Liss
Завсегдатай
- С нами с
- 06/04/05
- Постов
- 861
- Оценка
- 388
- Живу в:
- Алтайский край, с. Павловск
- Для знакомых
- Сергей
- Охочусь с
- 1996
- Оружие
- Марлин Х? 308win, ИЖ-27М, Тайга 12*308, Сайга 7,62*39, Франчи Аффинити
- Собака(ки)
- Хаска АМУР, ЗСЛ ДЫМКА
Сам я крупных линей отродясь не видывал, а вот батя мой, некогда проживавший в пгт. Чаусы, что расположен в 60 километрах от города Могилева, (БССР), не только видел, но и сам ловил. В те далекие времена, линем в полтора-два килограмма, мало кого можно было удивить. А вот экземпляры от 3 до 5 килограмм вызывали всеобщую зависть и восторг обладателя такого трофея...
ДАНЬКА
Было Даньке всего двенадцать с половиной лет, но в деревне его знали как отпетого хулигана и забияку. Ни одной деревенской драки без его участия не обходилось, даже если мутузились ребята и постарше. Учился он плохо, хотя учителя и отмечали, что виной всему не слабоумие парнишки, а обыкновенная лень-матушка. Ничто его не интересовало и не привлекало. Он даже не сильно расстроился, когда решением класса его выперли из пионеров, и даже как-то раз ставился вопрос об исключении его из школы, которую он посещал с великой неохотой, а то и вовсе прогуливал по несколько уроков кряду. «Шалопай»- это прозвище прилипло к нему так сильно, что некоторые сельчане позабыли его настоящее имя. Где бы Данька ни появился, будь то очередь в сельмаге, клубе или на берегу реки, всюду слышалось «о! Шалопай пришел». Кликали его этим прозвищем и ребятишки.
В общем «бедоносец» был еще тот. И как с ним мать справлялась - было не ясно. По совести сказать, воспитанием сына ей заниматься было не когда. Работала она прачкой на дому – обстирывала местный интернат и ясли с детсадом. От чего руки ее были неестественно белы и грубы от мозолей. Деревенские прозвали ее Лерка-белоручка.
Странно было слышать в этом Сибирском поселении два этих имени, Данька, да Лерка, по паспорту Валерия Николаевна Стародубцева. А все по тому, что семья эта была не местная. Появилась, что называется, откуда ни возьмись.
Местные мужики поначалу заинтересовались молодой и статной женщиной, но пару раз выхватив, кто скалкой, кто коромыслом, а кто и острие вил повидал, затею «сватовства» оставили, и лишь сплевывали сквозь зубы при встрече с ней. Среди баб отношения так же не сложились – слишком уж скрытная и необщительная женщина была, эта самая Лерка. У всех был один интерес – почему одна и откуда бежит. А то, что Валерия Николаевна «бежала» - всем было ясно из того, что прибыла она в деревню с одним единственным чемоданом и грудничком на руках. Так вот они и жили в бараке на восемь семей все эти годы.
Подрастающий Данька иногда задумывался об отце. Почему у всех деревенских ребятишек они были, пусть последние пропойцы, но были, а у него даже в памяти не было воспоминаний об отце. Мать на все вопросы отвечала, что он летчик и, что погиб при совершении секретного полета «куда-то, там». После таких разговоров мать ночами тихо плакала в подушку, а утром Данька видел ее с опухшими от слез глазами. Мать было жалко, и Данька на какое-то время про отца забывал, погружаясь в свои шалопайские заботы.
Однажды июньским днем, он, как всегда, перешагнул порог своего барака и хотел, было, отправиться в школу на занятия по математике для двоечников и второгодников, но почесав маковку, решил отправиться на мехток, пострелять голубей из своей знаменитой рогатки – праща. Рогатку эту знали не только голуби, но и собаки всей округи вплоть до соседних сел, куда Данька иногда совершал набеги на колхозные сады. Стоило ему вынуть из кармана свой пращ, как все живое пряталось и замолкало. Но стоило какому либо бобику или кошаку зазеваться и проморгать Данькино появление – получай тщательно отобранной галькой в бок, или гриву. Меток был, стервец.
В этот раз ему удалось сшибить одного воробья, и сам не заметив, Данька оказался на пустыре за деревней, где дорога разветвлялась. Левый ее рукав уходил в сторону большого и красивого озера Голубое, а правый в сторону озера Лини.
Для Даньки было не понятно, почему озера имели такие названия. Голубое озеро на самом деле было вовсе не голубым, а изумрудно-зеленым. Вода в нем была кристально-чистая, и даже на глубине в пять-шесть метров было видно дно. Данька любил угнать, чью либо лодку, стоявшую на берегу озера и, отплыв от берега чуть не на самую середину, занырнуть вглубь, где вода была прохладная, а если погрузиться чуть глубже, то и нестерпимо холодна.
Накупавшись вдоволь, он бросал лодку на середине озера и назад возвращался вплавь. Плавал он, надо сказать мастерски. Поэтому деревенские ребятишки никогда не звали его поиграть в догонялки, и Данька мстил им за это. Бывало в сторонке занырнет, подплывет под водой к кому-либо из ребят, да и спустит трусы, или больно ущипнет, а сам опять под водой плывет к берегу под камыши, где заходиться смехом, наблюдая, как ребята выясняют отношения, решая, кто бы это мог быть.
Любил он так же поиздеваться и над рыбаками – частыми гостями этого озера. Рыбы тут водилось пропасть сколько, и разной.
Второе озеро, имевшее название Лини, совершенно не соответствовало своему имени. Было оно сплошь поросшее камышом и осотом – «мудорезом», как называли его мужики. Редко в каком месте можно было увидеть небольшое блюдце чистой воды. Местные это озеро не посещали вовсе, а приезжие рыбаки, посидев полдня и не увидев ни единой поклевки, убирались восвояси или переезжали на Голубое. Данька тоже пару раз безрезультатно сидел тут с удочкой, хотя страсти в рыбалке он не имел и считал, что это вовсе глупое занятие. Куда как проще тайком опорожнить чью либо мордушку на Голубом, чем сидеть и пялиться на поплавок, но уж очень ему хотелось посмотреть, что это за рыба – ЛИНЬ, о котором местные старики-рыбаки рассказывали удивительные истории. С их слов Данька знал, что рыба эта удивительно сильная, красивая и хитрая. Еще говорили, что и вкус у нее «необыкновенный»! Те же деды рассказывали, что рыба в озере то ли выродилась, то ли ее выловили, а возможно, что и отравили, когда в деревню пришло распоряжение избавиться от всех остатков какого-то дуста, и что, мол, дуст этот вывезли на край озеро и высыпали, прям под берег…
Стоя на развилке дорог и размышляя, куда бы ему податься далее, Данька заметил, как из-за бугра со стороны озера Лини, появляется человек. Данька узнал его сразу – Химик - так звали деревенские этого странного человека. Он вообще был загадочным – круглый год носил калоши на босу ногу, трико и «куфайку» на голое тело. Правда зимой в его гардеробе появлялись носки, рубашка и видавшая виды шапка-ушанка. А стоило Химику появиться где-либо среди народа, люди замолкали и как-то сторонились его, чаще всего пропуская без очереди даже в сельпо, где народ бился в кровь, особенно по пятницам, когда привозили вино и водку. В сельпо «химик» и приходил лишь по пятницам.
- Три булки «черного», булку «белого», две красного и бутылку белой и пару пачек азербайджанского – просил он продавщицу в полной тишине набитого людьми магазина.
На что и как он жил никто в деревне не знал. От чего не любили его все, особенно мужики. Нигде не работает, с мужиками водку не пьет и вообще в жизни деревни участия не принимает. Живет как клещ на отшибе деревни в крохотной полуразвалюхе-мазанке с заброшенным огородом поросшим крапивой и «бздникой», да одинокой яблоней подле крыльца. Мужики не раз и не два пытались с ним «поговорить по душам», но стоило «химику» выйти на крыльцо и сверкнуть «фиксой» в каком-то диком оскале, спесь с мужиков сходила.
Данька скорее машинально, чем обдуманно, сиганул в придорожные кусты и стал соображать, какую бы каверзу устроить Химику.
Злобу на него Данька затаил еще несколько лет назад, когда был пойман при воровстве яблок у дома Химика. Яблоки на том дереве были неимоверно большими и сочными, не то, что мелкие ранетки, росшие в колхозном саду и у местного населения. И вот однажды Даньку поймали. Химик голой рукой нарвал жгучей крапивы, содрал с Даньки штаны и отхлестал по голому заду так, что зад чесался не меньше недели. Обиднее всего было не наказание, а то, что отомстить не получилось – даже укусить своего обидчика парнишка не смог, чего с ним ранее не случалось. До самой зимы Данька планировал месть, но ничего так и не придумал. А потом появились другие заботы. И вот теперь «химик» сам идет ему в руки.
ЗНАКОМСТВО
Пока человек неспешно приближался к месту «расплаты», Данька в который раз задумался – почему этого худого, скрюченного деда звали Химик. Данька однажды случайно застал его на берегу местной речки, где тот стирал свои трико и «куфайку», подкрался сзади, чтоб поквитаться за обиду, и обомлел – на спине Химика он рассмотрел картину: церкви с куполами. Данька никогда такого не видел и пялился на спину позабыв о мести. С тех пор он решил, что «химик» вовсе не химик, а ПОП!
«А, что, в самом деле – поп и есть! Густая борода вон по грудь, церкви на спине – точно, поп!»
Тем временем «химик-поп» приближался к Данькиной засаде. И когда уже было, пацан решил выпрыгнуть из кустов со страшными криками и напугать неспешно идущего обидчика, он вдруг увидел в руках мужика три огромных золотых рыбины, которых он никогда в своей жизни не видел!
Провожая человека взглядом, Данька рассматривал улов. Упругое и широкое тело с темной, почти до черного, спиной, мясистые губы, широкий задний плавник – сразу чувствовалась мощь в этой рыбе, а золотистый цвет мелкой чешуи и яркие плавники по краям жаберных крышек, делали ее неимоверно красивой.
Химик ушел, а Данька все сидел в кустах и соображал, что же это он сейчас увидел, как вдруг сам того не ожидая вскрикнул: "Линь!".
Да, это был тот самый линь, рассказы о котором Данька слышал от стариков.
На следующий день парнишка сбегал к одному из местных рыбаков и выкрал у того удилище. Его не шибко заботило то, что пропажу быстро обнаружат, ведь хозяин удочки ежедневно посещал «Голубое», ни то, что и удилище приметное – с большим гусиным пером-поплавком, а значит сразу узнают, у кого оно крадено, его заботило лишь одно – срочно поймать линя!
Копнув в навозной куче у скотного двора червей, Данька помчался на Лини. Сначала он, было, хотел угнать велик, стоящий у сельпо, но большая очередь в магазин означала, что можно быть пойманным кем-то из присутствующих, а Даньке так сильно хотелось поймать линя, что покумекав пару секунд, он решил время на похищение велика зря не тратить.
До озера оставалось меньше полкилометра, когда бегущий Данька увидел идущего на встречу «химика». Тот остановился и не то заметался, не то закружился на месте. Потом присел на корточки на краю дороги – «аааа, рыбу прячет» - смекетил парнишка и, пробегая мимо, подмигнул Химику.
До самого вечера Данька бегал по берегу озера и пытался забросить снасть, но, куда бы он ни бросал удочку, крючок с насадкой падал на торчащие из воды листья «мудореза». Несколько раз Данька заходил вброд, охая и ахая от уколов острого осота, но и тогда он не мог добросить леску до чистых окошек воды.
На следующий день он вновь побежал на озеро, захватив краденую удочку и червей, но и в этот раз застал возвращающегося с озера Химика.
Пробежав мимо, Данька оглянулся – химик подозрительно смотрел вслед – «Догадался, что я его рассекретил» - сообразил Данька.
Прибежав к озеру, парнишка не сразу кинулся разматывать удочку. Он решил найти место, где рыбачил обидчик. Данька подумал, что у Химика видимо здесь припрятана лодка с которой он и рыбачит, но сколько бы он не обшаривал местные заросли, сколько бы не ходил вокруг озера – лодку он так и не нашел!
В третий раз отправился неугомонный мальчуган к озеру, решив, во что бы то ни стало раскрыть тайну Химика, но того на озере и по дороге не встретил.
Не привык Данька к таким проигрышам! Не смотря на то, что в один из вечеров вернувшись с неудачной рыбалки, Данька был отмутузин матерью за прогулы школы (видимо учителя пожаловались), он решил на следующее утро устроить засаду у дома Химика и посмотреть, как тот рыбачит.
Рано утром он спрятался в огороде среди крапивы у дома Химика.
Хозяин попил чаю и вышел из дома. Данька сразу понял, что он направляется на озеро. Пока вдоль дороги росли кусты, мальчуган прятался в них, а когда они закончились, решил идти открыто.
Химик не сразу заметил Хвост, а когда обнаружил, стал частенько оглядываться, а затем и вовсе остановился.
-Тебе чего? – крикнул он Даньке.
-Ничего – пожал плечами пацан.
-А чего прицепился?
-Не прицепился я, просто гуляю.
Химик развернулся, матерно ругнулся, сплюнул сквозь зубы, и пошел обратно в деревню.
Такой поворот Даньку заинтриговал настолько, что скулы свело от напряжения.
Решил он взять Химика измором – придет к его дому и шлендается туда-сюда перед окнами. А то и просто сядет на краю дороги и пялится в окна.
-Тебе чего, гаденыш, нужно? – крикнул как-то вышедший из дома Химик и криво улыбнулся.
-Ничего мне дедушка не нужно.
-А чего ты меня пасёшь вторую неделю?
-Никого я не пасу – искренне удивился Данька, не понимая значения этого слова.
-Чего тебе надо, спрашиваю, волк ты позорный!? – разъярился «дед».
-Ничего мне не надо! – огрызнулся Данька и добавил: линя поймать хочу!
-Линяяя? – задумчиво произнес Химик и скрылся в избушке.
Через полчаса он вышел из дома с кружкой чая, сел на крылечко и позвал Даньку:
-Эй, пацанчик, иди сюда! Да небоись, не слопаю.
-Я и не боюсь! Чего мне бояться – ответил Данька и бочком приблизился к крыльцу.
-Хех!. «Дед!» - ухмыльнулся химик, - какой я тебе «дед»? Мне годов-то... Сорока еще нет! Зови уж дядя Николай.
-дед, дядь Николай, а вы поп?
-Поооп? Почему поп? Ааа, ты про это – ткнул куда-то за спину Николай, нет, пацанчик, ни поп. Хулиган я, как ты – швыркнув чаю, добавил Химик.
Посидев молча еще с десяток минут, Николай добавил:
-Значит, линя поймать хочешь? А откуда ты про него узнал-то?
-А я вас видел с рыбой. Вы по дороге с озера шли, а я в кустах прятался.
-Аааа, отомстить, поди, замышлял, за яблоки, а?
Мальчуган потупил взор.
-Понимаю. Сам такой был. Но ведь я правильно тебя наказал – попался-отвечай. Воровать-то не хорошо – с какой-то иронией и другим голосом с акцентом произнес Химик и заржал как мерин.
-Ладно. Иди домой! – закончил он разговор и ушел в избушку.
Данька решил - «сдохну, но секрет раскрою».
Каждый божий день он бегал на озеро, доставал припрятанную удочку и дожидался появления Химика-попа-Николая. Тот же, завидев стерегущего его мальчугана, хмыкал и уходил прочь.
Так продолжалось несколько дней. И вот однажды, когда вооруженный удочкой Данька сидел у камышей в ожидании появления хитрого рыбака, из-за спины раздался голос:
-Все сидишь?
Это Николай незаметно подкрался к мальчугану сзади.
-Сижу – буркнул, не поворачиваясь, Данька и добавил – и сидеть буду пока линя не поймаю!
-А ты его с такой удочкой и не поймаешь никогда! У деда Лукича спер небось? – произнес Николай.
-Нет. Нашел я ее. Вон тама вон- ответил Данька указывая неопределенно рукой куда-то в сторону.
-Ври больше! - усмехнулся Николай, - ее дед уже недели три ищет. Сказал найдет кого с удочкой – все ухи по обрывает.
-Не найдет! – злобно рыкнул пацан.
-Ну, ну. Тебе виднее. Только один хрен не поймаешь. Тут удочка стройная, легкая нужна. Из ивняка, а не эта сосновая дурында – произнес Николай и пошел прочь.
ЗАРОК
На следующий день Данька отправился на берег речки, где вырезал себе не рогатку по обыкновению, а удило. Он тщательно выбирал стройное, ровное и упругое удилище. Тщательно застрогал его сняв кору, а придя домой побежал под навес за бараком и расправив удилище в межвенцовом пазе бревен, закрепил его гвоздиками. Так делали все известные ему рыбаки, у которых время от времени он воровал удилища.
Проделанной работой Данька остался доволен. Он частенько выбегал и любовался сохнущему в теньке удилищу, а заодно и проверял, не пристроил ли кто ноги к его детищу. Но и про дядю Николая он не забывал. По прежнему прибегал на озеро, но так ни разу и не увидел как тот ловит рыбу. Временами Даньке даже казалось, что все это ему приснилось, и не видел он никаких линей, но потом эту мысль отбрасывал и настойчиво посещал Лини.
Через несколько дней, когда удило основательно просохло и сделалось упругое и совершенно легкое, Данька выпросил у матери двадцать пять копеек и купил в сельмаге оснастку для удочки. Домой он бежал счастливым, как же, в руке он держал моток лески с ярко-красным поплавком с грузилом и крючком. Дома он привязал оснастку к удильнику, и у него еще осталось почти два метра лески, которую он бережно намотал на пачку из-под папирос, подобранную тут же под навесом.
Кто бы знал, как горд был собой в ту минуту Данька. Ему не терпелось похвалиться его красивой удочкой, но как на зло, никого рядом не было. И он побежал к тому единственному, кто мог оценить его изделие – к Николаю.
Прибежав к дому Химика, хозяина он не застал – «на рыбалке» - сразу же смекетил парнишка и что есть духу рванул на озеро.
Действительно, Николай был на озере. Данька застал его распластанным на траве нежившемся под теплым летним солнышком.
-Дядь Коль, а покажи рыбу, ну пожалуйста! – взмолился Данька и сконфузился. Он никогда и никого ни о чем не просил, а тем более умолял, и от этого ему стало стыдно.
-Рыбу? – переспросил Николай, не открывая глаз, и добавил – вот дашь слово, что курить бросишь, тогда покажу.
Данька раскрыл рот. Это была его тайна и как он думал, никто не знает, что он тайком покуривал подобранные у сельмага, или клуба, «бычки», а иной раз ему удавалось стырить у кого либо и целую папиросу или даже цивильную сигарету. Не так что бы ему нравилось курить, просто он чувствовал в такие минуты себя совершенно взрослым «мужиком».
Отвираться смысла не было – Химик знал об этой тайне, и поэтому Данька, поразмыслив чуток, твердо сказал «Брошу!».
Химик резко сел и посмотрел на Даньку из-под своих густых бровей строго и по-серьезному.
-Слово даешь!?
-Даю! – не моргнув глазом, произнес Данька.
-Вона, в камыше кукан, иди, смотри – сказал Николай и вновь растянулся на зеленой травке, закинув руки за голову.
Данька на цыпочках, как прожорливый кот, почуявший свежую рыбу, прокрался к камышам и увидел ивняковый кукан, торчащий из воды.
Парнишка осторожно потянул кукан и вытянул двух, огромного размера, линей.
Были они уже снулые, но все еще красивые. На полуденном солнышке отливались как два куска золота и лишь спины их были почти черные.
Мальчуган нежно гладил «сказочную» рыбу. Уж так она была хороша и красива.
-Красивая у тебя вышла удочка, пацан – раздался голос «химика» за спиной. Данька повернулся. Николай крутил удочку так и сяк, примеряя на глаз ее ровность и резкими взмахами разрезая воздух проверял ее гибкость – знатная! - таков был его вердикт.
-Дядь Коль, научи меня рыбу ловить, а? – теряя остатки своей мальчишеской гордости, заклянчил Данька.
-Ладно, приходи к избушке полшестого утра – неожиданно для мальчика согласился Химик.
Ночью мальчугану не спалось. Какие-то видения чудились ему, то рыбы, то поплавки, то русалки про которых он читал в книжке украденной в библиотеке, он то забывался на некоторое время, то вновь просыпался и слушал настенные ходики, боясь проспать пять ударов.
Не выдержав напряжения, уже полпятого он был у дома Химика. Тот сидел на крыльце в одних трусах и пил чай.
-Что? Не спится? – встретил он Даньку,
-Ага.
-Ладно. Ща оденусь и пойдем.
Химик вышел как всегда в калошах и засаленной «куфайке». Удочки у него в руках не было. А точнее, в руках у него вообще ничего не было.
«Странно» - подумал Данька, но ничего спрашивать не стал.
Подходя к развилке дорог, Данька от нетерпения побежал вперед, свернув направо, как вдруг Химик окликнул его:
-Ты куда, малой? Нам налево.
Ничего не поняв, Данька с неохотой повернул влево и пошел рядом с мужчиной.
Подойдя к берегу, Химик забрался в одну из стоящих лодок, куда сел и Данька, все еще ничего не понимая.
Николай навалился на весла и по утреннему озеру покатились шлепки от весел.
Куда они плыли, Данька понять не мог, ибо было не только темно, но и стоял густой туман.
Через некоторое время лодка уткнулась не то в берег, не то в какую-то кочку.
-Вылезай – скомандовал Николай и сам выпрыгнул из лодки. Данька последовал за ним. Пройдя по камышам еще метров десять, они вышли на плес – под ногами чувствовался песок. Небо засерело, а потом и вовсе стало светло – приближался рассвет.
-Малой, вон, видишь кувшинки под камышом, туда и закидывай удочку –сказал Николай.
Данька размотал леску, нацепил упругого навозного червя и как заправский рыбак метнул наживку под самый лист кувшинки. Постороннему человеку могло показаться, что вышло это случайно, но на самом деле, все свободное время дома мальчуган тренировался забрасывать наживку. Для этого он приспособил пустую банку из-под консервов, в которую и метал свою снасть с разных положений и расстояний. Выходило у него необычайно ловко.
За несколько забросов Данька отрегулировал глубину оснастки и когда в очередной раз забросил в нужную точку своего червя, Николай сказал:
-Молодец! А теперь подергай потихонечку поплавок.
Данька легкими движениями чуть пошевелил поплавок и тот неожиданно скрылся под водой.
-Тащи – шепотом в самое ухо сказал Николай.
Данька, что есть сил, рванул удилище, но что-то с силой согнуло его удочку и потащило в сторону.
Мальчуган растерялся, но крепкая рука Николая перехватила удилище…
В тишине рассвета по озеру покатились шлепающие звуки – огромного размера карась бил хвостом по воде и пытался сойти с крючка, но Николай с вцепившимся в удилище обоими руками Данькой, выволок рыбину на берег.
Парнишка бросил удилище и накинулся на карася как голодный кот. Накрыл его всем телом и заорал: «поймали, поймали!!!».
-Тихо ты! Всю рыбу распугаешь! – шепотом прорычал Николай трясущемуся в эйфории Даньке.
-Поймали, поймали – уже шепотом «кричал» Данька и бешено вертел глазами.
Они поймали всего несколько карасей, но все они были просто огромного размера, когда неожиданно Николай скомандовал:
-Ладно. Поехали. А то сейчас рыбаки набегут, срисуют и потом черта лысого здесь поймаешь.
Данька хотел было возразить, что еще совсем рано, и можно было бы поймать еще несколько рыбин, но удаляющийся в камыши Химик, всем своим видом показывал, что решение приято окончательное.
Сидя в лодке Данька от чего-то загрустил. Он насупился и смотрел куда-то в сторону. Не проронил ни слова до самой избушки «химика», где как бы в никуда сказал:
-Я линя хотел поймать…
-Линяяя? Ишь ты, какой скорый. Сразу раз – и линя. А ты знаешь, что двоечники линей ловить не умеют! Не дано им этого! – произнес прищурившись Химик.
-Как это? – выпучил глаза Данька.
-А вот так! – непонятно ответил Николай, - не могут они ловить и все тут. Карасей могут, чебаков могут, гальянов тоже могут, а линей не могут! – сказал и присел на крылечко своего дома.
Данька задумался. Безусловно Химик его обманывал, но с другой стороны он линя ловит, а Данька и поклевки не видел и даже как его ловят не знает.
-Дядь Коль, а если я хорошо учиться буду, научишь? – с надеждой в голосе произнес мальчуган.
-Где тебе… Не потянешь! – ухмыльнулся Николай и добавил, - или потянешь?
-Потяну, потяну – залепетал Данька.
-А давай так, будешь хорошо учиться, на следующий год покажу тебе как линя ловить. Лады?
Данька задумался. Не очень-то ему хотелось в школу, да еще и хорошо учиться, но уж очень хотелось поймать линя. Опять же, ждать целый год, до следующего лета…
-Дядь Коль, а сейчас ни как нельзя?
Николай пожал плечами и ушел в дом.
По дороге домой Данька маялся выбором: согласиться на условия «химика» и поймать линя, или бросить эту затею и жить как прежде. Обдумывая это, он, было, протянул руку к бычку, валявшемуся в придорожной пыли, но вспомнив зарок, резко отдернул руку, а затем, улыбнувшись чему-то, помчался домой.
-Мамка, мамочка, любимая – закричал он с порога и бросился в объятия к матери, которая оторвалась от корыта с бельем и, вытерев руки о подол, прижала сына,- мамочка, любимая я теперь буду хорошо учиться, честно-честно! – лепетал мальчуган, прижавшись к матери. Он все говорил и говорил, о рыбалке, о том, что какой-то дядька Николай научит его ловить «золотую» рыбу, и что он поймал огромных карасей, и что в школе теперь будет учиться только хорошо, растрогав до слез свою мать, Валерию Николаевну. А еще через час в форточку Химика влетела записка с завернутым камушком:
«Я Данька Валерьевич Стародубцев клянусь хорошо учиться и никогда не курить».
С той поры «химик» частенько видел идущего с удочкой в сторону «Голубого» мальчугана. А на обратном пути мальчуган непременно заходил к нему и угощал пусть и не крупными, но довольно приличными карасями.
И вот однажды, завидев издали «рыбачка», Николай выскочил на улицу и нарочито, как бы украдкой пошел по дороге ведущей в сторону озер. Он не видел, но точно знал, что мальчуган непременно пойдет за ним и поэтому не оглядываясь шел по дороге. На развилке он не свернул налево к Голубому, а пошел направо.
Данька, кравшийся чуть поодаль, обрадовался, когда увидел, что Николай свернул на Лини, и поспешил вдогонку. Выбрав куст акации на бугорке у озера, стал наблюдать, что будет делать химик. Тот же, подойдя к берегу озера, скинул калоши, трико и «куфайку», из кармана которой достал какую-то большую пуговицу, к которой было привязано с полметра лески и довольно крупный крючок. Затем из второго кармана достал пол булки «черного» хлеба, вырвал мякишку и начал ее отминать, иногда окуная в озерную воду. Скатав приличный колобок хлеба, он отщипнул от него кусочек и скатал шарик размеров с три копейки, а затем, перепрыгивая с кочки на кочку, притаившихся средь мудореза, забрался на три, или чуть по более, метра в озеро. Затем, взяв пуговицу в рот, он стал опускаться на колени, после чего осторожно раздвинув мудорез руками, и опустил хлебный шарик на крючке в воду. Делал он это очень осторожно.
Данька привстал из-за куста, так как уже плохо видел происходящие. А Николай к тому моменту завис лицом над поверхностью чистого от травы окошка воды и лишь его тощий зад остро смотрел в облака.
Николай хорошо видел мальчугана, но вида не подавал. Иногда он был готов рассмеяться на всю округу, искоса глядя, как таращится на него Данька, почти полностью вылезший из своего укрытия. Но вот темная стрела мелькнула у самого носа Николая, и в туже секунду пуговица щелкнула по зубам. Николай резко выпрямился спиной, и выдернул из озера приличного размера линя, бившегося на коротком поводке лески. Прижав его к груди, он лихо поскакал на берег…
ЛИНЬ
Уже битый час Данька торчал к небу своей задницей, но ничего не видел в воде. Он то и дело раздвигал мудорез руками, поднимая облака мути, но рыба не клевала.
«Как же, как же все-таки ее ловит Химик?»- думал про себя Данька и уже почти отчаялся поймать заветного линя, как вдруг пуговица с болью щелкнула его по зубам и он частью лица погрузился в прохладную воду озера. От неожиданности он набрал воды в ноздри, и что есть силы рванулся из воды. Он ничего не видел, но чувствовал, что что-то тяжелое бьется у него в зубах, больно ударяет по низу живота и в пах, а он, так и не раскрыв глаза от мутной озерной воды, напропалую кинулся в сторону берега. Осот нещадно резал мальчишеское тело, грудь, живот, ноги, но парнишка отчаянно рвался к берегу, на твердь. Лишь почувствовав под ногами твердый берег, он разжал зубы и закашлялся от попавшей в горло воды. Его стошнило.
Откашлявшись и успокоившись, Данька забегал кругами в поисках того, что выволок из озера, но ничего не обнаружил. Отчаяние и обида нахлынули на него, как вдруг в траве что-то зашевелилось. Он упал на колени и раздвинул густую растительность.
-Лииииинь! Лииинь! – заорал он на всю округу. И действительно, в траве бился огромный линь, такой же красивый и живой, каких он видел у Химика.
Данька пустился в пляс вокруг рыбины, приседал, гладил и подбрасывал ее, и когда скользкий линь проскальзывал сквозь ладошки, вновь принимался танцевать.
Ох, как же мальчуган был рад своему улову – словами не передать.
Немного успокоившись, он решил, во что бы то ни стало похвалиться своей удачей с Химиком, и, подобрав рыбу, кинулся в обратный путь, не зная того, что Николай поджидал его у развилки дорог, куда он пришел после того, как еще в потемках увидел идущего на рыбалку мальчугана.
Данька бежал со всей ног. Временами все же останавливался, вновь и вновь рассматривал свой улов.
Вдруг он заметил, как по дороге навстречу ему беззаботно идет Химик.
«Ага, на рыбалку собрался»- язвительно подумал Данька и представил, как тот вытаращит глаза, когда увидит его трофей.
Данька решил так: не подавая вида пройдет мимо Николая, и глазом не поведет, мол не он один такой вот хитрец да удалец, пусть знает, что и я так же могу....
До идущего навстречу человека оставались считанные шаги, когда мальчишеская гордость куда-то испарилась, а радость и волнение нахлынуло с такой силой, что он не выдержала, и со всех ног кинулся на встречу, крича на всю округу: «Дядя Коля, дядь Коль, смотри, смотри скорее, я линя поймал, линяяяя!!!»
Мужчина стоял посреди дороги и улыбался…
ДАНЬКА
Было Даньке всего двенадцать с половиной лет, но в деревне его знали как отпетого хулигана и забияку. Ни одной деревенской драки без его участия не обходилось, даже если мутузились ребята и постарше. Учился он плохо, хотя учителя и отмечали, что виной всему не слабоумие парнишки, а обыкновенная лень-матушка. Ничто его не интересовало и не привлекало. Он даже не сильно расстроился, когда решением класса его выперли из пионеров, и даже как-то раз ставился вопрос об исключении его из школы, которую он посещал с великой неохотой, а то и вовсе прогуливал по несколько уроков кряду. «Шалопай»- это прозвище прилипло к нему так сильно, что некоторые сельчане позабыли его настоящее имя. Где бы Данька ни появился, будь то очередь в сельмаге, клубе или на берегу реки, всюду слышалось «о! Шалопай пришел». Кликали его этим прозвищем и ребятишки.
В общем «бедоносец» был еще тот. И как с ним мать справлялась - было не ясно. По совести сказать, воспитанием сына ей заниматься было не когда. Работала она прачкой на дому – обстирывала местный интернат и ясли с детсадом. От чего руки ее были неестественно белы и грубы от мозолей. Деревенские прозвали ее Лерка-белоручка.
Странно было слышать в этом Сибирском поселении два этих имени, Данька, да Лерка, по паспорту Валерия Николаевна Стародубцева. А все по тому, что семья эта была не местная. Появилась, что называется, откуда ни возьмись.
Местные мужики поначалу заинтересовались молодой и статной женщиной, но пару раз выхватив, кто скалкой, кто коромыслом, а кто и острие вил повидал, затею «сватовства» оставили, и лишь сплевывали сквозь зубы при встрече с ней. Среди баб отношения так же не сложились – слишком уж скрытная и необщительная женщина была, эта самая Лерка. У всех был один интерес – почему одна и откуда бежит. А то, что Валерия Николаевна «бежала» - всем было ясно из того, что прибыла она в деревню с одним единственным чемоданом и грудничком на руках. Так вот они и жили в бараке на восемь семей все эти годы.
Подрастающий Данька иногда задумывался об отце. Почему у всех деревенских ребятишек они были, пусть последние пропойцы, но были, а у него даже в памяти не было воспоминаний об отце. Мать на все вопросы отвечала, что он летчик и, что погиб при совершении секретного полета «куда-то, там». После таких разговоров мать ночами тихо плакала в подушку, а утром Данька видел ее с опухшими от слез глазами. Мать было жалко, и Данька на какое-то время про отца забывал, погружаясь в свои шалопайские заботы.
Однажды июньским днем, он, как всегда, перешагнул порог своего барака и хотел, было, отправиться в школу на занятия по математике для двоечников и второгодников, но почесав маковку, решил отправиться на мехток, пострелять голубей из своей знаменитой рогатки – праща. Рогатку эту знали не только голуби, но и собаки всей округи вплоть до соседних сел, куда Данька иногда совершал набеги на колхозные сады. Стоило ему вынуть из кармана свой пращ, как все живое пряталось и замолкало. Но стоило какому либо бобику или кошаку зазеваться и проморгать Данькино появление – получай тщательно отобранной галькой в бок, или гриву. Меток был, стервец.
В этот раз ему удалось сшибить одного воробья, и сам не заметив, Данька оказался на пустыре за деревней, где дорога разветвлялась. Левый ее рукав уходил в сторону большого и красивого озера Голубое, а правый в сторону озера Лини.
Для Даньки было не понятно, почему озера имели такие названия. Голубое озеро на самом деле было вовсе не голубым, а изумрудно-зеленым. Вода в нем была кристально-чистая, и даже на глубине в пять-шесть метров было видно дно. Данька любил угнать, чью либо лодку, стоявшую на берегу озера и, отплыв от берега чуть не на самую середину, занырнуть вглубь, где вода была прохладная, а если погрузиться чуть глубже, то и нестерпимо холодна.
Накупавшись вдоволь, он бросал лодку на середине озера и назад возвращался вплавь. Плавал он, надо сказать мастерски. Поэтому деревенские ребятишки никогда не звали его поиграть в догонялки, и Данька мстил им за это. Бывало в сторонке занырнет, подплывет под водой к кому-либо из ребят, да и спустит трусы, или больно ущипнет, а сам опять под водой плывет к берегу под камыши, где заходиться смехом, наблюдая, как ребята выясняют отношения, решая, кто бы это мог быть.
Любил он так же поиздеваться и над рыбаками – частыми гостями этого озера. Рыбы тут водилось пропасть сколько, и разной.
Второе озеро, имевшее название Лини, совершенно не соответствовало своему имени. Было оно сплошь поросшее камышом и осотом – «мудорезом», как называли его мужики. Редко в каком месте можно было увидеть небольшое блюдце чистой воды. Местные это озеро не посещали вовсе, а приезжие рыбаки, посидев полдня и не увидев ни единой поклевки, убирались восвояси или переезжали на Голубое. Данька тоже пару раз безрезультатно сидел тут с удочкой, хотя страсти в рыбалке он не имел и считал, что это вовсе глупое занятие. Куда как проще тайком опорожнить чью либо мордушку на Голубом, чем сидеть и пялиться на поплавок, но уж очень ему хотелось посмотреть, что это за рыба – ЛИНЬ, о котором местные старики-рыбаки рассказывали удивительные истории. С их слов Данька знал, что рыба эта удивительно сильная, красивая и хитрая. Еще говорили, что и вкус у нее «необыкновенный»! Те же деды рассказывали, что рыба в озере то ли выродилась, то ли ее выловили, а возможно, что и отравили, когда в деревню пришло распоряжение избавиться от всех остатков какого-то дуста, и что, мол, дуст этот вывезли на край озеро и высыпали, прям под берег…
Стоя на развилке дорог и размышляя, куда бы ему податься далее, Данька заметил, как из-за бугра со стороны озера Лини, появляется человек. Данька узнал его сразу – Химик - так звали деревенские этого странного человека. Он вообще был загадочным – круглый год носил калоши на босу ногу, трико и «куфайку» на голое тело. Правда зимой в его гардеробе появлялись носки, рубашка и видавшая виды шапка-ушанка. А стоило Химику появиться где-либо среди народа, люди замолкали и как-то сторонились его, чаще всего пропуская без очереди даже в сельпо, где народ бился в кровь, особенно по пятницам, когда привозили вино и водку. В сельпо «химик» и приходил лишь по пятницам.
- Три булки «черного», булку «белого», две красного и бутылку белой и пару пачек азербайджанского – просил он продавщицу в полной тишине набитого людьми магазина.
На что и как он жил никто в деревне не знал. От чего не любили его все, особенно мужики. Нигде не работает, с мужиками водку не пьет и вообще в жизни деревни участия не принимает. Живет как клещ на отшибе деревни в крохотной полуразвалюхе-мазанке с заброшенным огородом поросшим крапивой и «бздникой», да одинокой яблоней подле крыльца. Мужики не раз и не два пытались с ним «поговорить по душам», но стоило «химику» выйти на крыльцо и сверкнуть «фиксой» в каком-то диком оскале, спесь с мужиков сходила.
Данька скорее машинально, чем обдуманно, сиганул в придорожные кусты и стал соображать, какую бы каверзу устроить Химику.
Злобу на него Данька затаил еще несколько лет назад, когда был пойман при воровстве яблок у дома Химика. Яблоки на том дереве были неимоверно большими и сочными, не то, что мелкие ранетки, росшие в колхозном саду и у местного населения. И вот однажды Даньку поймали. Химик голой рукой нарвал жгучей крапивы, содрал с Даньки штаны и отхлестал по голому заду так, что зад чесался не меньше недели. Обиднее всего было не наказание, а то, что отомстить не получилось – даже укусить своего обидчика парнишка не смог, чего с ним ранее не случалось. До самой зимы Данька планировал месть, но ничего так и не придумал. А потом появились другие заботы. И вот теперь «химик» сам идет ему в руки.
ЗНАКОМСТВО
Пока человек неспешно приближался к месту «расплаты», Данька в который раз задумался – почему этого худого, скрюченного деда звали Химик. Данька однажды случайно застал его на берегу местной речки, где тот стирал свои трико и «куфайку», подкрался сзади, чтоб поквитаться за обиду, и обомлел – на спине Химика он рассмотрел картину: церкви с куполами. Данька никогда такого не видел и пялился на спину позабыв о мести. С тех пор он решил, что «химик» вовсе не химик, а ПОП!
«А, что, в самом деле – поп и есть! Густая борода вон по грудь, церкви на спине – точно, поп!»
Тем временем «химик-поп» приближался к Данькиной засаде. И когда уже было, пацан решил выпрыгнуть из кустов со страшными криками и напугать неспешно идущего обидчика, он вдруг увидел в руках мужика три огромных золотых рыбины, которых он никогда в своей жизни не видел!
Провожая человека взглядом, Данька рассматривал улов. Упругое и широкое тело с темной, почти до черного, спиной, мясистые губы, широкий задний плавник – сразу чувствовалась мощь в этой рыбе, а золотистый цвет мелкой чешуи и яркие плавники по краям жаберных крышек, делали ее неимоверно красивой.
Химик ушел, а Данька все сидел в кустах и соображал, что же это он сейчас увидел, как вдруг сам того не ожидая вскрикнул: "Линь!".
Да, это был тот самый линь, рассказы о котором Данька слышал от стариков.
На следующий день парнишка сбегал к одному из местных рыбаков и выкрал у того удилище. Его не шибко заботило то, что пропажу быстро обнаружат, ведь хозяин удочки ежедневно посещал «Голубое», ни то, что и удилище приметное – с большим гусиным пером-поплавком, а значит сразу узнают, у кого оно крадено, его заботило лишь одно – срочно поймать линя!
Копнув в навозной куче у скотного двора червей, Данька помчался на Лини. Сначала он, было, хотел угнать велик, стоящий у сельпо, но большая очередь в магазин означала, что можно быть пойманным кем-то из присутствующих, а Даньке так сильно хотелось поймать линя, что покумекав пару секунд, он решил время на похищение велика зря не тратить.
До озера оставалось меньше полкилометра, когда бегущий Данька увидел идущего на встречу «химика». Тот остановился и не то заметался, не то закружился на месте. Потом присел на корточки на краю дороги – «аааа, рыбу прячет» - смекетил парнишка и, пробегая мимо, подмигнул Химику.
До самого вечера Данька бегал по берегу озера и пытался забросить снасть, но, куда бы он ни бросал удочку, крючок с насадкой падал на торчащие из воды листья «мудореза». Несколько раз Данька заходил вброд, охая и ахая от уколов острого осота, но и тогда он не мог добросить леску до чистых окошек воды.
На следующий день он вновь побежал на озеро, захватив краденую удочку и червей, но и в этот раз застал возвращающегося с озера Химика.
Пробежав мимо, Данька оглянулся – химик подозрительно смотрел вслед – «Догадался, что я его рассекретил» - сообразил Данька.
Прибежав к озеру, парнишка не сразу кинулся разматывать удочку. Он решил найти место, где рыбачил обидчик. Данька подумал, что у Химика видимо здесь припрятана лодка с которой он и рыбачит, но сколько бы он не обшаривал местные заросли, сколько бы не ходил вокруг озера – лодку он так и не нашел!
В третий раз отправился неугомонный мальчуган к озеру, решив, во что бы то ни стало раскрыть тайну Химика, но того на озере и по дороге не встретил.
Не привык Данька к таким проигрышам! Не смотря на то, что в один из вечеров вернувшись с неудачной рыбалки, Данька был отмутузин матерью за прогулы школы (видимо учителя пожаловались), он решил на следующее утро устроить засаду у дома Химика и посмотреть, как тот рыбачит.
Рано утром он спрятался в огороде среди крапивы у дома Химика.
Хозяин попил чаю и вышел из дома. Данька сразу понял, что он направляется на озеро. Пока вдоль дороги росли кусты, мальчуган прятался в них, а когда они закончились, решил идти открыто.
Химик не сразу заметил Хвост, а когда обнаружил, стал частенько оглядываться, а затем и вовсе остановился.
-Тебе чего? – крикнул он Даньке.
-Ничего – пожал плечами пацан.
-А чего прицепился?
-Не прицепился я, просто гуляю.
Химик развернулся, матерно ругнулся, сплюнул сквозь зубы, и пошел обратно в деревню.
Такой поворот Даньку заинтриговал настолько, что скулы свело от напряжения.
Решил он взять Химика измором – придет к его дому и шлендается туда-сюда перед окнами. А то и просто сядет на краю дороги и пялится в окна.
-Тебе чего, гаденыш, нужно? – крикнул как-то вышедший из дома Химик и криво улыбнулся.
-Ничего мне дедушка не нужно.
-А чего ты меня пасёшь вторую неделю?
-Никого я не пасу – искренне удивился Данька, не понимая значения этого слова.
-Чего тебе надо, спрашиваю, волк ты позорный!? – разъярился «дед».
-Ничего мне не надо! – огрызнулся Данька и добавил: линя поймать хочу!
-Линяяя? – задумчиво произнес Химик и скрылся в избушке.
Через полчаса он вышел из дома с кружкой чая, сел на крылечко и позвал Даньку:
-Эй, пацанчик, иди сюда! Да небоись, не слопаю.
-Я и не боюсь! Чего мне бояться – ответил Данька и бочком приблизился к крыльцу.
-Хех!. «Дед!» - ухмыльнулся химик, - какой я тебе «дед»? Мне годов-то... Сорока еще нет! Зови уж дядя Николай.
-дед, дядь Николай, а вы поп?
-Поооп? Почему поп? Ааа, ты про это – ткнул куда-то за спину Николай, нет, пацанчик, ни поп. Хулиган я, как ты – швыркнув чаю, добавил Химик.
Посидев молча еще с десяток минут, Николай добавил:
-Значит, линя поймать хочешь? А откуда ты про него узнал-то?
-А я вас видел с рыбой. Вы по дороге с озера шли, а я в кустах прятался.
-Аааа, отомстить, поди, замышлял, за яблоки, а?
Мальчуган потупил взор.
-Понимаю. Сам такой был. Но ведь я правильно тебя наказал – попался-отвечай. Воровать-то не хорошо – с какой-то иронией и другим голосом с акцентом произнес Химик и заржал как мерин.
-Ладно. Иди домой! – закончил он разговор и ушел в избушку.
Данька решил - «сдохну, но секрет раскрою».
Каждый божий день он бегал на озеро, доставал припрятанную удочку и дожидался появления Химика-попа-Николая. Тот же, завидев стерегущего его мальчугана, хмыкал и уходил прочь.
Так продолжалось несколько дней. И вот однажды, когда вооруженный удочкой Данька сидел у камышей в ожидании появления хитрого рыбака, из-за спины раздался голос:
-Все сидишь?
Это Николай незаметно подкрался к мальчугану сзади.
-Сижу – буркнул, не поворачиваясь, Данька и добавил – и сидеть буду пока линя не поймаю!
-А ты его с такой удочкой и не поймаешь никогда! У деда Лукича спер небось? – произнес Николай.
-Нет. Нашел я ее. Вон тама вон- ответил Данька указывая неопределенно рукой куда-то в сторону.
-Ври больше! - усмехнулся Николай, - ее дед уже недели три ищет. Сказал найдет кого с удочкой – все ухи по обрывает.
-Не найдет! – злобно рыкнул пацан.
-Ну, ну. Тебе виднее. Только один хрен не поймаешь. Тут удочка стройная, легкая нужна. Из ивняка, а не эта сосновая дурында – произнес Николай и пошел прочь.
ЗАРОК
На следующий день Данька отправился на берег речки, где вырезал себе не рогатку по обыкновению, а удило. Он тщательно выбирал стройное, ровное и упругое удилище. Тщательно застрогал его сняв кору, а придя домой побежал под навес за бараком и расправив удилище в межвенцовом пазе бревен, закрепил его гвоздиками. Так делали все известные ему рыбаки, у которых время от времени он воровал удилища.
Проделанной работой Данька остался доволен. Он частенько выбегал и любовался сохнущему в теньке удилищу, а заодно и проверял, не пристроил ли кто ноги к его детищу. Но и про дядю Николая он не забывал. По прежнему прибегал на озеро, но так ни разу и не увидел как тот ловит рыбу. Временами Даньке даже казалось, что все это ему приснилось, и не видел он никаких линей, но потом эту мысль отбрасывал и настойчиво посещал Лини.
Через несколько дней, когда удило основательно просохло и сделалось упругое и совершенно легкое, Данька выпросил у матери двадцать пять копеек и купил в сельмаге оснастку для удочки. Домой он бежал счастливым, как же, в руке он держал моток лески с ярко-красным поплавком с грузилом и крючком. Дома он привязал оснастку к удильнику, и у него еще осталось почти два метра лески, которую он бережно намотал на пачку из-под папирос, подобранную тут же под навесом.
Кто бы знал, как горд был собой в ту минуту Данька. Ему не терпелось похвалиться его красивой удочкой, но как на зло, никого рядом не было. И он побежал к тому единственному, кто мог оценить его изделие – к Николаю.
Прибежав к дому Химика, хозяина он не застал – «на рыбалке» - сразу же смекетил парнишка и что есть духу рванул на озеро.
Действительно, Николай был на озере. Данька застал его распластанным на траве нежившемся под теплым летним солнышком.
-Дядь Коль, а покажи рыбу, ну пожалуйста! – взмолился Данька и сконфузился. Он никогда и никого ни о чем не просил, а тем более умолял, и от этого ему стало стыдно.
-Рыбу? – переспросил Николай, не открывая глаз, и добавил – вот дашь слово, что курить бросишь, тогда покажу.
Данька раскрыл рот. Это была его тайна и как он думал, никто не знает, что он тайком покуривал подобранные у сельмага, или клуба, «бычки», а иной раз ему удавалось стырить у кого либо и целую папиросу или даже цивильную сигарету. Не так что бы ему нравилось курить, просто он чувствовал в такие минуты себя совершенно взрослым «мужиком».
Отвираться смысла не было – Химик знал об этой тайне, и поэтому Данька, поразмыслив чуток, твердо сказал «Брошу!».
Химик резко сел и посмотрел на Даньку из-под своих густых бровей строго и по-серьезному.
-Слово даешь!?
-Даю! – не моргнув глазом, произнес Данька.
-Вона, в камыше кукан, иди, смотри – сказал Николай и вновь растянулся на зеленой травке, закинув руки за голову.
Данька на цыпочках, как прожорливый кот, почуявший свежую рыбу, прокрался к камышам и увидел ивняковый кукан, торчащий из воды.
Парнишка осторожно потянул кукан и вытянул двух, огромного размера, линей.
Были они уже снулые, но все еще красивые. На полуденном солнышке отливались как два куска золота и лишь спины их были почти черные.
Мальчуган нежно гладил «сказочную» рыбу. Уж так она была хороша и красива.
-Красивая у тебя вышла удочка, пацан – раздался голос «химика» за спиной. Данька повернулся. Николай крутил удочку так и сяк, примеряя на глаз ее ровность и резкими взмахами разрезая воздух проверял ее гибкость – знатная! - таков был его вердикт.
-Дядь Коль, научи меня рыбу ловить, а? – теряя остатки своей мальчишеской гордости, заклянчил Данька.
-Ладно, приходи к избушке полшестого утра – неожиданно для мальчика согласился Химик.
Ночью мальчугану не спалось. Какие-то видения чудились ему, то рыбы, то поплавки, то русалки про которых он читал в книжке украденной в библиотеке, он то забывался на некоторое время, то вновь просыпался и слушал настенные ходики, боясь проспать пять ударов.
Не выдержав напряжения, уже полпятого он был у дома Химика. Тот сидел на крыльце в одних трусах и пил чай.
-Что? Не спится? – встретил он Даньку,
-Ага.
-Ладно. Ща оденусь и пойдем.
Химик вышел как всегда в калошах и засаленной «куфайке». Удочки у него в руках не было. А точнее, в руках у него вообще ничего не было.
«Странно» - подумал Данька, но ничего спрашивать не стал.
Подходя к развилке дорог, Данька от нетерпения побежал вперед, свернув направо, как вдруг Химик окликнул его:
-Ты куда, малой? Нам налево.
Ничего не поняв, Данька с неохотой повернул влево и пошел рядом с мужчиной.
Подойдя к берегу, Химик забрался в одну из стоящих лодок, куда сел и Данька, все еще ничего не понимая.
Николай навалился на весла и по утреннему озеру покатились шлепки от весел.
Куда они плыли, Данька понять не мог, ибо было не только темно, но и стоял густой туман.
Через некоторое время лодка уткнулась не то в берег, не то в какую-то кочку.
-Вылезай – скомандовал Николай и сам выпрыгнул из лодки. Данька последовал за ним. Пройдя по камышам еще метров десять, они вышли на плес – под ногами чувствовался песок. Небо засерело, а потом и вовсе стало светло – приближался рассвет.
-Малой, вон, видишь кувшинки под камышом, туда и закидывай удочку –сказал Николай.
Данька размотал леску, нацепил упругого навозного червя и как заправский рыбак метнул наживку под самый лист кувшинки. Постороннему человеку могло показаться, что вышло это случайно, но на самом деле, все свободное время дома мальчуган тренировался забрасывать наживку. Для этого он приспособил пустую банку из-под консервов, в которую и метал свою снасть с разных положений и расстояний. Выходило у него необычайно ловко.
За несколько забросов Данька отрегулировал глубину оснастки и когда в очередной раз забросил в нужную точку своего червя, Николай сказал:
-Молодец! А теперь подергай потихонечку поплавок.
Данька легкими движениями чуть пошевелил поплавок и тот неожиданно скрылся под водой.
-Тащи – шепотом в самое ухо сказал Николай.
Данька, что есть сил, рванул удилище, но что-то с силой согнуло его удочку и потащило в сторону.
Мальчуган растерялся, но крепкая рука Николая перехватила удилище…
В тишине рассвета по озеру покатились шлепающие звуки – огромного размера карась бил хвостом по воде и пытался сойти с крючка, но Николай с вцепившимся в удилище обоими руками Данькой, выволок рыбину на берег.
Парнишка бросил удилище и накинулся на карася как голодный кот. Накрыл его всем телом и заорал: «поймали, поймали!!!».
-Тихо ты! Всю рыбу распугаешь! – шепотом прорычал Николай трясущемуся в эйфории Даньке.
-Поймали, поймали – уже шепотом «кричал» Данька и бешено вертел глазами.
Они поймали всего несколько карасей, но все они были просто огромного размера, когда неожиданно Николай скомандовал:
-Ладно. Поехали. А то сейчас рыбаки набегут, срисуют и потом черта лысого здесь поймаешь.
Данька хотел было возразить, что еще совсем рано, и можно было бы поймать еще несколько рыбин, но удаляющийся в камыши Химик, всем своим видом показывал, что решение приято окончательное.
Сидя в лодке Данька от чего-то загрустил. Он насупился и смотрел куда-то в сторону. Не проронил ни слова до самой избушки «химика», где как бы в никуда сказал:
-Я линя хотел поймать…
-Линяяя? Ишь ты, какой скорый. Сразу раз – и линя. А ты знаешь, что двоечники линей ловить не умеют! Не дано им этого! – произнес прищурившись Химик.
-Как это? – выпучил глаза Данька.
-А вот так! – непонятно ответил Николай, - не могут они ловить и все тут. Карасей могут, чебаков могут, гальянов тоже могут, а линей не могут! – сказал и присел на крылечко своего дома.
Данька задумался. Безусловно Химик его обманывал, но с другой стороны он линя ловит, а Данька и поклевки не видел и даже как его ловят не знает.
-Дядь Коль, а если я хорошо учиться буду, научишь? – с надеждой в голосе произнес мальчуган.
-Где тебе… Не потянешь! – ухмыльнулся Николай и добавил, - или потянешь?
-Потяну, потяну – залепетал Данька.
-А давай так, будешь хорошо учиться, на следующий год покажу тебе как линя ловить. Лады?
Данька задумался. Не очень-то ему хотелось в школу, да еще и хорошо учиться, но уж очень хотелось поймать линя. Опять же, ждать целый год, до следующего лета…
-Дядь Коль, а сейчас ни как нельзя?
Николай пожал плечами и ушел в дом.
По дороге домой Данька маялся выбором: согласиться на условия «химика» и поймать линя, или бросить эту затею и жить как прежде. Обдумывая это, он, было, протянул руку к бычку, валявшемуся в придорожной пыли, но вспомнив зарок, резко отдернул руку, а затем, улыбнувшись чему-то, помчался домой.
-Мамка, мамочка, любимая – закричал он с порога и бросился в объятия к матери, которая оторвалась от корыта с бельем и, вытерев руки о подол, прижала сына,- мамочка, любимая я теперь буду хорошо учиться, честно-честно! – лепетал мальчуган, прижавшись к матери. Он все говорил и говорил, о рыбалке, о том, что какой-то дядька Николай научит его ловить «золотую» рыбу, и что он поймал огромных карасей, и что в школе теперь будет учиться только хорошо, растрогав до слез свою мать, Валерию Николаевну. А еще через час в форточку Химика влетела записка с завернутым камушком:
«Я Данька Валерьевич Стародубцев клянусь хорошо учиться и никогда не курить».
С той поры «химик» частенько видел идущего с удочкой в сторону «Голубого» мальчугана. А на обратном пути мальчуган непременно заходил к нему и угощал пусть и не крупными, но довольно приличными карасями.
И вот однажды, завидев издали «рыбачка», Николай выскочил на улицу и нарочито, как бы украдкой пошел по дороге ведущей в сторону озер. Он не видел, но точно знал, что мальчуган непременно пойдет за ним и поэтому не оглядываясь шел по дороге. На развилке он не свернул налево к Голубому, а пошел направо.
Данька, кравшийся чуть поодаль, обрадовался, когда увидел, что Николай свернул на Лини, и поспешил вдогонку. Выбрав куст акации на бугорке у озера, стал наблюдать, что будет делать химик. Тот же, подойдя к берегу озера, скинул калоши, трико и «куфайку», из кармана которой достал какую-то большую пуговицу, к которой было привязано с полметра лески и довольно крупный крючок. Затем из второго кармана достал пол булки «черного» хлеба, вырвал мякишку и начал ее отминать, иногда окуная в озерную воду. Скатав приличный колобок хлеба, он отщипнул от него кусочек и скатал шарик размеров с три копейки, а затем, перепрыгивая с кочки на кочку, притаившихся средь мудореза, забрался на три, или чуть по более, метра в озеро. Затем, взяв пуговицу в рот, он стал опускаться на колени, после чего осторожно раздвинув мудорез руками, и опустил хлебный шарик на крючке в воду. Делал он это очень осторожно.
Данька привстал из-за куста, так как уже плохо видел происходящие. А Николай к тому моменту завис лицом над поверхностью чистого от травы окошка воды и лишь его тощий зад остро смотрел в облака.
Николай хорошо видел мальчугана, но вида не подавал. Иногда он был готов рассмеяться на всю округу, искоса глядя, как таращится на него Данька, почти полностью вылезший из своего укрытия. Но вот темная стрела мелькнула у самого носа Николая, и в туже секунду пуговица щелкнула по зубам. Николай резко выпрямился спиной, и выдернул из озера приличного размера линя, бившегося на коротком поводке лески. Прижав его к груди, он лихо поскакал на берег…
ЛИНЬ
Уже битый час Данька торчал к небу своей задницей, но ничего не видел в воде. Он то и дело раздвигал мудорез руками, поднимая облака мути, но рыба не клевала.
«Как же, как же все-таки ее ловит Химик?»- думал про себя Данька и уже почти отчаялся поймать заветного линя, как вдруг пуговица с болью щелкнула его по зубам и он частью лица погрузился в прохладную воду озера. От неожиданности он набрал воды в ноздри, и что есть силы рванулся из воды. Он ничего не видел, но чувствовал, что что-то тяжелое бьется у него в зубах, больно ударяет по низу живота и в пах, а он, так и не раскрыв глаза от мутной озерной воды, напропалую кинулся в сторону берега. Осот нещадно резал мальчишеское тело, грудь, живот, ноги, но парнишка отчаянно рвался к берегу, на твердь. Лишь почувствовав под ногами твердый берег, он разжал зубы и закашлялся от попавшей в горло воды. Его стошнило.
Откашлявшись и успокоившись, Данька забегал кругами в поисках того, что выволок из озера, но ничего не обнаружил. Отчаяние и обида нахлынули на него, как вдруг в траве что-то зашевелилось. Он упал на колени и раздвинул густую растительность.
-Лииииинь! Лииинь! – заорал он на всю округу. И действительно, в траве бился огромный линь, такой же красивый и живой, каких он видел у Химика.
Данька пустился в пляс вокруг рыбины, приседал, гладил и подбрасывал ее, и когда скользкий линь проскальзывал сквозь ладошки, вновь принимался танцевать.
Ох, как же мальчуган был рад своему улову – словами не передать.
Немного успокоившись, он решил, во что бы то ни стало похвалиться своей удачей с Химиком, и, подобрав рыбу, кинулся в обратный путь, не зная того, что Николай поджидал его у развилки дорог, куда он пришел после того, как еще в потемках увидел идущего на рыбалку мальчугана.
Данька бежал со всей ног. Временами все же останавливался, вновь и вновь рассматривал свой улов.
Вдруг он заметил, как по дороге навстречу ему беззаботно идет Химик.
«Ага, на рыбалку собрался»- язвительно подумал Данька и представил, как тот вытаращит глаза, когда увидит его трофей.
Данька решил так: не подавая вида пройдет мимо Николая, и глазом не поведет, мол не он один такой вот хитрец да удалец, пусть знает, что и я так же могу....
До идущего навстречу человека оставались считанные шаги, когда мальчишеская гордость куда-то испарилась, а радость и волнение нахлынуло с такой силой, что он не выдержала, и со всех ног кинулся на встречу, крича на всю округу: «Дядя Коля, дядь Коль, смотри, смотри скорее, я линя поймал, линяяяя!!!»
Мужчина стоял посреди дороги и улыбался…
