tvi55
Команда форума
		- С нами с
 - 27/05/08
 
- Постов
 - 4 272
 
- Оценка
 - 2 012
 
- Живу в:
 - Санкт-Петербург
 
- Для знакомых
 - Владимир Иванович
 
- Охочусь с
 - 1994
 
- Оружие
 - ИЖ-27М, ОП СКС 7.62х39
 
- Собака(ки)
 - Английский кокер спаниель
 
В августе 1942 года в газете "Красная звезда" было опубликовано стихотворение военного корреспондента, поэта Алексея Суркова
		
		
	
	
		
	
"Ненавижу"
За селом трава по колено,
Дон течет, берегами сжат.
В мерзком смраде смертного тлена
Вражьи трупы лежат.
Где — в Варшаве или в Париже
Первый раз обагрил тесак
Этот нами убитый, рыжий,
Конопатый пруссак?
Будет гнить он вот здесь, в долине,
Или раков кормить в Дону?
Пусть рыдает жена в Берлине!
Мне не жалко жену.
Рядом с рыжим второй и третий —
Сотня, тысяча злых смертей.
Пусть их ждут в Дюссельдорфе дети!
Мне не жалко детей.
Стало сердце, как твердый камень.
Счет обиды моей не мал.
Я ведь этими вот руками
Трупы маленьких поднимал.
Гнев мне сердце сжигает яро.
Дай, судьба, мне веку и сил!
Я из дымной пасти пожара
Братьев раненых выносил.
Смерть! Гони их по мертвому кругу,
Жаль их тысячью острых жал.
Я ведь этими пальцами другу
В миг кончины веки смежал.
Ненавижу я их глубоко
За часы полночной тоски,
И за то, что в огне до срока
Побелели мои виски.
Ненавижу за пустошь пашен,
Где войной урожай сожжен;
За тоску и тревогу наших
Одиноких солдатских жен.
Осквернен мой дом пруссаками,
Мутит разум их пьяный смех.
Я бы этими вот руками
Задушил их, проклятых, всех.
Всех их с камнем пустил бы в воду,
Бил, пока есть свинец в стволе,
Чтоб ни племени их, ни роду
Не осталось на нашей земле.
				
			"Ненавижу"
За селом трава по колено,
Дон течет, берегами сжат.
В мерзком смраде смертного тлена
Вражьи трупы лежат.
Где — в Варшаве или в Париже
Первый раз обагрил тесак
Этот нами убитый, рыжий,
Конопатый пруссак?
Будет гнить он вот здесь, в долине,
Или раков кормить в Дону?
Пусть рыдает жена в Берлине!
Мне не жалко жену.
Рядом с рыжим второй и третий —
Сотня, тысяча злых смертей.
Пусть их ждут в Дюссельдорфе дети!
Мне не жалко детей.
Стало сердце, как твердый камень.
Счет обиды моей не мал.
Я ведь этими вот руками
Трупы маленьких поднимал.
Гнев мне сердце сжигает яро.
Дай, судьба, мне веку и сил!
Я из дымной пасти пожара
Братьев раненых выносил.
Смерть! Гони их по мертвому кругу,
Жаль их тысячью острых жал.
Я ведь этими пальцами другу
В миг кончины веки смежал.
Ненавижу я их глубоко
За часы полночной тоски,
И за то, что в огне до срока
Побелели мои виски.
Ненавижу за пустошь пашен,
Где войной урожай сожжен;
За тоску и тревогу наших
Одиноких солдатских жен.
Осквернен мой дом пруссаками,
Мутит разум их пьяный смех.
Я бы этими вот руками
Задушил их, проклятых, всех.
Всех их с камнем пустил бы в воду,
Бил, пока есть свинец в стволе,
Чтоб ни племени их, ни роду
Не осталось на нашей земле.