Жертвы блицкрига

[tvi55]

Французские пленные. Немецкая армия разгромила своего противника всего за 40 дней активных боевых действий



В годовщину дня начала Великой Отечественной войны хочется спросить: было ли что-то уникальное в поражениях Красной армии в 1941-м? Ведь если ей пришлось нелегко, то почему же другие от столкновения с Вермахтом просто рассыпались?

22 июня 1941 года навсегда вошло в нашу историю как черный день в календаре. Были забыты прежние обещания воевать "малой кровью на чужой территории". Остались в прошлом пропагандистские фильмы и фантастические книги, в которых Красная армия лихо громила вторгшегося врага. Даже победы 1943—1945 гг. не смыли до конца это ощущение горечи первых дней войны. Столько готовиться к вооруженной борьбе, столько жертв принести ради индустриализации, чтобы отступать до самой Москвы, оставляя в котлах окружений целые фронты...
Потом выросли целые поколения умников, поучающих задним числом, как здорово бы они руководили войсками, окажись на месте Тимошенко и Жукова в 1941-м. Мол, не будь репрессий 30-х и заградотрядов, оказались бы в Берлине на два года раньше. При этом забылось, что в Первую мировую никаких заградотрядов не было, а русского солдата добрый царь-батюшка разве что в попу не целовал, а обернулся такой "гуманизм" революцией и позором Брестского мира.
Забылось и то, что на протяжении двух лет, предшествовавших вторжению Гитлера в СССР, перед его армией одна за другой, как трухлявые гробы, рассыпались армии "передовых" западных держав — Польши, Франции, Голландии, Бельгии. Забылось, как драпала на свой остров через Ла-Манш замечательная британская армия с давними военными традициями и сплошным
парламентаризмом в тылу. Там-то у них, на Западе, не было ни колхозов, ни репрессий, ни "врагов народа"! Что же им мешало разделаться в два счета с каким-то недоученным фюрером, не оканчивавшим академий и не имевшим глубоких знаний ни в одном вопросе, даже в живописи, которая была некоторым образом его прямой профессией?

И когда мы начнем разбирать кампании Вермахта во Франции и Польше, то окажется, что их позор не сравним с тем, что происходило в первые дни войны в западных округах СССР. Стоять бы им красными, как раки, от стыда в память о том, что спасла мировую демократию тоталитаристская Красная армия.
Успех войны не зависит от прогрессивности политической системы. Для него нужна, прежде всего, боеспособная армия. К примеру, сегодня демократия есть и в США, и в Бразилии. Но первые развязывают и удачно завершают войны, а вторая может похвастаться разве что футбольными победами и карнавалом в Рио-де-Жанейро. А в Китае никакой демократии, в западном понимании, нет. Но трогать его никто не хочет — не только Япония и Россия, но даже те же США.
Так было и с Германией в 30-е. Политическая система самая что ни на есть реакционная — с диктатором во главе. А вооруженные силы настолько передовые, что даже сравнивать их не с чем. Правда, до самого начала Второй мировой это мало кто понимал.
По условиям Версальского мира немцам было запрещено иметь авиацию, танковые войска и крупные боевые корабли. Но никаким дипломатическим договорам нельзя было запретить работоспособность немецкого народа, изобретательность его инженеров, разумную инициативность военных специалистов и общую дисциплинированность нации.
Немецкий феномен трудно объяснить. Он определялся, прежде всего, биологическими качествами этой по-своему уникальной человеческой популяции. Немцы никогда не были сильны в искусствах, политике или кулинарии. Но что касается умения создавать технические новинки и драться, им не было равных. Недаром их возвращали в стойло, только создавая анти немецкие коалиции нескольких держав.

Лишь Германия сделала выводы из Первой мировой войны. Победившие в ней с американской помощью французы и англичане почили на незаслуженных лаврах. А загнанные толпой противников в казарму немцы стали размышлять, как бы им в одиночку расколошматить весь мир.
Немцы всегда стремились воевать не числом, а умением. Они считали, что война должна быть быстрой, а противника лучше всего выводить из строя операциями на окружение. Для этого в сплошном фронте обороны нужно пробить две дыры, бросить туда массу войск и, замкнув кольцо, перерезать врагу коммуникации, по которым из тыла подвозятся боеприпасы и продовольствие. Опыт показывает, что в окружении любая часть теряет боеспособность максимум через неделю. Дальше все равно приходится сдаваться, так как на голодный желудок и без патронов долго не навоюешь.

Оставался вопрос, как пробить эти дыры во фронте. В Первую мировую подобные попытки за редким исключением выливались в изнуряющие бессмысленные атаки. Противоборствующие стороны быстро разгадывали замыслы друг друга, подгоняли на угрожающие участки резервы и артиллерию, и сражение превращалось в бесконечную мясорубку.

Эрих фон Манштейн.

Настоящая фамилия лучшего полководца Третьего рейха была... Левински

Но так случилось, что среди немецких офицеров, переживших Первую мировую, оказалось несколько военных гениев — прежде всего, пехотинец Эрих фон Манштейн и танкист Гейнц Гудериан. Настоящая фамилия Манштейна была… Левински — точь-в-точь как у знаменитой любовницы Клинтона. Его предки были евреями, принявшими христианство. Тем не менее именно Манштейн стал самым знаменитым гитлеровским фельдмаршалом. Ему Гитлер обязан мгновенным разгромом Франции.
Гудериан, имевший прозвище Быстроходный Гейнц, разработал передовое учение по применению танков. Англичане и французы использовали их как средство поддержки пехоты — так, образно говоря, размазывают по хлебу масло. Гудериан же предложил собирать танки в мощные кулаки, способные прорываться далеко в тыл врага. Теперь можно было окружать целые армии. Добавьте к этому немецкую пунктуальность во всем, авиацию, созданную всего за несколько лет, и станет понятно, почему у немцев удалась молниеносная война в Западной Европе.
Полноценную армию Третий рейх создал всего за четыре года. 16 марта 1935-го Гитлер объявил о введении всеобщей воинской повинности. Это было прямым нарушением Версальского договора. Но западные демократии трусливо поджали хвосты, боясь новой войны. Из 100-тысячного профессионального Рейхсвера, как называлась армия Веймарской республики, словно по волшебству, возник гитлеровский Вермахт. К 1939-му он насчитывал 3 млн солдат и офицеров.

АХТУНГ! ИЗБИЕНИЕ ПОЛЬСКИХ МЛАДЕНЦЕВ

Осень 1939 г. Победоносный немецкий "велопробег" по взятой Варшаве

Первой в нокауте оказалась Польша. Ее население в 1939 году составляло 35 млн человек. Но 10 млн из них "говорили не по-польски". Это были западные украинцы и литовцы. Вооруженные силы страны состояли из 30 пехотных дивизий, 1 конной дивизии и 11 кавалерийских бригад. Танковые войска поляков имели всего 9 рот легких танков. Зато это воинство носило очень красивую форму, великолепно выглядело на парадах и считало себя непобедимым. Проблемой Польши было и то, что ее основные промышленные районы находились вблизи германской границы. А единственная естественная преграда — река Висла — наоборот, протекала ближе к советской границе.

Наступление немцев началось около пяти утра 1 сентября 1939 года. Польская авиация была сразу же уничтожена на аэродромах. Поляки даже не сумели толком провести мобилизацию. Через две недели их основные силы оказались в нескольких "котлах" западнее Вислы. "19 сентября польская кампания фактически закончилась, — писал в "Истории Второй мировой войны" немецкий генерал Типпельскирх. — В войне, длившейся 18 дней, польская армия была совершенно уничтожена. 694 тыс. человек попали в плен к немцам, 217 тыс. человек — к русским. Остальные, возможно, около 100 тыс. человек, спаслись бегством через границы Литвы, Венгрии и Румынии".
Потери немцев в польской кампании — 10 572 человека убитыми, 30 322 — ранеными и 3409 — пропавшими без вести. О поляках как о противнике Типпельскирх отозвался с презрением: "Их принципы управления войсками, если оно вообще осуществлялось, давно устарели, свобода оперативного маневра была ими потеряна с первого дня".
Элегантная на парадах польская армия превратилась в стадо. На румынской границе, куда устремились те, кто мог убежать, валялись груды винтовок и кавалерийских сабель, которыми поляки собирались остановить танки Гудериана. Примечательно, что правительство Польши сбежало из своей столицы через неделю после начала боевых действий.
Немецкие генералы даже считали, что эта война получилась слишком нетипичной и что гордиться особенно нечем — на просторах Польши столкнулись армии двух эпох — передовая германская машина и допотопная польская телега, катастрофа которой была предопределена.

МЕСЯЦ — И ПРЕКРАСНАЯ ФРАНЦИЯ НА КОЛЕНЯХ

Париж 1940 г. Простой немецкий турист наконец-то в городе своей мечты!

Франция объявила войну Германии через три дня после вторжения немцев в Польшу. Но настоящие боевые действия на Западном фронте начались только весной 1940 года.

В отличие от немцев, блестяще использовавших предвоенное время, чтобы выковать свой меч, французы профукали мирные годы на политические дрязги, кино и шансонетки Эдит Пиаф. Негры в колониях работали, а парижане могли весело развлекаться. Потеряв 1 млн 300 тыс. убитыми в Первой мировой, Франция навсегда потеряла боевой дух, превратившись в нацию осторожных трусов, которые проживали наследие предков. В начале 20-х годов военный министр Мажино предложил построить гигантскую линию укреплений, которая прикрыла всю границу с Германией. Укрывшись в дотах и глубоких траншеях, жалкие потомки наполеоновских героев рассчитывали пересидеть мировую бурю. Удара немцев они ожидали только на бельгийской границе, где линии сплошных укреплений не было. Французские генералы полагали, что Германия, как и в 1914 году, нарушит нейтралитет Бельгии и ринется кратчайшим путем на Париж. Поэтому именно здесь они расположили наиболее боеспособные части.
Вермахт действительно ударил через Бельгию. Но главный удар он нанес не здесь, а значительно южнее — через Арденнские горы. Тут французы тоже не построили никаких укреплений, рассчитывая на непроходимость этого горного массива для танков. Увы, они ошиблись. Еще в октябре лично Гитлер предложил нанести главный удар именно здесь. Но его раскритиковали бюрократы из германского генерального штаба.
И вдруг главный адъютант фюрера полковник Рудольф Шмундт, съездив на фронт, притащил в ставку план своего друга генерал-лейтенанта Эриха фон Манштейна, который абсолютно совпадал с идеей фюрера. Манштейн занимал в это время должность начальника штаба группы армий "А". Заручившись поддержкой этого военного специалиста, которого впоследствии он будет называть "лучшими мозгами, которые когда-либо производил германский генеральный штаб", бывший ефрейтор настоял на своем. И, как оказалось, был прав.
Идея Манштейна состояла в том, чтобы сначала нанести удар через Голландию и Бельгию, отвлекая лучшие французские подразделения, а потом прорывом через Арденны окружить всю засевшую за линией Мажино французскую армию. Так и вышло. Наступление началось 10 мая. А через шесть недель Франция капитулировала.
Все повторилось, как в Польше, — толпы бегущих, паника и сотни тысяч пленных. А в воздухе безраздельно царила немецкая авиация — потратив все деньги на строительство линии Мажино, французы могли теперь противопоставить 3 тысячам германских самолетов только полторы тысячи своих, да и то в большинстве устаревших.
А ведь война на Западе не началась внезапно, как 22 июня 1941 года. До майского наступления немцев французы восемь месяцев находились с Германией в состоянии войны! Кажется, было время подготовиться. Но ничего существенного противопоставить Вермахту они не смогли.

ПЕРЛ-ХАРБОР — АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

"Зеро" — знаменитый японский истребитель Второй мировой

Но не меньшими "воронами", чем французы, оказались американцы и англичане. Они тоже проспали свой блицкриг. Когда 7 декабря 1941 года, в воскресенье, японский флот превратил в руины базу США в Перл-Харборе, это явилось для них полной неожиданностью. Погиб весь американский линейный флот — 4 линкора было повреждено, столько же получили тяжелейшие повреждения. Американцам еще повезло — по стечению обстоятельств их авианосцы находились на учениях в море и не попали под удар японской авиации.
Но захватив инициативу, японцы через три дня потопили еще и английский линкор "Принц Уэльский" и линейный крейсер "Рипалс", которые пытались помешать их десанту возле Сингапура. Через месяц Сингапур капитулировал. В плен сдались 70 тысяч английских солдат. Японская армия стремительно бросилась захватывать острова в Тихом океане и колонии англичан и французов на материке — Вьетнам и Бирму. Вскоре она уже была на границах Индии.
Позор Перл-Харбора был так велик, что некоторые американские историки до сих пор придумывают сказку, что Рузвельт "специально" подставил свой флот в Перл-Харборе под удар, якобы соблазняя японцев легкой победой. Им невдомек, что цена такой "провокации" была слишком велика — целый год после этого потомки самураев гоняли, как хотели, по Юго-Восточной Азии британских джентльменов и американских ковбоев.
Все эти события показывают, что в поражениях Красной армии в начале войны не было ничего особенного. Преимущество во всем мире имела нападавшая сторона, наносившая первый удар. И немцам, и японцам удавалось подстеречь своих противников "спящими". Их удары повергали в шок. Но когда великаны (СССР и США) проснулись, выяснилось, что новые блицкриги уже не помогут. Немецкий волк и японская мартышка ничего не смогли противопоставить русскому медведю и американскому бизону.

Олесь Бузина, 19 июня 2009 года