завалу в нашу сторону.
Начиная разжигать костер, я прислонил ружье к краю завала у себя за спиной. В момент, когда раздался шум, я сунул руку за спину, но ружья не обнаружил, шум между тем усилился. И тут я испугался. Слово «испугался» не опишет тот ужас, который пронизал меня. От страха волосы стали дыбом не только на голове, но и по всему телу. Страх парализовал меня до такой степени, что я не мог пошевелиться. Видимо, нечто подобное ощущает кролик, видя перед собой удава. Звук неизвестного животного усиливался, это нечто приближалось к нам и было совсем рядом .
Каждый раз, вспоминая те минуты, я вновь и вновь ощущаю тот животный страх, поразивший меня.
Василию, похоже, тоже было не по себе. Он вооружился кайлом, и, выставив его вперед как боевой топор, прижался ко мне. Стоя на корточках, я потерял равновесие и опрокинулся на стенку завала. Спиной упал на прислоненное ружьё. Сжавшись в комочек, выставив вперед ружьё, я смотрел на край завала. Вася присел и прижался ко мне. Дрожать стали вместе. Костер в этот момент разгорелся, стало относительно светло и в пламени огня, появился шанс увидеть того, кто издает такой шум.
Вася слегка осмелел, подобрал камень покрупнее и швырнул в сторону звука. Треск и шум шагов возобновились, но стало ясно, что зверь убегает. Убедившись, что опасность миновала, мы помаленьку осмелели, взяли по горящей ветке и вылезли на край завала. В темноте ничего не было видно, а слышно было только шум текущей воды и плеск горбуши на плесе.
Постепенно страх прошёл, мы осмелели до того, что решили попытаться добыть себе рыбину на ужин. Метод один, застрелить из ружья. Основным препятствием являлась темнота. Горбуша шла сплошной стеной, но в темноте рыбу было не видно. Решили развести костер на берегу. Как только костер разгорелся, рыба перестала перебираться через перекат. Стоило пламени спасть, рыба вновь начинала свое плаванье. Пытались её перехитрить. Костер загородили от реки рубашкой, и как только рыба начинала шуметь, продираясь по камням, рубашку убирали, и я пытался выстрелить. Спалив три патрона впустую, оставили это занятие.
Пришлось забраться обратно в свое гнездо, развести побольше огня, съесть то, что осталось от цыпленка, и дремать до рассвета. Когда рассвело на столько, что можно было двигаться, мы тронулись по направлению к лагерю.
Первое, что выяснилось, мы ночевали буквально в 20 метрах от тропы, но пытаясь перелезать через завал, мы двигались от неё в сторону. Второе. Мы устраивались на ночлег в 30 метрах от устроившегося на ночь медведя. Место для ночлега косолапый выбрал себе в зарослях сухого тростника, и именно ломающиеся стебли тростника в тишине ночи издавали такой неимоверный шум.
Двигаясь по направлению к лагерю, до которого было от силы два километра, мы обратили внимание, что медведь идет туда же. Пройдя какое-то расстояние, увидели, что медвежий след ушел в сторону, и успокоились. Когда до палатки осталось не более 100 метров, мы вновь увидели уже знакомый след медведя, идущий в сторону палатки.
С ружьём на изготовку вышли из кустов, до палатки 40 метров, 30, 20. Отчетливо по округе разносится размеренный храп спящих товарищей, но медведя не видно. Судя по разбросанным мискам и опрокинутой кастрюле, медведь дошел до палатки, похозяйничал около неё, но почуяв наше приближение, спустился к реке и, прикрываясь прибрежными кустами, по воде прошел мимо нас на расстоянии 5-6метров.
Только оставшиеся на земле и речном песке следы лап медведя позволили доказать нашим товарищами факт посещения лагеря незваным гостем.
Рис. Я и Василий к концу геологического сезона.
Тот, кто хоть раз в жизни испытывал настоящее чувство страха, поймет то, о чем я расскажу ниже. Повезло тому, кто ни разу не пугался столь сильно.
В тот год я в составе одного из поисковых отрядов Тихоокеанской морской геологоразведочной экспедиции работал на побережье Охотского моря. В нашу задачу входило опробование морских пляжей и водотоков, впадающих в Татарский пролив, с целью поиска морских золотоносных россыпей. Самоходная десантная баржа доставила наш отряд на границу с Хабаровским краем. Мы высадились на берег в устье реки Адими. Оттуда нам предстояло двигаться по пляжу на юг, вдоль побережья.
Рис.1 Самоходная баржа "Шельф". Мы высаживаемся в устье р.Адими.
Рис.2. Наша палатка в устье реки Адими. Справа Татарский залив Охотского моря.
Рис.3 Вид на р.Адими. Наша палатка чуть справа.
Шёл август месяц. Время начала нереста лососевых рыб. Огромные косяки рыбы, набравшись в море сил, влекомые природным инстинктом, устремились вверх по рекам к местам нерестилищ.
Рис.4. Мой товарищ по странствиям с пойманной горбушей.
Полакомиться идущей на нерест рыбой природный инстинкт привел на берега этих рек и десятки медведей. Практически на каждом перекате, удобном для рыбной ловли кормился один, а порой и два косматых рыбака. Приходилось уходить от реки и делать крюк по лесу, чтоб не сталкиваться с медведями. В тех местах, где скальные породы сжимали долину реки до узкого прохода, и обойти мишек не удавалось, приходилось сидеть и ждать, когда медведю надоест ловля, и он уйдет с берега.
Наша маршрутная группа состояла из двух человек. В группе на мне были обязанности промывальщика, а функции командира и геолога выполнял молодой парень по имени Василий. У Василия была патологическая боязнь медведей. Охотником он не был, но два раз участвовал в стычках с медведями. В обоих случаях в каждого из медведей было выпущено более десятка как нарезных, так и гладких пуль. Как я подозреваю, стрельба была хаотичная и не точная, но у Василия сложилось четкое мнение, что застрелить медведя из карабина очень и очень сложно, а из гладкоствольного ружья практически невозможно.
Рис.5. Я и Василий в начале сезона.
Карабин, который нам выдали в тот год, мог выполнять только те функции, которые указывали в конце года при оформлении списания патронов: подачу звуковых сигналов и отпугивание диких животных. Ствол карабина был повреждён до такой степени, что на расстоянии в 40 метров из него невозможно было попасть в 200-литровую бочку. Дабы не таскать лишнюю обузу, карабин оставляли в палатке, а в маршрут брали только мой дробовик.
По нескольку раз на дню, Вася резко останавливался, оборачивался и спрашивал у меня: «Жакан в стволе»? Получив утвердительный ответ, успокаивался на час, другой, а потом всё повторялось снова. Дошло до того, что постепенно параноидальные признаки стали появляться и у меня.
В один прекрасный день, мы поздно вечером возвращались домой. Быстро темнело. Вася возглавлял нашу колонну, а я шагал за ним. На какое-то время я отвлёкся и шагал уже чисто механически. Чем в тот момент была занята голова, теперь не вспомню. Но точно помню, чем-то приятным, либо воспоминаниями о доме, либо о любимой девушке. Вдруг Вася резко останавливается и слегка приседает, справа, метрах в десяти я вижу встающего на задние лапы медведя. Реакция моя была мгновенной, я вскинул ружьё и выпалил из обоих стволов. Медведь остался стоять не двигаясь. Вася повернулся ко мне и спросил: «Ты в кого стрелял»? Такой вопрос меня озадачил, и тут до меня дошло, что я стрелял в корень упавшего дерева, приняв его за медведя. Попал я в корень или нет, в темноте уже было не видно, да и не важно, определённый сдвиг мозгов был на лицо.
В один из следующих дней мы уже заканчивали опробование очередного ручья. В шлиховых пробах на последнем километре пути встретили знаки золота. Большинство опробованных нами до этого рек и ручьев были пустыми и появление положительного результата вдохновляло. Ваня принял решение подняться на ближайшую гору, где отчётливо была видна кварцевая жила и отобрать пробы на горе. Мы поднялись на гору и стали отбирать образцы. В какой-то момент Вася отвлекся от отбора проб и сообщил, что до темноты осталось не больше часа.
Время мы определяли по солнцу. Я свои часы разбил на буровом понтоне, при документации скважин, а Василий часами не пользовался вообще. Время определяли по солнцу и компасу. Точности хватало для полевой жизни. Темнота в Приморье наступала крайне быстро. 30-40 минут сумерек и кромешная темнота, хоть глаз выколи. Главное было успеть выйти из леса на берег моря. По пляжу можно было дойти до дома и в темноте.
Находясь на горе, мы поняли, что выйти на берег до наступления темноты мы не успеем. Минимум 1,5 часа хода. Вдоль береговой линии, на удалении 2-х километров шла линия электропередач, а от неё к берегу моря шла дорога, по которой на линию заезжали рабочие для ухода за ЛЭП. Вся надежда была на то, что нам удастся найти эту дорогу и воспользоваться ей.
На ЛЭП вышли, когда уже практически стемнело. Посчитав, что дорога находится справа от нас и в противоположной стороне от лагеря, пошли по ЛЭП в поисках дороги. Протопав минимум час, дорогу так и не увидели. Решили, что проскочили её в темноте. Развернулись и тронулись в обратный путь. Темень была такая, что сама просека была видна с трудом, так, что не мудрено, что дорогу мы вновь не увидели. Возвращаться больше не стали. Решили идти по просеке, пока не дойдем до реки и дальше по берегу спуститься в лагерь.
Просека пересекала реку по чистой речной косе. Мы обрадовались было, что скоро дойдем до палатки, но коса метров через 250-300 закончилась гигантским речным завалом. Первоначально решили перелезть через завал на другой берег, но 3,5-4 метра чистой воды остановили нас. Вася предложил: «Давай прыгнем, тут недалеко и мелко». Хорошо, у нас хватило ума вытащить из завала шест и померить глубину. Трехметровый шест ушел в воду полностью, но дна не достал. Прыгать желание сразу пропало. Решили попробовать в другом месте, но там чистой воды оказалось больше, и глубина была ничуть не меньше.
Стало понятно, что ночевать дома нам не придётся. К ночевке мы были абсолютно не готовы. Работая на пляже, мы ходили в маршрут в пляжном виде. Условия работы как на курорте, солнце, море, пляж. Для захода в лес таскали с собой легкую рубашку и штаны. Ночи на побережье были холодные и сырые, и предстоящая ночевка не радовала. Проблема была и с продуктами. Тушенки в отряде было крайне мало, использовали её только на суп. В маршрут нам выдавали «Цыпленка в собственном соку». Цыплята видимо были очень маленькими, и далеко не в каждой банке можно было найти даже шкурку от цыпленка, не то, что мясо. В банках находились в основном косточки и странного вида жилы, мало похожие на части цыплячьего тела, все это месиво было залито странного вида желеобразной массой, которая должна была заменять сок от цыпленка. Мы предпочитали в маршруте питаться рябчиками, глухарями или, в крайнем случае, рыбой, банку таскали на крайний случай. Чай, соль и сахар были, а хлеб брали только на один раз.
Рис.6 Отбор пробы в маршруте по пляжу.
Рис. 7 Отмывка шлиховой пробы на берегу моря.
Рис.8 Отбор пробы в ручье впадающем в залив.
Рис. 9 Визуальная проверка шлиховой пробы на наличие знаков золота
Пока ползали по завалу, обратили внимание на то, что в центре у него есть углубление до самой косы. Внешне это напоминало гигантское орлиное гнездо высотой около 2-х метров и диаметром по верху 7-8 и 3 метра по низу. В этом гнезде и решили расположиться на ночь, предположив, что стенки завала будут экранировать тепло.
Спустившись в «гнездо», надергали из завала сухих сучьев, и я, сев на корточки, начал разводить костер. Дрова были сухим, загорелись хорошо, потянуло дымом, появившиеся языки пламени начали разрастаться и в этот момент раздался страшный треск. Что-то огромное, ломая сучья, лезло по завалу в нашу сторону.
Начиная разжигать костер, я прислонил ружье к краю завала у себя за спиной. В момент, когда раздался шум, я сунул руку за спину, но ружья не обнаружил, шум между тем усилился. И тут я испугался. Слово «испугался» не опишет тот ужас, который пронизал меня. От страха волосы стали дыбом не только на голове, но и по всему телу. Страх парализовал меня до такой степени, что я не мог пошевелиться. Видимо, нечто подобное ощущает кролик, видя перед собой удава. Звук неизвестного животного усиливался, это нечто приближалось к нам и было совсем рядом .
Каждый раз, вспоминая те минуты, я вновь и вновь ощущаю тот животный страх, поразивший меня.
Василию, похоже, тоже было не по себе. Он вооружился кайлом, и, выставив его вперед как боевой топор, прижался ко мне. Стоя на корточках, я потерял равновесие и опрокинулся на стенку завала. Спиной упал на прислоненное ружьё. Сжавшись в комочек, выставив вперед ружьё, я смотрел на край завала. Вася присел и прижался ко мне. Дрожать стали вместе. Костер в этот момент разгорелся, стало относительно светло и в пламени огня, появился шанс увидеть того, кто издает такой шум.
Вася слегка осмелел, подобрал камень покрупнее и швырнул в сторону звука. Треск и шум шагов возобновились, но стало ясно, что зверь убегает. Убедившись, что опасность миновала, мы помаленьку осмелели, взяли по горящей ветке и вылезли на край завала. В темноте ничего не было видно, а слышно было только шум текущей воды и плеск горбуши на плесе.
Постепенно страх прошёл, мы осмелели до того, что решили попытаться добыть себе рыбину на ужин. Метод один, застрелить из ружья. Основным препятствием являлась темнота. Горбуша шла сплошной стеной, но в темноте рыбу было не видно. Решили развести костер на берегу. Как только костер разгорелся, рыба перестала перебираться через перекат. Стоило пламени спасть, рыба вновь начинала свое плаванье. Пытались её перехитрить. Костер загородили от реки рубашкой, и как только рыба начинала шуметь, продираясь по камням, рубашку убирали, и я пытался выстрелить. Спалив три патрона впустую, оставили это занятие.
Пришлось забраться обратно в свое гнездо, развести побольше огня, съесть то, что осталось от цыпленка, и дремать до рассвета. Когда рассвело на столько, что можно было двигаться, мы тронулись по направлению к лагерю.
Первое, что выяснилось, мы ночевали буквально в 20 метрах от тропы, но пытаясь перелезать через завал, мы двигались от неё в сторону. Второе. Мы устраивались на ночлег в 30 метрах от устроившегося на ночь медведя. Место для ночлега косолапый выбрал себе в зарослях сухого тростника, и именно ломающиеся стебли тростника в тишине ночи издавали такой неимоверный шум.
Двигаясь по направлению к лагерю, до которого было от силы два километра, мы обратили внимание, что медведь идет туда же. Пройдя какое-то расстояние, увидели, что медвежий след ушел в сторону, и успокоились. Когда до палатки осталось не более 100 метров, мы вновь увидели уже знакомый след медведя, идущий в сторону палатки.
С ружьём на изготовку вышли из кустов, до палатки 40 метров, 30, 20. Отчетливо по округе разносится размеренный храп спящих товарищей, но медведя не видно. Судя по разбросанным мискам и опрокинутой кастрюле, медведь дошел до палатки, похозяйничал около неё, но почуяв наше приближение, спустился к реке и, прикрываясь прибрежными кустами, по воде прошел мимо нас на расстоянии 5-6метров.
Только оставшиеся на земле и речном песке следы лап медведя позволили доказать нашим товарищами факт посещения лагеря незваным гостем.
Рис. Я и Василий к концу геологического сезона.
Последнее редактирование:
