- С нами с
- 21/02/07
- Постов
- 236
- Оценка
- 218
- Живу в:
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Глеб
- Охочусь с
- 2007
- Оружие
- Иж-43
- Собака(ки)
- Нет
Хоть и с большим опозданием, но мне удалось-таки написать этот отчет о совместной весенней охоте представителей карельского и питерского Питерханта, состоявшейся на карельской земле в начале мая этого года.
Для меня эта охота стала первой настоящей ружейной охотой в жизни. Она состоялась благодаря члену клуба Питерхант Павлу «Nelma», живущему в Северной Карелии, поселок Лоухи, который (за что я искренне ему благодарен) не побоялся пригласить меня, человека с нулевым охотничьим опытом, до этого ограничивавшегося только рыбалкой, в свои замечательные края на весеннюю охоту. Павел, спасибо тебе огромное!!!
А вот, в меру моих скромных литературных способностей, (прошу не судить строго), и собственно отчет о тех охотах, которые состоялись у нас за эту неделю.
Открывались тягой. В десять вечера мы уже сидели на границе леса, поудобнее устроившись на ковре жухлой прошлогодней травы, за невысоким естественным «бруствером», образованным камням и неровностью земной поверхности. Метрах в двухстах за спиной, с небольшого участка озера, успевшего уже освободиться ото льда, время от времени слышалось радовавшее слух кряканье уток. В кустах гоношились и щебетали мелкие карельские пичужки. В лесу свистящим писком обозначился рябчик. В общем, лес жил, Весна ощущалась, даже несмотря на то, что большая часть озер еще была скована льдом, а снега в лесу местами лежало по колено (а кое-где и повыше). Не было слышно только того самого «цвиканья» и «хорканья», про которое с таким особым блеском в глазах рассказывают все, хоть раз побывавшие на тяге…
Примерно к одиннадцати, признаюсь, мой энтузиазм начал несколько ослабевать. Не подогревала его и температура воздуха, которая падала, как мне тогда показалась, просто катастрофическими темпами (впрочем, как выяснилось чуть позже, это были еще даже не цветочки…). В удивительно ясном небе уже горели первые звезды. Выдох в стылом воздухе оборачивался белыми клубами. К половине двенадцатого моя вера в вальдшнепа угасла окончательно. И только Павел поглаживая приклад своей вертикалки все повторял, убеждая не то меня, не то себя, не то вальдшнепа:
- Вылетит. Обязательно вылетит...
И он вылетел! С громким цвиканьем вальдшнеп вылетел на нашу опушку справа, с моей стороны. Он тянул немного выше верхушек деревьев, параллельно нашим позициям. Порядком замерзшие на холоде руки моментально оттаяли от всплеска адреналина. Делаю быстрый, лихорадочный выстрел по тянущему вальдшнепу – первый мой выстрел на первой охоте. Естественно, мимо. Отсутствие опыта и горячка сделали свое дело. Вальдшнеп, не прекращая цвикать, тянет влево, где Павел встречает его двумя выстрелами. Первый с виду показался результативным – птица странно вздрогнула в полете, и будто даже потеряла пару перьев, но быстро выровнялась и пошла в сторону леса. Вальдшнеп очертил широкий полукруг, за ближайшими деревьями начал планировать и скрылся в кустах. Поиски птицы результатов не дали, и мы решили, что выстрелы все же пришлись в молоко. Несколько смутило и то, что вальдшнеп, которого в литературе обычно называют некрепкой на рану птицей, падающей после попадания «тряпочкой» улетел так далеко. Как показала охота в дальнейшем, наше решение вполне могло быть неверным.
На первом вальдшнепе тяга благополучно и кончилась. Домой шли в не самом веселом настроении, поминая вальдшнепа добрым словом.
Вторая тяга прошла при значительно более теплой пасмурной погоде, с мокрым снегом, который шел довольно плотно. Еще на подходе к месту тяги мы подшумели сидевшего под кустом вальдшнепа, взлетевшего метрах в пятидесяти от нас. Это внушало надежду.
Началась тяга рано, около 23-15, и длилась порядка 20 минут. За это время вылетело 3 птицы. Стрельба по двум из них оказалась безрезультатной, а вот один вальдшнеп все же был взят. Вылетел он, как и давешний, справа, в моем секторе, причем вылетел ну очень хорошо. Так хорошо, что я даже не поверил своему счастью. Быстрый торопливый выстрел и… естественно, опять мимо. А вот Павел, в зоне стрельбы которого вальдшнеп оказался через мгновение, был безупречен. Выстрел – и кулик на сложенных наполовину крыльях планирует по пологой траектории в сторону леса. Тут, надо признать, нам помог местный охотник, знакомый Павла, пришедший поглядеть на тягу и стрельнуть сигарет на пару со своей собакой. Неказистый с виду пес, более всего похожий на некрупную светло серую дворнягу, в котором только завитый в колечко хвост выдавал намек на возможное наличие в родне лайки, кинулся в кусты с огромным энтузиазмом и обнаружил птицу практически мгновенно. Так состоялся первый приполярный вальдшнеп.
А вот тяга номер три прошла и без выстрела и без вальдшнепа. Погода была морозной и ясной, и кулик не вылетел даже повидаться с нами.
На четвертый выход погода решила смилостивиться. Погода стояла пасмурная и довольно теплая, без осадков. Ждать вальдшнепа было настоящим удовольствием, и он решил порадовать нас достаточно активной тягой. Время и сроки тяги практически совпадали сор вторым выходом – где-то 20 минут в общей сложности, начиная с 23-15, с вылетом трех птиц.
Результат повторился зеркально и в части добычи. Но на сей раз вальдшнеп, заранее предупредив о своем появлении громким цвиканьем, вышел слева, в секторе Павла, который тут же встретил его. Казалось, что после выстрела в полете кулика что-то неуловимо изменилось, он стал менее уверенным и естественным. Тем не менее, вальдшнеп продолжил движение, и, пролетев с десяток метров, оказался уже в моем секторе стрельбы. Этот выстрел был уже куда спокойным и трезвым, чем предыдущие. Вальдшнеп, также, как и в первый раз, чуть сложил крылья и спланировал вправо, в лес, скрывшись за деревьями. Искали мы его минут десять. Наконец, птица была практически случайно обнаружена Павлом примерно в 50 метрах от места стрельбы. Вальдшнеп не подавал никаких признаков жизни.
Вероятнее всего, настигли его оба выстрела. Честно говоря, меня сильно удивило то, что эта небольшая птица, вопреки многочисленным рассказам, проявляет такую живучесть, и даже будучи смертельно раненой, способна улететь на достаточно серьезное расстояние. Возможно, определенную роль в этом сыграли и патроны – мы применяли дробь № 7, патроны «Феттер».
Последняя, пятая тяга, также прошла без стрельбы. При относительно теплой погоде, с промежутком буквально в пять минут, вылетели два вальдшнепа, но один, вероятно заметив нас, внезапно сбил своей полет, развернулся практически на 180 градусов, и, возмущенно цвикая, скрылся за деревьями. Второй тянул очень низко, в половину высоты деревьев и практически не дал возможности прицелиться.
А еще довелось наблюдать удивительную картину брачного поведения вальдшнепов. Уже около часу ночи, направляясь на тетеревиный ток, мы заметили трех вальдшнепов. Они на очень большой скорости, не издавая никаких звуков, без традиционного цвиканья или хорканья, скользили вдоль кромки леса, вились вокруг друг друга, выписывая фигуры высшего пилотажа. Полет был очень вертким, маневернным. Летели они очень низко, практически на высоте поднятой руки, свернув от леса, пересекли дорогу, пройдя прямо над нашими головами, и скрылись в темноте. Назвать такой полет вальдшнепов «тягой» я бы, наверное, не решился.
Утка удивила неприятно. Было ее удивительно мало, даже Павел дивился тому, как немного мы видели птицы, и оказалась утка какой-то нервной. Сидели утки на небольших размывах, освободившихся ото льда, и вели себя запредельно осторожно. Как следствие, результаты утиной охоты оказались совсем не в блеске. Утка получалась, как правило, «трудовая», но от того каждый добытый трофей был втройне приятен.
Первым отличился по утке Павел, причем выстрел был без преувеличения великолепен. Мы продирались через кусты к берегу озера, где оставили лодку, после изучения окрестностей на предмет возможного устройства засидки. Окрестности не шибко порадовали – уток было катастрофически мало, и сидеть они предпочитали у дальнего края льда, метрах в ста от берега, под берега, естественно, не подплывая. Окончательно портило картину полное отсутствие у нас чучел, либо подсадной. Услышав же малейший звук, утки мгновенно взлетали, начинали набор высоты и скрывались вдали.
Когда мы, наконец, вышли к своей лодке, именно так и поступили несколько птиц, успевших сесть на этот участок размыва за то время, пока мы ходили осматривать соседнее озеро. Но в этот день фарт был, видимо, с нами. Непонятно почему пара птиц отбилась от основной стаи, и, описав над размывом круг, пошла в нашу сторону, непонятно почему забыв набрать высоту. Павел среагировал мгновенно, сумев поднять ружье и выцелить селезня гоголя уже на пределе, буквально за секунду до того, как тот успел бы скрыться за спасительной кромкой деревьев.
Ну а через двое суток настал мой и день. В поисках утки мы предприняли пеший переход до берега Белого моря, там Павел знал небольшой соленый заливчик с илистым дном, где по весне любили кормиться утки.
- Новичкам везет! – ободрил меня перед выходом Павел.
Место действительно не подвело. Мы уже подходили к берегу заливчика, когда заметили стаю крякв, с энтузиазмом выискивавших в воде корм. Несколько испортило ситуацию то, что кряквы одновременно заметили нас. Мы дружно упали ничком, а утки, видимо не увидев в нас чрезмерно серьезной опасности, не стали вставать на крыло, однако в очень хорошем темпе отплыли к другому берегу.
Быстро обсудив ситуацию, решили подползать к небольшому полуострову, вдававшемуся в заливчик, где сидели вожделенные утки, и поджидать их на импровизированной засидке, под сосенками. Засидка растянулась почти на три часа. Потревоженные утки вовсе не хотели подплывать к опасному берегу, и вынудил их сделать это только стремительно начавшийся отлив, в результате которого дальний берег залива стал существенно мелеть, почти на глазах превращаясь в сплошную илистую кашу.
Вообще приливы и отливы на Белом море это нечто впечатляющее. Буквально за несколько часов они радикально меняют картину побережья, наполняя или осушая небольшие заливчики, поворачивая вспять ручейки… Само Белое море – место потрясающей красоты, а уж весной, когда пробуждается все живое, когда снежок у берега весь покрыт следами разного зверья – от заячьих до медвежьих, а тюлени, лениво греющиеся на дрейфующих льдинах почти полностью игнорируют человека….
Именно под воздействием отлива утки, наконец успокоившиеся, и вновь начавшиеся кормиться, стали потихоньку прижиматься к нашему берегу. Девять крупных кряковых неспешно возились в воде, выискивая мелкую живность. Время от времени селезни принимались гонять уток, которые не спешили принимать ухаживания и отвечали только возмущенным кряканьем. Над местом засидки пролетел огромный черный ворон. Один раз хрипло каркнул, будто предвещая кому-то недоброе. Наконец, дистанция сократилась настолько, что стало возможно более-менее нормально выцелить птицу. Томительные секунды прицеливания…. Когда с поверхности болотца, всполошенные звуком выстрела, громко хлопая крыльями, поднялись восемь птиц, я понял, что ворон каркал не зря…
Второй трофей мне удалось добыть уже следующим утром. После короткой ночевки в рыбацкой избушке на берегу Белого моря я вышел на улицу. Морозный воздух слегка щипал лицо. Всего за каких-то пять часов температура упала так, что уже свободную ото льда часть моря успело метров на 50 от берега затянуть тонким хрупким ледком. И тут показались они. Два кряковых летели со стороны моря по направлению к тому самому заливчику, на берегу которого мы ждали уток вчерашним вечером. Путь их, по идее, должен был проходить как раз мимо нашего лагеря. Честно говоря, в то, что они все-таки налетят на меня, почти не верилось, но на всякий случай я вложил в стволы патроны и стал ждать. Расстояние сокращалось, но кряковые и не думали радикально изменять направление полета. Наконец они оказались четко напротив лагеря, метрах в пятидесяти от меня. Поводка, упреждение, выстрел, и я не поверил своим глазам – выцеленная мной птица, неестественно растопырив крылья, валится за камнями на желтоватый ковер прошлогодней травы. Когда я, перепрыгивая скользкие камни, кочки и не растаявшие еще сугробы, наконец, добежал до трофея, он лежал на том же месте, куда и упал. Пресловутое везение новичка, о котором так много говорят, определило его судьбу – пара дробин № 00 попала точно в голову. Никаких других повреждений на тушке не было….
Этот трофей стал для меня и последним, но, уверен, эмоций хватит до осенней охоты. А вот Павлу еще довелось отличиться. Окончательным итогом охоты на уток стало пять добытых птиц – 3 кряковых и 2 гоголя. Наверное, не в блеске, но с учетом того, как обстояло дело с уткой этой весной – могло быть и хуже.
Про ток, к сожалению, рассказ будет короткий и печальный. За время охоты мы посетили три тока – 2 глухариных и один тетеревиный. За все время не увидели ни одной птицы. Что до тетеревов, то они хоть как-то обозначали свое наличие громким бормотаньем чуфыканьем где-то в стороне, однако на место прошлогоднего тока, где мы обустроили свой шалаш, так и не слетелись. Вообще (хоть мне и не с чем сравнивать) тетерева в тех краях показались мне крайне осторожными. Один раз нам таки довелось увидеть их токующими. Птицы сидели на льду крупного озера, окруженные со всех сторон великолепно просматриваемым открытым пространством…
Что до глухарей, то их на обоих токах так и не было слышно. Лишь несколько найденных на снегу следов огромных лап, говорили о том, что пара птиц, наверное, наведывалась в это место.
Может быть, подвела погода. В ту ночь, когда мы вышли на ток, температура воздуха падала настолько стремительно, что я понял – так впечатлившее меня похолодание в первый вечер на тяге было практически незаметным….
А может быть (верить в это не хочется, но на душе все равно скребут кошки) оба тока, достаточно хорошо известные местным, и относительно легко доступные, стали жертвой человека…
Зато в полной мере порадовал карельский окунь. На озерах, за исключение редких размывов, стоял еще лед толщиной 30-40 сантиметров, а полосатый, перед нерестом особенно яркий и резвый, резво кидался на маленькую мормышку, наживленную червячком. Клев начинался днем, и продолжался примерно до семи вечера. Два выхода на лед, принесли порядка десяти килограмм окуней, полных икры.
И хотя среди них не было действительно здоровенных горбачей, живой и активный клев, а также азартное вываживание бойких окуней доставили настоящее удовольствие от закрытия сезона твердой воды. Ну а под конец рыбалки озеро порадовало небольшой щучкой, севшей на ту же мормышку, что и окуни, и, после короткого сопротивления, успешно выброшенной на лед.
Описывать все прелести и достоинства ухи, сваренной из свежевыловленных окуней, в которой икры было едва ли не больше, чем воды, я, пожалуй, не буду….
Вот такой была моя первая охота. Еще раз огромное спасибо за приют и за охотничью науку я хочу сказать нашему товарищу по Питерханту, Павлу «Nelma». Надеюсь, у нас еще будут такие же запоминающиеся совместные охоты. Павел, удачи тебе!
Для меня эта охота стала первой настоящей ружейной охотой в жизни. Она состоялась благодаря члену клуба Питерхант Павлу «Nelma», живущему в Северной Карелии, поселок Лоухи, который (за что я искренне ему благодарен) не побоялся пригласить меня, человека с нулевым охотничьим опытом, до этого ограничивавшегося только рыбалкой, в свои замечательные края на весеннюю охоту. Павел, спасибо тебе огромное!!!
А вот, в меру моих скромных литературных способностей, (прошу не судить строго), и собственно отчет о тех охотах, которые состоялись у нас за эту неделю.
Тяга на Севере.
Открывались тягой. В десять вечера мы уже сидели на границе леса, поудобнее устроившись на ковре жухлой прошлогодней травы, за невысоким естественным «бруствером», образованным камням и неровностью земной поверхности. Метрах в двухстах за спиной, с небольшого участка озера, успевшего уже освободиться ото льда, время от времени слышалось радовавшее слух кряканье уток. В кустах гоношились и щебетали мелкие карельские пичужки. В лесу свистящим писком обозначился рябчик. В общем, лес жил, Весна ощущалась, даже несмотря на то, что большая часть озер еще была скована льдом, а снега в лесу местами лежало по колено (а кое-где и повыше). Не было слышно только того самого «цвиканья» и «хорканья», про которое с таким особым блеском в глазах рассказывают все, хоть раз побывавшие на тяге…
Примерно к одиннадцати, признаюсь, мой энтузиазм начал несколько ослабевать. Не подогревала его и температура воздуха, которая падала, как мне тогда показалась, просто катастрофическими темпами (впрочем, как выяснилось чуть позже, это были еще даже не цветочки…). В удивительно ясном небе уже горели первые звезды. Выдох в стылом воздухе оборачивался белыми клубами. К половине двенадцатого моя вера в вальдшнепа угасла окончательно. И только Павел поглаживая приклад своей вертикалки все повторял, убеждая не то меня, не то себя, не то вальдшнепа:
- Вылетит. Обязательно вылетит...
И он вылетел! С громким цвиканьем вальдшнеп вылетел на нашу опушку справа, с моей стороны. Он тянул немного выше верхушек деревьев, параллельно нашим позициям. Порядком замерзшие на холоде руки моментально оттаяли от всплеска адреналина. Делаю быстрый, лихорадочный выстрел по тянущему вальдшнепу – первый мой выстрел на первой охоте. Естественно, мимо. Отсутствие опыта и горячка сделали свое дело. Вальдшнеп, не прекращая цвикать, тянет влево, где Павел встречает его двумя выстрелами. Первый с виду показался результативным – птица странно вздрогнула в полете, и будто даже потеряла пару перьев, но быстро выровнялась и пошла в сторону леса. Вальдшнеп очертил широкий полукруг, за ближайшими деревьями начал планировать и скрылся в кустах. Поиски птицы результатов не дали, и мы решили, что выстрелы все же пришлись в молоко. Несколько смутило и то, что вальдшнеп, которого в литературе обычно называют некрепкой на рану птицей, падающей после попадания «тряпочкой» улетел так далеко. Как показала охота в дальнейшем, наше решение вполне могло быть неверным.
На первом вальдшнепе тяга благополучно и кончилась. Домой шли в не самом веселом настроении, поминая вальдшнепа добрым словом.
Вторая тяга прошла при значительно более теплой пасмурной погоде, с мокрым снегом, который шел довольно плотно. Еще на подходе к месту тяги мы подшумели сидевшего под кустом вальдшнепа, взлетевшего метрах в пятидесяти от нас. Это внушало надежду.
Началась тяга рано, около 23-15, и длилась порядка 20 минут. За это время вылетело 3 птицы. Стрельба по двум из них оказалась безрезультатной, а вот один вальдшнеп все же был взят. Вылетел он, как и давешний, справа, в моем секторе, причем вылетел ну очень хорошо. Так хорошо, что я даже не поверил своему счастью. Быстрый торопливый выстрел и… естественно, опять мимо. А вот Павел, в зоне стрельбы которого вальдшнеп оказался через мгновение, был безупречен. Выстрел – и кулик на сложенных наполовину крыльях планирует по пологой траектории в сторону леса. Тут, надо признать, нам помог местный охотник, знакомый Павла, пришедший поглядеть на тягу и стрельнуть сигарет на пару со своей собакой. Неказистый с виду пес, более всего похожий на некрупную светло серую дворнягу, в котором только завитый в колечко хвост выдавал намек на возможное наличие в родне лайки, кинулся в кусты с огромным энтузиазмом и обнаружил птицу практически мгновенно. Так состоялся первый приполярный вальдшнеп.
А вот тяга номер три прошла и без выстрела и без вальдшнепа. Погода была морозной и ясной, и кулик не вылетел даже повидаться с нами.
На четвертый выход погода решила смилостивиться. Погода стояла пасмурная и довольно теплая, без осадков. Ждать вальдшнепа было настоящим удовольствием, и он решил порадовать нас достаточно активной тягой. Время и сроки тяги практически совпадали сор вторым выходом – где-то 20 минут в общей сложности, начиная с 23-15, с вылетом трех птиц.
Результат повторился зеркально и в части добычи. Но на сей раз вальдшнеп, заранее предупредив о своем появлении громким цвиканьем, вышел слева, в секторе Павла, который тут же встретил его. Казалось, что после выстрела в полете кулика что-то неуловимо изменилось, он стал менее уверенным и естественным. Тем не менее, вальдшнеп продолжил движение, и, пролетев с десяток метров, оказался уже в моем секторе стрельбы. Этот выстрел был уже куда спокойным и трезвым, чем предыдущие. Вальдшнеп, также, как и в первый раз, чуть сложил крылья и спланировал вправо, в лес, скрывшись за деревьями. Искали мы его минут десять. Наконец, птица была практически случайно обнаружена Павлом примерно в 50 метрах от места стрельбы. Вальдшнеп не подавал никаких признаков жизни.
Вероятнее всего, настигли его оба выстрела. Честно говоря, меня сильно удивило то, что эта небольшая птица, вопреки многочисленным рассказам, проявляет такую живучесть, и даже будучи смертельно раненой, способна улететь на достаточно серьезное расстояние. Возможно, определенную роль в этом сыграли и патроны – мы применяли дробь № 7, патроны «Феттер».
Последняя, пятая тяга, также прошла без стрельбы. При относительно теплой погоде, с промежутком буквально в пять минут, вылетели два вальдшнепа, но один, вероятно заметив нас, внезапно сбил своей полет, развернулся практически на 180 градусов, и, возмущенно цвикая, скрылся за деревьями. Второй тянул очень низко, в половину высоты деревьев и практически не дал возможности прицелиться.
А еще довелось наблюдать удивительную картину брачного поведения вальдшнепов. Уже около часу ночи, направляясь на тетеревиный ток, мы заметили трех вальдшнепов. Они на очень большой скорости, не издавая никаких звуков, без традиционного цвиканья или хорканья, скользили вдоль кромки леса, вились вокруг друг друга, выписывая фигуры высшего пилотажа. Полет был очень вертким, маневернным. Летели они очень низко, практически на высоте поднятой руки, свернув от леса, пересекли дорогу, пройдя прямо над нашими головами, и скрылись в темноте. Назвать такой полет вальдшнепов «тягой» я бы, наверное, не решился.
Утки.
Утка удивила неприятно. Было ее удивительно мало, даже Павел дивился тому, как немного мы видели птицы, и оказалась утка какой-то нервной. Сидели утки на небольших размывах, освободившихся ото льда, и вели себя запредельно осторожно. Как следствие, результаты утиной охоты оказались совсем не в блеске. Утка получалась, как правило, «трудовая», но от того каждый добытый трофей был втройне приятен.
Первым отличился по утке Павел, причем выстрел был без преувеличения великолепен. Мы продирались через кусты к берегу озера, где оставили лодку, после изучения окрестностей на предмет возможного устройства засидки. Окрестности не шибко порадовали – уток было катастрофически мало, и сидеть они предпочитали у дальнего края льда, метрах в ста от берега, под берега, естественно, не подплывая. Окончательно портило картину полное отсутствие у нас чучел, либо подсадной. Услышав же малейший звук, утки мгновенно взлетали, начинали набор высоты и скрывались вдали.
Когда мы, наконец, вышли к своей лодке, именно так и поступили несколько птиц, успевших сесть на этот участок размыва за то время, пока мы ходили осматривать соседнее озеро. Но в этот день фарт был, видимо, с нами. Непонятно почему пара птиц отбилась от основной стаи, и, описав над размывом круг, пошла в нашу сторону, непонятно почему забыв набрать высоту. Павел среагировал мгновенно, сумев поднять ружье и выцелить селезня гоголя уже на пределе, буквально за секунду до того, как тот успел бы скрыться за спасительной кромкой деревьев.
Ну а через двое суток настал мой и день. В поисках утки мы предприняли пеший переход до берега Белого моря, там Павел знал небольшой соленый заливчик с илистым дном, где по весне любили кормиться утки.
- Новичкам везет! – ободрил меня перед выходом Павел.
Место действительно не подвело. Мы уже подходили к берегу заливчика, когда заметили стаю крякв, с энтузиазмом выискивавших в воде корм. Несколько испортило ситуацию то, что кряквы одновременно заметили нас. Мы дружно упали ничком, а утки, видимо не увидев в нас чрезмерно серьезной опасности, не стали вставать на крыло, однако в очень хорошем темпе отплыли к другому берегу.
Быстро обсудив ситуацию, решили подползать к небольшому полуострову, вдававшемуся в заливчик, где сидели вожделенные утки, и поджидать их на импровизированной засидке, под сосенками. Засидка растянулась почти на три часа. Потревоженные утки вовсе не хотели подплывать к опасному берегу, и вынудил их сделать это только стремительно начавшийся отлив, в результате которого дальний берег залива стал существенно мелеть, почти на глазах превращаясь в сплошную илистую кашу.
Вообще приливы и отливы на Белом море это нечто впечатляющее. Буквально за несколько часов они радикально меняют картину побережья, наполняя или осушая небольшие заливчики, поворачивая вспять ручейки… Само Белое море – место потрясающей красоты, а уж весной, когда пробуждается все живое, когда снежок у берега весь покрыт следами разного зверья – от заячьих до медвежьих, а тюлени, лениво греющиеся на дрейфующих льдинах почти полностью игнорируют человека….
Именно под воздействием отлива утки, наконец успокоившиеся, и вновь начавшиеся кормиться, стали потихоньку прижиматься к нашему берегу. Девять крупных кряковых неспешно возились в воде, выискивая мелкую живность. Время от времени селезни принимались гонять уток, которые не спешили принимать ухаживания и отвечали только возмущенным кряканьем. Над местом засидки пролетел огромный черный ворон. Один раз хрипло каркнул, будто предвещая кому-то недоброе. Наконец, дистанция сократилась настолько, что стало возможно более-менее нормально выцелить птицу. Томительные секунды прицеливания…. Когда с поверхности болотца, всполошенные звуком выстрела, громко хлопая крыльями, поднялись восемь птиц, я понял, что ворон каркал не зря…
Второй трофей мне удалось добыть уже следующим утром. После короткой ночевки в рыбацкой избушке на берегу Белого моря я вышел на улицу. Морозный воздух слегка щипал лицо. Всего за каких-то пять часов температура упала так, что уже свободную ото льда часть моря успело метров на 50 от берега затянуть тонким хрупким ледком. И тут показались они. Два кряковых летели со стороны моря по направлению к тому самому заливчику, на берегу которого мы ждали уток вчерашним вечером. Путь их, по идее, должен был проходить как раз мимо нашего лагеря. Честно говоря, в то, что они все-таки налетят на меня, почти не верилось, но на всякий случай я вложил в стволы патроны и стал ждать. Расстояние сокращалось, но кряковые и не думали радикально изменять направление полета. Наконец они оказались четко напротив лагеря, метрах в пятидесяти от меня. Поводка, упреждение, выстрел, и я не поверил своим глазам – выцеленная мной птица, неестественно растопырив крылья, валится за камнями на желтоватый ковер прошлогодней травы. Когда я, перепрыгивая скользкие камни, кочки и не растаявшие еще сугробы, наконец, добежал до трофея, он лежал на том же месте, куда и упал. Пресловутое везение новичка, о котором так много говорят, определило его судьбу – пара дробин № 00 попала точно в голову. Никаких других повреждений на тушке не было….
Этот трофей стал для меня и последним, но, уверен, эмоций хватит до осенней охоты. А вот Павлу еще довелось отличиться. Окончательным итогом охоты на уток стало пять добытых птиц – 3 кряковых и 2 гоголя. Наверное, не в блеске, но с учетом того, как обстояло дело с уткой этой весной – могло быть и хуже.
Ток. То, чего не было.
Про ток, к сожалению, рассказ будет короткий и печальный. За время охоты мы посетили три тока – 2 глухариных и один тетеревиный. За все время не увидели ни одной птицы. Что до тетеревов, то они хоть как-то обозначали свое наличие громким бормотаньем чуфыканьем где-то в стороне, однако на место прошлогоднего тока, где мы обустроили свой шалаш, так и не слетелись. Вообще (хоть мне и не с чем сравнивать) тетерева в тех краях показались мне крайне осторожными. Один раз нам таки довелось увидеть их токующими. Птицы сидели на льду крупного озера, окруженные со всех сторон великолепно просматриваемым открытым пространством…
Что до глухарей, то их на обоих токах так и не было слышно. Лишь несколько найденных на снегу следов огромных лап, говорили о том, что пара птиц, наверное, наведывалась в это место.
Может быть, подвела погода. В ту ночь, когда мы вышли на ток, температура воздуха падала настолько стремительно, что я понял – так впечатлившее меня похолодание в первый вечер на тяге было практически незаметным….
А может быть (верить в это не хочется, но на душе все равно скребут кошки) оба тока, достаточно хорошо известные местным, и относительно легко доступные, стали жертвой человека…
Рыбалка. Закрытие сезона твердой воды.
Зато в полной мере порадовал карельский окунь. На озерах, за исключение редких размывов, стоял еще лед толщиной 30-40 сантиметров, а полосатый, перед нерестом особенно яркий и резвый, резво кидался на маленькую мормышку, наживленную червячком. Клев начинался днем, и продолжался примерно до семи вечера. Два выхода на лед, принесли порядка десяти килограмм окуней, полных икры.
И хотя среди них не было действительно здоровенных горбачей, живой и активный клев, а также азартное вываживание бойких окуней доставили настоящее удовольствие от закрытия сезона твердой воды. Ну а под конец рыбалки озеро порадовало небольшой щучкой, севшей на ту же мормышку, что и окуни, и, после короткого сопротивления, успешно выброшенной на лед.
Описывать все прелести и достоинства ухи, сваренной из свежевыловленных окуней, в которой икры было едва ли не больше, чем воды, я, пожалуй, не буду….
Вот такой была моя первая охота. Еще раз огромное спасибо за приют и за охотничью науку я хочу сказать нашему товарищу по Питерханту, Павлу «Nelma». Надеюсь, у нас еще будут такие же запоминающиеся совместные охоты. Павел, удачи тебе!
!!!
